Высокий смысл привычных слов

Что же до вдохновения, о котором упомянули выше, то оно есть прямое свидетельство, указывающее на главного участника творческого процесса, - Того, Кто вдохнул в художника его мысли, чувства, переживания, даровал талант. В конечном счете, вдохнул жизнь в его творение: будь то икона, стихотворная строка или красивая мелодия. Как это созвучно процессу сотворения Богом самого человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт 2, 7). Неживое: звук, буква, глина не может одушевиться без участия Бога, без Духа Свята. А потому о лучших творениях сынов человеческих во все времена говорили и будут говорить: здесь рукой художника водил Сам Бог.

Как и призвание, о котором в этой среде тоже принято помногу и красочно говорить. Если же вслушаться, то как удивителен и совершенно ясно различим исконный смысл такого знакомого слова: призывание. Кем и к чему ты призван, человек? Как важно различить и не перепутать в многоголосице зов Того Единственного, и о чем так мудро сказано устами святых: «Не пытайтесь делать все – делайте только то, к чему вас призывает Бог».

Мне могут возразить, - а как же те творения, выдаваемые за искусство, которые способны лишь унизить образ Божий в человеке, нацелены на это. Увы, мир преизобилует нечистыми духами, не все ангелы светлы и добропобедны. Не секрет, что наиболее искушаемы и склонными искушать других становятся те деятели искусств, кто и впрямь поверил, что, занимаясь творчеством, всерьез способен конкурировать с Самим Творцом. С этого момента проблема из нравственно-философской области плавно перетекает в медицинскую, чему мы с вами «тьму примеров сыщем».

Такой глубины понятия искусства не встретить в иных языках. Скажем, если перевести его с азербайджанского, то оно будет звучать как хрупкое, нежное ремесло, профессия. В этом случае, согласитесь, речь все же о принципиально ином.

Главной же целью всякого искусства, без которого, как ни говори, нам не обойтись, главным его оправданием должно быть, наверное, все же стремление угадать и раскрыть человеку замысел Божий о нем самом. Истинное искусство по-особому освящает нашу жизнь подобно тому, как Церковь освящает обычную воду. Ее можно и даже нужно пить, но отныне это – святыня. А потому и пьется по-иному.