Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Meillet,Esquisse, 1-еизд., стр. 68; «Esquisse», 2-еизд., стр. 128





К этому взгляду, который Мейе высказал в 1903 г. и которого придерживался до конца, присоединились все языковеды, зани­мавшиеся этой проблемой, вплоть до авторов новейших исследо­ваний об армянском глаголе 20. Тем не менее, соглашаясь с этой точкой зрения, некоторые ученые высказывали по меньшей мере одно возражение. Почему тот же самый оборот не был использован в интранзитивном перфекте? Если можно сказать «имеет место принесение меня», чтобы выразить мысль «я принес», то с тем же основанием можно было бы сказать «имеет место прихождение меня», чтобы передать содержание «я пришел». Однако по-армянски говорят буквально «я есть пришедший». Другая, связанная с первой трудность, на которую наталкивается объяснение Мейе, связана со статусом формы на -eal. He имея никаких оснований для разделения этой формы на две разновидности, мы вынуждены были бы признать, что в перфекте непереходного глагола форма на -eal выступает как причастие, а в транзитивном перфекте, и только) там,— как имя действия. Такое решение относит эту проблему к предыстории форм на -1, и в частности к предыстории инфини­тива, связь которого с этим именем действия на -eal оказывается очень неясной. Наконец, значение перфекта этим также вовсе не объясняется: «имеет место принесение меня» скорее должно было бы означать «я несу» или «я нахожусь в процессе несения», чем «я принес». Синтаксическое иносказание, которое предполагается этим объяснением, оставляет армянскую конструкцию такой же изолированной и необычной, какой она была до этого. Выхода из этих трудностей мы не видим.

Теория, которую мы могли бы принять, должна решать эту проблему, сохраняя за каждым членом данной конструкции обыч­ную для него в армянском синтаксисе функцию. Главные элементы конструкции — генитив имени или местоимения, обозначающий деятеля, и именная форма на -eal. Последняя представляет собой в армянском языке форму причастия, и ничего иного: причастие от непереходного глагола (ekeal «пришедший») или причастие пассивное, от переходного (bereal «принесенный»). Это установлен­ный факт, отклоняться от которого мы не имеем права. Генитив субъекта-деятеля также следует рассматривать как генитив в одной из тех функций, которые этот падеж выполняет обычно. Таковы исходные данные.

Напомним, что в склонении имени в армянском языке генитив и датив имеют единую флексию; эти два падежа различаются только местоименной флексией в единственном числе. Генитив с глаголом «быть» в армянском языке выступает в роли предиката обладания. В классических текстах множество примеров такого употребления.

20 Brugmann, Grundrifi, 2-е изд., стр. 502; Pedersen, KZ, XL, стр. 151 и ел., и «Tocharisch», 1941, стр. 46; Schuchardt, WZKM, XIX, стр. 208 и ел.; Deeters, Arm. und Siidkaukas., 1927, стр. 79; Maries, «Rev. Et. Arm.», X (1930), стр. 176; Lyonnet, Le parfait en armenien classique, P., 1933, стр. 68.


Вот некоторые из них: Ев. от Луки, III, 11: оуг ic' en erku handerjk' «тот, кто имеет два платья, 6 s^cov био %iT<I>vac;», букв, «кого (оуг) два платья»; Ев. от Матфея, XXII, 28: оуг yewt' anc'n efic'i па kin «кто из семи возьмет жену?, ttvog tuv ёлта еехтса vuv-q», букв, «кого (оуг) из семи будет женщина?»; Ев. от Луки, VI, 32: zinc'Snorh 6 jer «какую благодарность вы за это имеете?, noia ofxtv %apig eoriv;», буквально «какая вас (jer) благодарность?»; Ев. от Луки, VII, 41: erku partapank' gin urumn p'oxatui «один заимодавец имел двух должников, 86о xpsocpeiAirai -qcrav 6avi<rnj tivi», буквально «одного (urumn— генитив от omn неопр.) заимодавца было два должника»; Ев. от Матфея, XXI, 28: afn mio] Ein erku ordik' «один человек имел двух сыновей, <&rv0pconoc; el%e боо texva», букв, «одного че­ловека (агп) было два сына»; Ев. от Марка, XII, 6: ара ordi mi 5r iwr sireli «и еще он имел любимого сына, In eva elxev viov ауащ- tov», букв, «и еще был его (iwr) любимый сын»; Ев. от Луки XVI, 28: en im and elbark' hing «ибо я имею пять братьев, 1х<в y«P nsvte абеАдроуе», букв, «ибо меня (im) есть пять братьев»; Ев. от Иоанна, VIII, 41: mi 6 hayr mer astuac «мы имеем одного отца — бога, svee латгра Ixofxev tov 6s6v», букв, «нас (mer) один отец». Больше нет необходимости приводить тексты для подтверждения посессивной функции этого предикативного генитива п.

