ГЛАВА 1. (Перевод:Galia_Br; редактура:Дарья Галкина)

(Перевод: Galia_Br; редактура: Дарья Галкина )

Два месяца спустя…

Элла

Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Мы с Мишей стоим на противоположных сторонах моста. С темного неба ужасно хлещет дождь, и ветер поднимает мусор между нами.

Миша протягивает руку, и я иду к нему, но он ускользает от меня, пока не приземляется на перилах моста. Он пошатывается на ветру, и я хочу спасти его, но мои ноги не двигаются. Порыв ветра врезается в него, и он падает назад, исчезая в темноте. Я просыпаюсь от собственного крика, и переполненная чувством вины.

У моего терапевта есть теория, что ночные кошмары отражают мой страх потерять Мишу, хотя это не объясняет, почему я не могу спасти его. Когда она это заметила, мое сердце заколотилось быстрее, и ладони начали потеть. Я никогда не заглядывала так далеко в будущее, чтобы понять, что однажды, мы с Мишей можем и не быть вместе.

Вечность? Такое существует?

С тем количеством времени, которое мы проводим вместе, я думала, куда движутся наши отношения. В последний раз мы видели друг друга на похоронах Грейди. Это был второй сложный день в моей жизни; первый на похоронах моей мамы.

Мы с Мишей были на скале, которая выходила на озеро, с черной банкой, содержащей прах Грейди. Дул ветер и все, о чем я могла думать, это как сильно жизнь принадлежит смерти. В любой момент смерть может схватить жизнь и отнять ее, прямо как она сделала с моей мамой и Грейди.

— Ты готова к этому? — спросил Миша, снимая крышку с банки.

Кивая, я протянула руку к банке. — Готова как никогда.

Позади нас, была заведена машина и играла любимая песня Грейди, — «Simple Man» Lynyrd Skynyrd, песня, которая идеально соответствовала Грейди и его стилю жизни.

Он протягивает мне банку, и мы держим ее вместе. — Что он говорил все время? — спрашивает меня Миша. — О жизни?

— Не так важно чувствовать себя прекрасно из-за всего, что мы делаем, — сказала я мягко. — Но важно то, что мы чувствуем к концу, когда оглядываемся назад на все, что мы сделали.

Слезы текли из моих глаз, когда мы наклонили банку и высыпали пепел с обрыва. Пока мы наблюдали, как он летит вниз к озеру, Миша обернул руки вокруг меня и сделал глоток текилы. Он предложил и мне, но я отказалась.

Мои внутренности сжались, когда боль прошла сквозь меня, но я быстро это подавила.

Хотя солнечный свет и попадал на нас, воздух был прохладный, пока я наблюдала за озером, которое, казалось, держало все. Это было связано с множеством глубоких и болезненных воспоминаний из моего прошлого с моей мамой и мною.

— Земля вызывает Эллу. — Лила машет рукой напротив моего лица и я вздрагиваю. — Ты, правда, уходишь в себя сильнее, чем кто-либо из тех, кого я знаю. Класс вышел пять минут назад... Черт возьми, что это за рисунок? Это жутко.

Вернувшись в реальность, мой взгляд обводит все пустые столы в классе, и затем я роняю ручку из своих рук, наконечник ручки утыкается в эскиз моего лица, только мои глаза черные и моя кожа выглядит сухой, потрескавшейся и грязной.

— Ничего. — Я убираю рисунок в сумку и хватаю книги. Иногда я теряю счет времени и это тревожит меня, потому что так делала моя мама. — Это просто каракули, которыми я развлекалась во время скучной лекции профессора Мэкмана.

— Что с тобой такое? Ты была суперпотерянной и суперугрюмой, — спрашивает Лила, когда мы выходим из класса и толкаем дверь, выходя на солнечный свет.

Я закидываю сумку на плечо и надеваю солнечные очки. — Ничего. Я просто устала.

Она резко останавливается в центре тротуара, сужает на меня свои голубые глаза и упирается руками в бедра. — Не закрывайся от меня сейчас. У нас все было так хорошо.

Я вздохнула, потому что она права. — Это просто сон, который я видела.

— О Мише?

— Как ты догадалась?

Она приподнимает брови. — Как я могла не догадаться? Все твои мысли о нем.

— Не все, — я сосредоточилась на своих мыслях о своем отце, который в реабилитационном центре и как он не хочет разговаривать со мной.

