Дуглас Монро – 21 урок Мерлина 3 страница

^[173] Но и практические взгляды, обусловленные ситуацией Польши на рубеже XIX и XX ст. оказали влияние на формирование праксеологии. Среди мотивов, которыми мог руководствоваться Котарбинский, создавая Праксеологию, не последнее место занимали побуждения, сформированные национальными настроениями. Котарбинский отчетливо представлял необходимость внедрения в польское общество основ «хорошей роботы», поскольку в разделенной между империями Польше не была выработана собственная культура труда. В отчем доме Котарбинский воспитывался в духе варшавского позитивизма. Его дед, Юзеф Котарбинский был типичным хозяйственным деятелем, пропагандирующим и реализующим лозунги органической работы, а лозунги эти были популярны в окружении будущего создателя праксеологии. По мнению варшавских позитивистов рост экономической культуры поляков должен являться одним из краеугольных камней фундамента национального самосознания. С этими настроениями Котарбинский мог познакомиться и на тайных занятиях, которые он посещал во время учебы в гимназии.

^[174] Здесь достаточно напомнить, что Котарбинский был сторонником крайнего детерминизма. Однако по мнению многих философов детерминизм исключает произвольность действия, но Котарбинский считал, что индетерминизм также не может предоставить решение по рассматриваемому здесь вопросу, ибо весь опыт противоречит тому, якобы совершение некоего действия по личной инициативе было бы совершенно независимым от каких-либо иных причин.

^[175] Для анализа действий в коллективах Котарбинский использует понятия «организация», «зависимость», «руководство», «учреждение», «централизм», «тоталитаризм», «специализация», «интеграция» и множество прочих. При введении праксеологических понятий автор «Трактата» не придерживается строгих правил построения реистического языка, но понятийная сетка его произведения задумана таким образом, чтобы соответствующие определения можно было «реифицировать». Так изложение начинается введением понятия простого действия, т.е. действия одной вещи на другую. Сложные действия - это комплексы в мереологическом смысле. Когда же Котарбинский использует термин «событие» (zdarzenie), то всегда имеются в виду изменяющиеся предметы, а не события как автономные сущности. И все же нужно отметить, что язык праксеологии весьма далек от требований реизма.

^[176] Kotarbinski T. Obraz rozmyslan wlasnych./ Fragmenty filozoficzne. Seria III. S.10.

^[177] Kotarbinski T.. O etyce niezaleznej.//Kronika, 21/1956. Перепечатка в Kotarbinski T. Sprawy sumienia. Warszawa. 1956.

^[178] Статья Лукасевича “Логика и психология” является публикацией доклада, представлявшего взгляды Гуссерля и прочитанного тремя годами ранее - 11 и 25 мая 1904 г. на заседаниях Польского Философского Общества во Львове [1904]. В нем Лукасевич приводил те же аргументы, что и позже оказались в статье. Выступление вызвало оживленную дискуссию, участники которой горячо защищали психологизм. Отчет о заседании Общества был напечатан в “Пшеглёнде филозофичнем” (не исключено, что его подготовил сам Лукасевич). В нем сказано: “На обоих заседаниях докладчик весьма решительно выступил против направления психологизма в логике, отмечая, что это направление не принесло логике никакой пользы, но может нанести ей серьезный урон. Выводы докладчика не сумели переубедить большинство собравшихся, которые горячо защищали психологизм” ([1904], S.477).

^[179] Дневник (не опубликован), S.56-57. Цитата приводится по Воленский ([1997], S.32). Оригинал находится в Архиве Варшавского университета.

^[180] Последнее издание оказалось в 1994 г. в популярном математическом журнале для школьников (Gradient, R.III, N.3-4,Warsawa. S.75-99) с комментариями проф. А. Гжегорчика.

