Говард Лавкрафт. Хребты безумия 1 страница

Говард Лавкрафт. Хребты безумия

--------------------------------------------------------------- OCR: Олег Лагутин--------------------------------------------------------------- Повесть Против своей воли начинаю я этот рассказ, меня вынуждает явноенежелание ученого мира прислушаться к моим советам, они жаждутдоказательств. Не хотелось бы раскрывать причины, заставляющие менясопротивляться грядущему покорению Антарктики -- попыткам растопить вечныельды и повсеместному бурению в поисках полезных ископаемых. Впрочем, советымои и на этот раз могут оказаться ненужными. Понимаю, что рассказ мой поселит в души многих сомнения в егоправдивости, но скрой я самые экстравагантные и невероятные события, чтоостанется от него? В мою пользу, однако, свидетельствуют неизвестные дотолефотографии, в том числе и сделанные с воздуха,-- очень четкие икрасноречивые. Хотя, конечно, и здесь найдутся сомневающиеся -- ведьнекоторые ловкачи научились великолепно подделывать фото. Что касаетсязарисовок, то их-то уж наверняка сочтут мистификацией, хотя, думаю,искусствоведы основательно поломают голову над техникой загадочных рисунков. Мне приходится надеяться лишь на понимание и поддержку тех немногихгениев науки, которые, с одной стороны, обладают большой независимостьюмысли и способны оценить ужасающую убедительность предъявленныхдоказательств, сопоставив их с некоторыми таинственными первобытными мифами;а с другой -- имеют достаточный вес в научном мире, чтобы приостановитьразработку всевозможных грандиозных программ освоения "хребтов безумия".Жаль, что ни я, ни мои коллеги, скромные труженики науки из провинциальныхуниверситетов, не можем считаться достаточными авторитетами в столь сложныхи абсолютно фантастических областях бытия. В строгом смысле слова мы и специалистами-то в них не являемся. Меня,например, Мискатоникский университет направил в Антарктику как геолога: спомощью замечательной буровой установки, сконструированной профессоромнашего же университета Фрэнком Х. Пэбоди, мы должны были добыть с большойглубины образцы почвы и пород. Не стремясь прослыть пионером в другихобластях науки, я тем не менее надеялся, что это новое механическоеустройство поможет мне многое разведать и увидеть в ином свете. Как читатель, несомненно, знает из наших сообщений, установка Пэбодипринципиально нова и пока не имеет себе равных. Ее незначительный вес,портативность и сочетание принципа артезианского действия бура с принципомвращающегося перфоратора дают возможность работать с породами разнойтвердости. Стальная бурильная коронка, складной хвостовик бура, бензиновыйдвигатель, разборная деревянная буровая вышка, принадлежности для взрывныхработ, тросы, специальное устройство для удаления разрушенной породы,несколько секций бурильных труб -- шириной по пять дюймов, а длиной, всобранном виде, до тысячи футов,-- все это необходимое для работы снаряжениемогло разместиться всего на трех санях, в каждые из которых впрягалось посемь собак. Ведь большинство металлических частей изготовлялись из легкихалюминиевых сплавов. Четыре огромных самолета, сконструированных фирмойДорнье для полетов на большой высоте в арктических условиях и снабженныхспециальными устройствами для подогрева горючего, а также для скорейшегозапуска двигателя (последнее -- также изобретение Пэбоди), могли доставитьнашу экспедицию в полном составе из базы на краю ледникового барьера в любуюнужную нам точку. А там можно передвигаться уже и на собаках. Мы планировали исследовать за один антарктический сезон -- немногозадержавшись, если потребуется,-- как можно больший район, сосредоточившисьв основном у горных хребтов и на плато к югу от моря Росса. До нас в этихместах побывали Шеклтон, Амундсен, Скотт и Бэрд. Имея возможность частоменять стоянку и перелетать на большие расстояния, мы надеялись получитьсамый разнородный геологический материал. Особенно интересовал насдокембрийский период -- образцы антарктических пород этого времени,малоизвестны научному миру. Хотелось также привезти с собой и кускиотложений из верхних пластов, содержащих органические