Мы прогуливались по тротуару, и она взяла меня под руку. У нее покачивающаяся походка, и ее розовое платье и светлые волосы развеваются от мягкого бриза. Около года назад, мы с Лилой выглядели одинаково, но потом Миша пробился сквозь мою оболочку, и я выбрала золотую середину. Я одета в черную футболку «Spill Canvas»[1]и пару джинсов, и мои длинные каштановые волосы свободно спадают вокруг моего лица.

— Где перекусим? — спрашивает она, когда мы подходим к концу парковки. — Потому что наш холодильник пуст.

— Нам надо пройтись по магазинам. — Я отодвинулась, когда группа футбольных игроков проходили в своей ало-серой форме. — Но нам также нужна машина, чтобы куда-то поехать, с тех пор, как ты больше не хочешь пользоваться автобусом.

— Только из-за этого пресмыкающегося, который лизал мою руку, — говорит она, съежившись. — Это было отвратительно.

— Это было довольно грубо, — соглашаюсь я, пытаясь не смеяться.

— Мой отец такой придурок, — бормочет Лила, нахмурившись. — Он должен был, по крайней мере, предупредить меня, когда решил отбуксировать машину домой. В этом нет смысла. Он не хочет, чтобы я была там, но он забирает мою машину, потому что я убежала на все лето.

— Отцы, как правило, придурки. — В конце тротуара я отклоняюсь влево. — Мой не хочет разговаривать со мной.

— Мы должны создать клуб «Отстойных отцов», — предлагает она саркастично. — Уверена, что многие присоединятся.

Я напряженно улыбаюсь. Я не винила своего отца за его негативные чувства ко мне. Это был мой выбор, оставить маму той ночью умирать и теперь я должна мириться с последствиями - это часть движения вперед.

Я стояла под тенью деревьев, пока мы направлялись в боковой секции университета. — Давай просто поедим в кафетерий. Это самое простое место, куда мы можем добраться.

Она сморщила нос. — Простое, в том смысле, что это близко. Но кроме всего прочего, нет ничего проще... — Она замолкает, ее глаза блуждают по кампусу и на ее лице расползается улыбка. — Есть идея. Ты можешь попросить Блейка отвести нас куда-нибудь.

Я заметила Блейка, проходящего через двор кампуса к своей машине. Он в моем классе рисования на водной основе и много со мной разговаривает. Лила настаивает, что это потому, что у него виды на меня, но я не согласна.

— Я не собираюсь просто подходить и просить его отвезти нас. — Я потянула ее за руку. — Давай просто поедим в кафетерий…

— Привет, Блейк! — кричит она, размахивая руками в воздухе и хихикая себе под нос.

Карие глаза Блейка сканируют кампус, и улыбка расплывается на его лице, когда он с самодовольным видом идет к нам через лужайку.

— Он знает, что у меня есть парень, — сказала я Лиле. — Он просто милый.

— Парни едва ли бывают просто милыми, и я использую его маленькую влюбленность в тебя, чтобы вывезти нас отсюда, — прошептала Лила. — Я так устала от того, что застряла здесь.

Мои губы открылись в протесте, но Блэйк дошел до нас, и я закрыла рот.

У него шапочка из темно - каштановых волос и пятно голубой краски украшает его выцветшие джинсы и край его бежевой футболки.

— Так что случилось? — Его большой палец цепляется за ручку рюкзака на его плече, и он смотрит на меня так, будто это я звала его.

Мы почти одного роста и я легко могу смотреть прямо ему в глаза. — Да ничего такого.

— Нам надо прокатиться… — Лила хлопает ресницами перед ним, накручивая прядь волос на палец. — …чтобы пообедать.

— Ты не должен подвозить нас, — вмешиваюсь я. — Лиле действительно надо вырваться из кампуса.

— Я бы с радостью отвез вас туда, куда надо, — предлагает он с искренней улыбкой. — Но сначала мне надо заехать в свою квартиру, хотя, если вы не против остановки, вы можете поехать сейчас со мной.

Из внутреннего кармана, мой телефон начинает играть мелодию «Behind Blue Eyes» The Who и мои губы изгибаются в улыбке.

Лила закатила глаза. — О Боже. Я думала, вы уже закончили со своей легкомысленностью. Вы двое вместе в течение почти трех месяцев.

Я отвечаю на телефон, любя трепет в своем животе, который вызван услышанной песней. Это напоминало мне о том, как его руки чувствуются на моей коже и как он зовет меня моим прозвищем.

— Привет, красавица, — говорит он обаятельным тоном и звук его голоса посылает мурашки по моему телу. — Как поживает моя самая любимая девочка в мире?

