Глава 7. Демоны бывают разные. И как показывает практика, с коренными обитателями ада управиться гораздо проще

ДЕМОНЫ ГОРОДА ХАННАТ

Демоны бывают разные. И как показывает практика, с коренными обитателями ада управиться гораздо проще, чем с теми, которые живут внутри нас.

Ланга

Пустыня зовет, ветер поет, и на широких крыльях его прилетает к людям златоглазая Смерть… Ты помнишь об этом, девочка-жрица? Ты слышишь песню и зов ветров? О, да ты ничего не сумела забыть…

Целую вечность горячие ветра перемалывают песчаные дюны пустыни Цукк в мельчайшую пыль, буро-серую, легкую, почти невесомую. Она нежно шелестит под ногами путников и время от времени танцует завихрениями крошечных смерчиков. И одинокая гордая пустыня терпеливо ждет, когда с отрогов маргарских гор сорвется ветер, чтобы подхватить в свои могучие объятия целые горы песка и пыли и обрушить их на морское побережье, уничтожая на своем пути все живое. Мелкие песчинки забивают горло жертвы, нестерпимый жар сжигает кожу и глаза. Страшная и мучительная и, самое главное, неизбежная смерть. Если караванщики на своем пути вдруг натыкаются на высохшие мумии людей и животных» то сомнений не возникает: несчастные попали в песчаную бурю. Остается только молить Великую Пеструю Мать, чтоб их самих миновала подобная участь. Молиться истово, всем сердцем, и подгонять лошадей и верблюдов.

Горячий вихрь уже успел схватить первую пригоршню песка, а пустыня Цукк – вскрикнуть от радостного предвкушения, когда огромный смерч поднял в воздух целую дюну. Закружил в смертельном танце и обрушил вниз, чтобы снова вознести к рассветному небу столб своей ненависти к жизни.

И она вращалась безвольным листком в воздушном водовороте, беззвучно раскрывая рот, пытаясь кричать, но песчаная пыль стремительно стекала в глотку… и не было никакого спасения…

Джасс всхлипнула во сне и проснулась. Край солнечного диска показался над линией горизонта, указывая дорогу из мира ночных кошмаров.

– Что? – спросил Альс.

Его сон по-звериному легок и чуток. Эльф просыпался от малейшего шороха.

– Песчаная буря, – сказала Джасс и закашлялась. – Я ведь заклинательница погод…

– Когда? – только и спросил у нее эльф.

– Сегодня. Ближе к вечеру.

Побудка выдалась жесткой, но лангеры не роптали, собирались недолго, и подгонять никого лишний раз не понадобилось. Своя родная шкура всем дорога.

– Мы должны успеть в Ханнат, – объявил Альс, задавая такой темп ходьбы, что не каждая лошадь бы выдержала.

Почему в Ханнат? Пускай лангеры и шли без всякой цели, но с каждым переходом становилось ясно, что их путь лежит прямиком к этому городу. Странное имя – Ханнат. Драконье гнездо – так примерно переводилось это слово. Легенда утверждала, что в незапамятные времена здесь действительно гнездились самые настоящие драконы, а уж как оно было на самом деле – никто не знал.

Теперь же лангеры бежали так, как наверняка не бегали никогда в жизни, выкладываясь по полной. В здешних местах любой домовладелец пустит странников в свой подвал, чтобы переждать ненастье. Даже без всякой платы. Грешно отказать в спасении от неминуемой смерти. А песчаная буря была уже близко. Небо темнело, наливалось зловещей бурой дымкой, заслонявшей солнечный свет. Дышать становилось все тяжелее. Воздух густел.

Ворота в Ханнат, к счастью лангеров, оказались открыты.

– Пронесло, – облегченно вздохнул Пард, складывая пальцы для благодарственного жеста богам.

Ириен кивнул, но в душе у него скользкой змейкой свернулась неясная тревога. Он бросил быстрый взгляд на Джасс. Они теперь частенько обменивались такими вопросительными взглядами, проверяя друг на друге собственные предчувствия. Тончайшая ниточка взаимопонимания крепла день ото дня, старательно оберегаемая от постороннего внимания.

Но стоило им приблизиться к стенам города на расстояние пятисот шагов, как Джасс почуяла ветер. Для нее, выросшей в храме и многие годы заклинавшей погоду, ветра были тем же, чем являются вина для дегустаторов. Они имели цвет, запах, вкус и даже звучание. Она могла определить не только в каких краях родился этот ветер, но и что за травы волновало его дыхание по пути. Некоторые ветра были похожи на диких зверей, такие же яростные и бешеные, пахнущие кровью и потом. Некоторые походили на тончайшие шелковые шали из Свенны, обнимающие и ласкающие тело и чувства. У каждого ветра было свое лицо, а у колдовского ветра тем более. Ибо то был колдовской ветер. Он отличался от обычного, как уксус от вина, как нефть от крови, как белое от черного. Как жизнь от смерти. Пустынный ураган, учуянный Джасс еще на рассвете, порожден силами природы. А здесь… Джасс болезненно содрогнулась, ощутив всей кожей, каждым нервом ледяной холод Нижних миров. Она нагнала Ириена и пошла рядом. Странные все же были у них с эльфом отношения. Иногда Джасс казалось, что он проходит совсем рядом, только отделенный полупрозрачным слоем тумана, неслышной, почти не ощутимой тенью, а иногда каждый его взгляд оставлял на коже незримый горячий отпечаток.

– Ветер, – сказала она тихо.

– Ветер?

– Разве ты не чувствуешь? Колдовской ветер.

Ириен остановился и пристально вгляделся в ее глаза, видя свое собственное отражение в черных зрачках женщины. Словно растворился в ее душе. Колдовской ветер… Поток, сотканный из миллиардов ледяных иголочек, пронесся насквозь, заставляя буквально задохнуться от мгновенной острейшей боли. И теперь уж сомнений у Ириена не оставалось вовсе. В Ханнате врата в Нижние миры не просто открыты, их распахнули настежь.

– Стой! – скомандовал эльф.

Лангеры остановились, готовые тут же принять бой, высматривая, где Альс на ровной, как стол, равнине обнаружил засаду. Когда же он объяснил, что именно обнаружил, лангеры единодушно предпочли бы любую засаду.

– Насколько я помню, в здешних краях за демонопоклонничество полагался медленный костер, – сказал Пард, запуская руку в гущу своей бороды, как делал всегда в момент тяжких раздумий.

Если уж выбирать между демоном и песчаной бурей, то обитатель преисподней гораздо более предпочтителен. Демона, например, можно победить и изгнать или даже убить.

– И сколько там может быть демонов? – поинтересовался Унанки, не столько напуганный, сколько заинтригованный. Порой у него инстинкт самосохранения отсутствовал начисто.

Все посмотрели на женщину.

– Я мало что помню со времен обучения в Ятсоуне, но если бы в Ханнате кто-то осмелился выпустить больше одного демона за раз, то мы бы уже были мертвы.

– Демон может находиться в Срединном мире только до рассвета, и то если портал не рассыплется раньше. Но при устойчивом портале он будет наведываться почти каждую ночь, пока не истребит всех жителей города, – нехотя пояснил Ириен.

– Значит, днем в городе вполне безопасно? – подал голос Унанки.

– Я бы не стал рисковать, – сказал Мэд.

– Я тоже, – согласился Пард.

– Но у нас нет выбора, – прошептала Джасс. – Демон или буря?

Ириен совсем не рвался в бой с демоном, но Джасс, конечно, говорила чистую правду. Выбора у них не было. На дне ее глаз, в черном стылом омуте, таился ужас. Нормальный человеческий ужас перед исчадиями Нижних миров.

Когда Унанки гостил здесь в последний раз, то в уличной толпе невозможно было шагу в сторону ступить. Ханнат казался сплошным базаром, ярким веселым праздником. Здесь не водилось каких-то особенных чудес, или изумительной красоты дворцов, или огромных храмов. Обычный зажиточный, удачно расположенный город, населенный трудолюбивыми и предприимчивыми жителями. А привилегии, дарованные сандабарской королевой, только способствовали его процветанию.

Теперь же лангеры шли по пустым безлюдным улицам, мимо темных домов с заколоченными изнутри ставнями. Присмотревшись, Ириен заметил, что на дверях нанесена свежей краской руна «госс». Защитными рунами были разрисованы стены почти всех домов. Да что толку-то? Мало кто из людей способен сопротивляться Зову демона, который заставит не только распахнуть двери в собственный дом, но и поднести демону родного ребенка на десерт. Печальное зрелище. Столько усилий – и все без ощутимой пользы.

