Максим Фрай 17 страница

— Спасибо, господа! — крикнул нам парень в бело-голубом лоохи.— Я уверен, что вы спасли мне жизнь: мои шансы пробиться через эту толпу были самые ничтожные... Вам нужна моя помощь или я могу ехать?

— Можете ехать, только подвезите меня до Мохнатого Дома, вам это по дороге, — сказал Мелифаро. Потом он вопросительно посмотрел на меня и добавил: — Пока ты тут творишь чудеса, я могу доставить сюда наш амобилер...

— Между прочим, амобилер не наш, а мой! — весело огрызнулся я, на секунду прерывая свою мистическую физзарядку. — Тоже мне, нашелся сторонник коллективной собственности...

— Надо отдать тебе должное, сэр Мелифаро, это весьма практичная идея.— Лонли-Локли на радостях даже расщедрился на комплимент. Мелифаро гордо кивнул и пулей полетел к амобилеру нашего потенциального вечного должника. Мне пришло в голову, что сэр Мелифаро наверняка выкроит время, чтобы на несколько минут заскочить в мой дворец и нежно обслюнявить счастливое личико леди Кенлех — влюбленные обычно называют эту процедуру поцелуями... Мне-то такое удовольствие в ближайшее время не светило, это уж точно! Так что я завистливо вздохнул и снова защелкал пальцами. Мои пациенты один за другим оседали на пол, не забывая о дежурной фразе: «Я с тобой, хозяин», — но сегодня бормотание жертв моих Смертных Шаров раздражало меня куда меньше, чем обычно: дело того стоило!

— Макс, тебе пора остановиться, — мягко сказал Лонли-Локли.

— Но я еще не закончил, — растерянно возразил я. — Видишь, осталось еще почти две дюжины человек...

— Я знаю, — кивнул он, — но ты забыл, что никто не может позволить себе роскошь выпустить больше трех дюжин Смертных Шаров без ущерба для собственного здоровья. А ты уже успел немного превысить эту норму... Лучше спасти столько людей, сколько ты можешь спасти, и остаться в живых самому, чем надорваться, пытаясь сделать невозможное.

— Спасибо, что напомнил. То-то я смотрю, у меня энтузиазма поубавилось! — усмехнулся я, извлекая из-за пазухи керамическую бутылочку с бальзамом Кахара. Сделал небольшой глоток этого изумительного тонизирующего средства и снова прищелкнул пальцами. — Вот теперь другое дело! — небрежным тоном настоящего мужчины и великого героя заявил я. Глупо, конечно, но я до сих пор обожаю выпендриваться!

— Да, мне почему-то не пришло в голову, что ты все равно поступишь так, как считаешь нужным. Ладно, не драться же мне с тобой... — вздохнул Шурф.

— Вот-вот! Драться мы сегодня уже пробовали, честно говоря, мне совершенно не понравилось! — ехидно огрызнулся я.

— Макс, ты твердо решил, что тебе необходимо в очередной раз подразнить свою смерть? — резко спросил Лонли-Локли. Мне показалось, что он по-настоящему расстроился, и я на время отвлекся от своей работы, чтобы немного исправить его настроение.

— Шурф, мой личный рекорд — четыре с половиной дюжины этих самых грешных Шаров! — Я виновато посмотрел на его мрачную физиономию и на всякий случай добавил: — Честное слово, не веришь — спроси у Кофы, он как раз при этом присутствовал!

— Это было, когда вы пытались истребить оживающих мертвецов на Зеленом Кладбище Петтов? — с любопытством уточнил он.

— Ну да, а когда же еще...

— Говоришь, четыре с половиной дюжины? — переспросил Лонли-Локли.

— Ну да... А здесь их примерно столько же, этих бедняг, — примирительно сказал я. — Может быть, даже немного меньше... И спасибо, что ты за мной присматриваешь. Шурф. Как правило, это действительно необходимо!