— Ну, и тебе привет. — Я прогуливаюсь в сторону лиственного дерева в центре лужайки. — У меня все отлично. У тебя хороший день?

— Теперь, хороший. Он использовал свой игривый голос на мне. — Мой день станет даже лучше, если ты скажешь мне, во что ты одета.

— Джинсы и потрепанную футболку. Я снова улыбаюсь.

— Давай же, милая девочка, прошел уже месяц. — Он смеется в телефон, глубокий звук, который заставляет мои внутренности вибрировать. — Скажи мне, что на тебе надето под этим.

Я закатила глаза, но поддалась ему. — Красные, кружевные стринги и соответствующий бюстгальтер.

— Ты нарисовала очень хорошую ментальную картинку, — рычит он хриплым голосом. — Теперь у меня есть кое-что, что поможет мне позже позаботиться о себе.

— До тех пор, пока ты заботишься об этом самостоятельно, — сказала я и пауза затянулась. — Миша, ты еще там?

— Ты знаешь, я никогда так с тобой не поступлю, правда? — Его тон звучит тяжело. — Я люблю тебя так сильно.

— Я просто шутила. — Вроде того. В последнее время, меня беспокоит, что он проводит так много времени с Наоми, особенно потому, что большинство его историй связаны с ней.

— Да, но ты шутишь об этом каждый раз, когда мы разговариваем и я беспокоюсь, что глубоко внутри ты веришь в это.

— Не верю, — настаиваю я, хотя эта мысль приходила мне в голову. Он солист в группе. И великолепный. И очаровательный. — Я знаю, ты любишь меня.

— Хорошо, потому что мне надо тебе кое-что сказать. — Он замолчал. — Мы получили концерт.

Мой рот мгновенно сжался. — Тот самый в Нью-Йорке?

— Да... Разве это не здорово?

— Это потрясающе... Я очень счастлива за тебя.

Снова молчание. Я хотела что-то сказать, но от грусти мой голос пропал, так что я уставилась на кампус и на пару, гуляющую и держащуюся за руки, думая о том, каково иметь все это.

— Элла Мэй, скажи мне, что случилось? — требует он. — Ты переживаешь о том, что я уехал? Потому что ты знаешь, ты единственная для меня девушка. Или это из-за... это из-за Грейди? Как ты справляешься с этим? Я никогда не знаю, поскольку ты не хочешь говорить со мной.

— Это не Грейди, — сказала я быстро, желая закрыть эту тему. — Просто... это так далеко, а я и сейчас тебя едва вижу. — Я прислонилась спиной к стволу дерева. — Ты же все еще собираешься приехать сюда на выходных, да?

Он последовательно дышит. — Дело в том, чтобы приехать в Нью-Йорк вовремя, мы должны выезжать завтра утром. И я бы приехал сегодня, чтобы просто увидеть тебя, но у нас выступление.

Мои внутренности сжались в узлы, но снаружи я оставалась спокойной. — Как долго вы собираетесь пробыть в Нью-Йорке?

У него заняло секунду, чтобы ответить. — Около месяца.

Моя рука дрожала от гнева и страха... Я не уверена. — Значит, я не видела тебя почти месяц и не увижу тебя еще месяц?

— Ты можешь навестить меня в Нью-Йорке, — предлагает он. — Ты можешь прилететь, скажем, на неделю или типа того.

— У меня промежуточные экзамены. — Мой голос звучит угрюмо. — И свадьба моего брата в этом месяце, и все мои сэкономленные деньги пойдут на то, чтобы оплатить это.

— Элла, давай же! — Кричит Лила, и мои глаза впиваются в нее. Она жестом зовет меня, пока Блейк стоит рядом с ней, его руки засунуты в карманы джинсов. — Блейк ждет нас.

— Кто такой Блейк? — интересуется Миша с любопытством.

— Просто парень из моего класса, — объяснила я, выходя из-под дерева, и направилась к Блейку и Лиле. — Слушай, я должна идти.

— Ты уверена, что в порядке?

— Да, просто Лила ждет меня.

— Хорошо... тогда позвоню тебе после своего выступления.

— Звучит отлично. — Я повесила трубку, понимая, что забыла попрощаться, но слова все равно не покинули бы моего рта. Такое чувство, будто мы ускользаем друг от друга, и он был единственным, кто вернул меня назад из моего темного места. Если он бросит меня, я не уверена, что смогу остаться на свету.

Миша

— Вот дерьмо, — я повесил трубку и пнул шину внедорожника группы, который стоял в центре парковки хренового мотеля в плохой части города, где наркоманы ходят по улицам и граффити украшают почти каждое здание. «Звездная Роща» выглядит из-за всего этого довольно стильно.