Однако прибытие в город чужаков не осталось незамеченным властями. За очередным поворотом улицы лангеров поджидал вооруженный до зубов отряд воинов. И чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, ханнатские воины успели обнажить свои мечи. Их командир вышел вперед:

– А ну стоять! Кто такие?

– Ланга Альса-сидхи, – отозвался Ириен.

Воин не растерялся, словно все утро только и делал, что поджидал именно лангу и персонально Ириена Альса. Не моргнув глазом он заявил:

– Наместник Арритвин будет говорить с лангой в цитадели.

– Сюда идет песчаная буря, – напомнил Сийгин.

– Тем более. Шевелитесь и благодарите Пеструю Мать, что наместник согласился дать вам убежище.

Его солдаты, а на каждом из воинов был надет защитный амулет, демонстративно расступились, образовав своеобразный коридор, по которому лангеры могли идти только гуськом и по одному.

– Каков хам! – поразился У нанки.

– Пошли, – прошипел сквозь зубы Альс.

Не оставлять же лангу на улице в преддверии песчаной бури?

– Что-то мне не нравится эта настойчивость.

Не одному Парду не нравилось, надо заметить. Обычно после такого настойчивого приглашения в гости следовало предложение, от которого сложно отказаться, для пущей убедительности подкрепленное отрядом стражников с саблями наголо.

– Что-то нынче в сандабарских владениях слепая Каийя к нам неблагосклонна, – философски заметил Яримраэн, намекая на недавние события в Чефале и пристально вглядываясь в мощные стены цитадели Ханната.

Древний замок, неприступный и внушительный, единственное место, где человек мог находиться ночью в относительной безопасности, в то время как за его стенами разгуливает демон. Каждый камень цитадели был пропитан магией, и лишь вековые наложения защитных заклинаний могли сдержать исчадие преисподней. От городских кварталов замок отделялся глубоким рвом, наполненным черной застоявшейся водой. Окна и бойницы уже закрыли плотными ставнями, и, едва отряд вместе с лангерами очутился внутри, за их спинами солдаты стали закупоривать ворота, затыкая каждую щелку кусками овечьей шерсти. Очень своевременно, потому что небо уже полностью затянули желтовато-серые тучи, а ветер все время усиливался. Где-то далеко гудело, как в кузнечном горне, и за гулом, нарастающим с каждым мигом, уже не было слышно голосов.

Судя по тому, сколько народу набилось внутри цитадели, ханнатцы уже давно держали оборону от демона. Люди спали на лестницах, в коридорах. И вообще, везде, где можно было прилечь, кто-то уже лежал. Один только наместник Арритвин занимал несколько комнат, как и положено по его положению и рангу. Подобной же чести удостоились лангеры, правда, апартаменты оказались одни на всех.

– Я полагаю, здесь была кладовка, – процедил Альс, критически оглядывая отведенную его отряду конуру. – Наместник изволит издеваться?

– Наместник оказал вам великую честь, предоставив укрытие от непогоды, тем самым спасая от смерти, – откликнулся сотник. – А говорить он будет только с тобой, лангер Альс.

Ириена перекосило от злости.

– Какого демона…

– Спокойно, Ирье! – Пард впился в плечи эльфа мертвой хваткой, не давая тому развернуться к наглому сотнику и высказать все, что он думает про ханнатское гостеприимство и наместника Арритвина. – Сходи и узнай, что он от нас хочет. А мы тут посидим, в тепле и добре. Верно, парни?

Лангеры бурно согласились. Мол, пока ты там с лордом Арритвином будешь разговоры разговаривать, мы тут отдохнем вволю.

– Не дури, – добавил от себя Унанки и перешел на эльфийский: – Норов будешь потом показывать, когда буря кончится. Хочешь, чтобы наместник вышвырнул Джасс или кого-нибудь из нас на улицу прямо сейчас? С него станется.

– А то, что за укрытие от бури с нас потребуют завалить демона, тебя не волнует? – поинтересовался язвительно Ириен.

– Пусть сначала кончится буря.

– Хватит лопотать на своем языке, лангер, – вмешался сотник. – Пошли.

Взгляд Альса, который он бросил на сопровождающего, мог не только прожигать дырки в стенах, но и останавливать камнепад в горах. Только вот сотник попался на редкость толстошкурый.

– Демоны, ну почему этот мужик такой тупой? – почти взмолился Пард, когда Альс ушел на аудиенцию с наместником. – Еще немного, и эльф бы схватился с ним насмерть.

– Ага! И поминай как звали, – согласился Мэд. – Надеюсь, ханнатский наместник все-таки будет говорить с Альсом более уважительно.

– Можно подумать, Ириен совсем ненормальный, чтобы бросаться на лорда Арритвина, – вступился за сородича Унанки. – Нет, ну он у нас, конечно, не подарок и дури в нем хватит на пятерых, но согласитесь, все же и здравомыслия ему не занимать. Глядишь, еще выторгует у лорда половину ханнатской казны.

– Это точно. Это он может, – хмыкнул Сийгин.

Тор, как обычно в таких случаях, отмалчивался, полагая лучшим способом объясниться разговор с глазу на глаз. Вот тогда тангар уж не стеснялся ни в выражениях, ни в выводах. В отсутствие же Альса Торвардин готов был выгораживать каждое его слово и для любой блажи находить оправдание. А что поделать? Тангарское воспитание.

Альс смог по достоинству оценить чувство юмора ханнатского наместника, изволившего принимать лангера в шелковых исподних штанах, по пояс голым, но зато в платиновом обруче поверх рыжевато-каштановых кудрей. Проникнуться симпатией к худощавому молодому человеку, не достигшему еще тридцатилетия, сумевшему удержать власть в городе, где по ночам бродит голодный демон, в общем, несложно. Мало того, князь Арритвин умудрился не пасть духом, и его губ, невзирая на тяжесть положения, не покидала легкая ухмылочка. Такие люди эльфу всегда были по душе.

Из-за закрытых наглухо ставен в горнице Арритвина пришлось зажечь масляные светильники, что лишь усугубляло стоявшую здесь духоту. Наместник восседал в высоком кресле, лениво обмахиваясь костяным веером. Возле кресла сидел на корточках сгорбленный сухонький старикашка в балахоне грязно-зеленого цвета. Его седая жидкая борода мела не слишком чистый пол в горнице. Остальные придворные примостились где только смогли. А потому запах в зале стоял тяжелый.

– Должно быть, врут сказители, когда расписывают благородство и бескорыстие лангеров – доблестных воинов Судьбы? – саркастически заметил наместник после недолгого, но внимательного разглядывания представшего перед ним эльфа.

Альс заверил его в том, что все сказители – наглые брехуны и словоблуды, рожденные в этот мир, чтоб обманывать честных людей почем зря.

Арритвин в свою очередь нимало не смутился и, выразив решительное сожаление в связи со столь низким поведением бардов и менестрелей, все же напомнил: в то время как за стенами цитадели бушует песчаная буря, господин Альс и его ланга находятся в полнейшей безопасности благодаря его, наместника Арритвина, доброте и милосердию. А ведь, как говорится, долг платежом красен. Простого «спасибо» будет маловато, а вот, скажем, изгнание демона будет в самый раз.

За стенами ревела буря, сотрясая ставни и запоры, как доказательство некоторой правоты правителя города. С первым утверждением эльф согласился без спора, но вот насчет достойного платежа за доброту – тут он сильно усомнился.

– А не слишком ли велика цена вашей своевременной помощи? – не слишком любезно поинтересовался Альс. – Да и не грешно ли испрашивать плату за то, в чем не откажет даже самый последний бедняк по эту сторону Маргарских гор?

Наместник расплылся в ухмылке. По всему видно было, что раздраженный, запыленный и злоязычный эльф ему все же понравился. Как достойный собеседник.

– Я обязательно совершу покаянное паломничество и сделаю щедрое приношение Пестрой Матери, – пообещал он. – Но и отказаться от такого шанса я тоже не могу. Один лишний грех не отяготит мою душу, лангер Альс.

– Силы ланги не равнозначны силам богов и судьбы.

– А если ланга все-таки попробует исполнить свои обязанности?

– Попробует убить демона?

Эльф тоже умел отвечать вопросом на вопрос.

