В. Буркерт. Греческая религия 21 страница

2.1. ЗЕВС

"Зевс"1 - единственное среди имен греческих богов, этимология которого совершенно прозрачна и давно уже стала школьным примером из области индоевропейского языкознания2. То же имя носит индийский небесный бог Dyaus pitar и римский Diespiter/Juppiter; корень слова связан с латинскими словами deus ("бог") и dies ("день"), а также греческим eudia ("хорошая погода"). Итак, Зевс - это Небесный отец, лучезарное дневное Небо. Для людей с практическим складом ума такое божество не представляет особого интереса3; у индийцев Dyaus совершенно заслонен другими, более активными богами. Высшим божеством Небесный отец является лишь у греков и римлян, причем в первую очередь как бог дождя и грозы. Зевс - бог погоды, и это в куда большей степени, чем можно предположить по его имени. Так, он связан с малоазийскими "богами погоды", с которыми он позднее и отождествлялся. Уже в микенскую эпоху Зевс - в числе самых важных, а возможно, и высший бог; по его имени назван один из месяцев4.

Гомеровские эпитеты Зевса: "тучегонитель", "чернооблачный", "вы-сокогремящий", "молниевержец". В разговорной речи наряду с выражением "идет дождь" (hyei) употреблялось также "Зевс дождит" (Zeus hyei). "Дожди, дожди, милый Зевс, на поля афинян", - пели дети еще в эпоху римских императоров5. Некоторые древние ритуалы, связанные с Зевсом, имели целью оказать воздействие на погоду при помощи ночной, оборотнической трапезы, следовавшей за, пусть и условным, человеческим жертвоприношением6. Зевс живет на горах, вокруг которых собираются грозовые тучи - на Ликее в Аркадии, на Эгинском "oros", на Иде близ Трои. Там, согласно Гомеру, находятся его "теменос" и алтарь7; "Илиада" описывает, как он возлегает там с Герой, укутавшись в золотое облако, с которого капают мерцающие капли. Многократно встречающееся название "Олимп"8 утвердилось за крупнейшей горой на севере Фессалии, которая таким образом стала настоящим обиталищем богов; точно так же в угаритской мифологии боги собираются на "Северной" горе9. Впоследствии "Олимп" считали также одним из имен неба, но это представление оставалось неустойчивым: бог погоды и небесный бог не могли объединиться.

Непосредственное явление Зевса - это молния. Там, куда она бьет, сооружают святилище "нисходящего Зевса", "Kataibates"10. В виде молнии Зевс соединяется в смертоносных обътьях с Семелой. Оружием Зевса, которое носит только он, является перун, изображаемый по восточному примеру в виде лилии11. Это оружие неотразимо, перед ним дрожат даже боги, враги богов гибнут от него, а люди стоят бессильные, в ужасе и в то же время дивятся такому проявлению божественного могущества.

Ибо Зевс - это, прежде всего, сильнейший из богов. Он может обратиться к другим с вызовом:

"...Дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь: Цепь золотую теперь же спустив от высокого неба, Все до последнего бога и все до последней богини Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю Зевса, строителя вышнего, сколько бы вы ни трудились! Если же я, рассудивши за благо, повлечь возжелаю, - С самой землею и с самым морем ее повлеку я И моею десницею окрест вершины Олимпа Цепь обовью; и вселенная вся на высоких повиснет - Столько превыше богов и столько превыше я смертных!"

Удивительным образом похвальба победителя в спортивных состязаниях смешивается с космической фантазией и божественным блеском золота; античные толкователи находили в "золотой цепи"12 большой смысл. Другие боги могут протестовать против Зевса, они могут попытаться ослушаться и даже составить заговор, но ничто не может всерьез угрожать Зевсу, он намного сильнее всех.

Миф, прежде всего в том виде, в каком он предстает у Гесиода, говорит, что это не всегда было так, что власть Зевса была завоевана в борьбе и что ее нужно было защищать от мятежников. До Зевса царили титаны, царил отец Зевса Кронос. То, что Кронос поглощал своих детей, связано с восточным мифом о наследовании. Зевс избежал гибели благодаря хитрости своей матери Реи, давшей Кроносу проглотить вместо ребенка камень. Когда Зевс подрос, он возглавил богов в борьбе против титанов; небо, земля, море и подземный мир сотряслись от этого сражения, но перуны помогли Зевсу выйти победителем13.