— Тебе не следует благодарить меня. Макс. Это не дружеская услуга. Я должен за тобой присматривать, поскольку несу ответственность за твою жизнь, пока мы оба находимся в этом Мире, — невозмутимо объяснил мой опекун.

— Правда?! А почему?.. — начал было я. Лонли-Локли не дал мне договорить.

— Это происходит потому, что в свое время ты взял на себя ответственность за мою жизнь в других Мирах, — сухо сказал он. — Я знаю, что ты не принимал сознательного решения на сей счет, все случилось само собой... тем не менее так случилось. Сначала во время нашей миссии в Кеттари, когда ты провел меня по удивительным местам и позаботился о том, чтобы я смог вернуться домой. И потом ты еще не раз делал мне такие же странные подарки... Я обязан ответить тем же — просто потому, что так правильно, и этого совершенно достаточно.

— Ладно, — вздохнул я, — будем считать, что я все понял, хотя на самом деле я не понял абсолютно ничего...

— Если ты захочешь вернуться к этому разговору в более подходящее время, я с удовольствием дам тебе все необходимые объяснения, — великодушно пообещал Лонли-Локли.

— Ну, насчет удовольствия ты, пожалуй, преувеличиваешь: до меня все довольно медленно доходит, так что тебе предстоит тяжелая работа! — усмехнулся я. А потом снова защелкал пальцами левой руки: мне ужасно хотелось поскорее довести до конца процедуру всеобщего исцеления. Еще через минуту можно было приступать ко второй части операции. Я откашлялся, собрался с мыслями и решительно заявил своим пациентам, что теперь они обязаны: во-первых, выздороветь, а во-вторых, освободиться от моей власти и стать нормальными людьми. Эта формулировка по-прежнему казалась мне совершенно идиотской, но она сработала, что от нее и требовалось. Мои пациенты поднимались на ноги, растерянно оглядывались по сторонам, кажется, они еще не очень-то понимали, что с ними происходит, но как раз это, на мой вкус, было совершенно нормально!

— Что вы с нами сделали, сэр Макс? — испуганно спросила какая-то пожилая женщина в ярком цветастом лоохи. — Мы должны были умереть... У меня утекло не только сердце, а почти все тело, так что мне уже никто не мог помочь, но теперь я почему-то в полном порядке.

— А вы и должны быть в полном порядке, поскольку я вас только что вылечил. Вот, собственно, и все, — устало вздохнул я, с удовольствием усаживаясь на край тротуара. Немного посидел, тупо уставившись в одну точку, и решительно полез за пазуху за своими запасами бальзама Кахара: иногда мое хваленое могущество действительно не знает границ, но когда мне необходимо привести себя в порядок, тут же непременно выясняется, что у меня нет никаких талантов в этой области! Лонли-Локли тем временем что-то втолковывал ошалевшим от счастья людям — наверное, объяснял, как им жить дальше, и все в таком роде... Оно и к лучшему: лично у меня пока не было никаких дельных соображений на этот счет!

— Как ты себя чувствуешь. Макс? — Сэр Шурф временно приостановил свою просветительскую деятельность, уселся рядом со мной и внимательно уставился на мою физиономию.

— Похвастаться особенно нечем, — виновато улыбнулся я.— Ничего выдающегося: я просто ужасно хочу спать, несмотря на то что с тех пор, как мы вернулись с Темной Стороны, я благополучно выдул чуть ли не полбутылки бальзама... Впрочем, после того грешного рекорда на Зеленом Кладбище Петтов я точно так же клевал носом!

— Твой амобилер уже выворачивает из-за угла. Ты можешь поспать, пока мы будем ехать, — предложил Шурф.

— Могу, — вяло согласился я. — Но этот великий гонщик, сэр Мелифаро, будет добираться до Левобережья полчаса, если не больше! Да и ты тоже, пожалуй... А мы и так здорово задержались. Лучше уж я попробую сесть за рычаг и быстренько доехать до дома Джуффина. Я здорово надеюсь, что мне удастся отрубиться, опустив голову на плечо нашего шефа, — это будет так романтично!