– Да. Или по крайней мере закроет проход меж мирами, чтобы тварь не смогла больше вернуться.

– Высокорожденный, вы должны знать: то, что у подавляющего большинства моих спутников наличествуют мечи, еще не означает, что их достанет для битвы с демоном. Тут нужен маг, сильный маг, разбирающийся в демонологии, а у нас, к сожалению, такого нет.

– Он врет, высокорожденный, он нагло врет! – прокричал старичок в балахоне, потрясая в воздухе толстой медной палкой с набалдашником из крупного опала.

– Позвольте представить, господин эльф, – улыбнулся Арритвин. – Доблестный мэтр Нкорго, придворный маг и волшебник.

– Эльф и девчонка. Это они догадались, что в городе демон. Эльф – самый настоящий колдун, – снова взвизгнул старый хрыч, норовя впасть в истерический припадок.

– Зачем же нагло врать? – слегка обиделся наместник, лениво почесывая голую потную грудь. – Я к вам с открытым сердцем, а вы, господин эльф, предпочитаете отпираться, словно нашкодивший кот.

– Женщина всего лишь предсказательница погоды, – пояснил Ириен нехотя. – Это она почувствовала колдовской ветер. А насчет меня вы ошибаетесь. – Он еще надеялся, что сумеет отвертеться.

– Неужто?! – воскликнул наместник, совсем по-женски всплескивая руками, его свита неодобрительно зашуршала. – Значит, жезл Нкорго трясется, как в лихорадке, стоит только навести его на вас, по ошибке?

Темные глаза его гневно сверкнули, тонкие ноздри затрепетали, и сразу стало понятно, что лорд Арритвин находится в настолько отчаянном положении, что готов идти на крайние меры.

– Господин Альс, не вынуждайте меня вести себя как нецивилизованный варвар, принуждать вас, угрожать и всячески производить на вас превратное впечатление. Мне совсем не хочется этого делать.

– Вот даже как…

– Да, я наслышан о вашей ланге. Разве воины Судьбы не обязаны спасать невинных обывателей от демонов? Это же ваш священный долг! – заявил наместник.

«Великие боги, где он нахватался этих выдумок?» – мысленно вздохнул Ириен.

«Обязаны спасать», «священный долг» – нечто до боли знакомое. И тем не менее лорд-наместник в чем-то был совершенно прав. Но вовсе не в том, о чем вел сей беспредметный спор.

– Ладно, – медленно промолвил Альс. – Твоя взяла, лорд-наместник. Я попробую сделать что-нибудь с этим демоном. Мы попробуем.

– Удивительно разумное решение, – обрадовался Арритвин. – Можешь рассчитывать на любую мою помощь.

Сказать, что распрощались они с эльфом добрыми друзьями, было бы откровенным преувеличением. Но Ириен вовсе не держал на наместника зла. Лежи на его плечах ответственность за целый город, он бы церемониться точно не стал.

– Будем демона воевать, – ответил Альс на вопрошающие взгляды своих сотоварищей. – В качестве платы за приют.

– Предчувствия тебя еще никогда не обманывали, – сокрушенно вздохнул Унанки.

К полнейшему изумлению Джасс, никто из лангеров и слова не сказал против. Наоборот, они с Мэдом Малаганом довольно деловито обсудили степень взаимных познаний в науке о демонах, попутно выяснив, что островитянин вообще никогда подобными вопросами не интересовался, а Альсу всего один раз в его долгой жизни довелось почитать первый том сочинения магистра Дрэмонда «Об обитателях всех девяти преисподних подробно и в деталях». Всего из-под пера ученого магистра вышло шесть томов и пять дополнений, но Ириену и первый том осилить целиком не удалось из-за отсутствия рвения и последних ста двадцати пяти страниц. Впрочем, память у эльфов, как правило, цепкая, и Ириен много чего запомнил из вышеупомянутого научного труда. По крайней мере классифицировать ханнатского демона он бы смог. Наверное.

– Тебе не кажется, что это дело не по силам ланге? – без обиняков спросила Джасс. – Не ее дело, по большому счету. Где тут указующий перст Судьбы, против которого вы собираетесь выступить?

Лангеры молча уставились не столько на женщину, сколько на Альса. Что же он ей ответит и как? Им самим, похоже, мысль о том, что Ириен может поступить опрометчиво, в голову не приходила.

– Демон – житель Нижних миров, ему не место в нашем мире, – терпеливо пояснил он.

– Ну и?

– Что – и? Нет никакого указующего перста, и уже тем более никто против него не выступает. Кто тебе такую чушь сказал? – слегка удивился он. – Ланга не идет наперекор, ланга убирает с Путей неестественные препятствия.

Пард скосил глаза на Сийгина, мол, ведь может наш Альс по-человечески объяснить, когда хочет. Спокойно и без крика.

– Быть убитым в темном закоулке грабителем – это иногда и в самом деле судьба, ибо не броди по темным переулкам. Но когда тебе голову откусывает демон – это неправильно, так быть не должно.

– И кто же определяет, как должно быть и как нет? – не унималась Джасс.

– Мы сами и определяем. Мы же ланга.

Хатами хотела бы поспорить еще, но Ярим на нее поглядел так по-особенному, что она попросту не смогла не заметить намека.

– Ты разве не видишь, что уже все решено? – тихо шепнул принц. – Это ланга.

– Ярим, но это же не Бьен-Бъяр, – ужаснулась бывшая хатамитка. – Это демон.

Предусмотрителен был наместник Ханната сверх всякой меры, потому ночевать семерым мужчинам и одной женщине пришлось все же не в бывшей кладовой, а в комнате чуть-чуть побольше, которая недвусмысленно запиралась снаружи на крепкий засов. Однако, надо отдать должное ханнатскому милосердию и гостеприимству, сначала лангеров накормили и угостили чистой свежей водой из подземных колодцев.

Спали вповалку. Места как раз хватило, чтобы все восьмеро сумели кое-как разместить свои спины на полу и худо-бедно вытянуть ноги.

– Если бы мы были в ссоре, то хочешь не хочешь, а пришлось бы мириться, – усмехнулась в темноте Джасс. – Вот теснотища-то.

– И, что самое противное, пока на дворе буря, не сбежишь, – согласился Малаган.

– И когда буря кончится, тоже, – проворчал Яримраэн.

На них зашикали. Спать так спать.

Ночью, уже ближе к рассвету, Альс проснулся и услышал, что буря кончилась. За плотными ставнями стояла умиротворяющая тишина. Эльф перевернулся на другой бок, сам того не желая растолкав Малагана.

– Ну и вонь! – заявил спросонок Мэд. – Прямо хоть таран вешай.

Если бы не онемение всех частей тела, которое Ириен ощущал после столь неудачно проведенной ночи, он бы с удовольствием попытался дать кому-нибудь в морду, скажем, самому лорду Арритвину. Для остальных лангеров такая ночь тоже не прошла даром. Пард едва сумел разогнуться, а Тор, как самый пострадавший от тесноты, вообще какое-то время стоял на четвереньках, изливая душу в заковыристых тангарских ругательствах. Лангеры внимали с одобрением. За этим увлекательным занятием их и застал наместник. Оживленный, воодушевленный и в глазах скрюченных лангеров настроенный оскорбительно оптимистично.

Ноги и руки у Альса едва гнулись. Он продемонстрировал владетелю их состояние и спросил:

– Это издевательство затевалось, чтобы мне легче было справиться с демоном?

– Купальни тоже не будет, – весело предупредил лорд Арритвин.

– Тогда что вас могло привести в нашу… спальню в столь ранний час? – осведомился неласково Ириен.

– Желательно было бы согласовать наши планы, лангер.

– Для начала я разведаю, что к чему, а потом будем планировать и определяться с расстановкой сил.

Ириен тщательно закрепил на себе ремни и ножны, игнорируя любую помощь. Извлек из потайного карманчика перчатки без пальцев, с пришитыми со стороны ладоней полосками из акульей кожи. Специально, чтобы руки не скользили от пота.

Арритвин с неподдельным интересом рассматривал его мечи, любуясь идеальной заточкой лезвий и филигранной красотой рукоятей.

– Зачем тебе два меча? – полюбопытствовал он.

– Один для демонов, а другой для любопытных, – гнусно ухмыльнулся эльф.

– Очень грубая шутка, – небрежно заметил властитель. – Старайся, чтобы твои мечи были так же бойки, как и твой язык.

