Федоровская культура

археол. культура эпохи бронзы. Федоровский тип археол. пам., первоначально был выделен К.В.Сальниковым для р-нов Юж. Зауралья как первый этап андроновской культуры (андроновская культ.-ист. общность -АКИО) (XVIII-XVI вв. до н.э.). Позднее выяснилось, что древности федоровского типа имеют более шир. географию распространения (Зап. Сибирь, Вост. и Ц. Казахстан, Алтай, Минусинская котловина), и утвердилось мнение об их более поздней дате (XIII-XII вв. до н.э.), а также культ. обособленности в рамках АКИО.

Федоровская посуда в Зауралье представлена двумя осн. типами -горшками плавной профилировки и плоскими блюдцами. Горшки украшены желобками с геометрическим орнаментом в виде треугольников, лент меандров и т.д., построенных на осн. косой сетки. Узоры нанесены обычно мелкозубчатым гребенчатым штампом. Наряду с классическими нарядными горшками, посуда могильников Ф.К. Юж. Зауралья включает образцы, небрежно украшенные простыми узорами из горизонтальных желобков и поясков из оттисков гладких и гребенчатых штампов. Подобная посуда преобладает в коллекциях пос. и обозначается как посуда бишкульского типа.

Осн. способ захоронения нас. Ф.К. в Зауралье - трупосожжение. Характерной особенностью надмогильных сооружений являются каменные ограды, использование камня в устройстве могил. Редко в одной ограде находилось больше трех могил, обычно одна - две. Ямы, как правило, ориентированы по линии С.-В. - Ю.-З.

Кремацию совершали как на месте погребения, так и за его пределами. Сопровождающий инвентарь - обычно 2-3 сосуда с заупокойной пищей, глиняное блюдо, редко бронз. вещи (ножи).

В лесостепном Зауралье нет ни одного собственно федоровского пос. Федоровская керамика на пос. сопутствует алакульской, к-рая кол-венно преобладает. Исключением является пос. Дуванское XVII. Нет ни одного "чистого" федоровского могильника. В лесостепном Зауралье и Притоболье преобладают смешанные алакульско-федоровские, черкаскульско-федоровские могильники. Детские погребения неизвестны. На тер. кладбища курганы Ф.К. занимают обычно обособленное положение и располагаются компактной группой. Эти особенности Ф.К. в Зауралье дают основание видеть в ее носителях людей, выполнявших особые соц. и скорее всего культовые функции.

Проблема происхождения Ф.К. дискуссионна. Существует мнение как о генетической преемственности алакульских и федоровских древностей, так и об их генетической обособленности. Нет единства и по вопросу этнической атрибуции носителей Ф.К.; иссл. высказаны гипотезы об их угорской (В.Н.Чернецов, М.Ф.Косарев, Т.М.Потемкина) и индоиранской (Е.Е.Кузьмина) принадлежности.