— Ладно, тебе виднее, — спокойно согласился Лонли-Локли. — Тогда постарайся проснуться: я не уверен, что ты сможешь управлять амобилером с закрытыми глазами...

— Ты не поверишь, но однажды я попробовал, и у меня получилось! — улыбнулся я. — Ладно, я не буду повторять этот сомнительный эксперимент, обещаю!

— Ну и чем закончилось великое исцеление всех желающих? — с энтузиазмом спросил Мелифаро, уступая мне место за рычагом.

— А чем оно могло закончиться? — Я пожал плечами. — Все живы и здоровы... А кстати, о чем ты с ними так долго беседовал, Шурф?

— Я объяснил этим людям, что им следует вернуться домой и постараться не выходить на улицу, пока не закончится эпидемия. На улицах Ехо сейчас опасно: на них могут напасть такие же одержимые умирающие, какими были они сами...

— А собственно говоря, почему они хотели убить этого парня из Семилистника? Просто потому, что он не заболел, так, что ли?

— Вообще-то этого вполне достаточно, — пожал плечами Лонли-Локли, — но в данном случае у умирающих было гораздо больше причин для недовольства. Он приехал в этот дом, чтобы вылечить больного — счастливчика, на которого выпал жребий. Приехал и вылечил кого-то другого, а не их, представляешь? Вполне достаточно, чтобы рассудок помутился от гнева и отчаяния!

— Так они все-таки кого-то лечат? — обрадовался я.

— Разумеется. Мир рухнет, если лечить всех заболевших, но спасти некоторых все-таки можно, — кивнул Мелифаро. — Этот парень сказал мне, что анавуайна обычно поражает восемьдесят процентов населения — в нашем случае это почти восемьдесят тысяч человек, представляете? По расчетам Магистра Нуфлина, оказалось, что без ущерба для равновесия Мира можно вылечить каждого десятого горожанина, а по расчетам нашего сэра Джуффина — каждого пятого. Очень на них похоже, да? Они довольно серьезно поругались — насколько я знаю, это случилось впервые со дня принятия Кодекса! — а потом немного поостыли, кое-как смирились с необходимостью компромисса и решили лечить каждого шестого — можно сказать, что наш шеф победил с разгромным счетом! Разумеется, в первую очередь лечат тех, чьи имена попали в особый список Его Величества Гурига, судьбу остальных решает жребий... Между прочим, наш Король включил в список не только своих придворных бездельников, но и всех преподавателей и студентов Королевской Высокой Школы и Университета, редакцию «Королевского Голоса» и «Суеты Ехо» почти в полном составе... и даже нескольких поэтов — может быть, не самых известных, но самых лучших!

— Значит, за судьбу сэра Кибы Кимара я могу быть совершенно спокоен! — задумчиво усмехнулся я. — Какой он, однако, молодец, наш Гуриг!

— Ну, было бы довольно странно, если бы во главе Соединенного Королевства стоял какой-нибудь законченный болван! — рассудительно заметил Мелифаро. — Все-таки считается, что мы живем в самом просвещенном государстве Мира... хотя время от времени в это довольно трудно поверить!

— Не трудно, — зевнул я. — Надо будет послать зов нашему Андэ Пу — вы его еще помните? Бедняга все время ныл, что в Ехо не любят живых поэтов — другое дело те, чьи гениальные кости истлели несколько тысячелетий назад...

— Ну, сэр Андэ всегда любил преувеличивать, — снисходительно сказал Шурф. — Он все еще живет в Ташере?

— Ага. Издает там комиксы — что-то вроде газеты в картинках, как раз для малограмотных ташерцев. У меня даже есть экземпляр: я конфисковал его у одного неудачливого ташерского капитана, когда мы с братцем этого типа, — я кивнул в сторону ехидно заулыбавшегося Мелифаро, — решили немного поразмяться по дороге в Кумон... Одним словом, Андэ процветает. Время от времени он присылает мне зов, дабы в очередной раз заявить, что его все достало, — вполне в его стиле!

