ВВЕДЕНИЕ 14 страница

Неблагоприятным для абсолютизма было и положение, сложившееся в господ­ствующем дворянском классе. В XVIII в. стерлась былая рознь между родовитым «дворянством шпаги» и «дворянством ман­тии». Однако внутри дворянства возникло расслоение иного рода^ Часть дворян, в ко­торую входили выходцы и из «дворян ман­тии», и из родовитых семей, вступила на путь обуржуазивания, Среди них появи­лись владельцы мануфактур, шахт, метал­лургических заводов (вроде заводов Кре-зо, основанных семьей де Ванделей), него­цианты, арматоры. Этот ^слой «делового дворянства» и часть землевладельцев были питательной почвой либерально-дворян­ского течения, уклонявшегося к буржуаз­ным преобразованиям и компромиссу с буржуазией.

Но большинство дворян, в том числе и состоявшие из двopя^kвJerшu^^xpJJeнcтБ^a, упорно противились прогрессивным пере­менам! Они решительно/отвергали всякие попытки реформ, добивались упрочения своих привилегий, расширения своегсГпо-литического влияния в государствеДВ тече­ние XVIII в. оживилась и приобрела боль­шой политический вес аристократическая оппозиция абсолютизму.; Ее глашатаями стали парламенты во главе с парижским;. ^ 50—60-х годах они потребовали предо-ставления парламенту права прямого кон­троля над законодательством; по сущест­ву, это была программа ограничения абсо­лютизма в пользу привилегированных сословий. Распри между монархией и пар­ламентами пронизывают всю политиче­скую историю Франции XVIII в. Они сыг­рали большую роль в расшатывании и дис­кредитации абсолютистского строя. I В 1715—1774 гг. французский престол занимал Людовик XV. Он был мало озабо­чен положением в стране. Пресыщенный увеселениями, король посвящал время охо­те и фавориткам, которые вмешивались в политику, особенно активно — известная

) Г:(0

госпожа де Помпадур. Громадны^_тра-ты на изощренную роскошь двора, со­держание паразитической придворной аристократии усиливали финансовый кризис государства. \ Система феодаль­но-сословных налоговых привилегий де­лала невозможным его преодоление^

Несмотря на отдельные успехи, кло­нилось 'к упадку внешнеполитическое влияние Франции, слабели ее позиции в соперничестве с Англией. В итоге Семи­летней войны (1756—1763) Франция ли­шилась почти всех своих колоний.

С 50-х годов XVIII в. государствен­ные,, деятели абсолютизма) ^подталкивае­мые все более явным кризисом режима, неоднократно предпринимали попытки реформ. В 1750 г. была введена двадца-тина — прямой налог, распространяв­шийся и на дворянство, В 60—70-е годы/ правительство,» желая содействовать бур­жуазной эволюции дворянского земле­владения, (издало ряд указов о поощре­нии огораживаний, ликвидации общин­ных сервитутов и разделов общинных земель. В 1770—1774 гг. канцлер Мопу попытался заменить старинные парла­менты с их привилегиями и политиче­скими претензиями назначенными королев­ской властью бесплатными судами., Боль­шинство реформаторских попыток потер­пели полную (как реформа Мопу) или частичную неудачу.

(\в 1774 г. вступил на престол внук Лю­довика 1CV" двадцатилетний"Людовик XVI.

Новый король не отличался пороками деда,

но не обладал ни силой характера, ни поли­тическими дарованиями. Государственным делам он предпочитал охоту и увлечение слесарным делом. Генеральным! контроле* ром финансов Людовик XVI назначил Тюр-го. Незаурядный государственный деятель

- и видный теоретик-экономист, Тюрго попы­тался осуществить программу буржуазных реформ. В 1774—1776 гг. он отменил регла-

^у ментацию хлебной торговли, упразднил це­ховые корпорации, освободил крестьян от государственной дорожной барщины и за­менил ее денежным поземельным налогом, падавшим на все сословия. Тюрго вынаши­вал замыслы новых реформ, в том числе отмены за выкуп феодальных повинностей. Но под натиском реакционных сил Тюрго был отставлен, его реформы отменены.

Попытка Тюрго и ее неудача были оче­видным свидетельством того, что реформой «сверху» в рамках абсолютизма было не­возможно решить назревшие проблемы дальнейшего развития страны.