Фёдоровская культура (археол.), культура бронзового века. В 1914 в Юж. Сибири, у дер. Андроново на Енисее, археологи С. А. Теплоухов и А. Я. Тугаринов исследовали погребения эпохи бронзы с оригинальными погреб. обрядом и керамикой. Так началась история изучения одной из культур нас. Юж. Сибири бронз. века, получившей назв. “андроновская”. В 1920-е гг. М. П. Грязнов установил, что самой зап. областью распространения андроновских памятников является Зап. Казахстан и Оренбуржье. В 1930-е гг. К. В.Сальников, после исслед. Алакульского могильника на границе Чел. и Курганской обл. и Фёдоровского могильника близ Чел. на р. Миасс, разделил историю андроновских племен на 3 этапа: федоровский, алакульский и замараевский. Позднее 2 ранних этапа андроновской культуры археологи стали рассматривать как отд. археол. культуры. До 1970-х гг. Ф. к. в Юж. Зауралье и Сев. Казахстане была известна лишь по раскопкам могильников. Федоровские могильники: Смолино 1, Исаковский в черте Чел.; Фёдоровский в окрестностях Чел.; Кинзерский в Троицком р-не у с. Кинзерского; Туктубаевский на р. Миасс; Субботинский в лесостепях Курганской обл. и мн. др. Ведущей отраслью х-ва федоровцев считается скотоводство. Федоров­ский погреб. обряд предполагал захоронение кремированных останков умершего в обширной, но неглубокой грунтовой яме с кам. или деревянной облицовкой стен и таким же перекрытием. Часто в зап. части дна могильной ямы устанавливались 2 сосуда. Здесь же помещались кусок мяса, прах умершего и сожженного ж-ного. В 1980 Н. Б. Виноградов по результатам изучения могильника Кулевчи 6 в Варненском р-не Чел. обл. доказал, что после кремирования тела прах умершего иногда помещался внутрь специально изготовл. объемного антропоморфного изображения. Могила перекрывалась земляной насыпью, часто с кам. кольцом по основанию. Кольцо из камней выкладывалось вокруг могилы или на подкурганной площадке, перекрытой затем насыпью. Кол-во погребений под насыпью, как правило, невелико (1–3). Погреб. инвентарь федоровских захоронений в Юж. Зауралье представлен преим. керамикой. По результатам раскопок погребений выделены 2 осн. типа федоровских сосудов: тюльпановидные с плавной профилировкой корпуса, большой разницей между диаметром устья и дна, “ковровой” геометрич. орнаментацией, выполн. мелкозубчатым гребенчатым штампом по предварит. разметке. Характерными элементами орнамента таких сосудов считаются наклонно заштрихованные треугольники, сложные меандры и свастич. символы, выполн. по косой сетке. Как правило, у федоровских сосудов орнаментирована верх. пол. внеш. поверхности. Вторым типом федоровских сосудов Юж. Зауралья являются керамич. прямоугольные блюда с угловыми ручками-ушками. Федоровские поселения известны в Сев. и Центр. Казахстане. В сер. 1970-х гг. Г. Б. Зданович после раскопок поселения Бишкуль 4 в Сев. Казахстане сделал предположение, что найденная при раскопках оригинальная посуда должна называться бишкульской или поселенч. федоровской. Т. о., впервые было заявлено о том, что у федоровцев существовало разделение керамики на поселенч. и погреб. Форма и орнаментация бишкульской керамики продолжают традиции алакульского гончарства. Федоровцы Казахстана хоронили умерших как по способу кремации, так и по способу ингумации, как и алакульцы; посуда казахстанских федоровцев и федоровцев Юж. Урала в целом сходна. Федоровское нас. Центр. Казахстана находилось в непосредств. контакте с раннеземледельч. культурами Ср. Азии. Федоровские поселения в Центр. Казахстане (Павловка и др.) представлены как наземными, так и полуземляночными строениями, располож., как правило, в линию вдоль берега реки. Т. С. Малютина усматривает в архитектуре федоровских поселений Казахстана синташтинские, петровские и алакульские черты. На этом основании она утверждает, что федоровские древности более молоды, чем вышеперечисл. Вопрос о датировке Ф. к. в Юж. Зауралье впервые был поставлен Сальниковым. Он считал (на основе наблюдений за стратиграфией поселения Кипель 1 в Зауралье), что Ф. к. в Юж. Зауралье предшествует алакульской и должна датироваться 18–16 вв. до н. э. Позднее В. С. Стоколос оспорил это мнение и предположил, что алакульская культура древнее Ф. к. Он утверждает, что Ф. к. сформировалась в Казахстане и на Юж. Урале, ее носители появились относительно поздно, в 13–12 вв. до н. э. Совр. датировка Ф. к. – ок. сер. 2 тысячелетия до н. э. На рубеже 1950–60 гг., после исслед. могильника Герасимовка в Оренбуржье, где в одной из могил были найдены и алакульские, и федоров-ские сосуды, Э. А. Федорова-Давыдова выдвинула гипотезу о синхронном развитии алакульской и Ф. к. Эта точка зрения была принята и развита Т. М. Потемкиной и Е. Е. Кузьминой в ряде статей и монографий. Упомянутые авт. указывают также и на различное происхождение алакульской и Ф. к. В последние годы появилась гипотеза О. В. Корочковой (Екатеринбург) о том, что федоровские погребения принадлежат к выделившейся прослойке андроновской знати. По поводу места формирования Ф. к. у археологов также нет единства. Вероятными районами формирования Ф. к. называют то степи Казахстана, то юж. часть таежно-лесной зоны Зап. Сибири или горно-лесной Урал. По мысли Здановича, федоровцы – прямые потомки алакульских племен. Большинство исслед. сходятся в том, что Ф. к. оказала, в частности, большое влияние на формирование юж.-лесной черкаскульской культуры Юж. Зауралья, а в Юж. Сибири является пришлой.