Я немного помолчал, изо всех сил пытаясь уделить должное внимание дороге, потом понял, что засыпаю с открытыми глазами, и снова распахнул рот — единственный известный мне способ оставаться в бодрствующем состоянии.

— Просвети меня, сэр Мелифаро: я до сих пор не понимаю, почему этот тип из Семилистника, которого мы так вовремя выручили, вообще вышел на улицу? — спросил я. — Он же видел, что там творилось... Мог бы уйти Темным Путем или еще что-нибудь придумать!

— Да нет, ничего он не мог, — пожал плечами Мелифаро. — Он же только что вылечил больного... Этот фокус со сто сорок первой ступенью Белой магии вывел его из строя на несколько часов, если не больше. Если бы это был какой-нибудь опытный Старший Магистр, ему понадобилось бы всего несколько минут, чтобы восстановить силы, но парень всего пару дней назад был произведен из послушников в Младшие Магистры, да и то ввиду особых обстоятельств, я полагаю... Его быстренько научили исцелять больных и запрягли в работу, а больше его могущества пока ни на что не хватает.

— Ладно, но почему он сунулся на улицу? Мог бы подождать, пока его силы вернутся, или послать зов в Иафах, попросить, чтобы ему прислали подмогу...

— Я его тоже об этом спросил, — невесело усмехнулся Мелифаро.— На мой вкус, совершенно идиотский поступок! Но парень сказал мне, что толпа собиралась высаживать дверь, чтобы добраться до него самого и до этого счастливчика, его пациента. А в доме, дескать, не слишком крепкая дверь — он испугался, что их попытка увенчается успехом, и решил выйти на улицу, а там — по обстоятельствам... Но по-моему, у бедняги просто сдали нервы!

— И это тоже, — неожиданно вмешался Лонли-Локли. — Мальчик еще слишком молод и вряд ли был готов к тому, чтобы найти верное решение в таких обстоятельствах... Но по большому счету он действовал правильно.

— Как это? — Я так удивился, что окончательно проснулся.

— Я не говорю, что его поступок был разумным, — вздохнул Шурф, — но этот мальчик только что спас человеческую жизнь, и он должен был сделать все, чтобы его пациент не пострадал. Это вопрос профессиональной этики: пока знахарь находится в доме пациента, на нем лежит ответственность за все, что там происходит. Он был обязан не только вылечить своего подопечного, но и защитить от любого несчастья, случившегося в его присутствии, в том числе и от этой обезумевшей толпы... Поэтому я и говорю, что по большому счету он действовал правильно — ужасно глупо, но правильно!

— Вот так? — озадаченно протянул я.

— Вот так, — невозмутимо кивнул Шурф.— Между прочим, мы уже приехали. Будет очень мило с твоей стороны, если ты не проедешь мимо калитки...

— Попробую.— Я немного сбавил скорость, свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому сэра Джуффина Халли, и затормозил возле парадного входа.

— Ну наконец-то! — Наш шеф не поленился выйти нам навстречу: наверное, он действительно заждался. Я попытался выдавить из себя что-то вроде улыбки. Получилось не очень-то, но лучше, чем ничего.

— С тобой все ясно, сэр Макс, — вздохнул Джуффин. — Сейчас ты завалишься спать примерно на трое суток, какие бы возражения на сей счет у меня ни обнаружились...

— Я еще никогда в жизни не слышал более устрашающего пророчества! — фыркнул Мелифаро.

— Теперь мне просто придется так поступить, чтобы не подрывать ваш авторитет, — мечтательно сказал я.

— Да уж, о чем я постоянно беспокоюсь, так это о своем авторитете, особенно в последние дни! — хмыкнул Джуффин. — Ты еще помнишь, где находится спальня, которая считалась твоей в те славные времена, когда ты сидел у меня на шее, герой?

— Помню, — кивнул я.

— Ну вот, отправляйся туда и отключайся, если уж тебе так приспичило. Твое неподвижное тело вряд ли украсит мое крыльцо, и без того довольно неприбранное...

