Модисты

Учение модистов (modistae – от лат. modus signifincandi «способ обозначения») в те века можно рассматривать как вершину филологической науки. Это важный этап в развитии грамматической мысли. Эпоха расцвета учения модистов – посл. десятилетия 13 века и 1ые десятилетия 14 века. Центр – Парижский университет Сорбонна. Главный учёный – Томас Эрфуртский (Thomas von Erfurt). Его главный труд – De odis significandi sive Grammadica speculativa («О способах обозначения, или Спекулятивная грамматика»), кон. 13 века. Это наиболее полный труд в этом направлении. Фламандское направление в школе модистов – Куртре, Марте – представлено трудом Summa modorom significandi.

В 10-11 вв. грамматика ограничивалась тем, что воспроизводила формулировки из латинских трудов поздней античности (Донат, Присциан), и делалось это с целью подготовки к чтению лат. текстов, сочинений отцов церкви (патристика), Писания и проч. религ. лит-ры. Пояснялись трудные слова, но ничего существенно нового не добавлялось. Это были своеобразные конспекты-рефераты лат. грамматик. Так было вплоть до 11 в. В 12 в. картина начинает меняться – возникает т.н. спекулятивная грамматика, грамматика спекулятива. Она строится на рефлексии, умозрительном знании, без обращения к опыту и практике, а исходя из чистой силы ума. В это время делаются первые шаги по разработке грамматич. теории. Это происходило на фоне большого подъёма в Зап. Европе – на фоне возрастающего интереса к логике и философии, к способам науч. аргументации, полемики, к ведению спора – ко всему тому, что в Ср. вв. обобщённо называлось диалектикой. Возрождается интерес к трудам Аристотеля. Всеобщий интерес к логике сказывается и на интересе к грамматике. Поэтому в этот период спекулятивная грамматика развивается преимущественно под влиянием логических трудов Аристотеля. (См. собр. соч. Аристотеля в 4 т., Аналитика вторая, глава 11 – Аристотель говорит о едином во многом, и, если бы этого не было, то не было бы и никакого доказательства). Из этого философы и филологи делают вывод, что цель - обнаружить это «единое во многом» и отделить от него всё случайное, всё приходящее, т.е. всё то, о чём нет знаний без доказательств. Это общая тенденция в науке этого периода. Между существенными общими св-вами и случайными, несущественными чертами проводилось чёткая граница. К случайным чертам относили, в частности, звуковой строй – т.к. отдельные языки только внешней звуковой оболочкой различаются, а их внутренняя глубинная структура в принципе одинакова у всех народов. И именно это обстоятельство делает грамматику универсальной, а науку о языке делает подлинной наукой. Общими явл. не только лексич. значения отдельных слов (т.к. происходят из общности предметов), но и грамматические значения, т.е. значения, кот-е выражаются частями речи, родовые значения. Эти значения (универсалии) составляют центр грамматики, они-то и важны были для учёных. Грамматика была связана с современной ей схоластич. философией, поэтому грамматику модистов можно с полным правом называть грамматикой философской; почти все известные модисты «заочно» прошли школу Аристотеля, были авторами трудов также по логике и философии.

