Глава 9. Когда мы вышли в открытое море, капитан Джон оставил на мостике коллегу и одного из украинцев и предложил мне вместе с ним осмотреть яхту

Когда мы вышли в открытое море, капитан Джон оставил на мостике коллегу и одного из украинцев и предложил мне вместе с ним осмотреть яхту.

– Как раз узнаете, что тут есть, миссис Валерия, – улыбнулся он. – Ведь вы этого никогда не делали.

Я улыбнулась и кивнула. На самом деле давно пора тут освоиться. Ведь я как‑никак законная супруга ее владельца, тоже, можно сказать, владелица. И мой ребенок – один из законных наследников. Как‑то он сейчас?..

Я заставляла себя не думать о ребенке. Вначале нужно самой оказаться в безопасном месте. Нужно добраться до суши, связаться с двоюродным братом Петей, которому я из всех людей на Земле доверяю больше всего. Потом связаться с правоохранительными органами разных стран, Интерполом… Но это на себя наверняка возьмет капитан Джон. Кстати, спрошу‑ка я его о том, что он намерен делать в этом плане…

– Нужно как можно быстрее отойти от этого пиратского логова, – заявил капитан Джон.

– Но связь‑то должна работать! Неужели тут все приборы разбили или отключили, или я не знаю, что с ними сделали?

– Пока вроде бы все работает, – спокойно ответил англичанин. – Но я не хочу рисковать. Я не знаю, какое оборудование имеется у этих пиратов. Я не хочу, чтобы они уловили наш сигнал. Таким образом мы выдадим себя. Вы же не хотите, миссис Валерия, чтобы нас снова схватили и вернули в ангар? А то и не в ангар, а в какую‑нибудь местную тюрьму. Тогда, кстати, отношение к нам будет совсем другое…

– Вы думаете, что в этой гавани есть такое оборудование?

– Я не знаю. Да, она не производит впечатления современного порта, оснащенного по последнему слову техники. Но кто знает, что скрывается в этих лачугах, стоящих на берегу? Пираты используют совсем непримечательные на вид суда, которые даже опытный моряк примет за старую посудину, но внутри они напичканы самым современным навигационным оборудованием. И двигатели установлены мощные, позволяющие пуститься в погоню за гораздо более современным на вид кораблем. Поэтому я не собираюсь рисковать. Для начала мы должны покинуть эти воды. И вообще, я бы предпочел встретить какой‑нибудь английский корабль…

– Есть шанс?

– Там, куда мы идем, – да. Конечно, не военно‑морской, но хотя бы торговый.

– А если встретим американский?

– Пусть будет американский. Французский. Немецкий. Но мне проще все объяснить своим соотечественникам.

– Вы считаете, что нам могут не поверить американцы, французы или немцы? Нам всем?

– Нет, почему же… Но надо думать и о дальнейших действиях. Ведь будет расследование, потом, я надеюсь, суд. А я в любом случае больше доверяю английским судам, как, впрочем, и ваши богатые соотечественники, миссис Валерия. Разве не так? Ведь они в последнее время предпочитают судиться в Лондоне, а не в России?

Я рассмеялась.

– А суд будет? – спросила я. – Пираты‑то вроде остались в своем логове. Вы думаете, что их возможно оттуда вытащить на суд в Лондоне?

Капитан Джон неопределенно пожал плечами.

Или он имел в виду не пиратов?!

* * *

Вначале мы спустились на уровень, где мне уже доводилось бывать, когда я искала ребят из службы безопасности. Проверять каюты было бессмысленно. Да я в своей еще не успела побывать! Времени не нашлось проверить, сохранилось ли что‑то из моих вещей или нет. Но сейчас мои тряпки меня мало волновали. Сумочка с паспортом висела на плече, спортивная сумка осталась на капитанском мостике. Не уверена, что когда‑нибудь еще воспользуюсь одеждой, которая лежала в ней. Все нужно хорошо выстирать, прокипятить… Оно мне надо? Я лучше куплю новое.

