И именно литераторы «Группы 47» взялись за эту задачу

Изображение войны у них становится активно идеологическим —

оно резко заострено против новых мифов о войне: мифа о «героизме

на потерянном посту», о мужестве «обманутого» и «безвинного»

немецкого солдата, об «освободительной миссии» гитлеровской

армии на Востоке и т.д. Наиболее значительной, авангардной

фигурой в этой литературе становится Генрих Бёлль (1917—1985).

Уже в ранней своей повести «Поезд пришел вовремя» (1949)

Бёлль с большой эмоциональной силой рисует историческую обреченность

гитлеровского «похода на Восток». Но еще важнее то, что

Бёлль показывает дезертирство своего героя из гитлеровской армии

как единственный подлинно нравственный выбор. Это с самого

начала резко отделило Бёлля от тех многочисленных авторов,

которые оправдывали рядового немецкого солдата необходимостью

выполнить приказ и воинский долг.

Более широкая панорама дается в романе «Где ты был, Адам?»

(1951). Здесь снова и снова варьируются две главные, по мысли

Бёлля, характеристики гитлеровской захватнической войны—ее

бесчеловечность и ее бессмысленность. Принципиально важна бёллевская концепция «бессмысленности». Писатель понимает под

этим не только бессмысленность с общечеловеческой точки зрения

разрушений и убийств, совершаемых на войне; он заостряет это

понятие против всех попыток придать задним числом некий «высший» смысл гитлеровскому «походу на Восток», будь то «освобождение» русских от «большевизма» или даже просто «героизм на потерянном посту». Ни в одном из девяти тщательно вычерченных эпизодов войны не находится места для геройской, «возвышенной»

смерти на фронте; бёллевских героев, напротив, смерть настигает в

подчеркнуто прозаических ситуациях, она всегда омерзительна и

жалка, не овеяна никакими высокими образами.

Столь же безжалостен Бёлль и в обрисовке самих участников

этой войны. Выводя целую галерею фашистских вояк — самых

разных рангов армейской иерархии,— он не находит среди них ни

пресловутого «фронтового товарищества», ни осознанного героизма.

Все они — или усталые, равнодушные мишени, пушечное мясо,

или циничные убийцы, «управляющие смерти». Всем строем своего

романа, начиная с названия и эпиграфа, Бёлль отвергает какую бы

то ни было возможность оправдания для этих людей.

Бёллевское бескомпромиссное развенчание мифов о войне стало

примером для писателей ФРГ, обращавшихся к этой теме. Таков,

например, роман Г. В. Рихтера «Не убий» (1955).

Книги Бёлля на современную тему прозвучали резким диссонансом

оптимизму официальной идеологии. Бёлль с поразительной

настойчивостью изображает в них жизнь неустроенную и расстроенную,

неуютную, безрадостную. Эта неустроенность не только

материальная, хотя многие герои Бёлля страдают и от нее, как в

романе «И не сказал ни единого слова» (1953). С гораздо большим

вниманием исследует писатель причины неустроенности духовной.

Его герои меньше всего довольствуются данным днем, сомнительной

стабильностью сиюминутного существования — напротив, они