Виды наказаний

Как 'подчеркивает М. Ф. Владимирский-Буданов, все виды уголовных кар в древнерусском праве развились из потока и разграбления — наиболее тяжелого нака­зания ло Русской Правде, обращаемого на личность и •на имущество преступника¹^

Во времена Новгородской республики 'сознания единства всех этих наказаний, прежде выражавшегося общим названием, уже не существовало, а отдельные элементы потока и разграбления претерпели весьма су­щественные изменения. Тем,не менее, несмотря на рас­падение древней кары на составные части, наказания применялись комбинированно и потому в совокупности, при известно'М разнообразии комбинаций, составляли какое-то ее подобие. Этим наказаниям подвергались, главным образом, лица, совершившие государственные преступления. Наказания, выросшие из потока и раз­грабления, составляют новую группу наказаний по нов­городскому уголовному праву в сравнении с Русской Правдой.

На личность преступника обращались следующие кары:

1. Смертная казнь в разных видах. / Наибольшее распространение получил^ утс'пление (свержение с моста) — пережиток ордалии. Однако новгородцы смотрели на свержение с дшста не как на испытание вины, а как на казнь, поскольку оно следо­вало за приговором, и в случае избавления от смерти в Волхове преступник «е оправдывался.;,Так, Якун, су­мевший 'после свержения в Волхов выбраться на берег, был подвергнут ссылке. В 1418 гаду, когда «некто лю-дин Личков сын» взял сброшенного в Волхов боярина Данилу Божина в свой челн и тем спас ему жизнь, нов­городцы разграбили дворы и людина, и боярина. Свер­гали с 'моста государственных преступников — крамоль­ников, переветчиков, посадников и тысяцких, злоупот­реблявших своей властью, еретиков.

Очень редко практиковалось сожжение. В 1227 го­ду были сожжены четверо волхвов — единственная в

¹ См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 330—331.

___________________ 292 ___________________

Новгородской республике аналогия западноевропейским расправам над еретиками. В 1442 году при пожаре по­бросали в огонь мнимых поджигалыциков, правда, это было 'не вечевое решение, а действия разъяренной толпы.

В колониях к переветникам применялось повешение.!. Это была форма устрашения местного населения. Так, в 1241 году при нападении немцев 'были повешены пе-реветники — важане и чудь.

Убийство каменьями на вече и убийство'без указания его форм, вероятно, в результате избиения, сравни­тельно часто упоминаемое летописью (например, 1346, 1348, 1471 гг.), по-видимому, было не особым видом смертной казни, а результатом чрезмерно усердного ис­полнения другого, самостоятельного наказания — «из­биения мало iHe до смерти».

2. Избиение «чуть ли не до смерти» (или «казнь близко смерти») обычно предшествовало свержению в Волхов и иногда производилось в.позорящих фор­мах— над обнаженным человеком, как в случае с Якуном в Г141 году.

По Уставу князя Всеволода это 'наказание без по­следующего утопления полагалось за «недосмотр ответ­ственных лиц за сохранностью торговых мер.

3. Ссылка или заточение, соответствующие изгнанию из общины древнейшего потока. Упоминается в летопи­сях под 1140 годом (заточили в Киев ко Всеволоду Кон­стантина Микулинича и с ним еще шестерых мужей), и под 1141 годом (сослали Якуна с братом в Чудь). В обоих случаях сосланные были окованы для преду­преждения бегства. О сроках ссылки летописи умалчи­вают.

В дополнение к наказаниям, обращенным на лич­ность, государственный преступник и его семья теря­ли права на имущество, оно подвергалось «разграбле­нию»— своеобразной,¹ форме конфискации, которая иногда проводилась в более или менее организованных формах, а чаще всего действительно напоминала гра­беж, но тем не менее была вполне легальна.

Конфискованное 'Имущество должно было поступить в распоряжение Новгорода или отдельных его единиц. Так, по Уставу князя Всеволода 7з живота, принадле­жавшего лицам, виновным в допущении к пользованию искривленных весов и мер, шла святой Софии, '/з — святому великому Ивану и ^!/з—сотским и Новго-

—______________ 293 ______________—

роду. Правило дележа имущества, установленное Уста­вом Всеволода,.не распространялось на все случаи кон­фискации. В 1230 году имущество Смена и Водовика было поделено по сотням. В 1209 году новгородцы раз­грабили дворы Мирошки и Дмитра, распродали их се­ла и челядь, но при этом обогатились, главным об­разом, участники разграбления, тайно присвоившие се­бе имущество, — по всему городу разделили лишь «из­быток» «по зубу, по 3 гривны», долговые обязательст­ва преступников были переданы князю¹.

Иногда ^новгородцы ограничивались лишь наложе­нием крупного штрафа на государственного преступ­ника.

Вторую группу наказаний составляли денежные вы­платы в пользу потерпевших и властей. Они принци­пиально не отличались от вир, продаж, головщины и уроков Русской Правды., По новгородским источникам часто не "удается установить, в какой пропорции находи­лись взыскания в пользу государства и потерпевшего и всегда ли применялись оба вида взысканий²..

¹ НПЛ. С. 70, 51.

² В соответствии с текстом Двинской уставной грамоты, за оскорбление словом с преступника взыскивалось только вознаграж­дение потерпевшему. Договор с Готским берегом и немецкими го­родами не говорит о взыскании в пользу государства виры-прода­жи в случаях убийства, побоев, оскорбления женщины, что проти­воречит положениям других источников (об убийстве ср. договор с Казимиром) и вызвано или спецификой международных отноше­ний, или неточностью редакции. При самосуде, по Двинской устав­ной грамоте, взыскание шло только князю. Правда, в этом преступ­лении, как его определяет грамота, в лице князя сочетались и по­терпевший, и государство.

Глава V

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО

Особенности новгородской экономики (раннее становле­ние феодальных отношений, расцвет торговли jm ремес­ла) создавали почву для ускоренного развития граж­данского права. Новгород в этом отношении далеко обогнал Москву¹, и ряд правовых институтов, возник­ших в Новгородской республике, были позднее воспри­няты, детализированы и усовершенствованы общерус­ским московским правом.

Наиболее полный и системэтический источник граж­данского права Северной Руси интересующего нас пе­риода — Псковская судная грамота, несомненно, донес­шая до нас некоторые правила и принципы, бытовав­шие по всей Новгородской земле. Однако усиленное из­учение этого богатейшего памятника привело к одно­му досадному последствию — пренебрежению новгород­скими источниками меньшего масштаба, но все же очень содержательными и пополняющими Судную гра­моту ценнейшими указаниями.

Мы рассмотрим новгородское право на основе нов­городских источников, главным образом частных гра­мот, прибегая к Псковской судной грамоте, если потре­буется, лишь для сравнения и уточнения непонятных мест. Воссозданная по такому принципу картина граж­данского права Новгородской республики страдает не­полнотой, легко устранимой сопоставлением с псковс-

¹ См.: Морошкин Ф. О владении по началам Российского зако­нодательства. М., 1837. С. 92. Применительно к Псковской судной грамоте это явление отмечает и новейший советский исследователь И. А. Исаев (Развитие русского права... С. 121).

кйм материалом, но обладает достоинством непосредст­венности и потому представляет самостоятельный ин­терес.

________ 1 ________