Так Зевс стал "царем" (апах или послегомеровское basileus). Он предстает перед взором греков в двойном обличье: широко шагающий воин, держащий в воздетой деснице молнию, и восседающий на троне повелитель со скипетром в руке. Животное Зевса - орел, восточный лев не имеет к нему отношения; зато у него есть тесная связь с жертвоприношением быка, с победой сильнейшего над сильным.

Послегесиодовская, критская теогония14 рассказывала подробности о детстве Зевса, в особенности о том, как союз молодых воинов, куре-тов, танцуя и потрясая щитами, со всех сторон обступал божественного младенца, чтобы он не выдал себя плачем. В этом мифе отразились критские обряды инициации, известные из мистерий на горе Ида: здесь ежегодно при свете большого костра рождался Зевс15. В танце вооруженных юношей является Зевс Диктейский, "величайший курос", который "прыгает" на стада, посевы, дома, город, корабли и молодых граждан16. Там же, где рождение, одновременно и смерть: поневоле приходится предположить, что именно этот Зевс и похоронен куретами в пресловутой "могиле Зевса"17, ставшей неким полярным соответствием месту рождения бога - пусть даже проблематично состыковать эти две местные традиции.

То, что Зевс сверг собственного отца, все время присутствует мрачной тенью где-то на заднем плане. Такая судьба грозит всякому узурпатору. И Зевс подвергается этой опасности со стороны женщин, которым предопределено родить сына, более могущественного, чем его отец. По Гесиоду18, такой женщиной была Метида, "премудрость"; за это Зевс без долгих раздумий прогдотил ее сразу после свадьбы, и с тех пор носит "премудрость" в себе, а единственным ребенком, родившимся от этого брака, становится Афина Паллада. По другой версии19, это была морская богиня Фетида, от которой Зевсу ввиду вышеназванной угрозы пришлось отказаться - она стала супругой Пелея и матерью Ахилла.

Таким образом, из тех, кто покушается на власть Зевса, остаются лишь злые чудовища, которым этот мятеж не приносит ничего, кроме вреда. Таков Тифон20, сЬш Земли и Тартара, соединение человека со змеей, обычно изображаемый со змеями вместо ног; он хотел броситься на Зевса, изрыгая пламя, но бог поразил его своим перуном и бросил в Тартар. Впоследствии о Тифоне рассказывали также, что он лежит под Этной, из кратера которой до сих пор поднимается его огненное дыхание.

Против всех олимпийских богов возмутились гиганты21, огромные, вооруженные порождения Земли. Этот миф невозможно с уверенностью возвести ни к какому древнему литературному источнику; в VI в. он становится излюбленным сюжетом изобразительного искусства битва состоит из единоборств, где каждый из неизменно побеждающих богов наделен особым оружием: Посейдон - трезубцем, Аполлон - луком, Гефест - огнем. Исход сражения и здесь решает перун Зевса. Власть - это скрытая сила, которая должна однажды проявиться хотя бы в мифическом "когда-то". Только наличие побежденного доказывает превосходство.

Итак, победу дает Зевс. Каждый "трофей" (tropaion), знак на поле битвы, увешанный предметами добычи, может называться и "идолом" (bretas) Зевса22. После величайшей своей победы при Платеях в 479 г. греки основали на его месте святилище "Зевса Освободителя", Элевте-рия, где веками устраивались праздники с состязаниями борцов23. "Благодаря этим богам побеждают граждане Селинунта: мы побеждаем благодаря Зевсу, и благодаря Ужасу, и благодаря Аполлону, и благодаря Посейдону, и благодаря Тиндаридам, и благодаря Афине, и благодаря Малофору, и благодаря Пасикратее ("Все-одолению") и благодаря другим богам, но в особенности благодаря Зевсу", - наивно и без прикрас сообщает надпись V в.24 Более одухотворенным предстает Зевс-победитель у Эсхила25: Уран и Кронос были свергнуты и исчезли, но "славить Зевса песнею победной - это значит мудрым быть". Отождествлять себя с победою Зевса означает найти смысл миропорядка.