Капитан тоже не спешил проверять каюты на верхней палубе. Его явно больше интересовало, что осталось в нижней части вверенной ему яхты. Наверное, он еще хотел проверить какое‑то оборудование. Я спросила про это вслух.

– Я отправил ваших соотечественников, – сказал капитан Джон. – Они лучше меня разбираются в мелких деталях. Но я на самом деле не думаю, что оборудование повреждено где‑либо на яхте. И она же прекрасно идет, не правда ли? Я просто хочу проверить все… И хочу, чтобы вы были рядом со мной – как владелица или представительница владельца.

– Вы ожидаете найти… что‑то криминальное?

– Я даже примерно не представляю, что мы тут можем найти, – вздохнул капитан Джон.

– Но зачем пиратам было сюда что‑то грузить? Они же, наоборот, разгружают захваченные суда!

Англичанин неопределенно пожал плечами.

Мы спустились в машинное отделение (или я решила, что это оно), где столкнулись с представителями самостийной Украины. Кругломордый поднял большой палец вверх и кивнул капитану.

– Скажи ему, что неполадок мы тут никаких не обнаружили, – попросил он меня.

Я перевела. К сожалению, я не настолько знаю английский язык, чтобы переводить разговор о работе техники, но капитан с двумя русскоговорящими мужиками прекрасно пообщались жестами. Какие‑то фразы я могла перевести, в общем все остались довольны друг другом. Мы с капитаном отправились дальше.

Я не знала, что на яхте имеется багажный отсек. Просто я никогда не интересовалась ею настолько, чтобы выяснять, какие тут предусмотрены помещения.

– На пассажирских судах всегда делался багажный отсек. Конечно, теперь нет таких сундуков, какие использовались в восемнадцатом и девятнадцатом веке, да и не берут сейчас столько, сколько требовалось в начале двадцатого, но у людей типа вашего мужа могут быть гости с большим количеством багажа, – пояснил капитан. – Это не багажный отсек в самолете, в который не проникнуть во время полета. В багажный отсек на судне должен быть доступ, ну, например, чтобы дамы могли каждый вечер забирать новые платья для выхода на ужин, потом возвращать, на следующий вечер брать еще одно. Просто вы не взяли много вещей, миссис Валерия. Вы все смогли разместить в своей каюте. И вы вроде бы не помешаны на моде.

«Какой он наблюдательный!»

А капитан Джон стал рассказывать мне про морские круизы, которые стали популярны в мире в начале двадцатого века, про путешествия через Атлантику на трансатлантических лайнерах, которые перевозили пассажиров вплоть до семидесятых годов прошлого века. В первой половине двадцатого века авиация точно не могла конкурировать с морскими судами. Вначале, конечно, круизы могли себе позволить только представители высшего общества, потом круг пассажиров значительно расширился. Трансатлантические лайнеры представляли собой плавучие города, вмещали от двух до трех тысяч пассажиров.

И появилась круизная мода, а также этика, философия и культура круизных путешествий. Это были писаные и неписаные правила, люди специально изучали, что следует, а что не следует делать на борту пассажирского лайнера. Поэтому с собой приходилось брать много вещей. Отдых в дневное время предполагал ношение легкой, удобной или даже спортивной одежды, а вечером на торжественные ужины, коктейли и танцевальные вечера следовало одеваться официально и чопорно, вплоть до смокингов на мужчинах и, конечно, каждый вечер новых вечерних платьев на женщинах.