Важно помнить, что в те века все частные науки были составными частями философии – не верили, что есть такая наука, которая не была бы какой-то её частью. Следовательно, смысл всех частных учений - поставлять материал для философии, теологии, формировать по кусочкам общую картину мироздания. Поэтому модисты считали достойным своего науч. внимания только существенные аспекты грамматич. строя. Утверждается, что во всех своих существенных чертах грамматика едина у всех народов, т.к. у всех людей одно и то же мышление и одна и та же логика, и эта общность порождена общностью окружающего всех людей материального мира. Различие межжу языками – лишь в звуковом облике. Содержательная сторона языкового строя повсюду одинакова. А раз так, что модисты считают возможным ограничить себя изучением только одного языка – латинского. («Нет, не финского!» ©) Но никаких конкретных док-в в пользу своей теории общности (хотя Аристотель говорил о док-вах!) они не приводят, и остаётся необъяснённым в их трактатах, какие именно черты они считают существенными, а какие нет. Ясно одно: их больше всего интересует грамматический строй, а фонетика полностью исключена(«И в лингафон ходить не надо»©). Это имеет прямое отношение к позиции, к-ю модисты занимали в споре м/у номиналистами и физикалистами. Они утверждали, что отд. слова представляют собой условные знаки, а звуковая оболочка языка конвенциональна; совсем другое дело – внутр. структура языка, его грамматический строй; следует признать естественной, природной, не-конвенциональной связь грамматики с нашим сознанием; а раз грамматич. строй отражает сознание, значит, он отражает и структру подлинной реальности. Поэтому предметом своей науки модисты считают только формальные значения (в противоположность материальным значениям, т.е. значениям отдельных слов). Они проводили чудовищное сравнение – сравнивали грамматику с геометрией! Мотивация: подобно тому, как геометрия абстрактно рассматривает разные линии, плоскости, тела в полном отвлечении от материала, из к-го они сделаны, точно так и грамматика должна рассматривать особенности грамматич. строя в отвлечении от конкретного язык. материала – того материала, с пом. которого эти особенности выражены. Это и есть фундаментальный принцип спекулятивной грамматики. Грамматич. строй представляется модистам жёсткой сис-мой, отдельные эл-ты этой системы находятся м/у собой во взаимосвязи, одно детерминирует другое, одно вытекает из другого с непреложной логич. необходимостью. Есть некие первоначала (principia), которые определяют грамматич. строй, и грамматика сама по отнош. к этим первоначалам вторична; а принципы эти не доказываютя, воспринимаются как аксиомы в геометрии. Как наука грамматика д.б. основа на док-вах. Все выводы должны быть логически безупречны. Оказывается, что основной метод модистов – метод дедукции, от общего к частному. Модисты в своих док-вах опираются не на языковой узус, а на силлогистические выводы, основанные на законах логики – так, как учил Аристотель. Каждое явление м.б. выведено из др. явлений посредством дедукции, т.к. вообще все явления взаимосвязаны. Это утверждение имеет очень важное логич. следствие – это значит, что каждое явление грамматич. строя может получить, согласно модистам, исчепывающее объяснение, его причины могут быть твёрдо установлены. Понятие причины (causa) вообще занимает важное место в сис-ме схоластической философии; познать какое-л. явление для схоластов – значит выявить его причину.

Модисты стремились не только к тому, чтобы создать общ. теорию грамматики для всех языков. Их задача была более грандиозна – раскрыть отношения языка к сознанию и к миру реальной действительности. Этот вопрос до сих пор не нашёл однознач. ответа. С т.з. модистов, для подлинного понимания необх. обращение к познанию, к материи, т.к. структура языка отражает структуру материального мира. Например, значения частей речи явл. коррелятами реальности; 2 важнейших эл-та действительности – состояние и становление, и они отражены в частях речи, к первому относятся имена, ко второму – глаголы и причастия. При этом модисты мало интересуются значениями отд. слов, главное – абстрактные константы, грамматич. значения. Непосредств. источником этих значений явл. чел-кий разум, но своим существованием они обязаны не разуму, а реальной действительности. Т.о., роль разума с т.з. схоластов ограничена, он вып. функцию посредника м/у объективной действительностью и языком. Средневековая схоластика твёрдо придерживается примата бытия по отнош. к сознанию: бытие первично, познание вторично. Разум целиком зависит от чувственного восприятия. Принцип Аристотеля («Ничего нет в сознании, чего раньше не было в ощущении») незыблем. См. Аристотель «О душе», там это есть! Позднее Джон Лок («О природе чел. разума») представил положение Аристотеля в чеканной лат. формулировке: Nihil est in intellectu, quod non privus fuerit in sensu. Фундаментальный принцип. Воспринимая отдельные единичные вещи, наше сознание воспринимает также свойства, в них заключённые.

Спор между номиналистами и реалистами – главный спор средневек. философии. По мнению номиналистов, реальны лишь конкретные вещи, а универсалии существуют только в сознании и выступают как рез-т как некоего лексич. обобщения. Реалисты же верили в независимое от нас существование универсалий: universalis sunt realia. При этом преставители крайнего реализма приписывали универсалиям существование, отдельное от реально существующих вещей, а «умеренные» реалисты признавали существование универсалий только в конкр. вещах. А по мнению модистов, универсалии восходят к общим св-вам вещей и извлекаются из общих наблюдений над единичными вещами. Т.е., коротко, общие св-ва заключаются в единичных вещах. Значит, модисты стояли на позициях умеренного реализма, а это и была господствующая позиция в схоластике 13 века.