Однако мощь сильнейшего из богов проявляется не только в борьбе и победе, но и в сексуальной плодовитости. Племя зевсовых детей в мифах удивляет и количеством, и качеством, не меньше поражает и ряд богинь и смертных женщин, деливших с ним ложе. Поздние ми-фографы насчитывают 115 женщин; каталог супруг Зевса, который производил скандальное впечатление на многих толкователей, имеется уже в "Илиаде"26. Так же знаменит и список переодеваний и превращений, к которым прибегал Зевс для достижения своих целей: Европа и бык, Леда и лебедь, Даная и золотой дождь, сюда же можно добавить Ио, превращенную в корову, и медведицу Каллисто; двойной Амфитрион - вероятно, заимствование египетской царской легенды27. Зевс - единственный бог, среди детей которого - великие, могущественные боги: Аполлон и Артемида от Лето, Гермес от Майи, Персефона от Деметры, Дионис от Семелы или от Персефоны, Афина от Метиды (необычным путем), а от законной супруги Геры - менее любимый Арес. Дети Зевса, родившиеся от смертных женщин, как правило смертны - за исключением Елены и Полидевка, - но все они стоят выше людей и наделены особой силой: Геракл от Алкмены, Елена и Диоскуры от Леды, Персей от Данаи, Минос и Радаманф от Европы, Эак от Эгины, Аркас от Каллисто, основатели Фив Зет и Амфион от Анти-опы, родоначальник данайцев Эпаф от Ио.

В этом комплексе пересекаются различные мотивы. Здесь видны правила игры в высшей степени патриархального семейного уклада, предоставлявшего доминирующему мужчине полную свободу и не допускавшего лишь "изнеженности"; налицо осуществление фантастического желания иметь неисчерпаемую мужскую силу, причем Зевс должен быть впереди и в однополой любви: обратившись в орла, он похищает троянского мальчика Ганимеда28. Но тут же замешаны и притязания многих племен и родов, которые все одинаково хотели вести свое происхождение от небесного отца. В архаическом мире морали-заторская критика не распространялась на божественное поведение такого рода, хотя ревность Геры была понятна и расписывалась в ужасных красках. Тот, кому никто не может противостоять, по-видимому, будет таким. На архаическом глиняном рельефе из Олимпии изображен Зевс, похищающий Ганимеда и быстро уходящий с ним, причем бог никак не меняет своего облика; архаическая улыбка становится выражением величественной естественности этого действия Зевса.

При всем том Зевс - "отец", "отец богов и людей"29. "Отцом" называют его и другие боги, не являющиеся непосредственно его детьми, и все боги встают перед ним30. "Отцом" называют его и люди в своих молитвах, и эта традиция, может быть, восходит еще к индоевропейской эпохе. Своей самодержавной властью Зевс принимает решения, определяющие ход событий в мире. Кивок, от которого сотрясается Олимп, показался Фидию жестом, наиболее концентрированно отражающим сущность Зевса31. Никто не может принудить Зевса к чему-либо или потребовать от него какого-либо отчета, но при этом его решения вовсе не слепы и не односторонни. То, что Зевс проглотил Метиду, обозначает соединение власти и премудрости. В эпосе постоянно говорится о "планирующем разуме" Зевса - noos. Этот "совет", noos всегда сильнее, чем человеческие "советы"; часто бывает "до поры до времени" скрыто, какова его цель32, но цель^ Зевса обязательно есть, и он ее достигает. Только в "Одиссее" появляется уверенность в том, что боги "ведают все"33, тогда как "Илиада" описывает в известной сцене на Иде ("обольщение Зевса") то, как Зевс оказывается на время введен в заблуждение; впрочем, это только эпизод, обманщице приходится бояться мести, а Зевс несмотря ни на что приводит задуманное в исполнение.

Беспристрастность решения Зевса нашла у Гомера выражение в образе золотых весов, которые бог держит в руке34: во время поединка Ахилла с Гектором склоняющаяся вниз чаша показывает, что Гектор обречен погибнуть. Зевс испытывает жалость к человеку, но действует так, как положено. Здесь встает проблема мойры, или айсы, то есть "судьбы"35, как было понято это впоследствии. Для причинно-следственного мышления тут возникает дилемма: или рок, предопределение, или свобода божества. Для "Илиады" это не дилемма, а конфликт, который должен быть разрешен, - ведь жизнь вообще состоит из конфликтов. Мойра, или айса, - не личность, не божество и не сила, а данность; само слово "мойра" означает "часть" и выражает то обстоятельство, что мир разделен на части, что в пространстве и во времени проведены границы. Самая важная и самая болезненная граница для человека - это смерть: здесь положен предел его "части". Переступить границы в принципе возможно, однако это будет иметь дурные последствия: Зевс властен действовать иначе, но другие боги этого "не одобрят"36, поэтому он так и не поступает, подобно тому как добрый и разумный повелитель не распространяет своей власти за рамки обычного права. Так предопределение, а точнее, "разделение" становится собственностью Зевса: Dios aisa.