В I тыс. до н.э. обширную территорию от Семиречья и Восточного Туркестана до Причерноморья, от Алтайских гор до Хорезма, заселяли многочисленные племена, носившие общее название «сак». «Отец истори» Геродот (V в. до н.э.) пишет о них как о скифах, иранцы их называют «сак». Под названием скифов ранние кочевники были известны в Европе. В исторической литературе по отношению к этой эпохе применяются термины – «раннежелезный век», «эпоха ранних кочевников», «скифская эпоха». К этнокультурному ареалу саков относились многие племена. Точно определить их число не представляется возможным, известны некоторые их названия по греческим источникам – дом, массагеты, исседоны т.д., по персидским – саки-хаомоварга, саки-тиграхауда, саки-парасогдум, саки-парадарайя. По антропологическому типу саки были европеоиды, что было унаследовано ими от эпохи бронзы. Но распространение монголоидных элементов усиливалось. Савромато-сарматы Западного Казахстана, родственные сакам, генетически восходят к населению срубной культуры. Саки интур сила Сакских грязей.

В начале I тыс. до н.э. в степях и горных районах Казахстана полукочевое и кочевое скотоводство становится основой, а затем и господствующей формой хозяйства. Это был огромный прорыв. Переход к кочевничеству вовлек в хозяйственный оборот огромные не использующиеся ранее степные пространства. Быстрый рост коневодства позволил, резко удлинить маршруты перекочёвок (1000-2000 км). Выработались правила посезонного использования пастбищных угодий, т.е. скотоводство стала экстенсивным. Скот содержался круглый год на подложном корму. Люди следовали за своими огромными табунами лошадей и отарами овец в поисках новых пастбищ. Но скотоводство было зависимо от природных условий, что делало его уязвимым. Тем не менее, появление кочевого скотоводства и соответствующего образца жизни было рациональным ответом на изменение природной среды, на демографический рост населения.

Скотоводство было кочевым, полукочевым. При полукочевом население кочует со скотом на незначительные расстояния, и возвращается на стационарные зимовки. При полукочевом скотоводстве люди имели больше возможностей заниматься земледелием.

В целом отрывочные данные о земледелии у скифов (близкородственных сакам) позволяют делать выводы о его широком распространении и высоком уровне. Античные историки описывают земледельцев выращивающих хлеб на продажу.

Ремесло у саков ещё дифференцировано. Тем не менее, различные вещи, которые обнаружены в поселениях и могильных скифов, свидетельствует о высокотехнологичном уровне ремесла. В кургане Иссык, было обнаружено 4 тыс. золотых предметов, большинство из которых представляют высокохудожественное искусство. Сакские, царские курганы представляют собою значительные архитектурные сооружения.

Саки использовали повозки на колёсах, в них они жили и кочевали по степям, в основном же они ездили верхом на лошадях.

Помимо скотоводство и земледелия у ряда племен продолжали существовать охота и рыболовство. Он играли роль подсобных промыслов.

Социальное устройство сакского общества раскрывается на основе археологических материалов. Различия между громадными некрополями сакской знати и рядовыми погребениями наглядно убеждают в далеко зашедшей имущественной поляризации и дифференциации общества. Оно охватило всё население. Но в кочевом скифо-сакском обществе неравенство было скрыто под сильным покровом генеалогических связей.

У кочевников род с настоящими кровнородственными отношениями, постепенно уступало место общине, формировавшейся благодаря фиктивным схемам родства. И экономические интересы преобладали в процессе формирования «нового» ряда. Это было универсальным явлением для всей Евразии. Этот переход от первобытности к государственность и получившее название «военной демократии».

Вожди сакских племен обладали немалой властью, они решали вопросы войны и мира, посылали послов и заключали союзы, возглавляли войско. Этому способствовала жесткая организация власти. Сакское общество подразделялось на военную аристократию и простых саков. Особый интерес представляют царские курганы. Так, объем насыпи из камня, дерева, земли и щебня Бесшатырского кургана составляет 80 тыс. м3, на сооружение его было затрачено до 60 тыс. человеко-дней. Самые большие курганы достигают высоты 15-20 м, при диаметре до 100 м.