Вернемся теперь к транзитивному перфекту и, оставляя за причастием на -eal пассивное значение, которое оно и должно иметь, рассмотрим генитив субъекта в только что иллюстрирован­ной посессивной функции. Оборот пога 6 gorceal переводится «eius est factum, его есть сделано», что представляет собой обычный армянский эквивалент посессивного выражения 22; точно так же говорится nora s handerj «eius est vestimentum, его есть одежда», причем конструкции с именем и с причастием аналогичны. Вы­строив в два параллельных ряда эти обороты, мы обнаруживаем идентичность их структуры, из чего с очевидностью вытекает соб­ственное значение транзитивного перфекта:

пога 5 handerj «eius est vestimentum» = «habet vestimentum»;

nora E gorceal «eius est factum» = «habet factum».

Следовательно, перфект переходного глагола не представляет собой ни подражания какому-либо иноязычному типу, ни ано­мальной формы. Мы имеем в нем посессивное выражение, основан­ное на идиоматической модели в самом армянском языке, и переда-

21 Другие примеры можно найти у Мейе, MSL, XII, стр. 411 и в статье
Г. Генде (G. Guendet) о переводе греч. fyeiv в классическом армянском, «Rev. Et.
Indo-europ.» I (1938), стр. 390 и ел.

22 [Эти страницы были уже напечатаны, когда я обнаружил, что И. Ломан
(J. Lohmann, KZ, LXIII (1936), стр. 51 и ел.) пришел точно к такому же толко­
ванию армянского перфекта, но другим путем, отправляясь от фактов грузинского
языка.]


вало оно, очевидно, типичное Значение перфекта переходного гла­гола. Таким образом, эта форма не только утрачивает свою необыч­ность, но и приобретает особый интерес как для определения пер­фекта вообще, так и для истории армянского глагола.

Синтаксическое своеобразие этого перфекта заключается в том, что от самых штоков письменной традиции он имеет прямое уп­равление, показателем которого выступает частица z-; например, oroC teseal 5r z-na «те, которые видели его, oi Bscopouvteg aoxov» (Ев. от Иоанна, IX, 8). Иными словами, z-gorc gorceal 5 nora «он сделал эту работу» означает не «eius facta est opera», a «eius factum est operam». Поскольку «eius factum est» эквивалентно «habet fac­tum», нет ничего удивительного в том, что оборот «eius factum est» перенимает прямое управление от древнего fecit, на месте которого он появляется в армянском, и предполагает определенный объект. Этим доказывается, что перфект переходного глагола, несмотря на свое перифрастическое строение, функционировал как простая форма и его употребление было вполне устойчивым. Можно пред­полагать, хотя доказать это и невозможно, что типу «eius factum est operam» предшествовал такой тип, как «eius facta est opera». Во всяком случае, в исторический период перфект переходного гла­гола по отношению к своему объекту ведет себя как простая форма переходного глагола.

Мы рассмотрели «пассивное» выражение транзитивного пер­фекта в двух разных языках. В обоих случаях «пассивная» кон­струкция на поверку оказывается посессивной формой и эта по­следняя выступает как собственный показатель транзитивного перфекта. Каждое из этих двух явлений по-своему обосновано в истории своего языка. Между ними нет связи, как нет и взаимного влияния. Совпадение между персидским и армянским тем более замечательно, что оба языка приходят к одинаковому результату разными путями и в разные исторические периоды.

Непосредственным следствием нашего анализа является то, что на месте непонятной особенности выражения, как в армянском, или нецелесообразной синтаксической перифразы, как в древне-персидском, мы обнаруживаем в обоих языках давно известную конструкцию: перфект переходного глагола передается с помощью глагола «иметь» или какого-либо его субститута. Таким образом, и древнеперсидский и армянский включаются в ту группу языков, от хеттского до современных западноевропейских, которые для создания или воссоздания перфекта прибегали к вспомогательному глаголу «иметь» г9.