Всякая человеческая власть исходит от Зевса. Цари у Гомера - "Зе-веса питомцы", от Зевса получили свой скипетр Атриды37. "Город" (polis) и его "совет" (boule) находятся под особым покровительством Зевса Полиевса и Зевса Булея. Каждый хозяин отдает свой "двор" (herkos) и "имущество" (ktesis) под защиту Зевса Геркея и Зевса Кте-сия; при этом "имущество" заперто в кладовой в виде закрытого сосуда, а защищающая сила может выступать, в частности, в обличье домашней змеи38. Тут уже нет ничего общего с "небесным отцом", но где охранительный порядок - там и Зевс. С Зевсом связаны все законы: мужи, ведающими законами, получили свои уставы "от Зевса"39; у Гесиода Дика, "Справедливость" восседает на троне подле Зевса, своего отца. Справедливость принадлежит Зевсу (Dios dika), но нельзя сказать, что Зевс "справедлив" (dikaios), ибо это понятие относится к тому, кто соблюдает законы в отношениях с себе подобными, тогда как Зевс стоит надо всеми этими взаимоотношениями. Он то выступает как податель добра, то насылает зло, и часто никто не знает, почему; но именно то, что планирующий "отец" держит власть в своих руках, и делает возможными человеческие законы40. Поэтому первая настоящая супруга Зевса - Фемида, "Установление"41.

Зевс беспристрастен. Вряд ли мог быть такой город, который бы считал Зевса своим, городским божеством - для этого есть Афина - покровительница крепости, Аполлон - покровитель торговой площади, Гера, Посейдон... Но Зевса почитают везде, и в том числе Зевса "Городского", Полиевса42; в его честь сооружают величайшие храмы - так это и в Афинах, где, впрочем, гигантский проект Писистрата был полностью осуществлен только Адрианом43. Но особенное внимание уделяет Зевс отношениям, соединяющим людей, чужих друг другу: гостей, людей, просящих о защите или дающих клятву - Зевс Ксений, Гикесий, Горкий. Афина и Гера ненавидят Трою за то, что Парис пренебрег ими; Зевс обрек Трою на погибель за то, что Парис нарушил законы гостеприимства.

Поэтому Зевс имеет особое право называться богом всех греков, "панэллинов". Если бог погоды с "горы" на Эгине носил прозвище "Hellanios"44, то это указывает на существовавшую прежде связь с фессалийским племенем "эллинов", но затем стало восприниматься как имя бога греков вообще. Наибольшей связующей силой обладал тот праздник Зевса, который выделялся среди всех прочих праздников, как золото из всех драгоценностей - жертвоприношение и агон в Олимпии45. Принимать в них участие означало быть эллином, так что допущение сюда македонцев, а позднее римлян, имело особое политическое значение. Победитель в беге на стадий, возжигавший жертвенный огонь на вершине древнего алтаря, выделялся из всех прочих людей как человек, явивший божественное превосходство. И то, что в Олимпии впервые одержал победу абсолютно обнаженный бегун46 (по преданию, это случилось в 720 г.), имело решающее, выходящее за рамки спорта, значение для греков с их облеченными в плоть богами: возвышенное остается телесным.

Зевс был единственным богом, который мог стать всеобъемлющим божеством. Трагики не выводили его на сцену в отличие от Афины, Аполлона, Артемиды, Афродиты, Геры и Диониса. Эсхил ставит Зевса много выше всех прочих богов, называя его эпитетами "всеобщности"47: Все-могущий, Все-сотворяющий, Все-причиняющий; "Царь царствующих! Господин господствующих! Тиран тиранов! Сильный, обильный Зевс!"48; в одной утраченной трагедии Эсхила говорилось: " Зевс - и эфир, Зевс - и земля, и небо - Зевс: все сущее и все превыше сущего"49. Додонские жрицы пели: "Зевс был, Зевс есть, Зевс будет! О, великий Зевс!"50. Один стих "Орфея" провозглашал: "Зевс - начало, Зевс - середина, от Зевса получает завершенность"51. Здесь могли уже начинаться философские рассуждения, венцом которых стал стоический пантеизм: Зевс есть мир как целое, и в особенности, мыслящий огонь, который пронизывает, оформляет и удерживает в границах все вещи.