^[181] Свой разрыв со Львовской школой Твардовского Лукасевич оценивал следующим образом: «Благодаря занятиям логикой с учетом ее математической направленности я полностью отстранился от Твардовского. Как кажется, Твардовский не обладал математическими способностями и математическая логика осталась для него навсегда чуждой. Главным, в чем я обязан Твардовскому – это не логические или философские знания, ни точность мышления, но способность ясного представления и изложения даже труднейших вопросов и взглядов. Этой способностью Твардовский обладал в высочайшей степени и я старался как-то подсмотреть, как это делается. Благодаря тому, что Твардовский умел ясно мыслить и ясно говорить он был совершенным учителем и имел так много учеников. Однако точности мышления я научился не у Твардовского. Что значит мыслить ясно я узнал лишь у Лесьневского в Варшаве».(Pamietnik J.Lukasiewicza. Archiwum Uniwersytetu Warszawskiego. Spuscizna J.Lukasiewicza. Akc.143.S.61. Цит. по Jadczak [1997], S.49).

^[182] Цит. по Воленский [1985], S.81.

^[183] Тарский был единственным докторантом Лесьневского. Этот факт не приуменьшает роли Лесьневского в развитии Школы. Отсутствие учеников у Лесьневского можно объяснить свойствами его характера: капризный и раздражительный в общении, педантичный в том, что писал и говорил Лесьневский был убежден в значимости своих работ и их оригинальности. Вместе с тем, его влияние на коллег было значительным. В предисловии к «Элементам» (1929) Котарбинский писал: «Без сомнения более всего я почерпнул от проф. др. Станислава Лесьневского. Во многих местах книги я выразительно это отмечаю. Но это в важнейших и наиболее выразительных местах. Помимо этого я признаю, что мое мышление до глубины пропитано влиянием этого необычного ума, бесценным даром которого благосклонная судьба позволила мне в течении ряда лет пользоваться в общении почти ежедневном. Без сомнения я являюсь учеником коллеги Лесьневского […]». (S.9-10).

^[184] См. также Воленский ([1985], S.86], [1985a].

^[185] Воленский [1985] эту связь выражает следующими словами: " Отношение создателей варшавской школы к логике было глубоко философским и проявилось оно в построении логики не только на философских основаниях, но и в способе мышления о логике". (S.86) О способе Лесьневского свидетельствует Генрик Хиж, учившийся в Варшавском университете в 1937-1939 гг.: «Не знаю, правдива ли легенда, что Лесьневский весь год читал в классе одну страницу Principles of Mathematics. Но я брал участие в его семинаре, на котором на протяжении всего семестра было прочитано полторы страницы статьи Лукасевича «Philosophische Bemerkungen zur mehrwertigen Systemen des Aussagenkalkuls». Это происходило таким образом, что Лесьневский читал одно утверждение статьи, после чего приводил 1-ю интерпретацию этого предложения и в длинном выводе показывал, что ее нельзя спасти. Далее шли 2, 3 etc. интерпретации, все приводящие к противоречию или инным неприятностям. Таким образом мы переходили к следующему утверждению. […] Лесьневский говорил, что не признает многозначных логик, но жалеет, что не он их выдумал». (Ruch Filozoficzny, t.L,nr.1.1993 r.S.61).

^[186] Я.Воленский ([1985], S.93) приводит данные о том, что идея бесскобочной символики принадлежит Л.Хвистеку, который о ней говорил в Варшаве вначале 20-х годов. Лукасевич ([1931], S.165) утверждает, что основы бесскобочной записи он разработал в 1924 г.

^[187] В польской логической литературе альтернатива означает операцию нестрогой дизъюнкции, тогда как дизъюнкция p/q понимается как дизъюнкция исключающая, т.е. как функтор, который в русскоязычной литературе трактуется как альтернатива. В работе, посвященной научному содружеству, внесшему весомый вклад в логическую семиотику, мы сочли нужным сохранить оригинальную нотацию польской школы логики. Тем не менее в тексте вместо термина "альтернатива" будет использоваться термин "дизъюнкция", более привычный в русской литературе по логике; из контекста будет ясно, о каком функторе идет речь.