Французское Просвещение. Распро­странение передовых идей. К середине XVIII в. произошел мощный взлет фран­цузского Просвещения — широкого идей­ного движения, отражавшего антифео­дальные стремления французской буржуа­зии и народных масс. Его творцами явилась блестящая плеяда выдающихся мыслителей, писателей, ученых. Они сами называли себя «философами», вкладывая в это слово деятельный, социально-практи­ческий смысл — философ не только творец и провозвестник передовых идей, но и бо­рец за их проведение в жизнь.

Французское Просвещение сложилось под влиянием ранее возникшей английской просветительской мысли. Но в отличие от английского Просвещения, которое офор­милось уже после того, как в Англии совер­шилась буржуазная революция, просвети­тели во Франции «... просвещали головы для приближавшейся революции...» (Эн­гельс) ³. С этим связана характерная для французского Просвещения смелая после­довательность критической мысли. Убеж­денные противники феодально-абсолюти­стского строя, французские просветители подвергли беспощадной критике его идео­логические устои и общественно-политиче­ские установления, совершая подлинную «революцию в умах».

Продолжая гуманистические традиции Возрождения, просветители считали целью общества человеческое счастье, а его глав­ным условием — перестройку общества со­гласно требованиям разума, осуществле­ние в нем «естественных», т. е. данных самой природой, «прав человека», прежде всего свободы и гражданского равенства. Эти принципы с их резкой антифеодальной направленностью объединяли всех просве­тителей. Но конкретное истолкование «об­щего блага» и «прав человека» вызывало глубокие разногласия и идейную борьбу.

³ Маркс Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. 189.

Духовными вождями «старшего поко­ления» просветителей,- выступившего в

первой половине XVIII в., были Вольтер и Монтескье. В деятельности Мари Фран­суа Вольтера (1694—1778) — философа, писателя, поэта — воплотились лучшие черты французского Просвещения: опти­мистическое убеждение в безграничных возможностях разума и его грядущем тор­жестве, борьба против сословного нера­венства, против остатков крепостничества, воинствующий антиклерикализм. Против фанатизма и нетерпимости католической церкви был направлен знаменитый призыв Вольтера: «Раздавите гадину!». Враг фео­дальных порядков, Вольтер в то же время считал неизбежным социальное неравен­ство, ополчался против демократических уравнительных теорий, которые он назы­вал «философией оборванцев», а религию считал необходимой уздой для народа. С умеренностью социальной позиции Во­льтера связаны и его утопические надеж­ды на «философа на троне», который осу­ществит «сверху» необходимые преобразо­вания.

Старший современник Вольтера Шарль Луи Монтескье (1689—1755) — сторонник компромисса дворянства и буржуазии. Его политические идеалы, обоснованные в трактате «О духе законов» (1748), весьма умеренны. Наилучшим государственным устройством для Франции он считал огра­ниченную конституционную монархию ан­глийского типа. В историю французской политической мысли Монтескье вошел и как автор теории разделения властей — законодательной, исполнительной и судеб­ной, независимость которых он считал га­рантией свободы.

В 50—60-е годы XVIII в. выступили представители классической буржуазной политической экономии во Франции, «фи­зиократы» — Ф. Кенэ, А. Тюрго и другие. «Физиократия» — господство природы, т. е. соответствующего «велениям приро­ды» общественного порядка. Таким «естес­твенным» порядком физиократы считали господство частной собственности и пол­ную свободу экономической деятельности. Им принадлежит знаменитая формула «Laissez, faire laissez passer* («Предо­ставьте свободу действовать»). Желая ком­промисса с дворянством, физиократы были последовательными сторонниками буржу­азной трансформации крупного землевла­дения, внедрения капиталистического фер­мерства, экспроприации мелкого крестьян­ства. Эта концепция физиократов отража­ла и отстаивала тот путь аграрно-капита-листического развития, который реально определился в наиболее развитых районах Северной Франции.