остатки,-- ведь знаниеранней истории этого сурового, пустынного царства холода и смерти необычайноважно для науки о прошлом Земли. Известно, что в давние времена климат наантарктическом материке был теплым и даже тропическим, а растительный иживотный мир богатым и разнообразным; теперь же из всего этого изобилиясохранились лишь лишайники, морская фауна, паукообразные и пингвины. Мыочень надеялись пополнить и уточнить информацию о былых формах жизни. В техслучаях, когда бурение покажет, что здесь находятся остатки фауны и флоры,мы взрывом увеличим отверстие и добудем' образцы нужного размера и кондиции. Из-за того, что внизу, на равнине, толща ледяного покрова равняласьмиле, а то и двум, нам приходилось бурить скважины разной глубины на горныхсклонах. Мы не могли позволить себе терять время и бурить лед дажезначительно меньшей толщины, хотя Пэбоди и придумал, как растапливать его спомощью вмонтированных в перфоратор медных электродов, работающих отдинамо-машины. После нескольких экспериментов мы отказались от такой затеи,а теперь именно этот отвергнутый нами метод собирается использовать,несмотря на все наши предостережения, будущая экспедиция Старкуэтера-Мура. Об экспедиции Мискатоникского университета широкая общественность зналаиз наших телеграфных отчетов, публиковавшихся в "Аркхемской газете" иматериалах "Ассошиэйтед Пресс", а позднее -- из статей Пэбоди и моих. Средиее членов были четыре представителя университета: Пэбоди, биолог Лейк, физикЭтвуд, он же метеоролог, и я, геолог и номинальный глава группы, а такжешестнадцать помощников: семеро студентов последнего курса и девять опытныхмехаников. Двенадцать из шестнадцати могли управлять самолетом, и все, кромедвоих, были умелыми радистами. Восемь разбирались в навигации, умелипользоваться компасом и секстантом, в том числе Пэбоди, Этвуд и я. Крометого, на двух наших кораблях -- допотопных деревянных китобойцах,предназначенных для работы в арктических широтах и имеющих дополнительныепаровые двигатели,-- были полностью укомплектованные команды. Финансировали нашу экспедицию Фонд Натаниэля Дерби Пикмена, а также ещенесколько спонсоров; сборы проходили очень тщательно, хотя особой рекламы небыло. Собаки, сани, палатки с необходимым снаряжением, сборные частисамолетов -- все перевозилось в Бостон и там грузилось на пароходы.Великолепной оснащенностью экспедиции мы во многом обязаны бесценному опытунаших недавних блестящих предшественников: мы придерживались их рекомендацийво всем, что касалось продовольствия, транспорта, разбивки лагеря и режимаработы. Многочисленность таких предшественников и их заслуженная слава сталипричиной того, что наша экспедиция, несмотря на ее значительные успехи, непривлекла особого внимания общественности. Как упоминалось в газетах, мы отплыли из Бостона 2 сентября 1930 года ишли вначале вдоль североамериканского побережья. Пройдя Панамский канал,взяли курс на острова Самоа, сделав остановку там, а затем в Хобарте,административном центре Тасмании, где в последний раз пополнили запасыпродовольствия. Никто из нас прежде не был в полярных широтах, и потому мыцеликом полагались на опыт наших капитанов, старых морских волков, не одингод ловивших китов в южных морях,-- Дж. Б. Дугласа, командовавшего бригом"Аркхем" и осуществлявшего также общее руководство кораблями, и ГеоргаТорфинсена, возглавлявшего экипаж барка "Мискатоник". По мере удаления от цивилизованного мира солнце все позже заходило загоризонт -- день увеличивался. Около 62' южной широты мы заметили первыеайсберги -- плоские, похожие на огромные столы глыбы с вертикальнымистенками, и еще до пересечения Южного полярного круга, кое событие былоотпраздновано нами 20 октября с традиционной эксцентричностью, сталипостоянно натыкаться на ледяные заторы. После долгого пребывания в тропикахрезкий спад температуры особенно мучил меня, но я постарался взять себя вруки в ожидании более суровых испытаний. Меня часто приводили в восторгудивительные атмосферные явления, в том числе впервые увиденный мноюпоразительно четкий мираж: отдаленные айсберги вдруг ясно представилисьзубчатыми стенами грандиозных и фантастичных замков. Пробившись сквозь льды, которые, к счастью, имели в себе открытыеразломы, мы вновь вышли в свободные воды в районе 67' южной широты и 175'восточной долготы. Утром двадцать шестого октября на юге появиласьослепительно блиставшая белая полоска, а к полудню всех нас охватил восторг:перед нашими взорами простиралась огромная заснеженная горная цепь,казалось, не имевшая конца. Словно часовой на посту, высилась она на краювеликого и неведомого материка, охраняя таинственный мир застывшей Смерти.