2.2. ГЕРА

Имя царицы богов Геры1 допускает несколько взаимоисключающих толкований; по одному из возможных вариантов, оно связано со словом hora ("время года") и может быть понято как "созревшая для брака"2. Ее культ имеет два значительных центра - святилище между Аргосом и Микенами3, по которому богиня именуется у Гомера формулой "Неге Argeie" (Гера Аргосская), и остров Самос. При этом Гера повсеместно почиталась как Великая богиня. Она изображается в высоком венце (polos)4, подобно Матери богов, Артемиде и другим богиням, но сохранились воспоминания о более древнем, неантропоморфном изображении - колонна в Аргосе5, "доска" на Самосе6. Гомеровский эпитет Геры - boopis, "волоокая"7; ей принадлежат обширные, плодородные равнины с пасущимися стадами коров и коровьими жертвоприношениями.

Связь культа Геры с храмом - единственная в своем роде: древнейшие и важнейшие из храмов посвящены этой богине. Храм на Самосе появился в добавление к большому алтарю уже около 800 г., причем он был первым храмом, сооруженным по сакральной "стофутовой" мере8. Два храма Геры стояли в VIII в. в Перахоре: один - в честь Геры Акреи, другой - в честь Геры Лимении9. Также и в аргосском Герайоне (см. прим. 3) уже должен был в это время существовать дом богини - на это указывает модель храма. Во второй половине VII в. его заменил большой окруженный со всех сторон колоннадой храм, занявший целую террасу. Его намного превзошло новое здание, сооруженное в VI в. на Самосе - этот храм остался одним из самых больших в Греции. В Тиринфе в храм Геры были перестроены развалины микенской крепости; здесь находилось особенно древнее изображение сидящей богини10. В Олимпии Гера получила свой храм значительно раньше, чем Зевс; рядом с большим культовым изображением богини, сидящей на троне, стоял Зевс в виде статуи воина11. Широко известны были храм и святилище Геры Лакинии близ Кротона в Южной Италии12. Удивительным открытием стало то, что и в Посейдонии-Песту-ме два из знаменитых, хорошо сохранившихся храмов были посвящены Гере - это "базилика" VI в. и так называемый "храм Посейдона" V в.13 Еще один храм Геры, относящийся к VI в., находился недалеко от устья реки Села14. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что святилища Геры часто располагаются вне городов - так это и в Арголиде, и на Самосе, и около Кротона, и у Селы.

По сравнению с культовой реальностью образ Геры у Гомера меркнет и даже переходит в область комического. Будучи супругой Зевса, Гера скорее выступает как пример ревности и семейной ссоры, нежели супружеской любви. За этим скрывается то, что Гера не подчиняется добровольно даже самому сильному, но сохраняет в союзе с ним собственное право. То, что она является кровной сестрой Зевса ("богиня старейшая, дочь хитроумного Крона")15, противоречит табу, наложенному на кровосмешение, и это подчеркивает ее уникальное равенство с Зевсом. "Ты почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса"16, - на этом основывается авторитет богини, но и Зевс имеет постоянный эпитет "Геры супруг громоносный". У Зевса было много женщин, но только Гера восседает на золотом троне17 и носит скипетр; Парису она предлагает в награду царство.

Знаменитая сцена любви, которую рисует "Илиада", - это "обольщение Зевса" и потому - триумф Геры. Благодаря взятому у Афродиты вышитому поясу она заставляет отца богов и людей забыть свое решение относительно хода Троянской войны: "только увидел, - и страсть охватила могучую душу"18, Зевс заключает ее в объятья, земля взращивает для них траву и цветы, и надо всем опускается золотое облако; гак они соединяются в священной области на вершине Иды. Сквозь это описание мы видим, как грозовые облака окружают вершину горы - происходит явление бога погоды; но Гера - не бессловесная земля, а волевая, сильная личность.