Фома Аквинский (Thomas Aquinas) выдвинул принцип, что истина науки и истина веры не могут противоречить др. другу – м/у ними существует гармония. Мудрость – в стремлении постичь бога, а наука – средство, кот-е способствует достижению этой цели.

Для модистов важны модусы. У одной и той же вещи м.б. разная предметная соотнесённость. Иван Докийский (один из модистов) утверждал, что «страдать», «страдание», «страдающий» - разные слова, по сути означающие одно и то же, а различаются они только способом представления одного и того же предметного содержания. Т.е. разные части речи различаются способом обозначения – modus sigmificandi. У каждого слова, т.о., два значения – лексич. и грамматическое. Грамматическое знач. и порождается способом обозначения. Тот или иной modus sigmificandi определяет грамматич. хар-ку слова, т.е. превращает его в ту или иную конкретную часть речи. Иными словами, грамматически оформленное слово закл. в себя 2 значения – предметное (соотнесённое с вещью) и грамматическое (соотнесённое с тем или иным модусов существования, т.е. со свойствами вещи). Изящный вывод модистов из этого: каждое слово обозначает и саму вещь, и св-ва этой вещи. Модисты утверждают, что для определения той или иной части речи, достаточно указать на её modus sigmificandi. Для имени и местоимения это модус положения, для глагола и причастия – модус становления (модус бытия), для наречий, союзов, предлогов – модус расположения, размещения в пространстве.

Но у модистов были последовательные и непримиримые противники в 14 веке – номиналисты. Одна из хар-х черт их учения – т.н. принцип экономии. В соотв. с этим принципом, из науч. рассуждения д.б. удалены все те понятия, к-е не сводятся к интуитивному знанию, т.е. понятия, не сводимые к живому созерцанию, к непосредственному чувств. восприятию, те, которые не поддаются проверке в опыте, на практике. Гл. представитель номинализма – Уильям Оккам (William of Ocham – ударение на 1ый слог!), философ, монах. Преподавал в Париже и Оксфорде. Считал, что сознание ВСЕГДА имеет дело только с единичными вещами, и нужно следовать принципу universalis post rem (у модистов было univerdalis sunt realia). Именно ему принадлежит «бритва/ножницы Оккама» - «не плодить лишних сущностей без надобности». По мнению последователей Оккама, различия м/у частями речи – не в модусах обозначения, а в том, что они используются для обозначения различных классов объектов, т.е. они отражают явления, имеющие разную природу. Вот где причина различий.

Модисты были умеренными реалистами, а номиналисты считали, что всё, что есть в языке смыслового, содержательного, принадлежит сознанию, мышлению. А специфичен в разных языках только звуковой субстрат. Обе стороны спорили и так ни о чём не договорились.

Грамматическое учение модистов.

Грамматика модистов – 1-я целостная теория языка в европейской традиции. Эпоха расцвета - последние 10-летия 13 в. - 1-е 10-летия 14.

Центр - Парижский университет. Авторитетный модист - Томас Эфурский.

Первоначально преподавал на факультете искусств в Парижском университете. Его фундаментальный труд “De modis significandi sive Gramatica speculativa” («О способах обозначения или спекулятивная грамматика») - создан в конце 13в.

Фломанские модисты - Мишель из Марбе и Сигер из Куртре. Сигер - “Summa modorum significandi”. Родульф Бритон, Иоанн Докийский.

8-11в. - грамматики ограничивались воспроизведением положений и формулеровкой грамматик поздней античности. Нормативные и педагогические цели - подготовка к чтению латинских текстов и античной литературы. Из поздних грамматиков делались выписки и пояснялись трудные слова. В 12 в. возникает спекулятивная грамматика, которая строится на умозрительном знании, на рефлексе, без обращения к чувственному империческому опыту, без практики. Большой общекультурный подъём, интерес к логике и философии. Интерес к диалектике. Расширяется знакомство с историческими трудами Аристотеля.

12-13 в. - спекулятивная грамматика развивается под влиянием трудов Аристотеля (подлинным предметом науки могут быть общие свойства вещей - единое во многом) (Аристотель «2-я аналитика»). По Аристотелю задача науки в обнаружении единого во многом и отделении от него всего случайного, в чём нет значения, через доказательство.