Высока была роль народного собрания. В нём равноправное участие принимало всё взрослое мужское население страны. Место человека определялось родоплеменной принадлежностью, его личными качествами. Преобладающим слоем населения были рядовые кочевники. Кочевники строили взаимоотношения с соседними племенами посредством взимания дани с земледельцев и т.д.

В схематическом плане структуру общественного сакского периода можно представить следующим образом: (семейно-родственная группа), племя (кочевая община, состоящая из нескольких патронимических групп), союз племен (конфедерация племен одного генеалогического корня, с потестарными функциями власти и начальной формой государственности). Важной было племя для которого характерно: собственная территория, имя, диалект, общность религиозных представлений и культовых обрядов, существования племенного совета для осуждения дел, верховного вождя-военачальника.

В обществах ранних кочевников Казахстана существовало предание о священных дарах, как о символе общественного устройства. Таковыми легендами являются генеалогический свод, связанный с именами первопредков Таргитая Колаксая, а также о священных дарах упавших с неба - чаши, секиры, плуга и ярма - олицетворяющих жречество, воинское сословие и производителей, т.е. три основные группы населения.

Образ жизни саков и материальная культура (по материалам захоронений) очень близки к скифским, ювелирные изделия погребений выполнены в скифском «зверином стиле»[11]. В современной научной литературе к сакам относят племена Приаралья, северных и восточных районов Средней Азии, Казахстана и южной Сибири, отличая их от близких по культуремассагетов и скифов Северного Причерноморья. В отличие от скифов Северного Причерноморья материальная культура саков и массагетов не несёт следов эллинского влияния, поэтому иногда употребляют термин «культуры сако-массагетского круга»[12][13][14][15][16].

Образ жизни саков был оседло-кочевой. В степях Западного и отчасти Центрального Казахстана встречалось кочевоескотоводство. В степных и полустепных районах Западного и Южного Казахстана у саков развивалось верблюдоводство.Верблюд использовался как вьючное животное. Меньшую роль в хозяйстве саков играл крупный рогатый скот. На юге Казахстана в долине Сыр-Дарьи развивалось земледелие.

В VII—III вв. до н. э. сакские племена объединились в союзы. Во главе этих союзов стояли верховные вожди. Их называли царями. Цари избирались советом вождей. Государственные дела обсуждались на народном собрании. Царь распределял между родами и племенами пастбища и другие земельные угодья.

Сакские женщины не пользовались равными правами с мужчинами. Представительницы древней Греции, а позднее Рима в этом смысле обладали гораздо большими свободами и раскрепощённостью. Положение женщины в обществе саков можно определить как нечто среднее между понятиями восточная женщина и западная. Известно также имя царицы Зарины. Так же известно о массагетской царице Томирис, которая властвовала после смерти мужа. В сакском обществе выделялись три группы населения: воины, жрецы, общинники. Каждому сословию соответствовали свои традиционные цвета: воинам — красный, жрецам — белый, общинникам — жёлтый и синий[17]. Из сословия воинов происходили вожди и цари. Царь считался посредником между небом и землёй.

Царь проводил первую борозду на весенней пахоте, что демонстрировало его связь с народом. Войны были выгодны для племенных вождей. Пленных превращали в рабов и использовали в домашнем хозяйстве. Тип общества саков — военная демократия[18].

Самое большое количество курганных могильников саков сосредоточено в районах зимних пастбищ, в местах, которыми древние скотоводы особенно дорожили. Саки имели торговые связи с народами Алтая, Сибири, Европы, Востока. В середине 1 тысячелетия до. н. э. стал функционировать «степной путь», протянувшийся из Причерноморья к берегам Дона, затем в земли савроматов в Южное Приуралье, к Иртышу и, далее, на Алтай, в страну агрипеев, населявших район Верхнего Иртыша и о. Зайсан. По этому пути распространяли шелк, меха и шкуры, иранские ковры, изделия из драгоценных металлов. В распространении драгоценных шелков участвовали кочевые племена саков и скифов, через посредство которых диковинный для того времени товар попадал в Центральную Азию и Средиземноморье[19].

