Глава 11. – Простите, не хотела вас обидеть, – быстро сказала я и засунула портмоне в сумку

– Простите, не хотела вас обидеть, – быстро сказала я и засунула портмоне в сумку.

Но Тамара не успокаивалась:

– Я похожа на мерзавку?

Я попыталась улыбнуться:

– Конечно, нет.

– Но вы хотели меня подкупить! – со слезами в голосе заявила домработница.

Я начала врать, не надеясь на успех.

– Еще раз извините, у нас вышло недопонимание. Я спрашивала, сколько тут стоит кофе с пирожными.

– Правда? – обрадовалась Тамара.

У меня вырвался вздох облегчения.

– Конечно, раз вы выбрали это кафе, значит, заглядываете сюда и в курсе ассортимента и цен.

На губах собеседницы появилось подобие улыбки.

– На минус первом этаже супермаркет, я покупаю в нем Вадиму продукты, набью пакеты и сюда спешу, награждаю себя ватрушкой с чаем, недорого и очень вкусно. Возьмите плюшку с творогом.

– Сейчас вы работаете на Рукина? – спросила я, сделав заказ.

Тамара сняла со спинки стула куртку и накинула на плечи.

– Зябко стало. Нет, я служу у Алферовых.

– Они умерли, – не выдержала я.

Домработница опять оглянулась.

– Знаю, но я по‑прежнему слежу за квартирой, дом в поселке «Марков лес» законсервирован. Рукин заботится о бизнесе, мы получаем зарплату по‑прежнему. Вадик берет свой оклад и отдает мне мой. Но он не хозяин! Понимаете?

– Стараюсь понять, – пробормотала я, – почему Рукин поселился в апартаментах босса?

– Он в них всегда жил. Вы не знали? – удивилась Тамара. – Вадик детдомовский. Он удивительного ума человек. Детям из приюта редко удается в МГУ поступить, а Рукин школу с золотой медалью закончил. Понимаете, какой он старательный? Он мне рассказывал, что в последних классах учителя изо всех сил старались сироте троек понаставить. Вызовут к доске и давай его валить, задают бесконечные вопросы, придираются. Даже одноклассники возмутились, один из ребят, сын богатых родителей, матери своей нажаловался, та приехала в школу и директрису в пух и прах разнесла, орала на нее так громко, что весь коллектив слышал:

– Знаю, что на учебное заведение ограниченное число медалей выделяется, и вы рассчитываете дать награды тем детям, чьи отцы вам заплатят. Но, имейте в виду, если Рукин заслуженной медали не получит, я министру образования лично позвоню!

Вадик стал медалистом. В студенческие годы он жил в общежитии, потом его бывший однокурсник поехал работать за границу, оставил Рукину свою комнату в коммуналке. Антон Евгеньевич узнал, что у помощника нет жилья, и сюда его взял. Потом Алферовы в особняк переехали, я с ними отправилась, а Вадик здесь остался.

– Антон Евгеньевич не пригласил помощника в коттедж? – уточнила я.

Тамара вдруг улыбнулась:

– В другом дело. Алферов Ваде в последнее время часто повторял: «Тебе надо жениться, годы бегут, после сорока семью трудно заводить. Привыкнешь к холостяцкой жизни, останешься один, без близких плохо». Рукин ему в ответ: «Вы моя семья. И одному, без женщины, мне совсем не плохо, не хочу, чтобы мною командовали, заставляли по выходным таскаться в гости к теще, и детей я с детства не люблю, один ваш Женя хороший».

– Бывшие детдомовцы, как правило, не очень счастливы в личной жизни, – вздохнула я. – Они воспитывались на попечении государства, не имели маму‑папу‑бабушку‑дедушку и не понимают, как жить в семье, опыта нет.

Тамара сняла куртку.

– Антон Евгеньевич решил, что у Вадика просто нет места для свиданий, и сказал ему: «В особняке тебе оборудовали комнату, приезжай, когда захочешь, но живи тут. Заведи девушку, другую, третью. Эта квартира твоя, делай в ней, что сочтешь нужным».

– Щедрый подарок, – заметила я.