рк ЭТОГ0 Развития Дан У Ж. Вандриеса в сб. «Melanges J. van Ginneken», 1937, стр. 85—92; эта статья перепечатана в книге: J. Vendryes, Choix d'etudes linguistiques et celtiques, 1952, стр. 102—109.


Что касается иранских языков, то давно известные факты полу­чают теперь новое освещение. Так, перфект с глаголом dar- «иметь» в согдийском языке, обнаруженный вслед за тем и в хорезмий-ском 24, был просто любопытной особенностью этих языков. Было непонятно, как два довольно близких диалекта восточносреднепер-сидского пришли к тому же самому выражению перфекта с глаголом «иметь», что и западноперсидские. Исходный пункт этой инновации оставался неясным. Теперь же мы видим, что рассматриваемое явление представляет собой лишь одно из проявлений более ши­рокого и более древнего процесса, который захватывает также и область западноиранских языков, а именно древнеперсидский. В нем-то и началась эволюция перфекта к посессивному и пери­фрастическому выражению. Вполне вероятно, что древнесогдийский или какой-то другой древний диалект восточноиранского пережил ту же эволюцию, более позднюю фазу которой мы наблюдаем в исторических согдийском и хорезмийском языках (представляю­щих собой диалекты среднего периода). Древнеперсидской кон­струкции «mihi factum est» соответствует согдийская «habeo fac­tum»; в этом вся разница. Оба оборота означают одно и то же, точно так же, как между лат. mihi cognitum est и habeo cognitum существует только разница во времени их распространения. Таким образом, представляется необходимым пересмотреть описание сред-незападноиранских языков в части, касающейся синтаксиса пер­фекта 25. Целью этого пересмотра будет показать, как названная конструкция постепенно и все более явственно приобретает тран­зитивный характер через оформление определенности объекта и дальнейшую перестройку личных окончаний.

Процесс, имевший место в армянском языке, свидетельствует о конвергенции в эволюции на всем индоевропейском ареале, даже в тех языках, которые, казалось бы, сильней всего уклонились от древней нормы. Оборот, в котором видели основную аномалию армянского синтаксиса, оказывается, напротив, конструкцией, обнаруживающей устойчивость индоевропейского наследства в ар­мянском языке. Так как армянский и древнеперсидский должны быть теперь причислены к языкам, преобразовавшим древний пер­фект в выражение действия, которым «обладает» деятель, и это явилось в конечном счете одной из существеннейших черт новой глагольной системы, то существовала тесная связь и отношение преемственности между простой формой индоевропейского перфекта

24 На параллельное образование перфекта в хорезмийском и согдийском
указывал В. Хеннинг: W. Henning, ZDMG, 1936, стр. *33*. Ср. также
А. А. Фрейман, Хорезмийский язык, 1951, стр. 41 и 112. В хотанском языке
транзитивный перфект строится с вспомогательным глаголом уап- «делать». Ср.
S. Konow, Primer of Khotanese Saka, 1949, стр. 50.

25 Что касается среднеперсидского, то основные факты можно найти у В. Хен-
нинга: W. Henning, III, IX (1933), стр. 242 и ел.; относительно среднепарфян-
ского см. A. Ghilain, Essai sur la langue parthe, 1939, стр. 119 и ел.


и описательной посессивной конструкцией, которая заменила эту форму в таком большом количестве языков.

Важно отчетливо представить себе значимость этого посессивного выражения перфекта и учитывать все разнообразие форм, в кото­рых это выражение может выявляться или под которым оно может скрываться. Тот факт, что эту посессивную конструкцию так долго интерпре^ровали как «пассивную», говорит о том, как трудно подчас судить о явлении какого-либо языка в рамках самого этого языка и не переносить на него категории привычного для иссле­дователя, но иного языка. Сочетание формы глагола «быть» с пас­сивным причастием и формой субъекта в косвенном падеже харак­теризует пассивную конструкцию в языках большинства исследо­вателей; поэтому перфект, выражающийся посредством тех же элементов, был тотчас отождествлен с пассивной конструкцией. Но ведь не только в фонематическом анализе лингвист должен уметь отказываться от схем, навязанных ему его собственными языковыми навыками.


ГЛАВА XVir





Дата публикования: 2014-11-18; Прочитано: 326 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.009 с)...