Глава 29. Узнав о том, что стряслось, Джина перепугалась и, конечно же, вспомнила о гадалке

Узнав о том, что стряслось, Джина перепугалась и, конечно же, вспомнила о гадалке. Как ни крути, получалось, что та оказалась права. И девочка приняла решение: раз она приносит смерть всем, кто спит с ней, значит, надо перестать заниматься сексом. Она не стала рассказывать Юлии Сергеевне, как решала свои физиологические проблемы. Только поклялась, что какое‑то время даже не смотрела на пациентов клиники.

Но потом случилось вполне закономерное событие – Джина влюбилась в Диму Пасынкова. Именно влюбилась, потеряла голову. А он ответил симпатичной девочке взаимностью.

– Мы прекрасно понимаем, что надо скрывать свои чувства. И стараемся сделать все, чтобы никто о нашей любви не узнал… – откровенничала с учительницей Джина.

Волчек стало ясно, что сейчас у ребят так называемая конфетно‑букетная стадия, о сексе речи пока не идет. Диму выписали. Накануне он предложил Джине выйти за него замуж, как только им обоим исполнится восемнадцать. Он дал ей честное слово, что никогда не прикоснется к наркотикам, пообещал стать богатым, знаменитым и сделать Джи и их будущих детей самыми счастливыми людьми на Земле. Девочка ответила согласием, и они придумали, как им встречаться «на воле», чтобы не попасться на глаза родителям. Утром Диму забрал отец, а Джина поспешила в школу. Но уроки не шли ей впрок, она впала в панику и, вместо того чтобы сидеть в библиотеке и готовиться к экзаменам, бросилась к Юлии Сергеевне за советом.

– Что мне делать? – спрашивала она у Волчек. – Нельзя же рассказать Мите правду! Я была глупой, спала со всеми, но это лишь потому, что не встретила его. Сейчас мне никто, кроме Димы, не нужен, мы станем мужем и женой. И самое главное – получается, гадалка говорила правду, все, с кем у меня был секс, умерли. Вдруг и Дима…

Джина не договорила – горько разрыдалась. Волчек попыталась утешить ее, сказала: мол, не следует обращать внимания на неумные предсказания, а смерть пусть бывших, но все же наркоманов, скорей всего, вызвана изменениями в их организме, возникшими из‑за употребления героина. Учительница посоветовала девочке не терять голову, с отличием закончить школу и дождаться восемнадцатилетия.

– Пока ты полностью зависишь от старших, – убеждала ее Юлия Сергеевна, – но, став совершеннолетней, сама будешь распоряжаться своей жизнью. Постарайся больше не делать ошибок. С детьми часто так бывает: мама что‑то говорит ребенку, когда тому тринадцать, но смысл сказанного доходит до него, лишь когда ему стукнет двадцать пять. Как бы ни было банально высказывание «Родители плохого не посоветуют», это правда. Попытайся наладить с мамой хоть слегка доверительные отношения. Понимаю, ты обижена на нее, она слишком жестко пыталась обуздать твою физиологию, но она руководствовалась благими намерениями. Взрослый человек знает, как опасно вести бесшабашную сексуальную жизнь. Ну попробуй перевернуть ситуацию наоборот: ты взрослая женщина, родила дочь, а та пошла в школе по рукам. И как ты поступишь?

– Да голову ей оторву! – воскликнула Джина и неожиданно улыбнулась. – Ой, я только сейчас поняла, какой была дурой. Следовало действовать по‑тихому, а я на глазах у всех к мальчикам подходила. Но сейчас я очень стараюсь быть дома хорошей. Хотите, открою тайну?

– Еще есть секреты? – напряглась Волчек.

Джина скорчила гримасу.

– Бабушке предложили вести шоу на телевидении, так она чуть от счастья не умерла. Роли в сериалах – это, конечно, хорошо, но быть главной в программе – по‑настоящему круто. Она даже не надеялась на такое, в ее возрасте на это вряд ли можно рассчитывать, в телике в основном мелькают молодые лица. И вдруг – оп‑ля! Но есть засада. Шоу должны вести двое – бабушка и внучка. Разве мама позволит мне, дочери‑развратнице, ездить в телецентр? Там же я из‑под контроля выйду! Ну и что делать? Бабке мать обо мне правду не рассказывала и говорить не собирается. Как объяснить, почему мне нельзя позвездить? Бабушка по менталитету питбуль. Если ей чего хочется, не отстанет. Я видела, как у мамаши мозг задымился. С бабкой ей ругаться не с руки, та потом до конца жизни попрекать будет, что доченька ее карьеру на телике порушила. Но еще хуже, если продюсер приедет и начнет настаивать. Что ему ответить? Какую изобрести причину для отказа? И мать вот что придумала: наняла студентку театрального вуза, на меня похожую, и договорилась, что та и будет внучкой для бабушки. А я должна много заниматься, получить аттестат с отличием. Знаете, почему я согласилась участвовать в обмане? Митя все время говорит: «Надо уметь прощать». И я решила не вредничать. Саму меня на экран не тянет, пусть другая кривляется, если бабке шоу радость доставляет…