Основным видом хозяйства саков было скотоводство в сочетании с земледелием. Развивались три основных направления скотоводства[20]:

1.коневодство

2.овцеводство

3.верблюдоводство

На рубеже VI и V вв. до н. э. часть сакских племён была покорена персидскими царями династии Ахеменидов, платила им подати[21] и поставляла воинов, завоевание саков описано в Бехистунской надписи Дария I (см. рис.). Саки в составе персидской армии участвовали в греко-персидских войнах, в частности, в битве при Марафоне[22].

После завоевания Персидской империи Александром Македонским, одна из групп сакских племён вторглась в пределы сатрапии Селевкидов Парфиены (III в. до н. э.) и сыграла значительную роль в образовании Парфянского царства: вождь племени парнов Аршак стал основателем парфянской династии Аршакидов[23].

Часть племён саков вторглась в Дрангиану и заняла её, дав ей название Сакастан (страна саков, у Страбоналат. Sacasene — современный Систан на территориях Ирана и Афганистана); Страбон достаточно подробно описывает набеги саков, сообщая, среди прочего, что они добирались даже до Каппадокии и что жители Зелы учредили и ежегодно отмечают особый праздник — Сакею (лат. Sacaea) в честь отражения одного из таких набегов[24].

В конце II — первой половине I веков до н. э. племена саков проникли в Северо-Западную Индию (в китайских источниках эти племена называются племенами сэ), образовав в середине I века до н. э. ряд индо-сакских государств. Одним из самых известных индо-сакских правителей был царь Май, под властью которого находились Гандхара[25] долина Свата и, возможно, часть Кашмира. Его преемник Аз расширил свои владения и титуловал себя, аналогично правителям Парфии, «великим царём царей»[

Из хорошо известных памятников — могильники Тегискен и Уйгарак, Иссык[13], Чиликтинские курганы, Бесшатырский курган[27]; в погребальной камере кургана Иссык было обнаружено, вместе с множеством других предметов, свыше четырёх тысяч изделий из золота, а также богатое облачение «Золотого человека».

Пазырыкская культура — археологическая культура железного века (VI—III вв. до н. э.), причисляемая к «скифскому кругу», основные находки предметов которой были сделаны в Горном Алтае. Носители этой культуры обитали на смежных территориях Казахстана, Республики Алтай и Монголии.

Выявлена в 1865 году В. В. Радловым при раскопках Берельского и Катандинского курганов [1]. Свое название культура получила по памятнику в урочище Пазырык Улаганского района, где экспедицией академика С. И. Руденкобыли в 1929 году раскопаны усыпальницы племенной знати (англ.).

Основным занятием населения было кочевое скотоводство. Знатных людей хоронили в деревянных срубах. Пазырыкцы носили войлочные шубы, отделанные собольими мехами[2]. Предположительно пазырыкская культура — продукт развития афанасьевской культуры[3] В антропологическом составе населения пазырыкской культуры выявляются три базовых компонента (долихокранный европеоидный с высоким и широким лицом, брахикранный монголоидный с невысоким лицом и мезодолихокранный монголоидный с высоким лицом)[4]. Вместе с родственными племенами тагарской культуры подверглись атакам прото-хунну[5].

В силу климатических условий в захоронениях прекрасно сохранились мумии[6]. На их кожу нанесена сложнаятатуировка — это наиболее древние уцелевшие образцы татуировки в мире. Кроме того, в отдельных курганах сохранились погребальная повозка высотой в три метра, многочисленные реалистичные фигурки зверей и птиц (в том числе из войлока), образцы текстилей, включая древнейший в мире ковёр. Находки руденковских экспедиций, большинство из которых датируется V в. до н. э., экспонируются в Государственном Эрмитаже (см. сайт).

Несмотря на неодобрительное отношение местного населения, исследования пазырыкских курганов не прекратились и с распадом СССР. Время от времени учёные находят и мумифицированные тела. В российской и зарубежной прессе широко освещалось обнаружение в 1993 году так называемой «принцессы Укока».

Дьяковская культура — археологическая культура раннего железного века, существовавшая в VII до н. э. — V векахна территории Московской, Тверской[1], Вологодской[2], Владимирской, Ярославской и Смоленской[3] областей.

Открытие культуры[править | править исходный текст]

Название культура получила по Дьякову городищу у села Дьяково (ныне в Москве, в черте музея-заповедникаКоломенское)[4]. Его раскопки начались в 1864 году Д. Я. Самоквасовым и затем в 1889 году продолжены В. И. Сизовым. Общая характеристика культуры сформулирована в 1903 году А. А. Спицыным.