^[188] Обсуждая бесскобочную символику Я.Воленский [1985] упоминает вслед за Лукасевичем [1939] "некоторого (не названного по имени) ученика Хвистека", разработавшего критерий регулярности выражений, построенных из переменных и констант сугубо по позиционным признакам. Этим учеником является Скарженский, критерий которого упоминает другой ученик Хвистека - Владислав Хетпер, автор работы "Роль независимых схем в построении системы семантики" [1938], в которой сделана ссылка на критерий Скарженского. Сам же Вл.Хетпер использует правила построения выражений по индукции.

^[189] Подобные прагматические оценки носят, конечно, субъективный характер. Как кажется, в польской бесскобочной нотации формул неосознанно отразилась психологическая установка на результат, запись которого должна исключать знаки, символизирующие процессы, даже если это процессы только интралингвистические, как например, соединения формул при помощи знака импликации “®“, ассоциируемое с движением. Во время создания бесскобочной символики логики еще не различали уровни языка - язык-объект и метаязык, а поэтому часто процесс вывода записывали при помощи знака импликации. Можно предположить, что для различения процессов вывода и импликации последний должен был ассоциироваться с результатом, записываемым в префиксной форме, подчеркивающей завершенность процесса. Сделанные замечания станут интуитивно более ясными, если вспомнить решение К.Твардовского[1912] считать суждение с логической точки зрения результатом, а с психологической - процессом.

^[190] Воленский [1985] справедливо замечает, что контрпримером такой оценки является аксиоматика Гильберта-Бернайса, состоящая из 15 аксиом и содержащая знаки отрицания, конъюнкции, дизъюнкции, импликации и эквивалентности; аксиомы этой системы, как известно, зависимы. Достоинством этой аксиоматики является элегантная характеристика основных свойств отдельных функторов посредством группирования аксиом, а также возможность получения интуиционистского или минимального исчислений путем вычеркивания отдельных аксиом, что объясняется целями, отличными от намерений варшавских логиков.

^[191] Эта манера записи вывода используется в русском переводе Лукасевича [1951a].

^[192] Хотя сам по себе этот метод не содержит каких-либо оригинальных идей, тем не менее следует согласиться с мнением Воленского [1985], что простой и элегантный метод доказательства тесно связан с кодификационными особенностями бесскобочной нотации и является естественным ее дополнением.

^[193] Функции получили свое название по имени американского логика Х.М.Шеффера, который их обнаружил в 1913 г. (независимо от Ч.С.Пирса, сделавшего это в 1880 г.)

^[194] Воленский ([1985], S.101) пишет, что первую такую аксиому обнаружил в 1925 г. Тарский, однако его результат никогда не был опубликован и форма этой аксиомы осталась неизвестной.

^[195] Заметим, что этот метод носит ярко выраженные номиналистические черты.

^[196] Воленский ([1985],S.106) справедливо замечает, что эта концепция Лукасевича трактует дефиницию интралингвистически, а не при помощи метаязыка, т.е. экстралингвистически, поскольку она сформулирована исключительно в первичных терминах логической теории, если среди таковых имеется импликация.

^[197] Приводя эту цитату Воленский([1985],S.106) заключает: "Исчисление предложений с переменными функторами может считаться типичным примером реализации лозунга "логика для логики". Трудно согласиться с этим суждением и, пожалуй, следует солидаризоваться с Лукасевичем, высказывание которого продолжает приведенную выше цитату: "Как бы ни важны были эти результаты, важнейшим результатом этих исследований является, по моему мнению, тот факт, что открылась новая и обширная область логических исследований, которая заслуживает внимания всех, изучающих логику".([1951],S.210)

^[198] Воленский [1985] утверждает, что в 1925 г. Тарский доказал полноту импликативного исчисления высказываний, но доказательство не было опубликовано.

^[199] Идею доказательства независимости аксиом мы не будем излагать: ее можно найти в каждом учебнике математической логики, лишь заметим, что понятие наследственного свойства, лежащее в основе метода, использовалось Лукасевичем также при доказательстве непротиворечивости исчисления высказываний.

^[200] Этим министерством Лукасевич руководил некоторое время в правительстве премьера И.Падеревского, известного пианиста и композитора.