– Непременно, – пообещал эльф. – Я могу идти? Или поболтаем еще маленько?

– Какой ты вредный, лангер. Хочу тебя предупредить… – Наместник сделал многозначительную паузу. – У тебя в распоряжении будет мастерская Нкорго и все нужные компоненты, начиная от крови девственницы и заканчивая драконьим пометом. У старикана есть все, что требуется для чародейства.

– Тогда скоро увидимся, – ухмыльнулся Ириен и, послав всем присутствующим воздушный поцелуй, вышел.

– Как ты его терпишь, а? – спросила Джасс, наклонившись к уху Парда.

Она как никогда гордилась Альсом.

Беспрепятственно выйдя из цитадели, Ириен с любопытством осмотрелся. Улицы по щиколотку были заметены песчаной пылью. Единственное свидетельство недавнего ненастья. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Ханнат еще полон жизни. То тут, то там в переулках мелькали испуганные тени уцелевших, и их было гораздо больше, чем Ириен ожидал увидеть. Над крышами вились легкие дымки – это хозяйки готовили еду в домашних печах. Где-то стучал молоток каменотеса, тихонечко скрипело колесо на прялке, а сквозь щель в заборе Ириен увидел, как две совсем маленькие девочки играли в куклы. Сила людей была не в многочисленности и не в жестокости, как без устали твердили в Фэйре, нет, сила людей была в той надежде, которая не оставляла их сердца и души даже в самых безнадежных ситуациях. Порой Ириен бесконечно им завидовал, не находя в себе подобных бездонных источников веры. Каждую ночь по городу бродит вечно голодный демон, но каждое утро с восходом солнца жизнь все равно продолжается.

Ириен проводил глазами девушку, несущую кувшин на голове. Закутанная в покрывало фигурка, деревянные сандалики на ножках, тонкие руки, унизанные дешевыми медными браслетами. Она улыбнулась ему, сверкнув карими глазищами из-под полупрозрачной вуали. «Люди – удивительные существа», – подумал эльф, сразу настраиваясь на оптимистичный лад.

Как гласит малоизвестная эльфийская поговорка, «если хочешь пересчитать все деревья в лесу, надо начинать с самого крайнего». Итак, для начала следовало найти то место, где организован портал в Нижние миры. Эльф миновал Зеленый базар, храм Аррагана, медленно спускаясь к гавани, где в запутанных переулках все дома настолько одинаковы, что без навыка легче легкого заблудиться. Людей становилось все меньше, а опустевших домов больше, и с каждым поворотом мертвящая тишина усиливалась. По его расчетам, портал должен был располагаться в одном из заброшенных и оскверненных храмов, каких в Нижнем городе неисчислимое множество. Когда демон вырывается на свободу, то сначала он пожирает тех, кто оказывается поблизости, например жителей соседних домов, с каждым выходом отходя все дальше и расширяя свои «охотничьи угодья».

Пришлось изрядно попетлять по улочкам, натыкаясь на тупики, а то и вовсе бродя по кругу. Возле полуразрушенного строения с проваленным в нескольких местах куполом Ириен остановился. Стены его были покрыты сплошным слоем высохшей крови. Рядом валялись полуобглоданные кости. Альс внимательно осмотрел останки, определив в покойниках городских стражников. Видимо, поначалу наместник пытался действовать традиционными методами, посылая на верную смерть своих солдат. Эльф осторожно заглянул внутрь, в мутный полумрак, прорезанный несколькими световыми потоками. Более мрачного места Ириен в жизни своей не видел, хотя повидал немало заброшенных древних алтарей, разбросанных по всему югу, как ядовитые грибы. Даже сама земля, казалось, источала ледяной холод и безнадежность. Кто-то очень тщательно расчистил от пыли и мусора круглую площадку посередине, на которой лежал большой прямоугольный камень. На всех его гранях проступали почти стертые временем руны. Эльф медленно обошел алтарь кругом, хмурясь от увиденного. Одна из граней камня выглядела оплавленной, и вдоль нее шла четкая борозда. Как будто молния ударила. Отчетливый свежий след когтя демона.

Ириен потер бровь, собираясь с мыслями. То, что демона вызывали путем человеческого жертвоприношения, он даже не сомневался. А это наводило на неприятную мысль о возможной силе демона. Чем выше был ранг обитателя Нижних миров, тем больше крови требовалось для его вызова. Если мелкие духи цый довольствовались цыпленком или кроликом, то кушкуруй мог потребовать крови двух десятков людей, да и сухайры не менее жадны. «Пожалуй, это сухайр», – решил эльф, пеняя себя за то, что никогда по-настоящему не интересовался демонологией.

К тому же неплохо было бы определить, сколько поклонников демонических сущностей стояло за всей этой историей. Обычно те, кто поклонялся демонам, объединялись в группы по шесть, чтобы удобнее было одновременно перерезать горло нескольким жертвам сразу. Вот только сколько требуется вызывающих для сухайра, эльф, как назло, не помнил. Но не менее двух шестерок. И они сейчас прятались где-то рядом, в одном из опустевших домов, дожидаясь, когда наступит новая подходящая ночь для общения с демоном.

Почему люди так жадно стремились к общению с исчадиями Нижних миров, оставалось для Альса великой загадкой наравне с другими основополагающими вопросами Вселенной: «Куда деваются деньги?» и «Откуда берется пыль?» Управлять демонами чрезвычайно сложно, их почти невозможно контролировать. Силы их опасны и непредсказуемы, а зачастую смертельны для тех, кто на них польстился, ища для себя подходящий источник. Особенно сильно ошибались те демонопоклонники, которые считали исчадия преисподней воплощением мирового Зла как противоположность Божественным силам созидания. На самом деле демоны являлись всего лишь аборигенами Нижних миров, как люди или орки – мира Срединного. И тут крылась та главная причина, почему Альс иногда просто ненавидел людей. Как расу разумных существ. За то, что готовы обратить в беду все, к чему прикоснутся их руки и разум. Будь их воля, они бы океаны заставили пылать, землю – гореть, обрушили бы небесный свод в поисках силы и власти над себе подобными.

Альс побродил вокруг уже без определенной цели, просто чтобы лучше сориентироваться, заодно приметив несколько очень удобных проходных дворов. Никаких признаков призвавших демона он, при всем желании, обнаружить не смог. Мощная аура демона напрочь забивала все следы черной магии вокруг.

Солнце уже начинало припекать, и эльф решил вернуться обратно в цитадель, в целом довольный результатами вылазки. Встретили его настороженно, но с нескрываемой надеждой. В цитадели уже каждая собака, не считая челяди, придворных и беженцев, знала, что эльф будет сражаться с демоном, и потому его продвижение по замку сопровождалось шепотом, тревожным блеском глаз и вопросительными взглядами.

Наместник лично встречал его у дверей своих покоев. На этот раз он был целиком одет и даже облачен в легкую кольчугу.

– Надеюсь, ты уже успел придумать что-нибудь путное? – Он подозрительно уставился на Ириена. – Потому что терпение мое подходит к концу.

– Какое совпадение, – откликнулся Альс. – Мое тоже. Кто мне покажет, где обитает ваш придворный маг?

Мастерская мага Нкорго отличалась от мастерских других волшебников только количеством пыли на полу, полках, подставках и другой мебели, заполонившей небольшое, в сущности, пространство. Похоже, здесь лет сто никто не убирался и делать этого не собирался из принципиальных соображений. Из-за проклятой пыли прочитать надписи на староаддале, которыми были помечены банки, горшки, колбы и коробочки, оказалось практически невозможно, а сам волшебник на все вопросы отвечал сварливым бурчанием. Он сидел с ногами на низком столике в центре своих владений и, надувшись сычом, взирал на пришельцев с видом мученика за веру. Помогать какому-то зазнавшемуся нелюдю он не собирался.

А тем временем Ириен, Мэд Малаган и Джасс бродили среди магического беспорядка, пытаясь подобрать необходимые для чародейства компоненты. Дюжий парень в куртке лучника держал толстый фолиант, открытый на нужной странице. Переплетенная в кожу василиска книга весила целый гулл[12]и на ощупь казалась горячей, поэтому лучник опасливо косился на исписанные аккуратными рунами листы. Так продолжалось уже несколько часов.

– Значит, так, – сказал Ириен и выразительно посмотрел на Нкорго. – Я придумал! Сейчас я буду брать с полок все сосуды по очереди и бросать их на пол, а наш великий волшебник по грязи будет отгадывать, что именно я уничтожил.