— Вот и правильно: его величество будет спать, а мы — за него отдуваться, — все как всегда.— Ехидное заявление Мелифаро было последним, что я услышал: кажется, я заснул еще по дороге в спальню.

Когда я проснулся, вокруг было довольно темно. Сначала я мучительно пытался сообразить, где я, собственно говоря, нахожусь. Потом я все вспомнил — не могу сказать, что этот факт так уж поднял мне настроение! Но в этот момент рядом что-то зашевелилось, раздалось счастливое сопение, после чего мой нос подвергся процедуре принудительного облизывания.

— Хуф! — обрадовался я. — Это ты, дружок? Я мог и не спрашивать: разумеется, это был Хуф, маленький пушистый песик с забавной бульдожьей мордашкой. В свое время он оказался первым живым существом, встретившим меня в этом Мире, и с тех пор я, кажется, был его любимчиком.

— Извини, милый, но мне придется разлучить тебя с моим носом: боюсь, что у меня куча дел, — виновато сказал я, аккуратно снимая собачку со своей груди. Усадил его на подушку, нежно потрепал мохнатый загривок и отправился умываться.

«Ну, хвала Магистрам, наконец-то ты проснулся!» — Мой неугомонный шеф не поленился воспользоваться Безмолвной речью, чтобы не оставить мне ни единого шанса спокойно принять ванну.

«А что, я долго спал?» — удивился я.

«Да нет, не очень. Скорее уж мало, если честно... — признался Джуффин. — Просто жизнь у нас сейчас такая паршивая что даже эти несчастные четыре часа — совершенно непозволительная роскошь! Так что кончай плескаться и поднимайся в гостиную: я там сижу, поскольку всем нравится думать, что теперь это и есть мой кабинет».

«Ладно, — вздохнул я, хватаясь за полотенце. — А пожрать у вас что-нибудь найдется? Или мы сидим на строгой диете в связи с этой грешной эпидемией?»

«Найдется, — пообещал Джуффин, — куда я денусь!»

«Тогда можете считать, что я уже поднялся!» — с энтузиазмом заявил я.

Через две минуты я действительно был в гостиной. Стать сухим мне так и не удалось, впрочем, из моей Мантии Смерти получился неплохой банный халат.

— Вообще-то после такой разминки со Смертными Шарами мне положено находиться в глубоком обмороке приблизительно полгода, — проворчал я, усаживаясь напротив Джуффина. — Вы уже знаете эту историю?

— А как ты думаешь? — рассмеялся он. — Это было отлично. Макс. Почти пять дюжин совершенно здоровых горожан, которым не улыбнулась удача при жеребьевке, — хороший подарок!

— Сейчас выпью камры, что-нибудь съем, отправлюсь на Правый Берег и сделаю вам еще один такой подарок, — вздохнул я. — Все-таки лучше, чем ничего, верно?

— Лучше, чем ничего?! — удивленно переспросил Джуффин. — Ну ты даешь, парень! Что это — приступ скромности на почве хронического переутомления или как?

— Да нет, я понимаю, что у меня здорово все получилось... Но маловато будет! — Я сделал хороший глоток камры и печально уставился на Джуффина. — Мелифаро сказал мне, что анавуайна способна убить восемьдесят процентов населения. Это восемьдесят тысяч человек, да?

— Почти, — кивнул Джуффин. — В Ехо живет больше семидесяти тысяч человек, и еще тысяч двадцать пять в пригороде... Одним словом, все верно.

— Ну вот, — вздохнул я. — Вы с Магистром Нуфлином договорились лечить каждого шестого — по списку Его Величества и по жребию... Это значит, что можно спасти около тринадцати тысяч горожан — всего-то!

— Грешные Магистры, да ты еще и считать умеешь! — ехидно восхитился Джуффин. Его мужественные попытки поднять мне настроение заслуживали награды, так что я заставил свои лицевые мышцы потрудиться — я очень надеялся, что результат этой разминки был хоть немного похож на улыбку!