^[201] Хотя Лукасевич и не уточняет смысл понятия правдоподобия, которое должно было бы приписываться индуктивным выводам, тем не менее его аргумент весьма близок к мнению К.Поппера [1934], считавшего, что логическое правдоподобие (в смысле Карнапа) универсальных (общих) предложений равно нулю и никакие индуктивные исследования не могут изменить этого положения.

^[202] Следует отметить, что доминирующее влияние этичеcко-моральной оценки над логической Лукасевич не формулировал явно, но оно для него было очевидным, как было оно очевидным для Твардовского и всей Львовско-варшавской школы. В этом мотиве выразительно звучит нота нераздельности моральных и гносеологических ценностей, присущая известной сократовской аксиологии.

^[203] В этой связи исследователь Львовско-варшавской школы Я.Воленский [1987] свидетельствует, что нашел только два упоминания об этой работе после 1910 г

^[204] Более подробную аргументацию Котарбинского см. в § 5 Гл.??

^[205] Иногда кажется, что Котарбинский накладывает ограничения на принцип двузначности, а иногда - на закон исключенного среднего. Поэтому приходится воздержаться от попыток приписать Котарбинскому первенство в создании многозначных логик, хотя весьма вероятно, что концепция неопределенных предложений повлияла на ход мысли Лукасевича.

^[206] Эта дискуссия была настолько широко известна во львовской философской среде, что Твардовский в своих лекциях по этике в 1913/14 академическом году вспоминал о ней, склоняясь к позиции Лесьневского.

^[207] Конечно, и в многозначной логике возникает вопрос об отношении принципа двузначности к принципу противоречия, а равно и к принципу исключенного среднего. Так оказывается, что принцип двузначности может быть подвергнут сомнению по разному, в результате чего появляются различные логические системы. Например, в трехзначном исчислении высказываний Лукасевича не имеют места законы противоречия и исключенного среднего, а интуиционистское исчисление обладает законом противоречия, но в нем не имеет места закон исключенного среднего. Дело в том, что интуиционисты свой протест выражали изначально, т.е. в металогике, а когда пришло время для интуиционистской семантики (Гедель, Гейтинг), то оказалось, что интуиционистская система многозначна. Конечно, можно нехрисиппову логику получить посредством исключения некоторых законов классической логики, но при этом следует указывать, что подобные действия приводят и к нехрисипповой семантике. Лукасевич же в "Принципе противоречия" над вопросами семантики не задумывался и покамест он так поступал попытки реформирования классической логики оставались безуспешными. И лишь последующие метафизические рассуждения работы "О детерминизме" можно считать семантическими соображениями implicite.

^[208] Воленский [1985] пишет, что эту гипотезу доказал Вайсберг, но доказательство не было опубликовано.

^[209] Wolenski[1985], Malinowski[1990].

^[210] Несомненно следует согласится с мнением Я.Воленского [1985], считающего, что "в настоящий момент ожидания Лукасевича несомненно не исполнились. Многозначные логики не совершили революции ни в логике, ни в математике, ни в философии. Впрочем, уже во Львовско-варшавской школе выражалось сомнение в том, имеют ли конструкции Лукасевича значение в споре о детерминистской "структуре мира"(Завирский[1931])."(S.122-123).

^[211] Воленский [1985] считает, что "в этом смысле исследование Лукасевичем модальной логики является естественным дополнением его исследований многозначных логик".(S.123)

^[212] Это замечание примечательно тем, что показывает как процесс, в данном случае существования, находит свое выражение в результате посредством модальности. Таким образом трактовка модальности как функтора сугубо экстралингвистическая, в отличие от логического функтора, обладающего четко выраженной интралингвистической, или, как принято говорить, синсематической интерпретацией. Поэтому семиотическое воплощение модальности в виде оператора, как кажется, более адекватно ее смыслу, чем интерпретация в виде функтора, принятая Лукасевичем и распространенная в школе.

^[213] В виду того обстоятельства, что работа Яськовского[1948] была недоступна автору, ее изложение является рефератом соответствующего раздела монографии Воленского [1985].

^[214] Историк школы Воленский [1985] в подтверждение этого мнения приводит высказывание американского логика Белла (Bell[1934]), считающего, что открытие многозначных логик является одним из четырех важнейших открытий в последние 6000 лет.