Эльф с силой швырнул на пол маленькую бутылочку. Лучник побледнел, Джасс застыла на месте, Мэд ухмыльнулся. Это было розовое масло.

– Что это? – спросил Ириен.

– Розовое масло, – прошелестел придворный маг.

Следом полетела шкатулка, рассыпавшаяся на кусочки. В ней хранилась косточка, похожая на куриную. Эльф вопросительно посмотрел на старика.

– Фаланга грифона.

Толстый кувшин бросать не пришлось. Нкорго сломался раньше, чем ожидал эльф.

– Варвар, нелюдь, идиот! Горный хрусталь находится на третьей полке в седьмом ряду.

Ириен удовлетворенно кивнул:

– Дальше. У нас мало времени.

Теперь они втроем едва успевали лазить с полки на полку, пока на столе не образовался ряд из двадцати предметов. Самая маленькая колбочка была размером с кулачок младенца, самый большой кувшин Альс без помощи Малагана не смог даже приподнять. Потом пришел черед дюжины серебряных ложечек разной вместимости и широкого котла из черной бронзы. Если верить книге, с помощью всех собранных в требуемом количестве ингредиентов и довольно длинного заклинания можно будет сделать оружие против демона.

– Чародейство – это самый примитивный вид магии, – вещал Нкорго со своего седалища. – Каждая деревенская ведьма способна насобирать нужные компоненты и сварить зелье. Мозгов тут не нужно. Каждый неуч, каждый недоумок, который не смог осилить больше десятка архадских рун, берется за примитивное колдовство, словно кухарка-неумеха с поваренной книгой наперевес…

– Заткнись, – ласково посоветовал Ириен. – Просто закрой рот и не мешай.

Хотя, конечно, старикашка не так уж сильно погрешил против истины. Существовали и другие техники, более изощренные и мощные, на освоение которых могло уйти несколько жизней. Эльф мог присягнуть, что, пожелай, скажем, Ар'ара – Хозяин Сфер из Оллаверна изгнать демона из Ханната, ему достаточно было бы возложить руки на алтарь и сказать нужное заклинание. Но то Ар'ара, проживший не две и не три человеческие жизни, самый могучий маг из числа людей. Или, скажем, Арьятири – Ведающий из Зеленой Ложи, эльфийский волшебник…

«Стоп, мы отвлеклись!»

Примерно в полночь Ириен и Малаган отмерили и всыпали в кипящий на медленном огне котел последний компонент – ярко-синий порошок корня мал'ахского тростника, отчего по мастерской распространилась удивительной силы вонь. Все это время Джасс просидела в уголке, храня молчание. То ли она боялась, что может помешать в столь важном деле, то ли умение молчать входило в список ее неоспоримых достоинств. Редкое и приятное качество в женщине, которое Ириен как-то сразу не успел оценить по достоинству. Теперь она без вопросов заняла место рядом, держа в руках толстую свечу. К счастью, Нкорго уже спал без задних ног, свернувшись клубочком на столике, и его мнения о предстоящем обряде они не услышали.

– Эй, Ликон, иди сюда, – позвал эльф лучника. – Стань напротив и держи книгу так, чтобы я видел написанное.

Заклинание нужно произносить четко и ясно, не сбиваясь и не пропуская ни единого звука, в определенном ритме. Довольно тяжкая задача без длительной практики, а Ириен не делал ничего подобного уже лет двадцать, если не больше. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы сосредоточиться, и начал читать с листа. Очень похоже на странную песню с замысловатыми ударениями в самых неожиданных местах. Когда заклинание кончилось, содержимое котла вспыхнуло золотым сиянием, подтверждая, что все получилось правильно.

– Словно песка наглотался, – пробормотал Ириен, делая глоток из чашки, поданной Джасс. – Спасибо.

– Уже все?

– Да. Теперь нужно найти какой-нибудь круглый предмет. Кольцо или тор без сочленения.

Таким предметом оказалось дверное кольцо, которое Мэд выдрал из чьих-то дверей. Его торжественно опустили в вязкую густую жидкость в котле. Туда же отправились четыре арбалетных болта. До грядущего рассвета.

Ночевать во вчерашней конуре Альс отказался наотрез, равно как и в мастерской, а вот соседняя с ней библиотека, где Нкорго хранил множество книг, и не только магических, очень даже подошла для всей ланги. Там пахло пылью, бумагой, чернилами, старой кожей и прочими волшебными ароматами удивительного мира книжной премудрости. Тускло мерцал одинокий светильник, заправленный дешевым маслом. Длинные ряды стеллажей со свитками и книгами, уходящих куда-то в непроглядную тьму. Свитков здесь было превеликое множество, а книг еще больше! Альс отчаянно пожалел, что сил на обычное чтение у него не осталось. Сейчас бы полистать что-нибудь отвлеченное, например, по истории военной стратегии, или старинный героический роман, или даже стихи. Просто что-нибудь. В этих залежах наверняка можно было бы отыскать что-то этакое, интересное.

Мэд внимательно осмотрелся и, помимо воли, потянулся за ближайшим томом, оказавшимся достойным внимания. «Лечебник травами и минералами, составленный доктором Бэхом из Лаффона» на общем адди был оформлен яркими иллюстрациями и наверняка стоил здесь, в Сандабарском царстве, кругленькую сумму.

Ириен задумчиво переворачивал странички «Имперских хроник», радуясь возможности прикасаться к мудрой книге. Его руки, столько лет державшие исключительно оружие, оказывается, соскучились по этому простому движению. Шелковая ленточка-закладка ласково устроилась в ладони.

Джасс стояла между стеллажами с зажатым в руке огрызком свечи, и маленькое пляшущее пламя освещало ее серьезное лицо, склоненное над свитком. Проще всего описать внешность, называя цвет волос и глаз, сделать акцент на каких-то особенностях или пропорциях лица. Сложнее передать темную глубину на дне зрачков, изгиб тонкой пряди волос, случайно упавшей на щеку, матовая гладь которой позолочена живым теплым светом. На ее губах замерла тень улыбки, бледной, как дождливый рассвет над морем.

Она положила на место свою добычу и заглянула в заглавие Ириеновой книги.

– Хороший выбор.

– Давненько я не был в библиотеке.

– Мне здесь нравится.

Она огляделась вокруг. Затем прошлась вдоль полок, с интересом осматривая их содержимое. Пальцы скользили по кожаным и тисненым корешкам фолиантов.

– Корбак Леппелин «Тысяча золотых истин», «Монстры мирового зла» Гуэйна. О, да это же «Свечой горела» Сании – Иррибанской Девы. Поэзия в обители старого колдуна?

Джасс наугад открыла сборник и мельком бросила взгляд на страницу.

Не знаю, что ты изберешь, что унесешь с собою в завтра.

Одну нечаянную ложь?

Одну убийственную правду? –

продекламировала она по памяти. – Удивлен? Не ожидал такого от дикарки-хатамитки? – спросила она с вызовом.

– Ты, похоже, полна сюрпризов, – согласился мягко эльф. – Боюсь, сейчас не время для поэтических соревнований.

Женщина странно улыбнулась, но ничего не сказала, а поставила книгу на место.

– Ты действительно надеешься победить демона с помощью чародейства?

– Ну, кроме чар у меня еще есть мечи и немного мозгов. Завтра поглядим, – почти беззаботно ответил эльф. – Разве у меня есть выбор?

– Мы могли бы попробовать сбежать этой ночью.

Ириен отрицательно покачал головой. Его эта мысль уже успела посетить неоднократно, но, пройдясь пару раз по цитадели, он убедился, что выскользнуть незаметно не получится, а чтобы сражаться со всем гарнизоном, нужно быть совершенным безумцем. Если не порубят солдаты, то арбалетчики расстреляют издали и наверняка.

– Ты в самом деле не боишься? Тебя не пугает возможность сразиться с демоном? – допытывалась она.

– Боюсь, – честно признался Альс. – Очень. Исчадия преисподней – немыслимо могучие создания. Но им не место в нашем мире. И будь моя воля…

– Насколько я успела тебя узнать, Ирье, ты в любом случае сделаешь то же самое.

– И все равно меня прямо мутит от страха.

Эльф умел быть честным. И не только с чужими, и не только с любимой, но и с самим собой. Редкая добродетель и сомнительное удовольствие.

– Должно быть, тебе тяжело жить, – молвила бывшая хатамитка.