— Ладно, считай, что я поверил.— Джуффин по-прежнему чувствовал, что со мной происходит, словно подробный отчет о моих мыслях и чувствах бегущей строкой высвечивался на моем лбу.

— Ну вот, значит, ребята из Семилистника вылечат тринадцать тысяч человек. Остается еще шестьдесят семь тысяч... ну ладно, шестьдесят две! — Я машинально сунул в рот маленький поджаристый пирожок, механически его прожевал и проглотил, так и не разобравшись, что там была за начинка: мои вкусовые рецепторы временно забастовали, не знаю уж почему! — Теперь у нас есть еще мои Смертные Шары, — продолжил я. — Практика показывает, что я могу вылечить четыре-пять дюжин человек за один присест. Потом я буду на какое-то время отрубаться, и все можно начинать сначала... Надеюсь, что меня хватит на два таких сеанса в день. Значит, за одни сутки я могу поставить на ноги не больше десяти дюжин человек. Не так плохо, но... сколько у нас времени?

— В прошлый раз эпидемия анавуайны продолжалась что-то около дюжины дней, — мрачно сообщил Джуффин. — Потом все закончилось, так же внезапно, как и началось. А мы развлекаемся уже трое суток... В общем, считай, что у нас есть десять дней.

— За десять дней я могу вылечить тысячу двести человек — в лучшем случае. — Я угрюмо посмотрел на своего шефа. — Это капля в море.

— Это капля в море, которой могло бы и не быть, — жестко сказал Джуффин. — Спасти еще тысячу двести обреченных... Не так уж мало!

— Да, но... не так уж много, — упрямо возразил я. — Джуффин, я не просто так ною. Я хочу, чтобы вы подумали: может быть, мои странные таланты можно использовать более рационально?

— Может быть, — задумчиво кивнул Джуффин. — Я уже думал об этом. Макс... И пока ничего путного не придумал.

— А сэр Маба? — осторожно спросил я.

— Он не принимает участия в происходящем, — сухо сообщил мой шеф. — Мабе кажется, что он уже и так переусердствовал со своими мудрыми советами... Впрочем, он прав: все вещи, которые могут нарушить это грешное равновесие Мира, следует строго дозировать!

— А что вообще означает этот странный термин? — спросил я. — Вообще-то он меня уже здорово раздражает. Только и слышу: «нарушится равновесие Мира», «нарушится равновесие Мира»... Честно говоря, мне это ничего не объясняет!

— В нашем прекрасном Мире испокон веку творилось слишком много чудес, — печально объяснил Джуффин. — Это почти так же плохо, как если бы их творилось слишком мало... Я уже когда-то читал тебе подробную лекцию о том, ради чего затевалась вся эта тягомотина с Кодексом Хрембера: помимо личных амбиций Магистра Нуфлина, были и куда более серьезные причины запретить гражданам Соединенного Королевства использование Очевидной магии: иногда лучше перегнуть палку, чем...

— Это как раз понятно, — нетерпеливо сказал я. — Чего я по-прежнему не понимаю — почему Мир может рухнуть от наших чудес? И почему ребята, которые живут на Арварохе или в том же Куманском Халифате, прекрасно обходятся без Кодекса Хрембера и вообще без всяких там запретов?

— Просто потому, что, в отличие от нас, они живут слишком далеко от Сердца Мира, — пожал плечами Джуффин.— Понимаешь, Макс, Сердце Мира дает нам особую силу. Поэтому в Ехо любой задрипанный горожанин способен творить чудеса, которые и не снились какому-нибудь великому шаману при дворе Завоевателя Арвароха. Впрочем, ты это и сам знаешь... Но когда мы занимаемся традиционной угуландской магией, мы используем не свою собственную силу, а силу этого удивительного места. Слишком много чудес истощат Сердце Мира, а без сердца никто не может остаться в живых — это печальное правило касается не только людей! В конце Смутных Времен наш Мир уже постоял на последнем пороге, так что теперь ему нужен совершенно особый, щадящий режим, как человеку, медленно выздоравливающему после тяжелой болезни. Вот Истинная магия не причиняет Миру никакого вреда, поскольку для нее мы пользуемся совсем другой силой... Но это я тебе уже тоже не раз говорил.