^[215] О роли среднего термина Аристотель говорит следующее: "Ясно также, что в этом исследовании (построении силлогизмов -Б.Д.) нужно найти те [термины], которые тождественны, а не те, которые различны или противоположны друг другу: во-первых, потому, что это исследование ведется ради среднего термина, а средним термином надо брать не различное, а тождественное".(I Anal.44b 40)

^[216] Оба этих философа публично отреклись от своего философского прошлого. Лукасевич это сделал с университетской кафедры, а Лесьневский в работе “Об основах математики” [1927] - [1931], снабженной посвященнем К.Твардовскому, в котором автор именует себя “благодарным учеником и апостатом философии”.

^[217] Эрбран независимо от Тарского опубликовал теорему о дедукции в 1930 г.

^[218] В качестве примера достаточно напомнить приводимые выше заключительные строки монографии Лукасевича "О принципе противоречия у Аристотеля". См. также в этой связи Твардовский [1896],[1906].

^[219] С этой позиции можно объяснить эквивалентность нотации со скобками и, главное - функторами, выражающими действия с инскрипциями-типами, и бесскобочную нотацию Я. Лукасевича, которая в префиксной форме функторов выражает результат.

^[220] Вместе с тем, когда возникла потребность проанализировать и построить вывод в той же математике и Яськовский решил эту задачу, то, как кажется, вследствие кодификационных особенностей записи вывода, сделанной в префиксной форме и отражавшей результат, а не процесс, эта форма вывода не получила распространения даже в Школе, тогда как генценовский натуральный вывод был принят повсеместно.

^[221] В русскоязычной литературе можно встретить иное название этой работы. В издании "Избранных работ" Ф.Брентано (М.1996) используется название "О происхождении нравственного сознания".

^[222] Не многие могли так компетентно высказаться о различиях между Львовско-варшавской школой и неопозитивистами как Айдукевич, ведь именно он в середине 30-х годов находился в тесном контакте с Венским кружком, публикуя на страницах журнала Erkenntnis свои работы [1934a], [1934b], [1935a]. С этой позицией солидарен Лукасевич [1936]: "Правильно высказался проф. Айдукевич, написав о логическом антииррационализме в Польше, что не знает ни одного философа, который бы основные тезисы Венского кружка признал бы своими собственными. Как кажется, мы слишком трезвы для этого". (S.207) Подобное отношение к логическому позитивизму декларировал и Завирский [1947]: "Польские философы были восприняты представителями неопозитивизма такими, кто близок к их позиции. Было в этом немного правды, но не очень, поскольку польская научная философия не разделяла важнейшей точки зрения как нового позитивизма, так и старого. Ведь сущность позитивизма составляют крайне антиметафизические настроения; в то же время польская научная философия не исключает того, что некоторые вопросы традиционной метафизики следует трактовать научно." (S.6/7)

^[223] Заслуживающим внимания может оказаться тот факт, что имя Брентано и некоторых его учеников присутствует в манифесте Венского кружка. Однако ни одного имени польского философа в этой декларации не названо. (Wissenschaftliche Weltauffassung. Der Wiener Kreis". Artur Wolf Verlag.1929.9s.)

Дуглас Монро – 21 урок Мерлина

Содержание

ПРОЛОГ;

1. МАЛЬЧИК, РОЖДЕННЫЙ ДЛЯ МАГИИ;

I. ТРИ РИТУАЛА ВХОЖДЕНИЯ;

2. ЖИЛИ НА ЗЕМЛЕ ВЕЛИКАНЫ;

II. Пелен Тан;

3. шкатулка;

III. четыре символа власти;

4. гора, где обитают призраки;

IV. Вызывание духов;

5. Ветер, море, огонь и камень;

V. Четыре знака портала;

6. Море их не получит!;

VI. Четыре таинства земли;

7. На этой благословенной земле;

VII. восемь праздников рощи;

8. Сад;

VIII. 16 лекарей Дианкехта;

9. испытание;

IX. ритуал трех лучей;

10. Не все то золото…;