Тамара нахмурилась, заерзала на стуле, снова накинула на плечи куртку, сбросила ее и наконец решилась на откровенный вопрос:

– Думаете, хозяина похитили? Что‑нибудь узнали новое?

– Вероятно, Алферов сам решил скрыться, – протянула я, – взял деньги и уехал.

Домработница окинула небольшой зал взглядом.

– Нет, он бы так не поступил, нас бы не бросил. Если преступники Антона Евгеньевича схватили, что с ним сейчас сталось? Где его прячут?

Я решила сказать женщине неприятную правду:

– Взрослые люди, силой удерживаемые преступниками, редко оказываются на свободе. Более пятидесяти процентов из них погибает в первые сутки, три четверти остальных не доживают до конца вторых. Антона нет больше года, он вам не звонил, не присылал весточек, никак не проявлялся. Боюсь, его уже нет на этом свете.

Тамара нахохлилась:

– Я читала в газетах недавно о женщине, которую маньяк держал в специально оборудованном убежище более десяти лет.

– Это уникальный случай, – сказала я, – но вы правы, иногда преступник прячет жертву. Вот только в его действиях часто есть сексуальный подтекст, я могу вам назвать несколько примеров, когда девушки проводили с насильниками больше года. Одна из таких жертв, после того как ее нашли, отказалась уйти от похитителя, вышла за него замуж [Реальный случай.]. Молодых парней могут превратить в рабов. Но мужчин возраста Алферова, как правило, убивают. Извините за жесткий разговор, но лучше не питать иллюзий.

Тамара схватила чайную ложку и принялась ковырять кофейную гущу.

– Вадик до сих пор надеется увидеть шефа, а мне, если честно, тоже думается, что он мертв. Вот поэтому я и решила рассказать вам правду. Вадик боится замарать честь Алферовых, а я считаю, если изложить все как было, это поможет преступника отыскать! Вы все у Рукина спрашивали: «Кто ненавидел босса?» А Вадя вам пел: «Ему многие завидовали, не все любили, но у любого успешного бизнесмена полно «заклятых друзей». Про Фирсову он ни словечка не обронил. Уж если кто и желал Антону Евгеньевичу гадостей от всей души, так это Зинаида Ефимовна.

– Кто она? – тут же спросила я.

– Кормилица, – ответила Тамара.

Слово из романов русской классической литературы немало удивило меня.

– Женщина, которая кормит своим молоком чужого ребенка? Эта профессия существует в наше время? Полки магазинов заставлены банками с сухими смесями!

Тамара поджала губы.

– Антон и Лариса несколько лет пытались зачать ребенка, но у них ничего не получалось. Вроде оба здоровы, а беременность не наступала. Антон Евгеньевич не очень страдал, он жене говорил:

– Перестань дергаться, всему свое время, что ни делается, все к лучшему. Нет детей и не надо, поживем для себя.

Лариса вроде соглашалась с супругом, но раз в месяц, убедившись, что ничего не получается, впадала в истерику, потом у нее началась депрессия, нежелание общаться с друзьями. Тогда уже все приятели Алферовых обзавелись наследниками, во время встреч разговоры частенько крутились вокруг детских проблем, Ларисе казалось, что знакомые считают ее ущербной, больной, и она впадала в ярость. В конце концов Антон отвел супругу к профессору, который жестко сказал:

– Милочка, вы стопроцентно бесплодны, вам ничего не поможет, никогда. Выкиньте навсегда из головы мысли о ребенке, его не будет. Лечиться бесполезно.

Алферова пришла в ужас, прорыдала неделю, затем смирилась, перестала высчитывать лучшие для зачатия дни, мерить температуру и доставать мужа вопросом: «Ну почему я не могу забеременеть?»

