Глава 31. – Не могу сказать, что мы услышали от вас много нового, – спокойно произнесла я, – большинство из озвученного вами мы уже знали

– Не могу сказать, что мы услышали от вас много нового, – спокойно произнесла я, – большинство из озвученного вами мы уже знали. Например, что Антон Евгеньевич тайком летал за границу частным рейсом. Ездил Алферов на уик‑энды с регулярностью два раза в месяц. Не надо иметь много ума, чтобы понять, к кому он мотался.

– К сожалению, даже такой человек, как Алферов, не мог предусмотреть форс‑мажор, – перебил меня Макс. – Ивана убили, Зинаида приехала к Антону Евгеньевичу. Что было дальше?

– Лучше говорите честно, – подхватила я, – вы полностью в курсе дела!

Рукин упал в кресло.

– Фирсова обезумела. Она в ультимативной форме потребовала от Алферова признаться во всем, хотела обелить память Вани. Господи, какая разница? Мальчик умер, зачем поднимать бучу, а?

Макс опустил взгляд, я тоже предпочла не реагировать, а Вадим продолжал:

– Зинаида знала паспортные данные Роберта, его адрес, где он учится, ну и так далее. Она пригрозила вывести Женю на чистую воду и даже сказала: «Даю тебе три дня на размышления. Даже не думайте спрятаться или смыться. Я слежу за тобой. Как? Не отвечу. Меня Ваня многому научил! Имей в виду, поедешь в аэропорт, я сразу это узнаю – и тогда грянет буря! Своего щенка спас, а моего мальчика на смерть отправил?! Расскажешь правду, кто задушил Риту, пожертвуешь свое состояние на благотворительность, я промолчу про Роберта. Иначе каюк твоему гаденышу».

– Как Фирсова могла наблюдать за Алферовым? – поразилась я.

Макс показал на ноутбук:

– Просто. Иван был гениальный математик, виртуозно владел компьютером. Фирсова беседовала с Антоном в его особняке, разговор подслушала горничная Тамара, она слышала, что бывшая кормилица приехала в машине Алферова. Следовательно, Зина могла оставить в иномарке «маячок», прикрепить в доме «жучок».

– Мы с боссом подумали так же, – согласился Вадим, – обыскали и джип, и особняк, но ничего не нашли. Я был уверен, Фирсова блефует, а Антон испугался по‑настоящему. Он не мог подставить сына под удар и придумал план.

Алферов взял десять миллионов евро наличкой и велел своему порученцу Алексею Сметанину вывезти себя тайком из поселка.

Рукину эта затея показалась идиотской, о чем он и поспешил уведомить хозяина.

– Прямо тупой сериал какой‑то! Покидать «Марков лес» в мешке под видом мусора? Увозить при себе десять миллионов евро?

– Зинаида за мной следит, – отбил мяч Алферов.

– Она врет, – отрезал Вадим.

– А если нет? – воскликнул шеф. – Можешь со стопроцентной уверенностью подтвердить, что Фирсова лжет?

Рукин замялся, нет, такого заявления он сделать не мог, все же был небольшой шанс, что бывшая кормилица ухитрилась установить слежку за бизнесменом.

Алферов легко считал колебания помощника.

– Отлично. Действую по разработанной версии. Я улетаю, как всегда, под фамилией Мурин на частном самолете. Увожу десять миллионов и кладу их за границей в банк на имя Роберта. Некоторое время поживу вместе с сыном, ну, недельку. Ты говори всем, что шеф подцепил грипп, и жди реакции Фирсовой. Если та поднимет бучу, помчится в газеты, находясь около сына, я смогу быстро купировать скандал. У меня с собой есть для него новые документы, но даже тебе я не сообщу ни имени, ни фамилии. Начнется кипеж, Роберт исчезнет, я перевезу его в другую страну. Десять миллионов я взял налом, их нельзя отследить. Устрою мальчика, вернусь, скажу, что лежал с температурой сорок, и дам бой Зинаиде. Пусть она говорит про Роберта, и где он? Нет такого! Это самый неприятный вариант. Есть, так сказать, лайт‑версия. Я улетел, ты заявил Фирсовой про грипп, и она промолчала, значит, она тебе поверила, ждет, когда я выздоровею. В этом случае я вернусь быстро, главное, обеспечить Женьку деньгами.