Крупным явлением передовой мысли XVIII в. была блестящая школа французских материалистов, сложившаяся в 50—70-е годы. Ее главными создателями явились деятели второго поколения французских просветителей — Д. Дидро, К. А. Гель­веций, П. А. Гольбах. Самой выдающейся фигурой среди материалистов и одним из главных интелектуальных героев «века Просвещения» был Дени Дидро (1713— 1784). Смелый мыслитель, Дидро был вдохновителем, организатором и редак­тором, одним из активных авторов знаменитой «Энциклопедии,или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» — 35 то­мов словаря вышли, вопреки преследова­ниям и запретам, в 1751 —1780 гг. В созда­нии «Энциклопедии» принимали участие почти все передовые ученые и писатели Франции, инженеры, промышленники, не­сколько ремесленников высокой квалифи­кации. Свод научных знаний и передовой общественной мысли эпохи, «Энциклопе­дия» была как бы идейным центром просве­тительского движения.

Один из наиболее оригинальных и вли­ятельных мыслителей второй половины XVIII в., Жан Жак Руссо (1712—1778) выступал идейным защитником народных масс, прежде всего ремесленников и крестьян, интересы которых он осмысливал сквозь призму мелкобуржуазного миропо­нимания. Учение Руссо о равенстве ярко воплощает эгалитарную струю в социаль­ной мысли Просвещения. В трактате «Рас­суждение о начале и основаниях неравен­ства между людьми» (1755) Руссо доказы­вал, что возникновение частной собствен­ности является главным источником всех общественных зол. Руссо — сторонник сильного демократического государства, несущего социальную ответственность за благосостояние граждан. В трактате «Об общественном договоре» (1762) он после­довательно обосновывал принципы полити­ческого равенства, народного суверените­та, права народа на восстание против угне­тательской власти. Не считая возможным возврат к обществу без частной собствен­ности, Руссо помышлял о демократической республике без крайностей нищеты и бо­гатства. Эти мечтания Руссо были утопией. Но в условиях приближения буржуазной революции они заключали в себе громад­ный революционный потенциал. Идеи Рус­со оказали сильное влияние на деятелей Великой французской революции, в осо­бенности на революционеров-демокра­тов — якобинцев.

Первым провозвестником утопических коммунистических идей во Франции XVIII в. выступил на заре «века Просвещения» простой сельский кюре Жан Мелье (1664— 1729) —философ-материалист, атеист. В созданном незадолго до смерти «Заве­щании», которое в XVIII в. распространя­лось в рукописях, Мелье подверг критике феодально-абсолютистский строй Франции с позиций эксплуатируемого народа, пре­жде всего крестьянской бедноты. Он отри­цал всякое общество, основанное на част­ном присвоении земли и ее богатств, и вы­двигал проект идеального, коммунистиче­ского общества, обосновывал идеи общин­ного коммунизма. Мелье был убежден, что только революционные действия народа могут сокрушить несправедливый общес­твенный порядок, и страстно призывал к восстанию. Победивший народ установит общество народовластия на общей земле, которое представлялось Мелье как сово­купность общин.

В середине XVIII в. создателями ком­мунистических теорий выступили Морелли и Мабли. Морелли разработал рационали­стически обоснованную коммунистическую утопию. Он доказывал, что строй общно­сти, в котором все люди имеют право на труд и обязаны трудиться, соответствует велениям природы и является единственно разумным. Его главный труд — «Кодекс природы, или Истинный дух ее законов» (1755). В противовес идеям общинного коммунизма Морелли обосновывал идею всенародной собственности и централизо­ванно управляемого хозяйства. Идеи Мо­релли облекали в теоретическую форму смутные чаяния зарождавшегося пролета­риата, который формировался на базе еще доиндустриальных форм капиталистиче­ского производства. Поэтому его утопии свойственны черты грубой уравнительно­сти, строгой регламентации жизнедея­тельности граждан.

Идеалом Г. Мабли тоже было об­щество, в котором нет частной собствен­ности. Но он считал, что создать такое общество невозможно, и выдвигал близ­кую идеям Руссо программу уравни­тельно-демократического строя и ради­кальных политических преобразований.

Идеи Просвещения сыграли огром­ную роль в развитии духовной культуры Франции XVIII в. В творчестве многих философов-просветителей, которые в то же время были и выдающимися писате­лями, новаторами в эстетике, передовая мысль непосредственно сливалась с ху­дожественным творчеством.