Несомненно, то были открытые Россом Горы Адмиралтейства, и, следовательно,нам предстояло, обогнув мыс Адэр, плыть вдоль восточного берега землиВиктории до места будущей базы на побережье залива Мак-Мердо, у подножьявулкана Эребус на 77'9' южной широты. Заключительный этап нашего пути былособенно впечатляющим и будоражил воображение. Величественные, полные тайныхребты скрывали от нас материк, а слабые лучи солнца, невысокоподнимавшегося над горизонтом даже в полдень, не говоря уж о полуночи,бросали розовый отблеск на белый снег, голубоватый лед, разводья междульдинами и на темные, торчащие из-под снега гранитные выступы скал. Вдали,среди одиноких вершин, буйствовал свирепый антарктический ветер; лишьненадолго усмирял он свои бешеные порывы; завывания его вызывали смутноепредставление о диковатых звуках свирели; они разносились далеко и в силунеких подсознательных мнемонических причин беспокоили и даже вселяли ужас.Все вокруг напоминало странные и тревожные азиатские пейзажи Николая Рериха,а также еще. более невероятные и нарушающие душевный покой описаниязловещего плоскогорья Ленг, которые дает безумный араб Абдула Альхазред вмрачном "Некрономиконе". Впоследствии я не раз пожалел, что, будучистудентом колледжа, заглядывал в эту чудовищную книгу. 7 ноября горная цепь на западе временно исчезла из поля нашего зрения;мы миновали остров Франклина, а на следующий день вдали, на фоне длиннойцепи гор Перри, замаячили конусы вулканов Эребус и Террор на острове Росса'.На востоке же белесой полосой протянулся огромный ледяной барьер толщиной неменее двухсот футов. Резко обрываясь, подобно отвесным скалам у берегов ' Здесь и далее имеется в виду полуостров Росса. Квебека, он ясно говорил, что кораблям идти дальше нельзя. В полдень мывошли в залив Мак-Мердо и встали на якорь у курящегося вулкана Эребус.Четкие очертания этого гиганта высотой 12 700 футов напомнили мне японскуюгравюру священной Фудзиямы; сразу же за ним призрачно белел потухший вулканТеррор, высота его равнялась 10 900 футам. Эребус равномерно выпускал из своего чрева дым, и один из нашихассистентов, одаренный студент по фамилии Денфорт, обратил наше внимание,что на заснеженном склоне темнеет нечто, напоминающее лаву. Он такжеприбавил, что, по-видимому, именно эта гора, открытая в 1840 году, послужилаисточником вдохновения для По, который спустя семь лет написал: Было сердце мое горячее, Чем серы поток огневой, Чем лавы поток огневой, Бегущий с горы Эореи Под ветра полярного вой, Свергающийся с Эореи, Под бури арктической вой'. Денфорт, большой любитель такого рода странной, эксцентрическойлитературы, мог говорить о По часами. Меня самого интересовал этот писатель,сделавший Антарктиду местом действия своего самого длинного произведения --волнующей и загадочной "Повести о приключениях Артура Гордона Пима". А на голом побережье и на ледяном барьере вдали с шумным гоготаниембродили, переваливаясь и хлопая ластами, толпы нелепейших созданий --пингвинов, В воде плавало множество жирных чаек, поверхность медленнодрейфующих льдин была также усеяна ими. Девятого числа, сразу после полуночи, мы с превеликим трудом добралисьна крошечных лодчонках до острова Росса, таща за собой канаты, соединяющиенас с обоими кораблями; снаряжение и продовольствие доставили позже наплотах. Ступив на антарктическую землю, мы пережили чувства острые исложные, несмотря на то, что до нас здесь уже побывали Скотт и Шеклтон.