В языках проводится разграничение между существующими общими свойствами и теми чертами, которые кажутся несущественными (например, звуковой строй). Отдельные языки различаются друг от друга только внешней звуковой оболочкой, их глубинная структура одинакова, это делает грамматику универсальной. Общие не только значения отдельных слов, общие также грамматические значения, те значения, которые выражаются частями речи и определяются общими свойствами вещей материального мира.

Грамматическое учение модистов связано со схоластической теорией, поэтому это философская грамматика. Почти все известные модисты были авторами трудов по логике, философии и опирались на Аристотеля.

Соотношение между философией и частными науками другое, чем в Новое время: все частные науки - составляющие философии. Задача частных наук - поставлять материал для философии.

Модисты считали, что сущетствуют общие особенности языкового строя. Во всех своих существующих вещах грамматика одинакова для всех народов - у людей одни и те же мышление и логика. Общность логики и грамматики => общность окружающего материального мира. Смысловая сторона языка повсюду одинакова.

Модисты ограничивались изучением одного латинского языка. Единственный достойный объект исследования - грамматический строй.

Отдельные слова - условные знаки, звуковая оболочка языка конфициональна (устанавливается по договорённости). Внутренняя структура языка - грамматика, её связь с миром и разумом естественна. Именно грамматика языка отражает структуру нашего сознания, материальный мир.

Сравнивают грамматику с геометрией. Геометрия рассматривает фигуры, прямые в полном отвлечении от материалов, в которых они воплощены; грамматика должна рассматривать элементы грамматического строя отвлечённо от конкретного языка => ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ПРИНЦИП СПЕКУЛЯТИВНОЙ ГРАММАТИКИ. Грамматический строй - жёсткая система. Отдельные элементы находятся в тесной взаимосвязи, всё строго детерминировано (логическая необходимость). В основе грамматики лежат первоначала. Грамматика вторична по отношению к этим принципам. Грамматика должна быть основана на доказательствах. Исходные принципы - нечто очевидное (как аксиома), все прочие положения должны быть выведены из этих первоначал посредством логических умозаключений. ОСНОВНОЙ МЕТОД - дедукция (от общего к частному). Все явления грамматического строя находятся в тесной связи, они могут быть выведены посредствам дедукции. Каждое явление может получить исчерпывающее объяснение. Задача - раскрыть отношение языка к нашему сознанию и к миру реальной действительности. Для подлинного понимания явлений языка наобходимо обращение к сознанию и к миру действительности. Значения частей речи - корреляты реальности. Элементы действительности - состояние (имя, мест.) и становления (глаг и прич).

Мало интересуются значениями отдельных слов, внимание на абстрактные константы языкового строя. Источник значения - представление разума. Роль разума ограничена - разум лишь воспринимает то, что заложено в реальной действительности, разум - посредник. Бытие первично, познание вторично. Разум зависит от чувственного восприятия. Аристотель «о душе» (нет ничего в сознании, чего не было бы раньше в ощущунии»). Общие значения восходят к общим свойствам вещей. Эти общие свойства извлекаются нашим сознанием из наблюдения над единичными вещами.

Основополагающие принципы в модусах (одна и та же предметная соотнесённость). Иоанн Докийский: страдание - сущ, страдать - глаг, страдающий – прич - обозначают одно и то же, а различаются способом представления одного и того же предметного содержания. В значении слова 2 компонента – лексический (предметное значение) и грамматический. Грамм. значение порождается способом обозначения. Модус превращается в конкретную часть речи. Лексическое соотнесено с самой вещью, грамматическое соотнесено с модусом (свойствами). Обозначение и самой вещи и её свойств. Для определения конкретной части речи достаточно указать на её модус: имя, мест. - модус устойчивого положения; глагол, причастие - модус становления, бытия; наречие, союз и предлог - модус расположения.

36. Лингвистика в Европе 17-18 вв

В это время развёртывается интенсивная деятельность в области теории языка. Цели:

1) решение проблемы создания нац. языка и общеязыковой нормы,

2) построение национальной грамматики

3) выработка графологических норм для соответствующих языков, т.е. решение проблемы адекватной графической интерпретации устно-речевого текста,

4) унификация орфоэпических норм,

5) создание литературной нормы нац. языка и решение проблем стилистики

6) этимологическое и историческое осмысление состава нац. языка.

7) обследование языкового состояния общества в целом, сопровождающееся попытками установления взаимоотношений между языками, определяемых как эксталингвистическими, так и внутриязыковыми факторами.