Картина божественного бракосочетания имела большое влияние: воспоминанием об этом событии чтили Геру. В Герайоне на Самосе найден глиняный рельеф VII в., на котором среди кустов изображен мужчина, который берет за руку обнаженную женщину и одновременно гладит ее по подбородку19. Несколько более позднее, вырезанное из дерева изображение, найденное в том же святилище, представляет стоящего Зевса обнимающим Геру и при этом властным жестом касающимся ее груди20. В сублимированном виде мы находим ту же сцену на одной селинунтской метопе V в., а затем на фризе Парфенона: сидящий Зевс удивленно смотрит на женщину, которая стоит перед ним, снимая с себя покров21.

О божественной свадьбе рассказывают местные мифы и других областей Греции, например, на Эвбее22, или в районе Кносса, где этой свадьбе "подражали" во время ежегодного праздника урожая23, или на отдаленных, благословенных западных островах, где зреют яблоки Гесперид24.

В качестве прообраза совершившегося брака, "старого обычая супружеского ложа"25, Гера повсюду признается богиней свадьбы и брака, тогда как за обольщение и наслаждение "отвечает" Афродита. В месяце свадеб гамелии ей приносили жертвы вместе с "ее" Зевсом - Зевсом Гереем (Heraios)26. Ее призывают как "приготовительницу свадьбы" (ga-mostolos), "соединяющую" (zygia), а главное, "исполнившуюся" (teleia), ведь свадьба представляет собой особого рода цель и исполнение, telos, человеческой жизни. Перед храмом Геры на Лесбосе происходят состязания в красоте27; Сапфо молится о том, чтобы ее посетила Гера28.

В Олимпии женщины каждые четыре года справляли свой праздник Геры29. Шестнадцать избранных женщин, по две из каждой общины, занимались его устройством. Для Геры ткали новый пеплос. Девушки соревновались в беге на стадионе, причем бежали они в коротких хитонах, обнажив правое плечо. Приз за победу - оливковая ветвь и часть мяса коровы, принесенной в жертву Гере. Миф свидетельствует о том, что Гипподамия учредила этот праздник в благодарность Гере за свой брак с Пелопсом. Поэтому один хор пел и танцевал в честь Гипподамии, в то время как другой - в честь Фискои, возлюбленной Диониса, которого женщины также призывали явиться, причем в обличье быка. Женщины объединяются в собственную организацию, которой покровительствует Гера, и таким образом противопоставляют себя сообществу мужчин на большом Олимпийском празднике, одновременно здесь присутствует и "антипод" Геры Дионис - антитеза удваивается.

Это может показаться странным, но в образе Геры отсутствует одна характерная черта - материнство. Правда, Алкей, кажется, называет ее "прародительницей всего" (panton genethla)30, но у нее нет собственного и любимого ею ребенка. Единственный важный бог, происходящий от законного брака отца богов, - это Арес, и именно его Зевс отвергает как "ненавистнейшего" из своих детей31. Есть еще второстепенные персонажи - Геба, "цвет юности", которая наливает богам вино, и чтимая издревле, но ограниченная в своих функциях Илифия32. Геру никогда не призывают как "мать", ее никогда не изображают в виде матери с ребенком. Только Гераклу, прежде ненавистному ей, она подставляет в знак примирения грудь33. Ее женское существо ограничено связью с супругом - актом любви, тем, что ему предшествует, и тем, что следует после него, то есть свадьбой, с одной стороны, и разрывом, с другой. В Стимфале Гере посвящены три храма: один - как "девочке" (pais), другой - как "исполнившейся" (teleia), а третий - как "безмужней" (chera)34.

Итак, миф говорит о том, что было "до", о том, как Гера и Зевс соединились "первым супружеским ложем, от милых родителей тайным" - об этом говорит "Илиада", и еще больше об этом болтали женщины35. Еще оригинальнее история о том, как Зевс превратился на горе Форнакс близ Гермионы в кукушку, чтобы спорхнуть на лоно к Гере. Хрисоэлефантинная скульптура Поликлета, установленная в аргосском Герайоне, держала скипетр с изображением этой кукушки36. Необходимой предпосылкой для заключения брака, а потому и атрибутом Геры является девственность. Самос (в греческом языке женского рода) назывался, видимо, по этой причине Parthenie, "Девственная", а река Имбрас у святилища - Parthenios, поскольку там происходило бракосочетание Геры37. Кроме того, в Гермионе почиталась Гера Партенос38; в реке Канаф близ Навплиона ежегодно купали Геру (то есть, очевидно, ее статую), и от этого купания она вновь, как считалось, становилась девственной39, после чего ее вновь выдавали замуж за Зевса.