Какой смысл хотеть того, что с тобой никогда не произойдет! Много ли найдется на свете женщин, которые мечтают стать королевой Великобритании? Навряд ли больше десятка. Понятно же, что никогда не займешь английского трона. Лариса приняла свое бесплодие как неизбежность, а через полгода после беседы с профессором у нее случилась задержка. Алферова восприняла свое положение как чудо, но ее муж хорошо знал: волшебства нет, есть отличный врач, который ранее сказал Антону Евгеньевичу:

– Забеременеть вашей жене мешает огромное желание стать матерью. Иногда так бывает: чем сильнее женщина мечтает о младенце, тем сложнее процесс зачатия. Представьте, что вы несете полную чашку воды и думаете: «Только бы не расплескать». Едва эта мысль оформляется в мозгу, как пальцы предательски вздрагивают, жидкость проливается. Тремор цели! С беременностью та же ситуация. Умные бабки‑повитухи знали об этом эффекте и еще в начале девятнадцатого века говорили женщинам: «Хочешь родить, не старайся, забудь, и все получится». Но как выбросить из головы эти мысли? Да очень просто, желающей забеременеть сообщали неприятную новость про бесплодие и советовали пригреть сироту. Тем, кто не решался взять в дом чужого ребенка, предлагали подобрать собаку или кошку. Вам это кажется глупым? Старухи не слышали о науке психологии, да и не было ее в те годы, не знали акушерки о гормонах стресса и прочих премудростях, зато отлично понимали: пациентка будет заботиться о младенце или животном, успокоится и непременно забеременеет. Недаром в русском, немецком и французском языках существует пословица: «Чужой ребенок своего приведет», а еще есть примета, если позаботишься о бездомном щенке или котенке, внесешь в свой дом счастье.

Профессор предложил Антону экстремальный способ излечения Ларисы, тот согласился, и в результате родился Евгений.

Жизнь долгожданного, вымоленного, выпрошенного у небес чада, как правило, очень тяжела. На первый взгляд Женя жил в раю, он имел абсолютно все и даже больше. Любые игрушки, книжки, самую лучшую одежду, наивкуснейшую еду.

К сожалению, у Ларисы не было молока, использовать сухую смесь она не хотела.

– Кормить «химией» ребенка, – рыдала Лариса. – Никогда!

Пока жена лежала в роддоме, Антон нашел кормилицу, Зину Фирсову. Она в один день с Ларой произвела на свет мальчика Ваню. Но, в отличие от Алферовой, молока у Фирсовой было через край, и она, мать‑одиночка, нуждалась в деньгах.

Сначала Антон хотел привозить домой бутылочки, но Лариса встала на дыбы.

– По дороге в посуду попадут микробы! Пусть Зинаида живет у нас!

Фирсова, с ее бедственным материальным положением, с радостью согласилась перебраться в квартиру, где ей предлагалось бесплатное питание, медицинское обслуживание, а взамен требовалось лишь кормить еще одного младенца и получать за это неплохие деньги. Сначала Зинаида исполняла исключительно функции кормилицы, затем превратилась в няню. Ивану определили роль верного пажа, лакея, оруженосца Жени.

Ясное дело, в детский сад мальчики не ходили, до пяти лет с ними возилась Зина, затем Антон нанял учительницу, которая начала готовить ребятишек к школе. Лариса не особенно обрадовалась идее мужа обучать Ваню вместе с Женей, она сказала:

– Преподаватель разделит свое внимание, а я хочу, чтобы оно целиком адресовалось Женечке.

– Сыну необходимо учиться в коллективе, – возразил Антон, – развивать соревновательный дух, тренировать силу воли, ты же его в вату укутываешь, это не на пользу мальчишке. Не спорь. Иван будет заниматься совместно с Женей.

Не прошло и пары месяцев, как самолюбие Ларисы было сильно ущемлено. Женечка, ее талантливый, умный, способный, гениальный мальчик, не проявлял тяги к знаниям. Он не мог усидеть на стуле больше десяти минут, капризничал, бесконечно бегал в туалет и упорно не хотел складывать слоги в слова. Ваня, ребенок от неизвестного отца и глупой няньки, ловил каждое слово преподавательницы и накрепко запоминал его.

– М‑а‑ш‑а, – тянул Женя, – М‑а‑ш‑а, а вместе получится… шалаш!

Ваня тем временем бойко читал вслух сказку про семерых козлят. Арифметика, русский язык, природоведение – все давалось Фирсову легко, Евгений же словно толкал в гору бетонный блок.