Этническая принадлежность и происхождение культуры[править | править исходный текст]

Носителей Дьяковской культуры обычно считают предками племён мери и веси[5], тогда как племена родственной ей городецкой культуры были предками муромы,мещеры и мордвы[5]. Обе культуры были потомками культуры текстильной (иначе сетчатой) керамики района Волго-Окского междуречья и Верхней Волги, существовавшей в эпоху поздней бронзы; оттуда дьяковцы (а ранее их предки — носители текстильной керамики) двинулись по берегам рек на запад[6][7][8] Хотя вполне обоснованной выглядит версия о славянском происхождении, как минимум, части дьяковских памятников[ когда? ] — главным образом, на Верхней Волге[9]. Двигаясь на запад, дьяковцы сменили абашевскую[10] и остатки фатьяновской[11]) культуры, причём археологические источники свидетельствуют об ожесточенной борьбе между дьяковцами и последними фатьяновцами[12]. Вытеснение финскими пришельцами раннескотоводческих (очевидно индоевропейских по языку) племен объясняется, возможно, тем, что у пришельцев были более гибкие формы хозяйства с использованием земледелия, тогда как раннескотоводческие племена переживали кризис из-за неблагоприятных для скотоводства климатических изменений[7].

Хозяйство[править | править исходный текст]

Основными занятиями дьяковского населения были скотоводство, причём в первую очередь разводились лошади[13] (на мясо, впоследствии также стали использоваться для верховой езды; но не как тягловый скот). Также разводились коровы, свиньи. Селекция скота не производилась, скот был малорослым.

Значительную роль в хозяйстве играла также охота; поскольку дьяковцы селились по берегам рек, то окрестные леса оставались незаселенными и предоставляли широкие возможности для неё. Охотились на лося, оленя, медведя, кабана, косулю, тетерева, рябчика — ради мяса, а также на пушных зверей (прежде всего бобра, также куницу, лису, выдру), причём шкурки служили экспортным товаром. Для охоты на мелкого пушного зверя использовались специальные стрелы с тупым наконечником (чтобы не попортить шкурку).

Крайне примитивное земледелие только начинало развиваться и носило вспомогательный характер[14]. Существует мнение о его подсечно-огневом характере, но Д. А. Авдусин считает это невозможным, так как для подсечного земледелия необходимо большое количество топоров, топоры же на дьяковских городищах достаточно редки[5]. Возделывались (мотыгами) в основном мысы и участки коренного берега, тогда как заливные и пойменные луга использовались под пастбища.

К концу существования культуры значение земледелия увеличилось. Возделывали просо, ячмень и пшеницу, а также коноплю (как в пищу, так и для волокна) и лен, которые заняли уже значительное место в хозяйстве дьяковцев.

Социальные отношения[править | править исходный текст]

Дьяковцы жили родовым строем. Каждый род, состоявший из нескольких больших семей и насчитывавший в среднем около сотни человек, жил в особом городище; стада скота, содержавшиеся в общем загоне, составляли родовую собственность и главное родовое богатство. Имущественной дифференциации не наблюдается. По всей видимости, группа из нескольких родовых общин составляла племя.

Жизнь в городищах[править | править исходный текст]

Небольшие (1000-3000 кв.метров) городища дьяковцев строились на берегах рек; судя по всему, такое городище было и на месте Московского Кремля. Городища воздвигались на высоких берегах рек; как правило для этого использовалось место, где в реку впадает другая речка или хотя бы есть овраг, образующие треугольный мыс; таким образом, дьяковское городище имело треугольную форму и с двух сторон было защищено от природы. Первоначально городища укреплялись слабо, только рвом и частоколом с напольной (открытой) стороны. Примерно с IV в. до н. э. (время распространения железа и, видимо, увеличения богатств родов, провоцировавших грабительские набеги) — укрепления усиливаются. Городища обносят валами, а с напольной стороны, как правило, и двумя рядами валов со рвом между ними; Кунцевское городище было окружено даже тройной линией валов и частоколов. На некоторых городищах, вместо частоколов устраивают бревенчатые стены, служившие одновременно хозяйственными и жилыми постройками. В городище проживало от 50 до 200 человек. По берегам рек городища довольно часты, но за пределами речных долин дьяковцы не жили, так что плотность населения в дьяковскую эпоху была низкой. Так, на всей территории современной Москвы известно 10 городищ, то есть на эту территорию площадью более 1000 кв.км. приходилось около 1000 человек (считая в среднем 100 человек на городище). Жители городища осваивали территорию примерно в радиусе 3 км от него, где у них были охотничьи угодья, пастбища, поля, впоследствии и селища, в том числе сезонные (места доек, полевые станы).