«Мамой» круизных коллекций считается Коко Шанель. Первой в истории специальной круизной коллекцией стали костюмы, которые Коко Шанель разработала для балета «Синий поезд», представленного труппой Сергея Дягилева в 1924 году. И мода стала пересекать Атлантический океан на пассажирских лайнерах…

Круизные коллекции создаются до сих пор и представляются между зимней и летней коллекциями. Их разрабатывают практически все известные Дома моды. Наиболее популярны опять же коллекции дома Шанель, но созданные теперь уже Карлом Лагерфельдом. Именно ему принадлежит идея расширения круизной коллекции – он ввел в нее аксессуары для пляжного отдыха, украшения, в частности, специально созданную бижутерию, и солнцезащитные очки. Круизная коллекция – это всегда вещи prêtе‑а‑porter для отдыха в теплом климате.

– Откуда вы все это знаете? – поразилась я.

– Я не первый год служу на этой яхте, – со вздохом сказал капитан Джон. – Про круизные коллекции тут говорили многие гости, то есть гостьи. Странно, что вы не в курсе. А Дома моды все правильно делают. Зачем ограничиваться двумя основными коллекциями, если можно предложить богатым клиенткам еще одну?

Я рассмеялась и спросила:

– Что на этот раз перевозилось в багажном отсеке? Кто‑то не смог разместить вещи в каюте?

– Ваша свекровь.

– Неужели она набрала с собой столько барахла?! Последнюю круизную коллекцию?

– У нее было несколько чемоданов. Но она не смогла воспользоваться багажным отсеком, и мне пришлось отдать распоряжение разместить ее багаж в другом месте – в свободной каюте.

– А… почему? – я моргнула.

– Потому что багажный отсек использовала служба безопасности вашего мужа. Меня об этом информировали. Поставили перед фактом. Доступа туда во время последнего плавания у меня не было.

– А раньше?

– Раньше всегда был.

– Они отобрали ключ?

Капитан Джон кивнул.

– А сейчас где ключ?

Он развел руками.

– Вы хотите проверить багажный отсек? Посмотреть, что там? Может, стоило взять какой‑то инструмент? Или позвать ребят?

Капитан Джон сказал, что вначале хочет проверить, не открыта ли дверь.

Она оказалась незаперта. Только багажный отсек был девственно чист.

Капитан Джон включил свет и внимательно осмотрел пустой пол. Пытался обнаружить какие‑то следы? Их не имелось. Ключа тоже не было, но сделать новый ключ или врезать новый замок – не проблема.

– Но ведь если служба безопасности моего мужа сюда что‑то загружала, кто‑то должен был видеть, что, – заметила я.

– Меня не было на яхте, когда шла погрузка, – ответил капитан Джон.

– Но кто‑то из команды…

– Тогда на яхте находились только русские подчиненные вашего мужа. – Капитан Джон посмотрел мне прямо в глаза.

– Вы считаете, что во время этого плавания на яхте находился какой‑то незаконный груз?

Англичанин в типичной для себя манере неопределенно пожал плечами.

– Наркотики? – спросила я.

Он рассмеялся и сделал широкий жест рукой, обводя довольно крупный багажный отсек.

– Вы посмотрите на размеры этого помещения, – предложил он. – Наркотики везли бы где‑нибудь в другом месте. Их же не мешками возят и не коробками. То есть ради наркотиков не было смысла запирать багажный отсек и вообще не требовалось тайно их загружать. Внесли бы с другим багажом. Я считаю, что груз был объемным. То есть много ящиков или много коробок… И вообще, вспомните наш маршрут. Наркотики скорее шли бы в обратном направлении.

– Оружие?

– Вот это более вероятно.

Капитан Джон глубоко вздохнул и признался:

– Я с самого начала этого рейса ждал каких‑то неприятностей. Все было не так, как обычно. Зачем идти вокруг Африки? Так ходили, пока не прорыли Суэцкий канал. Да, есть суда, которые по нему не могут пройти из‑за своих размеров, но их единицы! Наша‑то яхта много раз ходила! Спокойное Средиземное море, Суэцкий канал, Красное море…

– Но беспорядки в Египте, а потом Аденский залив, – напомнила я. – А там берег Сомали. Я смотрела карту.