Но у брака Геры есть также и другая сторона: раздор и разрыв. В "Илиаде" Гера - сварливая, ревнивая супруга, которая к великому огорчению своей половины раскрывает его маленькие тайны, так что тот не может сохранить свое превосходство иначе как угрожая побоями40. После вышеупомянутого "обольщения" Зевс, проснувшись, даже напоминает своей супруге о том, как он уже однажды подвесил ее связанной между небом и землей, привязав к каждой ноге по наковальне, и бил ее ударами молний; эта варварская экзекуция космических масштабов стала излюбленной темой авторов аллегорических сочинений41.

В то же время, Гера опасна, зла и непримирима в своем гневе; то, что она "лучшая" из богинь, должно подтверждаться ее умением причинять зло своим врагам42. Если она не мать, то тем более ужасная мачеха. Она преследует Диониса еще до его рождения, и добивается того, что Семела сгорает в огне зевсовой молнии43, а кормилица Диониса Ино бросается со своим собственным сыном в море. Она заставляет дочерей Прета, насмехавшихся над ее изображением в Тиринфе, носиться по Пелопоннесу подобно бешеным коровам. Преследует она и свою аргос-скую жрицу Ио, на которую положил глаз Зевс, сделав ее безумной, обратив в корову и гоня ее по всему свету44. Особенным разнообразием отличаются интриги Геры против Геракла, которого она заставляет служить микенскому царю Еврисфею. Она сама вскармливает противников Геракла - немейского льва и лернейскую гидру; наконец, она заставляет его в припадке безумия убить в Фивах свою жену и детей45. Это уничтожение собственной семьи, совершаемое в безумии, становится неким "выворачиванием наизнанку" понятия брака, "старого обычая супружеского ложа". Анархическая уничтожающая сила богини обращается и против самого Зевса: она сама породила Тифона, который должен был положить конец власти Зевса46. Сама, без мужа, родила она и Гефеста, безобразного бога кузнечного ремесла; правда, потом она в гневе сбросила его с Олимпа в море47, а он отомстил, подарив матери трон, снабженный хитрым автоматическим устройством; затем Дионис вернул Гефеста на Олимп и примирил его с Герой48.

Узнавая подробности о праздниках Геры, мы видим, что это были не просто веселые свадебные торжества, но тяжелые кризисы, когда рушился существующий порядок и самой богине грозила гибель. Правда, в аргосском Герайоне этот кризис проявляется (если не считать смутных намеков49) только в мифах о гибели Аргуса от рук Гермеса Арго-убийцы, а также о бегстве обращенной в корову Ио. Во время герей, новогоднего праздника, порядок утверждался заново: жрица богини направлялась к святилищу на повозке, запряженной коровами, а мальчики со щитами проходили в торжественной процессии50. Культовая легенда, бытовавшая на Самосе, рассказывает, как морские разбойники хотили ночью похитить священное изображение Геры, и как это похищение было чудесным образом предотвращено; разбойники оставили статую на берегу и поставили перед ней кушанья; древние жители Самоса, "карийцы", искали и нашли эту статую, убрали ее ивовыми ветвями и привязали к ивовому кусту, чтобы она не могла снова уйти; наконец, жрица очистила изображение богини и вернула его в храм51. Эта легенда не дает ясного представления о праздничном ритуале, но известно, что в наказание за пленение Геры "карийцы" должны теперь сами увенчивать себя ивовыми ветвями, в то время как-собственно "почитатели богини", среди них, очевидно, и жрица, носят лавровые венки. Праздничный пир происходил в святилище, на подстилке из ивовых прутьев, с ивовыми венками и, очевидно, в присутствии изображения богини: как установлено, между храмом и алтарем есть основание - очевидно, для статуи, а прямо около большого алтаря росла ива52. Этому особому виду ивы (lygos) повсеместно приписывалось "антиафродисийское" действие, отчего по-латыни растение именуется agnus castus, "целомудренный агнец"53. Толкование праздника как очищения, купания невесты и свадьбы здесь мало что дает54. Ночная потеря и утреннее обретение, насилие над изображением бога и искупление, мужчины в "карийских" венках целомудрия, вкушающие трапезу на обычной простой подстилке из хвороста, в святилище, расположенном вдали от города - все это черты исключительного состояния, которое ведет к установлению нормального порядка жизни (thesmos) тем более уверенно, что затем очистившаяся богиня возвращается в свой прежний дом.