Основным принципом просветитель­ской эстетики было активное вмеша­тельство художника в общественную жизнь. Литература просветительского ре­ализма (Вольтер, Дидро, Бомарше) подвергала язвительной критике и осме­янию дворянско-абсолютистское общест­во, показывала достоинство и нрав­ственное превосходство человека из третьего сословия. В русле просвети­тельского искусства развивался во Франции и сентиментализм, связанный в литературе прежде всего с художественны­ми творениями Руссо. В противовес рацио­налистической рассудочности он прослав­лял свободу естественного человеческого чувства, показывал его несовместимость с сословным и социальным неравенством со­временного общества (роман «Юлия, или Новая Элоиза»). Нравственные ценно­сти третьего сословия утверждали реали­стические полотна выдающегося живопис­ца Ж- Шардена, жанровые сцены худож­ника-сентименталиста Ж. Греза.

Во второй половине века в художе­ственной культуре Франции усилилось вли­яние классицизма. Просветительский клас­сицизм утверждал самоограничение лично­сти во имя общественного долга, борьбы за высокие общечеловеческие идеалы. В ка­честве образцов нередко выступали рес­публиканские герои Древнего Рима. Зна­менитая картина Ж. Л. Давида «Клятва Горациев» (1784) оказалась как бы худо­жественным предвестием Французской ре­волюции, герои которой будут бороться

«...в римском костюме и с римскими фраза­ми на устах...» (Маркс) ⁴.

Во второй половине XVIII в. вырабо­танное Просвещением новое мировоззре­ние широко распространилось в образо­ванных, т. е. прежде всего буржуазных, кругах третьего сословия. Оно проникло и в сознание передовой части дворянства, а идеологи консервативного дворянского большинства все чаще использовали в сво­их целях просветительские понятия и фра­зеологию. Об отступлении феодально-цер­ковной идеологии под натиском Просвеще­ния и о новой ориентации общественных интересов говорит динамика роста книж­ной продукции XVIII в.: в начале века ре­лигиозная литература решительно преоб­ладает; к 80-м годам сокращается число цензоров-теологов, которым не хватает ра­боты — светская литература господствует (не менее 80%).

Изменялось сознание народных масс. Ремесленники и крестьяне активно втяги­вались в рыночные отношения, увеличива­лись сельские промыслы и неземледельче­ский отход. Все это расширяло кругозор, способствовало росту чувства личности, усилению рационализма и практицизма в ущерб религиозному суеверию и сословной приниженности. Возросла грамотность среди населения (в среднем грамотные в 1785 г. составляли 48% среди мужчин и 27% среди женщин), что повлекло увели­чение печатной продукции, рассчитанной на простых людей из народа. Большей частью религиозная и сказочная, она вклю­чала также критические брошюры, пам­флеты, летучие листки, отмеченные новыми идеями. Являясь как бы связующим звеном между «большой литературой» и читате­лем из народа, она расширяла сферу воз­действия идей Просвещения, способствуя пробуждению сознания масс в условиях надвигавшейся революции.

Обострение социальных противоречий. Последние десятилетия старого поряд­ка ⁵ отмечены нарастанием общественного недовольства. Крах реформ Тюрго вызвал глубокое разочарование передовой буржу­азии и либерального дворянства. Росту их политической активности способствовала встреченная с воодушевлением освободи­тельная Война за независимость в Север­ной Америке.

Глубокое возмущение созревало в мно­гомиллионном крестьянстве. В 70—80-е го­ды активизировалась так называемая фео­дальная реакция: стремясь максимально повысить доходность сеньорий, сеньоры особо тщательно взыскивали недоимки, восстанавливали архаичные, забытые по­винности, присваивали на основе «права триажа» треть общинных земель. В 1783 г. в Севеннах вспыхнуло «восстание вооруженных масок», направленное про­тив судейских, выступавших агентами «фе­одальной реакции». Небольшое само по себе, оно было предвестником мощных «жакерии» революционных лет. Большин­ство крестьян, особенно беднота, испыты­вали острое недовольство обезземелением, усилением огораживаний, посягательства­ми на права пользования и земли сельских общин, которыми сопровождалось разви­тие капиталистического фермерства.