— Говорили, — рассеянно согласился я. — А...

— Догадываюсь, о чем ты меня хочешь спросить.— Джуффин покачал головой.— Нет, Макс, Истинная магия вряд ли поможет нам покончить с эпидемией. По крайней мере, в моем распоряжении нет никаких таинственных лекарств от этой поганой болячки. У тебя есть твои Смертные Шары, а у меня — ничего в таком роде. И ни у кого из моих знакомых. Боюсь, что ты у нас один с такими полезными причудами!

— А мои девочки? — осенило меня.— Мелифаро сказал мне, что сестрички вылечили леди Кенлех: дали ей выпить какую-то горькую воду, и все как рукой сняло.

— Ну да. Но Хейлах и Хелви теперь любимые ученицы нашей Сотофы — с твоей легкой руки, насколько я понимаю... А Кенлех и без всякого там обучения — та еще штучка! В общем, любой по-настоящему могущественный человек может легко победить анавуайну. Леди Кенлех не хватало только некоторых специальных навыков — поэтому ей и пришлось пить какое-то лекарство, силы-то у нее сколько угодно... Короче говоря, снадобья нашей Сотофы помогают только таким же ведьмам, как она сама. А таких весьма и весьма немного, к моему величайшему сожалению!

— Ладно, — кивнул я. — Еще один глупый вопрос, думаю, что последний: а у сэра Махи Аинти не может быть какой-нибудь мистической пилюли от нашей головной боли?

— А я как раз хотел, чтобы ты задал этот вопрос самому Махи. Потому, собственно, и не дал тебе спокойно умыться. Со мной он по-прежнему не желает разговаривать. Может быть, это его личный вклад в сохранение равновесия Мира, не знаю! — Джуффин неожиданно рассмеялся. — Да уж, все мы с причудами, но Махи — это нечто особенное!

— Хорошо, тогда я сейчас пошлю ему зов...— с готовностью начал я.

— Чуть-чуть попозже. Если вы будете говорить в моем присутствии, у меня разболится голова, — совершенно серьезно сказал Джуффин.— У меня уже есть горький опыт, так что я предпочитаю оставаться в стороне. Допивай свою камру и отправляйся в сад. Поговоришь с Махи, вернешься

сюда, и мы еще раз хорошенько подумаем, что нам делать дальше.

— Ладно. — Я залпом допил камру, потом с любопытством спросил: — Кстати, а где все остальные ребята? И как они себя чувствуют, если уж на то пошло?

— А что им сделается! — пожал плечами Джуффин. — Мелифаро еще спит: после похода на Темную Сторону от него еще меньше толку, чем от тебя. Остальные мотаются по городу, помогают ребятам из Семилистника: сейчас каждый хороший колдун на счету... Кофа с ребятами из Городской Полиции патрулирует город на этом вашем куманском летающем пузыре — вовремя он у нас появился!

— А что, в городе что-то происходит?

— И ты еще спрашиваешь! Эти бедняги, которых тебе удалось вылечить по дороге, — думаешь, они вели себя хорошо?

— Да уж, хорошим поведением там и не пахло, — растерянно согласился я.— Ох, Джуффин, вы хотите сказать, что кроме них есть и другие?