– Я тебе даже не могу передать, до какой степени.

Они улеглись спать прямо на полу, расстелив тонкое шерстяное одеяло, спина к спине, словно собираясь принять бой. Но сначала Ириен почти невинно коснулся губами краешка ее губ.

– Хочешь сказать, что перед сражением воину полагается хранить чистоту? – лукаво спросила Джасс.

– Нет, – шепнул ей на ухо Ириен. – Хочу, чтоб Тор в конце концов выиграл у Сийгина серебряную корону, – и сделал красноречивое движение бровями.

Джасс хрюкнула, сдерживая смех, она уже успела привыкнуть к тому, что в ланге предметом ставки может стать что угодно. Альс же, в свою очередь, заснул в тот миг, когда закрыл глаза. Терзаться предчувствиями, а тем более переживать за то, что случится только завтра, он не хотел и не умел.

Предполагалось, что Альс отправится прямо к алтарю-проходу и там устроит засаду. Демона он попытается истребить, а портал – разрушить. Если покажут себя те, кто вызвал исчадие преисподней, то ими займутся гвардейцы наместника и ланга. Никто из лангеров не стал спорить и демонстрировать показную храбрость, когда Альс подробно и доступно объяснил всем, что представляет собой демон в качестве противника. Любого смертного, кроме воина-мага, демон разорвет, точно волк цыпленка, походя. Даже Ириен Альс возлагал больше надежд на чародейство, чем на собственные воинские достоинства и мастерство.

В снаряжении пришлось ограничиться легким кожаным доспехом, чтобы не терять подвижности, которая в предстоящей схватке не помешает, а кроме того, против когтей и клыков демона не поможет даже знаменитая эльфийская кольчуга мельчайшего плетения. Пард помог надеть и застегнуть перевязь, крепившую ножны для мечей, которые эльф носил за плечами. Длинные волосы Альс, по распространенному эльфийскому обычаю, заплел в две косы за ушами, чтоб не мешали в бою.

– Пожалуй, теперь я готов.

Джасс кивнула из своего угла, встретившись с ним взглядом. С самого утра они не разговаривали, но этого и не требовалось. Ничего не изменят слова, полные тревоги и беспокойства. И целоваться не стали по той же причине. Им обоим было, прямо скажем, не до лобзаний.

Прежде чем на город пала темнота, эльф уже успел затаиться в развалинах рядом с алтарем. Теперь время текло медленно, как густая смола дерева тох. У животных можно учиться очень многому, а главное – терпению, потому что разум не приемлет длительного ожидания, он его отвергает. Стать кошкой, замершей у мышиной норы, стать волком, бродящим вблизи отары, стервятником, парящим в воздушных потоках… Словом, это достаточно сложно.

Когда в голове запульсировала боль, Альс понял, что ожидание кончилось. Внутри заброшенного храма ничего не изменилось. Камень лежал неподвижно. Пока. На подготовку потребовалось немного. Несколько арбалетов, заряженных заколдованными болтами, Ириен разложил вокруг в надежде, что хотя бы один болт заденет демона.

Он принял устойчивую позу и закрыл глаза. Перед мысленным взором предстали знакомые пылающие золотом руны. Для воинской магии не нужны ни эликсиры, ни специальные предметы, ни ритуалы. Она черпалась напрямую из силы самого волшебника. Воздух стал вязким, как мед. Слух обострился до боли, и уши стали различать не только шелест листьев на старой ливе в конце улицы, но и мышиные шажки где-то в кустах. Зрение позволяло видеть все пространство зала отчетливо, как при свете дня, каждую насечку на алтаре, каждую трещинку. Мышцы наполнял сладкий жар Силы, свернувшейся в тугую пружину и норовящей выйти из-под контроля. И все это было бы замечательно, если бы Ириен не знал, каковы демоны в бою. А он знал. Слишком хорошо.

Нижняя грань камня-алтаря тихонько засветилась, словно под ним разверзся потайной ход и кто-то находящийся там зажег свечу. Свет становился все ярче, все краснее, пока нижняя грань камня не стала ало-золотой. Обычному человеку показалось бы, что алтарь взмыл над землей, но в восприятии Ириена он плавно воспарил, открывая проход в Нижние миры. В столбе алого огня стоял демон.

Два прямых острых рога длиной в добрых три локтя, буро-красная шкура, узкие изумрудного цвета глаза, здоровенная серповидная пасть с частоколом загнутых внутрь зубищ, по три острейших когтя на длинных лапах. Подобное существо, а память эльфу не изменила на этот раз, именовалось – «сухайр», то бишь потрошитель. Описания в книгах были весьма точными: все необходимое для качественного потрошения у демона наличествовало.

Ириен и демон встретились глазами, и демон молча бросился вперед, в атаку. Эльф отскочил, отбивая удар когтей мечом в левой руке. Один коготь отлетел в сторону, срезанный острой сталью. Демон оглушительно взвыл. Молниеносно развернувшись, сухайр снова напал, не сбавляя скорости. Ириен уклонился и нанес удар, заставивший демона отпрыгнуть в сторону. Так повторилось еще три раза, а затем сухайр сменил тактику. Теперь он медленно кружил вокруг эльфа, пытаясь мелкими выпадами найти в его обороне брешь. А Ириен с каждым мигом противостояния все больше и больше понимал, что демон невероятно силен и справиться с ним практически невозможно.

«Ну что же, тогда попробуем разрядить самострелы. Главное – чтобы хватило сил вытолкнуть из горла нужное слово-заклинание и не сбить дыхание».

С трудом, но эльфу удалось это сделать. Он видел, как медленно-медленно летят стальные стрелы, точно рыбы, плывущие против течения горного ручья. Сухайру ничего не стоило отпрянуть, чтобы они, одна за другой, пронеслись мимо. Сперва Альс не поверил своим глазам, но чудо все-таки случилось. Третья из заколдованных стрел глубоко засела в лапе, а четвертая, к изумлению самого демона, угодила прямо в его узкую глазницу. Ослепленный болью и яростью сухайр взвыл так, что эльф на несколько мгновений оглох. В каждую стрелу Ириен вложил сильное заклинание «ариш», то есть «разрушающее единство». Для смертного существа малейшая царапина, оставленная такой стрелой, оказалась бы смертельной, но для демона рана была не гибельна, а только весьма и весьма болезненна. Но то был единственный шанс задержать демона, чтобы успеть швырнуть на камень-алтарь бывшее дверное кольцо, успешно превращенное накануне в мощный амулет. Едва только амулет коснулся каменной поверхности, как Познаватель всей кожей ощутил, что воздух вокруг закружился гигантской воронкой. Тогда Ириен отважился на единственную свою атаку. Один удар по лапе, другой – по морде, третий – по животу. Желтая ядовитая кровь сухайра брызнула во все стороны. От крика демона лопались барабанные перепонки. Раны его быстро затягивались, кроме самой глубокой в глазу. Ириен еще раз уклонился от разящих рогов и с радостью заметил, что волшебный водоворот захватывает сухайра и волочет к сверкающему, как слиток золота, алтарю. Золотые круги света плавно расходились в стороны, пульсировали, ширясь и растекаясь. Демон стал пленником вихря Хима-Дария и слишком поздно это понял. Он протяжно закричал, умирая в ослепительном беззвучном взрыве камня-алтаря. Энергия противоположного свойства полностью уничтожила демоническую сущность сухайра. Исчез не только демон, но и проход между мирами.

Праздновать победу Ириену довелось очень и очень недолго. Смерть демона совсем не обрадовала тех, кто потратил немало чужих жизней и собственных сил, чтобы создать портал. И теперь они лезли из всех щелей с кривыми ритуальными мечами наперевес. Две, нет, целых три шестерки. Ириен сделал резкий выпад, потом закружился в пируэте, уменьшая количество своих недругов сразу на трех человек. Ничего удивительного. Демонопоклонники дрались гораздо хуже, чем их недавний подопечный. Расчистив себе проход для бегства, Ириен рыбкой нырнул в дырку в стене. Падать на мелкие камешки было больно, а кожаный доспех на груди превратился в драные лохмотья. Враги с криками и зловещими завываниями кинулись следом, мешая друг другу и давая тем самым эльфу некоторую фору во времени. Они бежали за ним гуськом, ввергая Альса в искушение перебить их поодиночке.