Палаточный лагерь, разбитый нами прямо у подножия вулкана, был всего лишьвременным пристанищем, центр же управления экспедицией оставался на"Аркхе-ме". Мы перевезли на берег все бурильные установки, а также собак,сани, палатки, продовольствие, канистры с бензином, экспериментальнуюустановку по растапливанию льда, фотоаппараты, аэрокамеры, разобранныесамолеты и прочее снаряжение, в том числе три миниатюрных радиоприемника --помимо тех, что помещались в самолетах. В какой бы части ледяного континентамы ни оказались, они помогли бы нам не терять связь с "Аркхемом". А спомощью мощного радиопередатчика на "Аркхеме" осуществлялась связь с внешниммиром; сообщения о ходе работ регулярно посылались в "Аркхемскую газету",имевшую свою радиостанцию в Кингпорт-Хеде (штат Массачусетс). Мы надеялисьзавершить дела к исходу антарктического лета, а в случае неудачиперезимовать на "Аркхеме", послав "Мискатоник" домой заблаговременно -- дотого, как станет лед,-- за свежим запасом продовольствия. Не хочется повторять то, о чем писали все газеты, и рассказывать ещераз о штурме Эребуса; об удачных пробах, взятых в разных частях острова; онеизменной, благодаря изобретению Пэбоди, скорости бурения, которая неснижалась даже при работе с очень твердыми породами; об удачных испытанияхустройства по растапливанию льда; об опаснейшем подъеме на ледяной барьер ссанями и снаряжением и о сборке пяти самолетов в лагере на ледяной круче.Все члены нашей экспедиции -- двадцать мужчин- и пятьдесят пять ездовыхсобак -- чувствовали себя превосходно, правда, до сих пор мы еще неиспытывали лютого холода или ураганного ветра. Ртуть в термометре держаласьна отметках 4' -- 7' ниже нуля -- морозы, к которым мы привыкли у себя вНовой Англии, где зимы бывают довольно суровыми. Лагерь на ледяном барьеребыл также промежуточным, там предполагалось хранить бензин, провизию,динамит и еще некоторые необходимые вещи. Экспедиция могла рассчитывать только на четыре самолета, пятыйоставался на базе под присмотром летчика и еще двух подручных и в случаепропажи остальных самолетов должен был доставить нас на "Аркхем". Позже,когда какой-нибудь самолет или даже два были свободны от перевозкиаппаратуры, мы использовали их для связи: помимо этой основной базы, у насимелось еще одно временное пристанище на расстоянии шестисот -- семисот миль-- в южной части огромного плоскогорья, рядом с ледником Бирдмора. Несмотряна метели и жесточайшие ветры, постоянно дующие с плоскогорья, мы в целяхэкономии и эффективности работ отказались от промежуточных баз. В радиосводках от 21 ноября сообщалось о нашем захватывающембеспосадочном полете в течение четырех часов над бескрайней ледянойравниной, окаймленной на западе горной грядой. Рев мотора разрывал вековоебезмолвие; ветер не мешал полету, а попав в туман, мы продолжили путь порадиокомпасу. Когда между 83' и 84' южной широты впереди замаячил некий массив, мыпоняли, что достигли ледника Бирдмора, самого большого шельфового ледника вмире; ледяной покров моря сменяла здесь суша, горбатившаяся хребтами. Теперьмы окончательно вступали в сверкающее белизной мертвое безмолвие крайнегоюга. Не успели мы это осознать, как вдали, на востоке, показалась гора Нансена, высота которой равняется почти 15 000 -- футов. Удачнаяразбивка лагеря за ледником на 86' 7' южной широты и 174' 23' восточнойдолготы и невероятно быстрые успехи в бурильных и взрывных работах,проводившихся в нескольких местах, куда мы добирались на собаках или насамолетах,-- все это успело стать достоянием истории, так же как итриумфальное восхождение Пэбоди с двумя студентами, Гедни и Кэрролом, нагору Нансена, которое они совершили 13 -- 15 декабря. Находясь на высоте 8500 футов над уровнем моря, мы путем пробного бурения обнаружили твердуюпочву уже на глубине двадцати футов и, прибегнув к установке Пэбоди,растапливающей снег и лед, смогли добыть образцы пород там, где до нас непомыслил бы это сделать ни один исследователь. Полученные таким образомдокембрийские граниты и песчаники подтвердили наше предположение, что уплато и большей, простирающейся к западу, части континента однопроисхождение, чего нельзя было сказать о районах, лежащих к юго-востоку отЮжной Америки; они, по нашему разумению, составляли другой, меньший,континент, отделенный от основного