– Ясно, почему Антон Евгеньевич сделал загадочное заявление Алексею Сметанину, – сказала я, – он ему дал денег, зарплату за большой срок вперед, просил ничему не удивляться, сидеть тихо.

– Алексей удивительный идиот, – с безнадежной тоской в голосе произнес Вадим, – из‑за него беда приключилась. Но лучше я расскажу все по порядку.

Горничную Тамару Алферов срочно отправил отдыхать подальше. Вадим стал руководить делами, на фирме все знали, что в отсутствие шефа за главного остается Рукин, и не удивлялись. Антон Евгеньевич был скрытным, он мог улететь в Америку, в Германию, Китай за новым контрактом и никого не поставить в известность.

Алферов улетел ночью. Утром Вадим позвонил Зинаиде и сказал:

– Антон Евгеньевич сильно заболел, просил вас предупредить, что лежит с температурой сорок и не может даже сидеть в кровати.

Фирсова, не сказав ни слова, бросила трубку, на следующий день Вадима о ее кончине известила милиция. Когда в квартиру Фирсовой прибыла бригада, ее сотрудники проверили телефон покойной и обнаружили, что последний звонок Зинаиде был сделан Рукиным.

Вадик не растерялся и сказал:

– Верно. Зинаида Ефимовна была у сына Антона Евгеньевича кормилицей, ее собственного сына, Ивана Фирсова, убили в специнтернате некоторое время назад. Мы старались поддержать Зинаиду в горе, но, видно, она не смогла пережить кончину мальчика.

Более вопросов к Рукину не возникло, Вадик отправил Алферову эсэмэску: «Зина умерла. Я оплатил похороны».

– Стойте! – воскликнула я. – Ну и ну! Неужели Антон, так тщательно заметавший следы, оставил при себе мобильный?

На лице нынешнего хозяина «Альфа Бета» появилось снисходительное выражение.

– На «Горбушке» была куплена гора симок на разные имена. Антон получает одно сообщение, выбрасывает карту, вставляет другую. Понятно?

– Он вам ответил? – спросил Макс.

– Нет, и это меня насторожило, – вздохнул Вадим, – сначала я успокаивал себя, думал, что Антон решил побыть с сыном, он скоро прилетит в Москву, но время шло, Алферов словно исчез.

Вернулась из заграницы Тамара и начала приставать с вопросами к Вадиму, зашептались сотрудники в офисе, и в конце концов Рукину пришлось придумать историю с исчезновением. То, что Антон собирался улететь, никто не знал, истинную дату пропажи бизнесмена Рукин никому не сообщил, он соврал всем, милиции в том числе.

– Не очень хорошая идея, – хмыкнула я.

– Придумайте лучшую! – огрызнулся Рукин.

– Ладно, – спокойно произнес Макс, – пока более или менее все логично. Но зачем вы растрепали про десять миллионов евро?

– Это не я, – воскликнул Вадик, – а владелец банка! Следователь вскрыл навигатор в машине босса, увидел, что последняя поездка Алферова была в банк, наехал на финансиста, а тот заявил:

– Не имею права нарушать тайну вкладов, но раз речь идет об исчезновении, я обязан озвучить сумму, которую снял со своего личного счета Антон Евгеньевич.

И что мне оставалось делать, а?

– Здорово, – воскликнула я, – значит, ваш рассказ о том, что Антон отправился внезапно к врачу, ложь. Вы запутывали следы.

Вадим посмотрел на нас с Максом грустным взглядом.

– Я был уверен, что Антон жив и у него какие‑то личные планы, о которых он не поставил меня в известность. Я обязан работать и ждать босса. Он вернется.

Я решила поймать Рукина на вранье:

– Вы не позвонили Сметанину?