Наиболее частым в XVIII в. типом мас­совых народных выступлений были «продо­вольственные» («голодные») движения, обычные в годы плохих урожаев и дорого­визны: захват восставшими зерна, его при­нудительная «таксация» на рынках, т. е. установление твердой «справедливой» цены. Эта форма социальной борьбы осо­бенно характерна для конца мануфактур­ного периода и начала промышленной ре­волюции. Она объединяла в борьбе за дешевый хлеб — главный продукт народ­ного питания той поры (на него уходило 50% заработка рабочего) — городскую и сельскую бедноту. В 1775 г. Парижский район охватила «мучная война» — самая мощная в XVIII в. «народная таксация», поднявшая тысячи людей.

Со своими особыми требованиями и формами борьбы выступали уже и наемные рабочие. В XVIII в. постоянный рост щен вызвал снижение реального заработка на 25%. Во второй половине века участились стачки с требованием повышения заработ­ной платы, улучшения условий труда. В 1786 г. в Лионе стачка рабочих-камен­щиков, шелкоткачей, шляпников перерос­ла в массовую демонстрацию и «бунт». В 80-х годах вспыхнули «луддитские» вы­ступления — поломки машин — в Руане, Седане, Сент-Этьене.

Таким образом, характерная черта обострявшихся к концу старого порядка социальных противоречий — переплетение антифеодального протеста и конфликтов, выраставших на почве капиталистических отношений, а также отношений, переход­ных к ним (как, например, испольщина). Однако в условиях того времени различные формы недовольства и возмущения народ­ных масс и передовой буржуазии слива­лись в общем русле борьбы против фео­дально-абсолютистского строя. При этом главным противником, против которого на­правлялось общественное негодование, было дворянство (и вышедшее из него вы­сшее духовенство). Оно вызывало возму­щение как возбудитель «феодальной реак­ции», обладатель выгодных и почетных привилегий. Дворянство, в чьих руках на­ходились большие богатства (кроме его низшего слоя) уклонялось от уплаты глав­ных налогов. Рост сельскохозяйственных цен в XVIII в. был для него исключительно благоприятен; составляя 1,5% населения, дворяне присваивали '/₃ аграрного дохода страны. В итоге складывалось то разделе­ние на два противоположных лагеря — привилегированные сословия и противо­стоящее им третье сословие, которое опре­делило расстановку общественных Сил накануне и в начале Великой французской революции.

2. Испания. Португалия. Италия Испания

Испанское государство во второй поло­вине XVII — начале XVIII в. Глубокий эко­номический упадок Испании в конце XVI— XVII вв. привел к крушению ее политиче­ской гегемонии в Европе. Разгромленная на суше и на море, почти полностью ли­шившаяся армии и флота, Испания оказа­лась вычеркнутой из числа великих евро­пейских держав.

Однако к началу нового времени Испа­ния еще сохраняла обширные территори­альные владения в Европе и огромные ко­лонии. Она владела Миланским герцог­ством, Неаполем, Сардинией, Сицилией, Южными Нидерландами. Ей принадлежа­ли также Канарские, Филиппинские и Ка­ролинские острова и значительные терри­тории в Южной Америке.

В середине XVII в. испанский престол оставался в руках Габсбургов. Если в на­чале XVII в. еще сохранялась внешняя оболочка прежней могущественной держа­вы, то в царствование Карла II (1665— 1700) разложение и упадок охватили все сферы испанского государства. Деграда­ция испанской монархии нашла отражение в личности самого Карла II. Он был физи­чески и умственно недоразвит, так и не научился грамотно писать. Неспособный самостоятельно править государством, он был игрушкой в руках своих фаворитов — испанских грандов и иностранных авантю­ристов.

Во второй половине XVII в. Испания, утратила самостоятельность и в междуна^ родной политике, попав в зависимость otj Франции и Австрии. Это было связано с династическими связями испанского дво­ра. Одна из сестер Карла II была замужем за Людовиком XIV, вторая — за наследни­ком австрийского престола Леопольдом I. Следствием этого была ожесточенная борьба австрийской и французской группи­ровок при испанском дворе, тем более что из-за бездетности Карла II остро стоял вопрос о будущем наследнике престола. В конце концов победила французская партиями Карл II завещал престол своему племяннику по французской линии, кото­рый в 1700 г. короновался под именем Фи­липпа V (1700—1746). Переход испанского престола к Бурбонам вызвал резкое обост­рение противоречий между Австрийской империей и Францией, которое переросло в общеевропейскую войну «за испанское наследство» (1701 —1714) ⁶.