Технические достижения в развитии книгопечатания оказывают огромное и далеко идущее влияние. Появление тиражных текстов создаёт все условия для стандартизации обучения, для роста темпов языковой коммуникации.

Формирование нац. языков. Создаются письменные языки – стандартные, литературные – на рационально-языковой базе. Каждый такой письменный язык утверждается теорией языка и общественно-языковой практикой в качестве нормы. Нормализаторская деятельность.

Длительный и трудный процесс выкристаллизации из всей совокупности письменных текстов некоторого эталона письменного языка. На письменную норму ориентируется устная. Диалекты всё более теряют самостоятельность.

Академии: 1587 – итал. Академия делла Круска, 1635 – Франц Академия, 1783 – Российская. 1612 – академический словарь итал. языка, 1694 – словарь фр. академии, 1789-94 словарь академии российской. В Англии бурно развивается лексикографическая работа, начиная с 1704 составляются многочисленные толковые словари.

Нормализаторской деятельностью занимаются и писатели. Данте Алигьери, Дюбелле, Ронсар, Робер, Анри Этьен, Дефо, Драйден, Державин, Фонвизин, Богданович, Княжнин.

Борьба с латынью в Зап. Европе и церковнославянским в России и некоторых других славянских культурно-языковых ареалах. Осознавалось прежде всего как проблема равенства канонических и неканонических языков. Сдавая свои позиции в общественно-языковой практике, эти языки обогащают своими формами и своей лексикой нац. литературные языки, способствуя приданию им интеллектуального и рационального характера. (Об этом см. В. Виноградов «Язык Пушкина»).

Всё более настоятельными становятся требования построения национальных грамматик.

В Италии в силу особых исторических условий (прежде всего, полит и соц-экон раздробленность) не было такого центра, кот. занял бы преобладающее положение и язык (диалект) которого получил бы распространение и признание как офиц. и нац. (как было во Франции, Англии, Испании). Поэтому общий итал. язык возникает, развивается в форме литературного, и лишь много столетий позднее он осмысляется как нац. язык. Законодательное регулирование итальянского языка сопровождается крайними проявлениями пуризма как по отн. к латыни, иноязычным заимствованиям, так и по отн. к др. итал. диалектам.

Во Франции уже в 17 в как в общ-языковой практике, так и в теории языка чётко осознаётся превосходство диалекта столицы и формируется понятие нац языка.

К середине 18 в проблема франц. нац. языка была в целом уже решена. Для становления нормы франц нац языка было характерно сблжение деловой и худ языковой практики и осмысление этой практики в эстетико-поэтической и лингвистической теории. При выработке научной, технической и культурной терминологии франц. язык шёл (особенно в 16-18вв) по линии словотворчества и заимствований из латыни, греч и итал, из диалектов и проф языков, а не по линии терминологического осмысления обыденных слов путём их логического определения и семантического моделирования. Но и этот второй путь со времени Декарта стал достаточно типичным для франц литер языка, что впоследствии привело к появлению пуританистких тенденций.

Немецкий нац. язык возникает и формируется как некая наддиалектная форма, как койнэ, не на устно-разговорной базе, а на базе письменной, литературной нормы. Сближение устной и письменной нормы идёт по линии влияния письма на произношение. Деятели национально-языкового строительства в Германии с самого начала исходили из требований установить стандартную норму, которая ни в графике, ни в произношении не копировала бы языковое состояние какой-либо одной провинции или соц группы.

Освоение грам теорией новых языков (народных) начинается с создания грамматик, написанных на канонических языках: лат – для языков западной Европы, церковнославянский для Вост. Европы.

Уже в новое время появляются отходящие от греко-латинской традиции чисто эмпирические описания. Пример: Яков Мадсен Аарус «О буквах 2 книги» (датский язык), Дж. Уоллис «грам. англ яз».

Если не считать некоторую словарную работу в России на протяжении 16 в и до конца 17 теория языка не выходит за пределы рассмотрения канонического ц-слав языка. Пользуются южнославянскими грамматиками.

Вместе с тем в 17-18 вв в России появляются и свои труды, напр, комментарии и статьи Максима Грека. Иногда появляются работы, свидетельствующие о влиянии греко-лат грам традиции, напр, славянская грамматика Л. Зизания 1596 и (Литва) слав. грам. Мелетия Смотрицкого - главное руководство при обучении грамоте в России до 18 в.