Жилищами служили в раннюю эпоху — круглые полуземлянки с коническими крышами, впоследствии — длинные дома, относительно большие (площадь 50-70 кв.м.). Так, один из домов, раскопанных в Дьякове городище, имел длину 15 м при ширине 3,5 м. В городище было несколько домов, в каждом из которых проживала большая семья. Дома были срубные либо столбовые из тонких бревен (по некоторым предположениям даже плетня), обмазанных глиной; ямы опорных столбов хорошо видны в культурном слое. Дом делился на несколько помещений, холодное (типа сеней) и теплые комнаты, в центре которых располагался каменный или глинобитный очаг. Пол либо подсыпали песком, либо обмазывали глиной, либо устилали чем-то вроде циновок из травы. В последние века существования культуры, на смену большим длинным домам пришли небольшие (около 20 кв.м.) квадратные в плане постройки из бревен, закрепленных на опорных столбах. Кроме жилых домов, в городище были также хозяйственные постройки — хлева и амбары. В некоторых городищах находят кузницы и дома, где собирались женщины для прядения и ткачества (Березняки, в Ярославской области). Своеобразно было устройство Троицкого городища под Можайском, где первоначально не было отдельных домов, а была сплошная кольцевая деревянная галерея, внешняя сторона которой служила оборонительной стеной; половину этой галереи занимала хозяйственная часть, половину — жилая, причём каждая семья жила в отдельном помещении, отгороженном стенкой (так называемые «жилые стены»). Впрочем, это городище было сожжено во время набега, после чего возобновилось уже с обычными семейными домами. В начале нашей эры при городищах появляются неукрепленные селища, так например у Дьякова городища было два селища — «Выгон» и «Чертов городок».

Материальная культура[править | править исходный текст]

Для дьяковской культуры характерна так называемая «текстильная» лепная керамика, скифские украшения. В начале развития орудия бронзовые, потом они сменяются железными, цветные металлы используются на украшения. Но вообще металла было мало, видимо он дорого ценился, зато широко использовались орудия из кости, а на ранних этапах культуры ещё использовался и камень. Лишь к концу периода костяные орудия вполне вытесняются металлическими. Несомненно, большую роль в быту играли предметы из дерева, но они как правило не сохраняются. В Дьякове городище найдены, однако, деревянная ложка и дно берестяного туеса.

Специфичны для дьяковской культуры глиняные грузики неясного назначения. Они имеют конусовидную форму, с внутренним каналом, на котором часто заметны следы потертостей и даже нитей. Основания всегда фигурное, украшенное рубчиками. Поверхность грузиков украшалась точечным орнаментом, линиями, насечками, свастиками, рисунками и т. д. Существует множество гипотез об их предназначении; иногда в них видят культовые предметы (вплоть до вместилищ душ умерших), но наиболее распространенная трактовка — как пряслиц или грузиков для вертикального ткацкого станка.

В начале нашей эры в дьяковской культуре происходит качественный скачок. Он связан, возможно, с влиянием более развитых соседних племен (особенно балтских) и с тем фактом, что дьяковцы более активно включились в международный обмен, начав (как показывает костный материал) бить пушного зверя в промышленных масштабах. Так, с III в. прежнюю грубую текстильную керамику сменяет более совершенная чернолощеная (под балтским влиянием). Ассортимент костяных изделий резко сокращается, и под конец они вовсе исчезают; они вытесняются железом, в обработке которого дьяковские кузнецы достигли заметных успехов, так что под конец насчитывают уже 22 наименования изготовлявшихся ими железных изделий. Развивается ювелирное искусство, с того же III в. широко распространяются бронзовые украшения, орнаментированные разноцветной выемчатой эмалью (характерные для Восточной Европы той эпохи); появляются специфически дьяковские ювелирные изделия: бантиковидные нашивные бляшки, серьги с трапециевидными подвесками, украшенные парными шариками зерни, ажурные застежки-сюльгамы. Любопытно, что на Кунцевском городище в Москве была найдена игрушечная льячка (ложечка для залива металла). В качестве предметов импорта, поступавших в обмен на меха, распространялись в частности римские стеклянные бусы, а на Троицком городище была найдена римская фибула I в. н. э. с надписью «avcissa» — самая северная из находок такого рода. Вещи из Средиземноморья поступали к дьяковцам через скифов, впоследствии сарматов, которые вообще оказали определенное влияние на дьяковскую культуру, в частности своим «звериным» орнаментом; костяные дьяковские стрелы представляют по форме подражание скифским бронзовым.