Оставалось надеяться, что наместник Ханната свою часть уговора выполняет как положено. Когда эльф выскочил из узкого переулка на открытое пространство небольшой площади, то встретивший его залп лучников, выстроенных в ряд, вовсе не стал неожиданностью. Ириен успел рухнуть плашмя на живот и перекатился в сторону еще до того, как черноперые стрелы стали долетать до него. А вот авангард демонопоклонников с воплями повалился на землю. Те, кто бежал медленнее, сделали надлежащие выводы, и в несчастных солдат ударило сразу несколько огненных шаров, превращая людей в пылающие факелы. А затем уцелевшие чернокнижники схлестнулись с солдатами наместника врукопашную. Ириен наблюдал за сражением краем глаза, пока осторожно скользил в тени под стеной. Он так и растворился в темноте, никем не опознанный. На то, чтобы совершать подвиги, достойные легенд и сказаний, сражаться с легионами врагов и повергать зло во прах, у Альса попросту не осталось ни капельки сил. Пусть эту почетную миссию возьмут на себя ханнатские воины. Свой долг он оплатил сполна. Чуть живой, на подгибающихся ногах он побрел обратно в цитадель, но в первом же переулке повстречал свою лангу в полном составе. Ланга желала сражаться, если уж не с демонами, то хотя бы с черными колдунами, присоединившись к воинам лорда Арритвина.

Первым победителя демона увидел конечно же Унанки, издав победный вопль и тем самым извещая остальных лангеров. Сийгин на радостях пронзительно по-орочьи свистнул. Снова быть вместе, чувствовать друг друга – этого не передать словами и не объяснить постороннему. Чужак, может, и поймет, но почувствовать полное единение… Нет, никогда.

Ириена окружили плотным кольцом, чтобы прикоснуться, обнять, сказать какие-то бессмысленные слова. Чтобы снова стать лангой. И снова остро ощутить свою недавнюю потерю. Без Элливейда было тяжело всем.

Яримраэн крепко и благодарно сжал ему руку.

– Ты все-таки самый великий из эльфийских воинов, – сказал он неожиданно и проникновенно, чего Альс от принца не ожидал.

– Ладно, хватит развозить сопли, – сказал слегка смущенный Ириен, чтобы как-то скрыть свои чувства. – Я тоже рад всех видеть. Где Джасс?

– В Цитадели, – усмехнулся Пард. – Развлекается за счет придворного колдуна.

Эти слова означали только одно – бывшая хатамитка изводила сволочного старикашку расспросами и беззастенчиво рылась в его книгах.

– Старого упертого женоненавистника скоро хватит удар, – глухо проворчал Альс.

К Нкорго эльф вовсе не испытывал симпатий, но, если с колдуном в самом деле случится сердечный приступ от общения с Джасс, объясняться с наместником придется ему. И спасибо тот ему не скажет.

Против всех ожиданий Джасс тихо сидела на полу в библиотеке, перебирая листочки какого-то сочинения, а Нкорго пребывал в добром здравии и даже не попытался швырнуть в эльфа что-нибудь достаточно тяжелое. Чтобы отвязаться от бывшей воительницы, старый маг подсунул ей слезливый романчик про любовь, женское коварство и всяческие страсти-мордасти. В качестве благодарности, надо полагать.

– Ты правильно сделала, – сказал Альс, одобрительно кивнув.

– Что решила перечитать «Пепел любви» или что не увязалась за твоими лангерами? В Тарр-Гофоре, который вы называете Хатами, книжками не побалуешься, а связываться с почитателями демонов мне как-то… мм… страшновато, – просто объяснила женщина.

– Разумно. В обоих случаях. – Он помолчал, глядя куда-то внутрь себя. – Мне хочется остаться в этом городе.

Джасс улыбнулась своей бледной невесомой улыбкой. И, не в силах устоять перед этой улыбкой, Ириен пригладил хохолок на ее макушке. Легко и осторожно, как перья редкой птицы.

– Здесь высокое небо, – согласилась Джасс. – Красивый город.

– Купим большой дом. С внутренним двориком и колодцем.

– Повесим в спальне занавеси из желтых ленточек.

– И светильники в виде лодочек.

– А Тор сложит настоящий тангарский очаг.

Это была их любимая игра. Сначала придумать, потом сделать точь-в-точь. А после все переиначить с точностью до наоборот.

– Давай я тебе косы расплету?

Теперь у них завелся этот крошечный обычай. Волосы у эльфов тонкие и жесткие, а у Альса они еще и стального цвета. Холодные на ощупь, льющиеся сквозь пальцы пряди, которые можно перебирать бесконечно.

А потом Ириен положит свою голову ей на колени и будет глядеть на Джасс снизу вверх, а ее лицо будет отражаться в его светлых глазах, как в проточной воде. До тех пор пока она не накроет его лицо своими ладонями, теплыми и твердыми. Человеку очень тяжело смотреть в глаза Познавателю.

Никаких занавесей из ленточек, тем паче желтых, светильников-лодочек и тангарского очага они не завели. Зато внутренний дворик, выложенный кирпичом, и крошечный бассейн в новом доме как раз имелись. В бассейне жили две полосатые рыбы неизвестной породы размером с мужскую ладонь. Именно они, сами того не ведая, и решили участь брошенного дома.

– А чем их кормить? – спросила она, наклоняясь над зеркально ровной гладью воды.

– Надо будет спросить на базаре… раз уж мы тут станем жить, – тут же решил Альс, полностью положившись на женский выбор.

Все предыдущие ханнатские домовладения не вызвали у Джасс никакого интереса. А ведь каждому известно, что мужчина выбирает жизнь, а женщина – дом.

Но сначала Ириен не стал торопиться покинуть Ханнат. К вящему удивлению остальных лангеров. Удивлению, но не возмущению. Несмотря ни на что, включая странное местное гостеприимство, Ханнат лангерам пришелся по душе. Что-то в нем было особенное, неуловимо притягательное. А может быть, еще и оттого, что его жители очень быстро вернулись к нормальной жизни. Едва только наместник Арритвин расправился с демонопоклонниками, как ханнатцы стали торговать, отстраиваться, веселиться, ремесленничать, молиться и распутничать. А лангеры – искать себе жилище. Такое, чтоб устроило развеселого эрмидэйца, и сурового орка, и любящего уют Торвардина, и равнодушного к быту Альса, и, конечно, чтоб единственная в их компании женщина одобрила выбор без всяких оговорок. А как же иначе? Женщина выбирает дом. Потому что только она делает его живым. И неважно, что мужчины прекрасно умеют обиходить себя сами, прокормиться и постираться, но без прикосновения женской руки хлеб будет жесток, а вода горька, и повод вернуться спать под общую крышу появляется только тогда, когда возле очага тебя ждет женщина. В каждом мужчине, будь он сто раз могучий воин, непобедимый рыцарь и великий маг, будь он силен, как бык, и хитер, как змей, удачлив и богат, до самой смерти живет маленький мальчик, жаждущий материнской ласки и хотя бы видимости заботы. Тот, кого из племени носящих штаны обделил злой бог судьбы любовью матери, кого не целовали в лоб перед сном самые нежные губы, кого не носили всю ночь на руках во время болезни и не баловали медовым пирожком, тот вырастет грубым и черствым, жестоким и бессердечным, не способным на заботу и жалость. А значит, никогда не станет настоящим мужчиной.

Поначалу Джасс дивилась жизни и нравам столь странного воинского союза, как ланга. Оно ведь как обычно бывает? Соберутся вместе несколько мужчин ради общего дела, ради войны или мести, а в основном ради наживы, а там, глядишь, еще и дело не сделано, а уж разругались в пух и прах, не поделив золото, женщин или власть. Кто-то скажет, что лангеры, мол, иные, они – воины Судьбы. Однако же они не рождались таковыми, а только стали, приняв на себя нерушимые узы единства в жизни и смерти. А в обычной жизни они обычные люди-нелюди, есть-пить хотят каждый день и покуролесить горазды, особенно в подпитии. Однако ж уживаются меж собой в бою и в миру уже пятнадцать лет подряд.

Сийгин месил тесто на лепешки. Споро так месил, словно всю свою жизнь только этим и занимался. Жилистые руки по локоть в муке, сильные пальцы лучника, облепленные тестом, и необыкновенное умиротворение на смуглом, красивом до слез лице. Его дочери, если таковые приключатся, вырастут необычайными красавицами. Впрочем, как и сыновья.

– Чего ты так смотришь на меня? – полюбопытствовал орк, смахивая тыльной стороной ладони пот со лба.