Учительница правильно оценила ситуацию и один раз заикнулась:

– Не стоит отдавать Женечку в школу шестилетним, лучше ему лишний годик дома посидеть, подрасти.

– А Иван? – нахмурилась Лариса.

– Его можно сразу в третий класс определять, – честно ответила преподавательница и была моментально уволена.

Алферова сделала абсолютно неверный вывод. Она была твердо уверена в гениальности Женечки и сочла училку дурой, которая не сумела раскрыть творческий потенциал ее потрясающего мальчика.

Иван и Евгений пошли в одну школу, в один класс, сели за одну парту. Тетради мальчиков радовали глаз и пестрели красными звездочками, которые малышам ставили вместо пятерок. Лариса испытывала гордость: ее Женечка лучший из лучших, на него равняется весь класс.

В конце учебного года Лару вызвали в школу, она шла туда со спокойным сердцем и не предполагала, какой неприятный разговор ожидает ее в кабинете классной руководительницы Марии Алексеевны.

– Возникла проблема, – чуть смущенно сказала та, – нас волнуют отношения Ивана и Евгения.

– Мальчики воспитываются вместе, – перебила учительницу Алферова. – Иван – сын нашей няни Зинаиды. Он, конечно, звезд с неба не хватает, не наделен яркими талантами, как Женечка, но нормальный ребенок. А в чем дело? Дети дерутся?

– Вообще‑то нет, – вздохнула Мария Алексеевна, – вернее, Ваня и Женя не выясняют между собой отношений в кулачном бою. Но Фирсов дубасит каждого, кто, по его мнению, косо взглянул на Алферова.

Лариса засмеялась:

– Иван предан Жене.

– Даже слишком, – поморщилась Мария Алексеевна, – Ваня носит его ранец, подает Евгению в столовой еду, охраняет его. На мой взгляд, это не преданность и не дружба, а отношения хозяин – слуга. Пожалуйста, примите меры.

– Какие? – изумилась Лариса.

– Объясните сыну, что использовать другого мальчика в качестве лакея неприлично, – звонко сказала классная руководительница, – Евгений ничего не хочет делать сам. Позавчера ребятам велели вымыть в кабинете иностранного языка пол, у нас уборку дети производят вчетвером. Женя громко сказал: «Ванька, я пошел в библиотеку. Справишься с полом, захвати мои книги».

– Ну и что? – не поняла Лариса.

– Вы считаете нормальным положение, когда один школьник приказывает другому работать за себя? – вспыхнула Мария Алексеевна. – Я велела привести кабинет в божеский вид. Евгений проигнорировал мое указание, он…

– Ну, хватит! – разозлилась Лариса. – Вам просто не к чему придраться, и вы придумываете причину! Женечка круглый отличник, он будущий золотой медалист, гений, нобелевский лауреат. Любой ребенок посчитает за счастье помочь Евгению!

Мария Алексеевна покраснела.

– Кстати, о хороших оценках. Посмотрите на эти тетради. Они для классных работ и не выдаются на дом. Перелистайте, интересное зрелище. Давайте помогу. Вот вчерашнее задание по математике.

Справа лежала образцовая тетрадочка, в которой каждая цифра была выписана с дотошной аккуратностью, а вычисления произведены правильно. Ни помарок, ни перечеркиваний, все очень красиво. Зато слева наблюдалась другая картина. «ЗОдача. Три землИкопа кАпалЫ кОнаву шесть чаЗов. Зколько будут кАпать кОнаву два землИкопа! РИшенЬе. 6: 3 = 4. 4 ґ 3 = 9. Атвет: девИть».

– Ну, как? – прищурилась Мария Алексеевна. – Впечатляет?

Лариса снисходительно улыбнулась:

– Ване не стать Эйнштейном.

– Почему вы решили, что тетрадь с ошибками и размазанными чернилами принадлежит Фирсову? – изумилась училка.

– А кому? – заморгала Алферова.

– Евгению, – ответила преподавательница. – Ванечка – лучший ученик в классе, а ваш сын не тянет программу.