Грусть в голосе Эллы беспокоит меня. Она все еще борется с личными демонами, смертью Грейди, смертью матери, и не открывается мне полностью. В моем сознании всегда есть мысль, что она снова может исчезнуть.

Машина гудит, когда я иду назад к комнате мотеля. На лестнице я обхожу мужчину, обжимающегося с женщиной, которая, вероятно, проститутка, чтобы добраться до своей двери.

Это то, что я предпочел Элле? Иногда я думаю, почему.

— Вау, выглядишь так, будто у тебя ужасное настроение, — замечает Наоми с кровати, когда я хлопаю дверью мотеля. Она красит ногти на ногах и в комнате воняет растворителем. — У тебя был плохой день?

Прочищая горло, я вытащил сдачу из кармана джинсов и бросил бумажник на тумбочку. — Что меня выдало? Хлопок дверью?

— Ты такой смешной. — Она садится и дует на ногти. — Что на этот раз Элла сказала тебе?

— Она ничего не сказала. — Я расстегнул свою сумку, которая лежала на стуле между телевизором и столом. — Она никогда не говорит.

— Вот в этом и проблема. — Наоми любит вставить свои две копейки во все и, иногда, это действует мне на нервы. — Что она не говорит тебе, что чувствует.

Я схватил пару чистых джинсов и черную рубашку с длинными рукавами из сумки. — Я не хочу об этом говорить.

— Но ты говоришь, когда пьян. — Она ухмыляется. — По факту, я не могу тебя заткнуть, когда ты пьяный.

— Я лишь однажды говорил с тобой. — Я пошел в сторону ванны. — И у меня был действительно хреновый день.

— Потому что ты скучаешь по ней. — Ее браслеты звенят на запястьях. — Вот тебе мысль. Почему бы тебе не взять ее с нами в дорогу?

Я остановился в дверном проеме. — Почему ты это сказала?

— Дилан, Чейз и я поговорили и пришли к выводу, что, может, ты будешь немного более... — она колеблется, — будешь рад быть здесь, если она будет тут.

Я приподнял бровь. — Я настолько плох?

— Иногда. — Она встает и скользит в свои туфли. — Ты такой же, как когда Элла исчезла на восемь месяцев, только иногда хуже. Ты всегда такой подавленный и едва тусуешься с нами.

Я потер лицо руками, осознавая то, что она сказала. — Мне жаль, если я вел себя как придурок, но я не могу попросить Эллу поехать с нами.

Наоми хватает ключ карту с комода и засовывает в задний карман джинсов. — Почему нет?

— Потому что она счастлива, — сказал я, вспоминая многие моменты, когда она болтала со мной о своих классах, и жизни оптимистическим тоном, который заставил меня улыбнуться. — И я не могу просить ее бросить это, даже если мне бы мне хотелось, чтобы она была здесь.

Наоми пожимает плечами и открывает дверь, впуская солнечный свет и теплый воздух, который пахнет сигаретами. — Это твое решение. Я просто предложила другую точку зрения. Ты хочешь выбраться с нами сегодня? Напитки за счет Дилана.

— Неа, думаю, останусь здесь сегодня вечером. — Я машу ей, и она уходит, закрывая за собой дверь.

Я складываю свою одежду в покрашенную раковину и включаю душ. Трубы скрипят, когда начинает литься вода. Схватив волосы руками, я разочарованно вздыхаю. Мои пальцы хватают стойку, и моя голова падает вперед.

Однажды мама рассказывала мне, как встретила моего отца. Он жил в городе недалеко от «Звездной Рощи» и в один день, когда они оба ехали, то врезались друг в друга. Буквально. Перед грузовика моего отца врезался в зад маминой машины. Ее машина была разгромлена, но в конечном итоге они часами разговаривали, после того как приехал и уехал эвакуатор, и папа предложил подвезти маму до дома.

Она сказала, что это была любовь с первого взгляда, или, по крайней мере, так она истолковала ее своим гормональным подростковым умом. В конце лета она должна была уехать в колледж, но осталась и вышла за моего отца.

Она говорила, что сожалеет о своем решении, но я не уверен, это из-за того, что мой отец оказался обманщиком и придурком, или ей просто было грустно из-за потерянного будущего.

Я оттолкнулся от стойки, придя к заключению, не думать сейчас об этом. Элла и я достаточно сильны, чтобы пройти через этот месяц.

Мы уже прошли через ад и вернулись.