X. битва деревьев;

11. песенные заклинания;

XI. восемь песен цикла;

12. самый смертоносный из видов;

XII. травы для воздержания;

13. отголоски древних камней;

XIII. ритуал входа;

14. остров дракона;

xiv. глаз дракона;

15. все боги – это единый бог;

xv. ритуал вдохновения;

16. луна охотника;

xvi. дикая охота;

17. сила слова;

xvii. доска жизни;

18. ритуалы перехода;

xviii. ритуал возлияния;

19. задержка между мирами;

xix. ритуал порога;

20. северная роза;

xx. камни трискаля;

21. за пределами слов и поступков;

xxi.ритуал активной двери;

приложение.

ПРОЛОГ

"Все так же между звездами лежит

Тот мир, легенды из которого пришли..."

(У. Б. Йеитс, ирландский поэт)

Эта книга - наилучший источник знаний для тех, кого заинтересовала или увлекла ЗАГАДКА БРИТАНИИ: история о короле Артуре (подлинная или мифическая), друидизм и мистика Мерлина.

"ДВАДЦАТЬ ОДИН УРОК МЕРЛИНА" посвящен удивительному периоду истории Британии: "Времени Легенд", туманным Темным Векам, которые часто упоминают, но почти никогда не исследуют в свете реальных исторических документов. В этой книге сделана попытка пересказать и истолковать неясный и отрывочный цикл валлийских народных сказаний о детстве короля Артура, собранных из различных источников, включая Национальный Музей Уэльса, рассказы местного населения, редкие рукописи из некоторых частных коллекций (опубликованные или ранее неизвестные), публичные и университетские библиотеки Кардиффа, Оксфорда, Лондона и Дублина. Все представленные материалы относятся только к периоду ученичества юного Артура, проходившего под наставничеством Мерлина - последнего из великих друидов, личность которого являет собой кульминацию мистического прошлого Британии.

В течение нескольких визитов в Англию автор (уже долгое время сочетающий свою восторженную увлеченность эпохой короля Артура с "историческим уклоном") был поражен обилием рассказов и отрывков из легенд, с которым ему пришлось столкнуться на древней родине кельтов. Эти легенды повествуют об исторически реальном юноше-короле, совершенно не похожем на того "Рыцаря в Сверкающих Доспехах", которого обычно представляет себе большинство американцев. В результате автор начал разыскивать и собирать подобного рода необычные сказания. На каком-то этапе они стали "повторять" друг друга, отличаясь лишь стилем изложения. Собранная таким образом коллекция насчитывала двадцать один различный эпизод, повторявшийся вновь и вновь в различных вариациях. Кроме того, по мере накопления, легенды выстраивались в определенном хронологическом порядке, что само по себе указывало на единый источник... или на эпоху, когда все они, возможно, составляли единую литературную структуру. Чтобы как можно точнее датировать эти легенды, необходимо обратиться к ВАЛЛИЙСКИМ ХРОНИКАМ - древнейшей серии генеалогических записей, определяющей время жизни Артура 462-516 гг. н. э. (Более конкретную информацию об этом можно найти в эпилоге). Начиная с этого момента, договоримся раз и навсегда, что мы имеем дело не с широко известным мифическим персонажем, созданным фантазией средневековых авторов, а с подлинным историческим лицом, которому были присущи все человеческие достоинства и недостатки и который (что подтверждено множеством доказательств) уже в детские годы имел уникальный контакт с учением друидов. И, быть может, именно благодаря воздействию этого уникального учения, юноша вырос в легендарную личность столь ошеломляющих масштабов, что люди до сих пор не перестают восторженно писать о нем и его времени.

Личность Мерлина незримо присутствует в каждом УРОКЕ. Согласно шести из одиннадцати дошедших до нас письменных источников, его имя в английском варианте пишется с окончанием "-lyn". Из контекста каждого урока очевидно то обстоятельство, что Мерлин был не "придворным колдуном", а сильной мистической личностью, друидом в полном смысле слова, последним великим поборником язычества в те далекие времена, тщательно исполнившим свою традиционную обязанность - подготовить молодого Артура к его легендарному царствованию, которое пришлось на эпоху смятения и перемен. Примечательно, что мы обнаружили наиболее ранние редакции УРОКОВ в Тинтагиле, расположенном на полуострове Корнуолл, который издавна традиционно считается местом рождения Артура. Мы даже нашли некоторые уроки друидского ткачества в пещере на острове, который носит его имя с незапамятных времен!