– Беспорядки в Египте пока не перекинулись на море. Они между собой разбираются. Им не до иностранных судов, идущих по Суэцкому каналу. По крайней мере, пока. А в Аденском заливе в настоящее время выполняется боевое патрулирование военными судами разных стран – для обеспечения безопасности судоходства в зоне действия пиратов. Постоянно! Там есть корабли стран НАТО, России, Индии. Также в международных миссиях участвовали и суда австралийского флота, и китайский флот. Сомалийские пираты, в свою очередь, перебрались в Индийский океан. Нас‑то захватили как раз в Индийском океане! И другие захваты сейчас происходят именно в нем!

– А там патрулирование не ведется?

– Ведется. Вдоль берега Сомали. Но пираты уходят все дальше в океан. У них появляются более современные суда. Начинали‑то с катеров и моторных лодок! Но даже по Индийскому океану мы могли бы идти другим маршрутом.

– Кто выбирал маршрут?

– Ваш муж. Я пытался его убедить в опасности такого путешествия. Он отмахивался. Он убеждал меня, что опасны как раз Суэцкий канал и Аденский залив. Суэцкий канал, по моему мнению, пока не опасен вообще. Захваты в Аденском заливе полностью не прекратились, но там где‑то рядом обязательно будет какой‑то военный корабль! Неважно, чьей страны. Они пришли бы на помощь. И там не один корабль постоянно находится! Но выбранный вашим мужем маршрут был еще опаснее. Он проходил там, где боевое патрулирование не ведется. И кому было нужно это путешествие? Вы, миссис Валерия, насколько я понял, совсем не горели желанием отправляться в такое долгое плавание?

Я покачала головой.

– Дочь вашего мужа предпочла бы прилететь прямо на Сейшелы?

Я опять кивнула.

– Хотя вашей свекрови и ее… мужчине вроде бы было все равно. Правда, он сожалел о каких‑то пропущенных митингах, но не очень…

– Да, вы правы. Это путешествие было никому не нужно.

– Кому‑то оно было просто необходимо, – усмехнулся капитан Джон.

Я задумалась. В свете полученной информации и после всего случившегося я не думала, что Юрий Владимирович отправил меня в это плавание в воспитательных целях. И все, что я раньше думала об избавлении от Славика, теряло актуальность. Дело было не в Славике и не во мне.

– Но ведь в портах, в которые мы заходили, не было разгрузки, если я все правильно помню, – произнесла вслух я. – Мы только брали на борт воду, какие‑то продукты, топливо… И стояли очень недолго.

– Да, разгрузки не было. Я специально за этим следил. И проверял, что нам загрузили. Портов было два. В последнем на борт поднялась дочь вашего мужа. Эта остановка мне понятна. Но мы могли бы не заходить в порт Фритауна. Необходимости не было – если брать известные мне цели нашего морского путешествия. Нам бы хватило припасов до Кейптауна. Там бы взяли все.

– А что происходило во Фритауне? Кроме загрузки воды и продуктов? Если я правильно помню, там на берег сходили два человека из службы безопасности моего мужа. Кстати, простите мою серость. Это чей порт?

– Сьерра‑Леоне. Не очень спокойная страна.

– Что там есть?

– Вообще‑то алмазы, – усмехнулся англичанин. – Обычно при упоминании о Сьерра‑Леоне думают о них. У меня лично такая ассоциация возникает. Еще есть повстанцы.

– Которые меняют алмазы на оружие?

– Вы очень сообразительная девушка, миссис Валерия.

– Кто там с кем воюет?

– Понятия не имею. И не уверен, что вам кто‑то сможет точно ответить на этот вопрос. Есть «Объединенный революционный фронт», наверное, есть еще какие‑то группировки. Наш премьер‑министр Тони Блэр, когда занимал этот пост, отправлял британских военнослужащих для защиты Фритауна от повстанцев.

– Сьерра‑Леоне – независимое государство? – уточнила я.