Территория Испании стала ареной во­енных действий соперничавших держав. Война еще больше обострила внутренний кризис испанского государства. Катало­ния, Арагон и Валенсия приняли сторону австрийского эрцгерцога, надеясь с его по­мощью сохранить свои древние привиле­гии! По Утрехтскому миру (1713) Филипп V был признан королем Испании при усло­вии отказа от прав на французский пре­стол. Испания потеряла значительную часть своих владений в Европе: Северная Италия отошла к Австрии, Менорка и Гиб­ралтар — к Англии, Сицилия — к Савойе.

Социально-экономическое и политиче­ское развитие Испании в XVIII в. После Утрехтского мира Испания оказалась на­долго втянутой в русло французской поли­тики. На протяжении XVIII в. она не раз участвовала на стороне Франции в боль­ших европейских войнах (война за ав­стрийское наследство, война за польское наследство, Семилетняя война). Однако Бурбоны не смогли вернуть Испании ее прежнего положения в Европе.

В первые десятилетия XVIII в. длитель­ный упадок постепенно сменяется подъемом в экономическом развитии стра­ны. Этому в немалой степени способствова­ло то, что с 1713 по 1808 г. Испания не вела войн на своей территории. Значительно возросло население страны: с 7,5 млн. в 1700 г. до 10,4 млн. в 1787 г. и 12 млн. в 1808 г.

С середины XVIII в. шло постепенное восстановление испанской промышленно­сти, происходил рост городского населения (хотя в целом оно не достигало даже 10%): к началу XIX в. Мадрид насчитывал 160 тыс. жителей, Барселона, Валенсия и Севилья — по 100 тыс. Остальные города были невелики, не более 10—20 тыс. жите­лей. Подъем в промышленности проявился прежде всего в восстановлении мануфак­турного производства. Особенно быстро развивалось производство хлопчатобу­мажных тканей в экономически наиболее развитой области — Каталонии. За 30 лет население Барселоны выросло в 3 раза (1759—1789). Отмечался подъем метал­лургии в Астурии, число занятых в ней рабочих выросло почти в два раза.

Однако в большинстве городов еще преобладало цеховое ремесло. Его наибо­лее развитыми центрами были Галисия, Валенсия и Кастилия. В стране продолжа­ла сохраняться значительная хозяйствен­ная обособленность отдельных провинций, формирование внутреннего рынка шло крайне медленно.

В XVIII в. Испания продолжала оста­ваться отсталой аграрной страной. В де­ревне преобладали феодальные отноше­ния. Более половины всех земель в стране принадлежало светским феодалам и церк­ви. Аграрные отношения в различных об­ластях отличались большим своеобразием. На севере в Галисии, Бискайе и Стране Басков преобладало мелкое хозяйство крестьян-цензитариев (эредад). В Касти­лии наряду с этой формой аграрных отно­шений была распространена аренда на ос­нове половничества и отработок в хозяйст­ве помещика. На юге в Андалусии преобладало плантационное хозяйство с использованием сезонных батраков-поден­щиков. В XVIII в. во многих районах нату­ральные и отработочные повинности были заменены денежной рентой. Крестьянин уплачивал денежный ценз сеньору, налоги государству (в том числе алькабалу) и ба-налитеты.

Большую часть дворянских владений составляли неотчуждаемые майоратные земли. Майораты передавались по наслед­ству старшему сыну, не могли дробиться, их нельзя было продавать и закладывать. Сохранение системы майоратов пагубно отражалось на экономическом развитии страны, препятствовало развитию капита­лизма. Значительная часть земель изыма­лась из хозяйственного использования; в Кастилии, где было особенно много майо­ратов, обрабатывалась всего'/з пригодных для сельского хозяйства земель. Большой урон земледелию по-прежнему наносили ежегодные перегоны стад Месты (привиле­гированной организации крупных скотово­дов-дворян). Как и в XVI в., стада мерино­сов двигались через засеянные поля, ви­ноградники, оливковые рощи.