Это само собой расставило основные акценты во всем собранном нами материале: тема друидизма как национального наследия, а также история и причины его упадка. Понимание этого вопроса автором основано на самой знаменитой из работ о друидизме - КНИГЕ ФЕРИЛЛТ (ТНЕ ВООК ОF ТНЕ PHERYLLT), или точнее" одной из Книг Ффериллт (Вооks of Fferyllt), реконструированной в позднем средневековье. В Британских Триадах (Triads of Britain) сохранились упоминания еще о трех, к сожалению утраченных, литературных шедеврах друидов: КНИГЕ ФЕРИЛЛТ (ТНЕ ВООК OF FERYLLT), ТНЕ GORCHAN OF MAELDREW и ПЕСНЕ ЛЕСНЫХ ДЕРЕВЬЕВ (SONGS OF THE FOREST TREES). Было, однако, обнаружено, что две последние книги являлись составными частями двух первых. Это указывает на то, что, быть может, когда-то они существовали отдельно, а затем были объединены под одним названием.

Фериллты (Pheryllt) - это легендарные жрецы Фарона (Pharon), очень древнего бога. Почитатели которого, согласно легендам, были жителями Атлантиды. Миф, рассказанный в текстах фериллтов, гласит: когда "в один ужаснейший день" Атлантида исчезла, множество Жрецов Солнца вышло из воды на западный берег Уэльса и восстановило здесь свою просветленную и совершенную религию. Впоследствии это легендарное духовенство выработало правила новой религии, и поэтому Уэльс часто называют "родиной друидов". Вот почему друиды так почитали наивысшую точку Уэльса - гору Сноудон (по-валлийски "Ир Уиддфа"). Подножие этой горы фериллты считали своим самым главным святилищем. Там, кстати, сохранились остатки огромного каменного строения круглой формы, вопрос о происхождении которого ставит в тупик даже современных исследователей.

ФЕРИЛЛТЫ появились в Британии в эпоху мегалита или неолита (нового каменного века) - период, отмеченный постройкой большого числа земляных и каменных сооружений - мегалитов, наиболее известные из которых - Стоунхендж, Силбери Хилл, Гластонберийские Врата, Эйвбери, Нью-Гранж, Мейс Хоув, Галланиш, Бродгар и Карнак. Простодушные местные бритты, добрые по натуре, были, по всей видимости, больше склонны вести кочевой образ жизни или заниматься простейшим сельскохозяйственным трудом, чем строить технически сложные и астрономически рассчитанные гигантские каменные сооружения.

Возникает закономерный вопрос, который уже давно пытаются решить археологи, антропологи и историки: каким образом древние люди, еще не имевшие естественных культурных склонностей, смогли возвести такие совершенные постройки? В свете сказанного выше о фериллтах можно с определенной долей вероятности предположить, что руководителями этого строительства могли быть именно легендарные ученые жрецы из Атлантиды. Могли ли они принести в Британию эпохи каменного века знания высокого уровня и организовать местных жителей на постройку таких монументов? В пользу этого предположения свидетельствует существование общей единицы измерений, так называемого мегалитического ярда (1м.я. = 0.829 метра). Мегалитический ярд был известен и использовался всеми бриттскими строителями, участвовавшими в постройке перечисленных выше монументов, а это в свою очередь указывает на их высокий уровень организации. В последние годы теория "таинственного и одаренного духовенства", истоки зарождения которого неизвестны, приобрела особую популярность у многих ученых. Учитывая этот факт, а также свидетельства, которые можно найти в Книге Фериллт (оставим пока в стороне вопрос об исторической достоверности ее источников), автор считает эту теорию весьма вероятной и достойной рассмотрения.