За пределами Владимирова пантеона

6.1. Сварог.

За пределами Владимирова пантеона оказывается Сварог (Сварогъ, ср. Сварожечь), характеризующийся связью с огнём: «ср. Коуры режуть, и огневи молять же ся, зовуще его сварожичьмь» [“ Слово некоего Христолюбца» (Хl в.)], а также связью с Даждьбогом. Сварог, скоре евсего, был духом огня, но не богом (хотя в него верили, как в «бога»: «а инии въ сварожитца вьрують», «Слово Иоанна Златоуста»).

6.2. Волос.

Не упомянут среди Богов Владимирова пантеона и Волос. Этот мифический персонаж (Волос, Велес) занимал среди Богов особое место, противостоя Перуну или, во всяком случае, занимая самостоятельную независимую позицию. При заключении мирного договора с греками княжеская дружина клялась оружием и Перуном, а прочее войско - «Волосомъ скотомъ бгомъ» (Лаврентьевская летопись, л.32). «Скотский бог» становится эпитетом Волоса, ср. св. Власия, считавшегося покровителем скота и вытеснившего Волоса. Возможно, указанному различию в особенностях их культа: идол Перуна стоял вверху, на горе, а идол Волоса мог стоять внизу, на Подоле, у реки. Связь Волоса с хозяйственно-производительной, плодоносящей функцией, со скотоводством и земледелием отражается в многочисленных поздних пережитках (конкретно они нередко связываются со св. Власием). «Крестьянский скот, угодника Власия род»; коровы зовутся «Власьевнами»; образ св. Власия ставят в коровниках и хлевах; во Власьев день к нему обращаются с молитвами: «Св. Власий, дай счастья на гладких телушек, на толстых бычков…»; в заговорах Власий упоминается в связи с темой защиты скота, в частности, «от ползучего змея» иногда просьба обращена к архангелу Михаилу, поражающему обидчика стадо «громовой стрелой»). Шерсть, волос как символ животного плодородия также связаны с продолжением образа Волоса. Мотив растительного плодородия воплощается в образе Волосовой бородки, нескольких несжатых колосьев («волотей»), оставляемых на ниве в дар божеству (ср. «Борода»). В заволье Волос как скотий бог отождествлялся с медведем, хозяином зверей (ср. икону, где рядом со св. Власием находится существо с медвежьей мордой). Наиболее важным в реконструкции представлений о Волосе-Велесе оказалось открытие «змеиной» природы Волоса. Она подтверждается не только очень убедительными данными высшего сравнения (мифологическими и языковыми) или разрозненными внутренними фактами (ср. волос [атик]- змееобразный червь, вызывающий болезнь, волосень и т.п.), но и более сильными аргументами. Так, в миниатюре Радзивилловской летописи в изображении клятвы мужей Олега Перуном и Волосом, скотьим богом, Перун представлен антропоморфным идолом, а Волос- змей у ног мужей. В македонской песне говорится о любви вилы Велы (ср. Велес) о любви к змею («majka mu je змей лубила», ср. змеj гуренин). Функция охранителя стад вообще нередко принадлежит Змею или существу змеиной природы (ср. мотив изъятия скота у Змея и последующей охраны его от змей, например в заговорах). Тема змеи на волне, шерсти, руне в сказках и заговрах соотносима с темой воды (бегущая вода- волна- прядомая шерсть-волна). Само это божество может быть понято как образ водяного (ср. волосатик как обозначение водяного). Символа Вела- владычица рек, источников, колодцев: она затворяет их, увядает природа, мучается жаждой королевич Марко; положительный мифологический персонаж освобождает воды от Велы. Связь с водой отсылает и к теме связи с хтоническим миром вообще и со смертью в частности, что полностью подтверждается иродственными мифологическими образами в балтийской традиции (VeIu mate - как повелительница мира мёртвых, Vielona, Vels, veles «души умерших»), и языковыми значениями и.-е. * uel-\ *uol -«смерть», «умирать» и т.п. Косвенным образом эта связь подтверждается и поэтической функцией Велеса- Волоса (ср. характеристику Бояна как «Велесова внука» и этимологические данные: *ueleti какобозначение особого типа речевой деятельности при др.- ирл. File «поэт» *uel), особенно приучёте мотива прижизненного нисхождения поэта в цаоство смерти. Одна из важнейших реконструкций связана с обнаружением женской ипостаси Велеса-Волоса на основании таких названий, как Волосыни, обозначение Плеяд (ср. Волос: Волосыни подобно Перун: Перынь), Вела (при Велес), Ёлёсиха (при Ёлс - табуированное обозначение Велеса) и т.п. Все эти мотивы, естественно, выстраиваются в последовательность, вопроизводящую сюжет «основного» мифа - о ссоре Волоса с громовержцем Перуном, поединке между ними, победе Перуна, освобождении вод, скота; этот сюжет совпадает с версиями мифа в балтийской и ведийской традициях (вплоть до тождества имён участников поединка).Сам Этот сюжет Волоса в киевском пантеоне и двоякую судьбу его в дальнейшем- «ухудшение» (Волос как «многокозненный», «многострастный» идол, подлежащий разорению; волос, волосень, волосатик как обозначение чёрта, нечистого духа и т.п.) и «облагораживающую» замену [св. Власий на Руси, св. Сава (Савва) у сербов (покровитель скота, но вместе с тем и предводитель градонесущих туч), отчасти и св. Влас, св. Никола и т.п.].

Другие мифологические персонажи восточнославянской традиции, упоминаемые в поздних (вторичных) источниках как Бог или же подозреваемые в «божественности» некоторыми исследователями (ср. Ярила, Купала, Морена, Лада-Ладо, Дидо, Лель, Полель, Позвизд-Погвизд-Похвист, Троян, Род и другие), не могут считаться Богами в строгом смысле слова: в одних случаях для этого нет надёжных аргументов и соответствующих доказательств, в других случаях такое предположение основано на ошибках или фантазиях (ср. Леле в ст. Аллилуйя ).