Духовная культура[править | править исходный текст]

Мертвых дьяковцы кремировали и хоронили в так называемых «домиках мёртвых». Так как похороны совершались вдали от городищ, дьяковские захоронения долгое время не были известны; впоследствии нашли два захоронения, по каким-то причинам устроенные в самом городище: в Березняках на реке Волге, близ Рыбинска(Ярославская область), и близ Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом (Московская область). В этих домах, представлявших собой небольшие (примерно 5Х4 м.) полуземлянки, хранились остатки кремации умерших с остатками погребального инвентаря и бронзовых «шумящих украшений»[15]. «Домики мертвых» находят также в Вологодской области, культура которой тесно связана с дьяковской, причём там этот обряд появляется наряду с более ранними грунтовыми погребениями.[16] Существует предположение, что такие «домики смерти», находимые в лесной глуши первыми славянскими поселенцами, послужили основой для устрашающей сказочной избушки Бабы Яги на курьих ножках[1].

Свидетельств духовной жизни дьяковцев немного, и они плохо поддаются истолкованию. Это миниатюрные глиняные зооморфные фигурки, а также костяные поделки с изображениями животных, несущие отпечаток влияния скифского «звериного стиля». Явно предметами культа служили глиняные женские статуэтки; среди характерных признаков дьяковского искусства отмечаются также символы в виде двух соединенных вершинами треугольников, накладки и наконечники поясов с тамгообразными знаками и стилизованными человеческими фигурками — так называемыми «пляшущими человечками», среди которых постоянно повторяется образ фигуры с высоко поднятыми вверх руками. А. Н. Башенькин особо отмечает изображения медведя и утки, сравнивая с данными этнографии, согласно которой оба животных служили особым предметом поклонения финно-угров: медведь как «хозяин леса», утка — как прародительница всего сущего, снесшая Мировое яйцо. Кроме того, у финнов считалось, что птица уносит душу умершего, с чем тот же автор связывает находимые в «домиках мертвых» подвески в виде летящей птицы[16].

Именно в дьяковской культуре могло происходить доказанное данными лингвистики влияние балтской мифологии на мордовскую в образах громовика Пурьгине-паза[17] (ср. Перкунас), Йондол-бабы (ср. Додола) и т. д.

На территории современной Москвы есть немало мест, которые на протяжении сотен лет хранили свои древние имена. Большая часть московских топонимов восходит к средневековью. Совсем по другому обстоит дело гидронимами, т.е. с названиями рек. По мнению ученых, их финские и балтские имена оставлены населением, жившим на этой территории задолго до прихода сюда славян. Что за люди населяли эти места? Что представляла собой их культура?

Археологам хорошо известны памятники, оставленные дославянским населением Москворечья. Это городища и селища, многие из которых возникли еще в I тысячелетии до н. э., когда на этой территории наступила новая эпоха – железный век. Большинство памятников раннего железного века, известных в Москве и Подмосковье, относится к дьяковской археологической культуре. Культура получила название по имени первого исследованного памятника – Дьякова городища, которое в настоящее время находится на территории музея-заповедника “Коломенское”.

В древности памятники дьякова типа занимали значительную часть лесной полосы. Ареал ее распространения охватывал Верхнюю Волгу, Валдай и Волго-Окское междуречье. Южная граница проходила по Оке. На востоке дьяковское население соседствовало с носителями городецкой культуры. На сегодняшний день на территории современной Москвы известно в общей сложности 40 дьяковских памятников. Их “адреса” знакомы каждому москвичу: Кунцево, Фили, Сетунь, Химки, Тушино, Нижние Котлы, Капотня и др.