– Естественно, звякнул, – скривился Рукин, – но этот идиот думал, что я не в курсе истории с мусоровозом, и ответил: «Ничего не знаю».

Вадим вспылил и сказал:

– Хватит кривляться. Я знаю, что ты повез шефа тайком во «Внуково».

Сметанин изменил показания:

– Верно. Антон Евгеньевич улетел. Куда, с кем, не спрашивайте, мне подробностей не сообщают.

Вадим встал из кресла и начал ходить по кабинету.

– И тут я совершил самую главную ошибку в своей жизни. Следовало обратиться в авиакомпанию, в которой Антон арендовал самолет, и спросить: «Господин такой‑то отправился назначенным рейсом?» Но я до этого не додумался! Слабым оправданием мне служит огромное количество дел, упавших на мои плечи. В общем, с перевозчиками я связался только сейчас, после того как бывший порученец Антона Алексей Сметанин позвонил мне в несусветную рань и понес чушь. Сначала я решил: он пьян, говорил какие‑то несвязные слова, затем вдруг начал изъясняться понятно, сообщил про десять миллионов, оставленных в машине, и что Антон ушел в лес.

Вадим вначале ошалел, но затем вспомнил, как в день отлета, собираясь уезжать домой, хозяин позвонил ему и сказал:

– Ну, я помчался, что‑то у меня в желудке бурлит, выпил бутылку кефира. Похоже, не очень свежий продукт.

– Примите лекарство, – посоветовал Рукин, – еще пропоносит.

– Ерунда, я уже забыл, – легкомысленно отмахнулся босс, – скоро вернусь, а пока ты у руля, не подведи меня.

И в момент разговора со Сметаниным в голове Вадика возникла простая мысль: что, если у шефа забунтовал кишечник? Алферову срочно понадобилось сбегать в кусты, он понял, что не дотерпит до аэродрома!

Я вспомнила кекс, свой судорожный поиск туалета и понимающе кивнула.

Рукин остановился, сложил руки за спиной и начал покачиваться с пятки на носок.

– Босс ушел в сторону от дороги, и с ним что‑то случилось. Может, он сломал ногу! Инфаркт! Инсульт! Антон Евгеньевич упал. Вокруг лес. Мобильный и все его вещи остались в машине. Алферов хотел лишь справить естественную нужду, зачем ему сотовый? Был поздний вечер, темно. Вероятно, шеф потерял сознание. А дурак Сметанин! Этот кретин! Сидел в автомобиле и ждал! Ему даже в голову не пришло, что Антон нуждается в помощи! Шеф умирал неподалеку от него! Господи! Ну почему он решил, что ему поручили спрятать деньги, а?

Макс подошел к Рукину:

– Вы его спросили об этом?

– Да! – зашипел Вадим. – А долдон заплакал и сказал: «Ну, мне так показалось, это логически вытекало из нашей беседы. Антон Евгеньевич оставил мне зарплату вперед, велел ничему не удивляться, молчать и действовать по обстоятельствам. Я именно так и поступил!»

Рукин направился к дивану, сел, обхватил голову ладонями и простонал:

– Он идиот! Но я‑то какой кретин!

– Что Алексей вам еще сказал, попытайтесь вспомнить дословно, – потребовал Макс.

Вадим откинулся на спинку дивана.

– Чепуху понес. У него есть соседка. Она якобы узнала про миллионы! Потребовала выкуп за дочь. Постоянно набавляла цену, присылала уши человеческие! Я должен забрать евро, которые Сметанин спрятал на родине своих родителей, он дал мне адрес, объяснил, где лежат деньги. Повторял как заезженная пластинка: «Возьмите евро. Я их берег. Посмел взять лишь из‑за Лены. Но теперь мне жить никак нельзя. Она умерла». Ну и тому подобное. Честно говоря, я не понял: какие уши, при чем тут его дочь, соседка… Мне сломала мозг информация про Антона Евгеньевича. Десять миллионов никакой роли здесь не играют. Сейчас нанятые мною люди обшаривают лес в том месте, которое указал Сметанин. С одной стороны, я надеюсь, что они найдут останки, и я смогу их достойно похоронить, с другой – молюсь, чтобы они их не нашли, а через некоторое время Алферов дал бы о себе знать. Он жив! Он должен быть жив! Непременно!