Социальная структура страны остава­лась архаичной. По-прежнему главенству­ющее положение принадлежало дворянст­ву, которое сохраняло многочисленные привилегии. В отличие от других стран Ев­ропы в Испании в XVII—XVIII вв. возрос­ла численно и укрепила свои экономиче­ские позиции титулованная знать. Это бы­ло результатом эксплуатации колоний, доходы от которой шли главным образом в руки высшего дворянства, скапливаясь в форме сокровищ. К высшему дворянству принадлежали владельцы майоратов; большинство их не занималось никакой хозяйственной деятельностью. Только на

юге, в Андалусии и Эстремадуре, круп­ные земельные собственники — дворяне вели предпринимательское хозяйство и использовали наемный труд. Многие из них участвовали в колониальной торговле через посредников.

На другом полюсе находилась огром­ная масса полунищих идальго, ничего не имевших, кроме дворянского титула и «чистоты крови». Многие из них жили в городах, где пользовались до середи­ны века привилегией занимать половину муниципальных должностей, которые часто были для них единственным ис­точником дохода.

В Испании, как ни в одной другой стра­не, было велико влияние церкви, которая была самой верной последовательницей римского папы и носительницей католиче­ской реакции в Европе. Вплоть до начала XIX в. в стране свирепствовала инквизи­ция. Сильны были и экономические пози­ции церкви: она владела до '/₃ всех земель, заметную часть населения составляли мо­нахи и служители церкви.

К третьему сословию (95% населения) принадлежали представители различных слоев — от бедных крестьян и поденщиков до купцов и финансистов. Его особенно­стью в Испании был низкий удельный вес буржуазии, что было связано с длительным экономическим упадком страны. Разбога­тевшие выходцы из третьего сословия стре­мились купить идальгию (дворянское зва­ние), чтобы не платить налогов. Получив дворянство, они, как правило, прекращали экономическую деятельность, так как она считалась несовместимой с идальгией.

В первой половине XVIII в. достигла наиболее законченного развития абсолют­ная монархия в Испании. После Утрехтско­го мира были ликвидированы самоуправле­ние и средневековые вольности Арагона, Каталонии и Валенсии. Только Наварра сохранила остатки автономии. Главной тенденцией этого периода была централи­зация государства. Была проведена рефор­ма органов исполнительной власти и мест­ного самоуправления, по примеру Франции созданы интендантства. Кортесы оконча­тельно потеряли реальное значение, пре­вратившись в чисто церемониальный ор­ган. После 1713 г. они собрались только 3 раза в течение всего XVIII века.

Время правления Карла III (1759— 1788) вошло в историю Испании как пери­од реформ «просвещенного абсолютизма», целью которых было укрепление абсолют­ной монархии и расширение ее социальной базы.

Испанское Просвещение. Реформы «просвещенного абсолютизма». Как под­черкивал К- Маркс, Пиренеи не спасли Ис­панию от вторжения философии XVIII в.⁷ Однако из-за засилья католической церкви и инквизиции испанские просветители должны были полностью абстрагиро­ваться от религиозных, философских, а за­частую и политических вопросов. Поэтому наиболее яркое отражение Просвещение получило в экономической литературе, эс­тетике, исторической науке, искусстве, пе­дагогике. Развитие идей Просвещения в Испании совпало по времени с приходом к власти в стране французской династии Бурбонов. В Испании получили распро­странение взгляды Вольтера, Монтескье, Руссо. Защита передовых взглядов фран­цузского Просвещения была свойственна испанским просветителям. Негативной стороной этого стало чрезмерное преклоне­ние перед всем французским, нигилистиче­ское отношение к национальным традици­ям и достижениям национальной культу­ры, даже к огромным достижениям испан­ской литературы и искусства эпохи Воз­рождения.

У истоков испанского Просвещения стоит выдающийся мыслитель Бенито Фей-хоо (1676—1764), монах-бенедиктинец, профессор университета в Овьедо. В нача­ле XVIII в., когда в Испании еще сильно было влияние схоластики, Фейхоо провоз­гласил высшими критериями истины разум и опыт. Выступая как горячий проповедник передовой европейской науки своего вре­мени, он в то же время был чужд некоторых слабых сторон испанского Просвещения, выступал за сохранение прогрессивных традиций в национальной культуре, высоко оценивал ее достижения. Фейхоо реши­тельно осуждал сословные и религиозные предрассудки, выступал за всеобщее обра­зование для народа.