– Да. Сейчас это республика. Страна получила независимость в тысяча девятьсот шестьдесят первом году, но еще десять лет номинальной главой государства оставался британский монарх. Его – ее – там представлял генерал‑губернатор. Хотя в плане алмазов форма правления не имеет никакого значения. Контрабанда алмазов начала развиваться в пятидесятые годы прошлого века.

– Значит, имеются алмазы и идет борьба, а борцам всегда нужно оружие. А тут есть чем платить за него, – сделала вывод я.

– Все правильно, миссис Валерия.

– И вы считаете, что мой муж поставляет или решил поставлять повстанцам Сьерра‑Леоне оружие в обмен на алмазы?!

Признаться, мне самой в это было трудно поверить. Вроде бы Юрий Владимирович никогда… Хотя разве я точно знала когда‑нибудь, чем занимается Юрий Владимирович? То есть что‑то я, конечно, знала, но явно далеко не все.

– Двое сотрудников службы безопасности вашего мужа спускались на берег после нашего захода во Фритаун.

Я кивнула.

– Отсутствовали примерно два часа. Я не знаю, где они там были, с кем встречались.

– Они что‑нибудь разгружали?

– Нет.

– Что‑нибудь принесли на борт?

– Крупное? Нет. Но ведь алмазы, миссис Валерия, не занимают много места…

– Да, не занимают. Но неужели это так просто? Они спустились на берег, получили алмазы – в обмен на что‑то – и вернулись с горстью камней в кармане?! Там что, совсем нет никаких проверок? Мы же – иностранное судно, которое зашло в их воды! Ведь должны же быть визы, какие‑то разрешения…

– Миссис Валерия, я ничего не знаю. Я даже не уверен, что хотел бы знать правду. В таких случаях знание истинного положения вещей может весьма существенно сократить отведенное мне Господом время на этой Земле.

Я вздохнула.

– Что вы думаете делать дальше? – спросила вслух.

– Когда мы доберемся до цивилизации, я сразу же свяжусь с правоохранительными органами и расскажу им все, что мне известно. Я не совершал никаких преступлений. Я не участвовал ни в каких криминальных делах. Захват яхты, где я не один год был капитаном, нельзя считать захватом в том смысле, которое обычно вкладывают в это слово. Мы вырвались из пиратского плена. У вас, я думаю, тоже не возникнет никаких неприятностей с властями ни одной страны.

– А у моего мужа?

– Не знаю. Но ему придется ответить на вопросы представителей Интерпола.

– А если он ничего не знал про груз, который тут везли? Если ребята из службы безопасности действовали сами по себе? Ведь никого из них не взяли в заложники! Или их взяли вместе с моими родственниками, как наиболее ценных?

Капитан Джон пожал плечами.

– Давайте осмотрим их каюты, – предложила я.

– Хорошая мысль, – согласился англичанин.

– Встреча с царственной особой, можно сказать, прошла в теплой дружественной обстановке, – сообщил русский парень дяде‑генералу.

– Он доволен нашим оборудованием?

– Ну, пока он его еще не опробовал в действии, но с большим уважением относится ко всему советскому – они тут до сих пор так называют все наше.

– Еще бы! Сколько там у них выпускников нашего Университета дружбы народов?

– И не только его. Уже несколько человек пытались со мной поговорить по‑русски! Правда, говорить могут только на вполне определенные темы, освоенные в международном общежитии…

Дядя усмехнулся.

– В общем, Васька сейчас занят монтажом и скоро приступит к обучению местного персонала.

– А ты чем занят, дорогой племянник?

– Расследованием.

– Расследованием чего? – не понял дядя‑генерал.

– Неподалеку от гавани, где мы оставили яхту, оказалось судно, которого там быть не должно.

И племянник описал судно. И сообщил дяде название. Это было русское научно‑исследовательское судно, которое должно было работать совсем не у берегов Африки!

– Я выясню все, что смогу, и сообщу тебе, – сказал дядя.