Макс взял трубку, набрал номер и сказал:

– Роман, необходимо поднять все сведения о неопознанных трупах в период с марта прошлого года. Да, ты правильно понял, именно мужские, соответствующие описанию Алферова. Тряхни морги, учебные тоже. Еще повороши больницы на предмет поступления неизвестных без документов. Короче, сам знаешь.

Рукин молча смотрел на Макса, я села около Вадима.

– Хорошо, вы думали, что Антон Евгеньевич бросил дела, живет с сыном и не желает общаться с вами. Алферов заработал гору денег, никого, кроме обожаемого Евгения, у него нет. Лариса умерла, друзьями бизнесмен не обзавелся, родители его в могиле. Антону захотелось спокойной, буржуазной жизни возле мальчика, он доверяет вам, знает, что вы не утопите бизнес, и сейчас Антон мирно обитает в Лондоне, Париже, Мадриде, вероятно, скоро позвонит вам, но пока жаждет покоя.

Вадим кивнул.

– Да, примерно так.

– Но неужели Евгений, вернее, теперь Роберт, не стал атаковать вас звонками? – продолжала я. – Не требовал денег? Не интересовался, где отец? Не тревожился, почему он его не навещает.

Рукин вздохнул:

– Насчет финансов. Крупная сумма ежемесячно отправляется в Швейцарию. Куда потом переводятся средства, какими окольными путями они идут, чтобы попасть на карточку Евгения, я понятия не имею. Порядок был заведен Антоном, он не нарушается, но у парня нет проблем с деньгами, он их получает. Что касается остального… Женя отпетый эгоист, он из тех, кто думает лишь о собственном благе. В свое время его тяготила мать, а после того, как Женя очутился в другой стране под чужой личиной, его окружил излишней заботой Антон. Я не знаю подробностей, но предполагаю, что Алферов‑старший мешал сыночку. Тот наконец‑то получил свободу! Лариса умерла, Женя в колледже, денег у него в достатке, можно весело жить. А тут папа постоянно прилетает! Заставляет учиться! Не разрешает устраивать вечеринки! Думаю, сначала Евгений радовался, что Антона нет, потом сообразил: отец заболел или даже умер. Вот только юнцу нужны лишь бабки, и он их получает. Исполнится поганцу двадцать один год, он объявится, непременно ко мне обратится. С этого возраста он получает право на капитал отца. Не знаю, как будем обходить формальности, с юридической точки зрения Евгений‑то мертв, а Роберт ни малейшего отношения к владельцу «Альфа Бета» не имеет, но я никогда не обману Женю. Ради памяти Антона, для спокойствия шефа на том свете пусть подонок, из‑за которого умерли Рита, Лариса, Иван, Зинаида и в конечном счете и сам Алферов‑старший, получит свой рэп! Нет, нет, я не то говорю. Шеф жив!

Макс вышел из комнаты, я же удивилась:

– Рэп? При чем тут это?

Рукин внезапно зевнул.

– За пару месяцев до случая с Логиновой Женя увлекся рэпом, заговорил о создании собственной группы. Лариса запретила сыну даже думать о такой, с позволения сказать, музыке!

– Многие подростки, причем не только мужского пола, увлекаются чтением текстов под заунывные мелодии, – сказала я и примолкла.

Рэп! Музыка! Тело Надежды Ивановны, лежащее на руле, мальчик, который решил украсть сумку, странная кепка на его голове, два миллиона в серой сумке из искусственной замши…

– У меня нет сил, – произнес Вадим и лег на диван. – Можно, я немного отдохну? Ну совсем не могу шевелиться.

– Да, пожалуйста, – тихо сказала я, – накройтесь пледом. Хотите чаю?

– Спать, – прошептал Рукин, поворачиваясь спиной ко мне, – минут десять, не больше.