– Кто тебя выучил хлеб печь?

– Мать и бабка.

Сказал как отрезал, чтобы даже попыток не делала расспрашивать о родне. Ну, не хочешь говорить, и Файлак с тобой. Не серди волка, не мешай ворону, не лезь в душу к орку. Так, кажется, говорят на севере.

– Обижаешься?

– Нет. С чего? Я спросила – ты ответил.

– Значит, ты умнее большинства женщин.

– Значит, ты уже не злишься на Альса?

Сийгин вскинул на нее по-кошачьи непроницаемые нефритовые глазищи и усмехнулся одними губами.

– А чего мне злиться, раз он с тобой счастлив. Раз ты его любишь, а он тебя, стало быть, все правильно.

Все у орков просто. Если есть, значит, так надо. Удобно устроились, с комфортом. И никаких тебе вопросов и сомнений.

– Но ты ведь был против. Шипел на меня, как будто я тебе на хвост специально наступила.

– Ланга – это все, что у меня есть, Джасс, – откровенно пояснил Сийгин. – Элливейда не стало – думал, помру с тоски. И все остальные точно так же себя чувствовали, если не хуже. Не хочу, чтоб Альсу было худо.

Джасс набралась храбрости и спросила:

– Тогда зачем тебе ланга? Если все так… сложно.

Орк уперся руками в стол и даже вперед наклонился, чтоб быть глазами вровень с ней.

– Ты будешь смеяться, хатами. Я почти уверен, что будешь смеяться, но все равно скажу. Я – эш, то есть «недостойный», и нет на моем лице кастового рисунка. И не будет. Но… Джасс, я все равно орк, и кровь у меня орочья, и душа. И ничто в целом мире не превратит меня в эльфа или человека: ни волшебство, ни смерть, ни даже боги. И мне как орку нужна семья. Любая. Иначе я не смогу быть собой. Мне нужно, чтоб посередь ночи в кромешной тьме я протянул руку и почувствовал чье-то плечо. Чтоб каждое утро мой хлеб кто-то ел. Ланга – это моя семья, и другой у меня не предвидится. Ты меня понимаешь?

Смеяться вовсе не хотелось. У Джасс сдавило горло. И она смогла только кивнуть. Никогда раньше орк не сказал при ней больше слов, чем сейчас.

– За других ничего не скажу. Но мы не выбирали, быть нам лангой или нет.

– Думаешь, Мэду Малагану тоже нужна семья?

– Мэду? Нет, Мэду нужно что-то другое. Хочешь сырого теста?

– А можно? Малюсенький кусочек.

– Тебя тоже в детстве лупили за то, что таскала тесто? – улыбнулся орк.

– В Ятсоуне послушницам ходить в кухню было строго запрещено, – сказала Джасс, отправляя в рот сомнительное лакомство. – Может, начинку какую сходить купить?

– Уже все есть, – заверил ее Сийгин, разминая первый блин.

Но на базар Джасс все же пошла. За рыбой и сластями, до которых как никто был охоч Джиэс. Надо же как-то подлизаться к насмешнику-эльфу, чтобы расположить его к серьезному разговору. Жизнь приучила Джасс держать нос по ветру и разбираться во внутренних раскладах, где бы она ни оказалась. Без этой науки она бы пропала если не в Храггасе, то непременно у Сестер Хатами. И сколько бы ни культивировали степные воительницы свое решительное превосходство над другими служителями Пестрой Матери и над обычным жречеством, но тот, кто поварится в этой каше сколь-либо существенное время, не найдет отличий от иного бабьего «осиного» гнезда. Интриги, временные альянсы, удары в спину и жестокое соперничество у хатамиток возводились в степень и помножались на суровую жизнь и каждодневный риск. Хочешь не хочешь, а приходится втягиваться и держаться наравне с остальными. Иначе съедят. Говоря образно, и не только.

А может быть, дело в эльфе? В самом Альсе, который сумел выстроить особенные отношения со своими лангерами? Но с другой стороны, как он умудрился провернуть такое дело, когда, по собственному признанию его вернейшего друга – оньгъе, «Альса куда ни целуй, везде задница»? Она еще смеялась до слез. Как такового вышеупомянутого органа у эльфа было совсем чуть, уж больно тощ был полулегендарный лангер-сидхи.

Кстати о задницах… Тор, до сих пор безмятежно валявшийся на ковре, мгновенно оторвал свое седалище от подушек, едва только завидел, что Джасс решила пройтись за пределы домовладения. И пошел рядом, прихватив с собой, как бы невзначай, свое оружие.

От Торвардина отвязаться можно только одним способом – могучим ударом в челюсть. И лучше всего лопатой, чтоб уж точно и наверняка. Тангар не помнит, вернее, не хочет помнить, что Джасс не простая девушка, подобранная на большом тракте, а воительница, которую учил сам Хэйбор из Голала. Тангару бесполезно что-то втолковывать, если он решил, что женщина нуждается в его защите. Альс ухом не повел, не стал ни о чем спрашивать и даже глаз не оторвал от своего чтива. «Поучения полководцу» – труд солидный и требующий немалого сосредоточения. Джасс засыпала на половине первой страницы, но эльфа хлебом не корми и водой не пои – дай только погрузиться в дебри военной стратегии. Приводя в пример эльфью невозмутимость, Джасс рассчитывала на любой ответ Торвардина, но только не на угрюмое:

– У меня паршивое предчувствие, уж лучше я с тобой схожу. Чуем чую – быть беде.

– Тор, ты здоров?

Тангары и предчувствия – вещи несовместимые. У них любая магия считается нечистым и недопустимым занятием. Да и собственной магии у них нет совсем.

– Здоров, – пробурчал нехотя лангер. – Ежели ничего не случится, то и хрен бы с ним. Ну нет так нет. Значит, помогу покупки донести.

«Все! – поняла Джасс. – Теперь от общества сына Терриара не отбрыкаться никакими силами. Прощай, маленькая славная мастерица по холе ногтей».

Слова отставной чефальской шлюхи запали Джасс в душу, и она решила-таки привести свои руки в порядок. От мозолей избавляться опасно, они еще пригодятся, но ногти-то можно довести до ума. А заодно сделать Альсу приятный сюрприз. Кто-кто, а он заметит. И оценит. М-да… но с тангаром в женские ряды ее точно не пустят.

Ханнатский базар ничем не отличался от других торжищ юга. Тут можно купить абсолютно все, начиная от простых пресных лепешек и заканчивая любыми снадобьями и заклинаниями. А в промежутке, конечно, кони, рабы, навоз, золото, пшеница, ткани, благовония, мотыги, кувшины, рыба, фрукты, цветы, съедобные водяные крысы, целебные травы, мед. И обязательно есть на южных базарах отдельные женские и мужские ряды. В женских рядах отведено место для цирюлен, купален, контор повитух, магичек, приторговывающих приворотами-отворотами, тут можно вытравить нежеланный плод, коль мамаша готова отвечать за свой грех перед Пестрой Матерью, и не возбраняется купить заклинание, навсегда запирающее чрево от зачатия. И работают здесь только женщины, и пускают сюда только женщин. В мужских рядах торговали всяческими зельями для усиления потенции, лечили от срамных болячек. Мужеложцы обретали желанное удовольствие в особых «веселых домах».

Но и без посещения цирюльни Джасс и Тор пробродили по базару достаточно долго. Перекусили вкуснейшими печеными яблоками, поглазели на представление фокусника, кинули по монетке слепцам – брату и сестре, которые пели удивительными сильными и красивыми голосами старинные маргарские песни, поймали на кошельке Тора воришку, отведали свежего рарангового варенья в память о Чефале. Но если уж у тангара прорезалось предчувствие, то, значит, грядущей встречи и в самом деле было не избежать.

Пожалуй, если бы под ногами Джасс вдруг разверзлась пылающая бездна и упокоенный демон-сухайр восстал снова во плоти, то она бы не ощутила такого потрясения. Так и проявляется подлинная человечья природа – убедишь себя, что все в прошлом, постараешься вычеркнуть целый кусок жизни, а он, глядишь, возьмет да и подаст признаки своего существования в самый неподходящий момент. Ведь знала же, знала, что никуда Сестры Хатами не исчезли, когда бросили ее на растерзание владыке Сигирину, что рано или поздно они явятся по ее душу. Знала? Знала. Так чего же ты стоишь столбом, глупая женщина, прижимая к груди корзинку с покупками?

– Э?