воображаемой линией, соединяющей моряРосса и Уэдделла. Впрочем, Бэрд никогда не соглашался с нашей теорией. В некоторых образцах песчаников, которые после бурения и взрывных работобрабатывались уже долотом, мы обнаружили крайне любопытные вкрапленияорганических остатков -- окаменевшие папоротники, морские водоросли,трилобиты, кринойды и некоторых моллюсков -- лингвелл и гастроподов, чтопредставляло исключительный интерес для изучения первобытной историиконтинента. Встречались там и странного вида треугольные полосатыеотпечатки, около фута в основании, которые Лейк собирал по частям из сланца,добытого на большой глубине в самой западной точке бурения, недалеко от горКоролевы Александры. Биолог Лейк посчитал полосатые вкрапления фактомнеобычным и наводящим на размышления; я же как геолог не нашел здесь ничегоудивительного -- такой эффект часто встречается в осадочных породах. Сланцысами по себе -- метаморфизированные образования, в них всегда естьспрессованные осадочные породы; под давлением они могут принимать самыеневероятные формы -- так что особых причин для недоумения я тут не видел. 6 января 1931 года Лейк, Пэбоди, Дэниэлз, все шестеро студентов, четыремеханика и я вылетели на двух самолетах в направлении Южного полюса, однакоразыгравшийся не на шутку ветер, который, к счастью, не перерос в частыйздесь свирепый ураган, заставил нас пойти на вынужденную посадку. Как писалигазеты, это был один из наших разведывательных полетов, когда мы наносили накарту топографические особенности местности, где еще не побывал ни одинисследователь Антарктиды. Предыдущие полеты оказались в этом отношениинеудачными, хотя мы вдоволь налюбовались тогда призрачно-обманчивымиполярными миражами, о которых во время морского путешествия получили лишьслабое представление. Далекие горные хребты парили в воздухе как сказочныегорода, а белая пустыня под волшебными лучами низкого полночного солнцачасто обретала золотые, серебряные и алые краски страны грез, суля смельчакуневероятные приключения. В пасмурные дни полеты становились почтиневозможны: земля и небо сливались в одно таинственное целое и разглядетьлинию горизонта в этой снежной хмари было очень трудно. Наконец мы приступили к выполнению нашего первоначального плана,готовясь перелететь на пятьсот миль к западу и разбить там еще один лагерь,который, как мы ошибочно полагали, будет находиться на другом маломконтиненте. Было интересно сравнить геологические образцы обоих районов.Наше физическое состояние оставалось превосходным -- сок лайма разнообразилнаше питание, состоявшее из консервов и солонины, а умеренный холод позволялпока не кутаться. Лето было в самом разгаре, и, поспешив, мы могли закончитьработу к марту и тем избежать долгой тяжкой зимовки в период антарктическойночи. На нас уже обрушилось несколько жестоких ураганов с запада, но уронамы не понесли благодаря изобретательности Этвуда, поставившего элементарныезащитные устройства вокруг наших самолетов и укрепившего палатки. Намфантастически везло. В мире знали о нашей программе, а также об упрямой настойчивости, скоторой Лейк требовал до переселения на новую базу совершить вылазку взападном, а точнее, в северо-западном направлении. Он много думал об этихстранных треугольных вкраплениях, мысль о них не давала ему покоя; врезультате ученый пришел к выводу, что их присутствие в сланцах противоречитприроде вещей и не отвечает соответствующему геологическому периоду.Любопытство его было до крайности возбуждено, ему отчаянно хотелосьвозобновить буровые и взрывные работы в западном районе, где отыскались этитреугольники. Он почему-то уверовал в то, что мы встретились со следамикрупного, неизвестного науке организма, основательно продвинувшегося на путиэволюции, однако почему-то выпадающего из классификации. Странно, но горнаяпорода, сохранившая их, относилась к глубокой древности -- кембрийскому, аможет, и докембрийскому периоду, что исключало возможность существования нетолько высокоразвитой, но и прочей жизни, кроме разве одноклеточных итрилобитов. Сланцам, в которых отыскались странные следы, было от пятисот дотысячи миллионов лет.