— А ты как думал? В Ехо сейчас полным-полно умирающих людей, которые совершенно точно знают, что их никто не будет лечить. Гнев часто помогает забыть о страхе смерти, поэтому многие больные с удовольствием дают волю своему гневу: на Магистра Нуфлина, который обрек их на отвратительное умирание во имя какого-то там абстрактного равновесия Мира, на его ребят из Семилистника, которые могут вылечить всех, но лечат только некоторых, на Короля, который не включил их имена в свой особый список, и заодно на непостижимые силы, управляющие человеческой жизнью, — поскольку судьба отвернулась от них при жеребьевке... И у каждого такого обиженного есть совсем немного времени — несколько часов или несколько дней, — чтобы выплеснуть свой гнев... Может быть, им просто не хочется покорно лежать у себя дома, смотреть на то, как тело превращается в бессмысленную тухлую массу, а потом становится грязной лужей на полу, и ждать смерти. В общем, наши несчастные горожане развлекаются как могут! Вам еще повезло: вы нарвались на сравнительно маленькую компанию... Поэтому я распорядился, чтобы наши бравые полицейские патрулировали город на пузыре Буурахри под чутким руководством сэра Кофы. Время от времени им удается спасти от расправы ребят из Семилистника, и это тоже лучше, чем ничего! Одного новоиспеченного Младшего Магистра они привезли ко мне в ужасном состоянии: парня уже начали рвать на клочки. Еще немного, и даже я ничего не смог бы исправить. К счастью, они успели вовремя!

— Ужас какой! — искренне сказал я. А потом тихо добавил: — Джуффин, а все еще может стать таким, как раньше? Я имею в виду — не завтра и не через дюжину дней, но хоть когда-нибудь потом...

— Разумеется, нет, — сухо ответил шеф. — Остается надеяться, что ты сможешь полюбить тот город, в котором нам придется жить после того, как эпидемия закончится, — ты и сам это прекрасно понимаешь...

— Я прилагаю титанические усилия, чтобы ничего не понимать, — вздохнул я. — Ладно, страдания лучше отложить на потом. Пойду в сад, поговорю с Махи — вдруг узнаю что-нибудь путное?

— Почему бы и нет, ты у нас везучий, — устало улыбнулся Джуффин.

Я вышел в темноту сада, подставил лицо теплому летнему ветру и снова почувствовал едва ощутимый сладковатый запах, который измучил меня еще днем, во время нашей безрадостной прогулки по пустынным улицам Старого Города. Я подумал, что если этот запах станет неотъемлемой частью нового Ехо, в котором нам всем теперь придется жить, мне будет очень трудно с этим смириться — лучше уж начать «поиски новой квартиры на дальней окраине какого-нибудь другого Мира», как сказал сэр Маба Калох... Впрочем, я отлично понимал, что меньше всего на свете мне сейчас хочется менять место жительства: я слишком сильно полюбил этот восхитительный город и отлично знал, что у меня не хватит сил вырвать его из своего сердца, — проще умереть, как говорят в таких случаях наши экстравагантные арварохские приятели! Странные обитатели Черхавлы, совсем недавно напугавшие меня до полусмерти, сказали бы, что я сам сплел паутину, намертво привязавшую меня к мозаичным мостовым Ехо, и они были бы совершенно правы.

Я уселся на влажную от вечерней росы траву, прислонился спиной к толстому стволу старого вахари и послал зов сэру Махи Аинти. Почти сразу же на меня обрушилась непереносимая тяжесть, словно меня уговорили временно подменить одного из Атлантов, удерживающих небесную твердь. Такая же безжалостная тяжесть размазывала меня по земле, когда я говорил с Махи по дороге из Келари в Ехо — мне казалось, что это было невероятно давно! — и потом, гораздо позже, сидя на крошечной кухне в одном из безликих многоэтажных домов, которых пруд пруди у меня на родине, и этой зимой, перед тем как сунуться в пасть невидимого чудовища из залива Ишма, всякий раз ощущения были примерно те же — такое не забывается!

«Что, тебе здорово припекло со мной пообщаться, коллега? Тебя трудно узнать, Макс: поначалу я даже решил, что меня ищешь не ты сам, а твоя Тень.,. Что у вас там происходит, хотел бы я знать?!» — Махи даже не стал здороваться, он сразу перешел к делу — так мило с его стороны!

«У нас происходит эпидемия анавуайны, — лаконично ответил я. Потом немного подумал и добавил: — Кажется, это очень паршиво».