Волчек закашлялась и начала частыми глотками пить воду. А я вспомнила визит съемочной группы в дом Волковых и поняла, что получила ответы на все возникшие у меня тогда вопросы. Почему Марина Евгеньевна напомнила горничной, в какой комнате живет ее внучка? Да потому, что девушку привезли в коттедж незадолго до нас, доставили исключительно для съемок, и хозяйка встревожилась, как бы прислуга по глупости не ляпнула что‑нибудь не то, типа кого актриса имеет в виду. Вот по какой причине от эрзац‑внучки пахло дешевым дезодорантом, за что та получила выговор от «бабули». Где студентке взять деньги на приличную парфюмерию? Я случайно услышала, как Волкова отчитывала девушку, и поразилась жесткому тону пожилой дамы. Рубец чуть повыше коленки у той, что прикидывается Джиной, нарисовали, чтобы достичь полного сходства копии с оригиналом, а я случайно увидела и поняла: он ненастоящий, и изумилась. Воспаленная, красная мочка уха студентки говорила о том, что девушке недавно их прокололи. Джина, очевидно, давно носит серьги. И вот почему «внученька», обнимая бабушку и сохраняя на лице самое нежное выражение, отстранялась от звезды. Полагаю, Марина Евгеньевна на людях изображает воздушное пирожное в сахарной глазури, но, очутившись наедине со своей соведущей, не упускает возможности напомнить той, что она дворняжка, лишь по счастливой случайности временно попавшая с грязной помойки в богатый дом.

Юлия Сергеевна допила воду и продолжила рассказ:

– Мы договорились с Джиной, что она будет прибегать ко мне всякий раз, когда у нее возникнут проблемы, и расстались. А потом вдруг директор гимназии сообщила: Евгения перевела дочь в экстернат.

Я кивнула, понимая, о чем идет речь. Ученик не должен при такой форме обучения ежедневно посещать занятия, а будет приходить в школу, скажем, раз в неделю, сдавать готовые задания и получать новые. В экстернат переводят детей‑спортсменов, которым надо постоянно участвовать в соревнованиях, или, наоборот, тех, у кого проблемы со здоровьем. Еще бывает, что средств в семье много, а вот со знаниями у отпрысков беда. Родители тогда нанимают им репетиторов по всем предметам, которые предстоит сдавать на экзаменах, и недоросли целый год учат только их, не отвлекаясь на получение ненужных, так сказать, знаний. Родительская логика проста: зачем будущему филологу химия? Лучше использовать время не на зубрежку таблицы Менделеева, а на то, как правильно писать сочинение. Но Джина не подходит ни под одну из этих категорий. Кроме того, экстернат не позволяет претендовать на золотую медаль. Так что мне было понятно, отчего Юлия Сергеевна встревожилась.

Прекрасно зная, что Евгения читает эсэмэски дочери, Волчек в надежде, что ученица заглянет к ней, составила нейтральное послание: «Джина! Желаю тебе успехов в учебе. Ты очень талантливая девочка, у тебя все получится. Классный руководитель Ю. С. Волчек». Но Джи не приехала. Зато через какое‑то время появился Митя, мальчик, в которого влюбилась Волкова. Учительница открыла дверь на звонок и увидела незнакомого парня.

– Вы Юлия Сергеевна? – спросил тот. – Джи велела обратиться к вам, если понадобится помощь.

Волчек усадила Митю на кухне и узнала, что он и Джина уже встречались. Свидания состоялись два раза и были невинными, ни о каких сексуальных отношениях речи не шло. Дима даже не отважился ни разу поцеловать любимую, очень смущался. В остальное время они общались эсэмэсками. А потом Джина исчезла – не пришла на третью встречу и более не отвечает на его послания.

– Странно, что Джина отправляла тебе сообщения, – удивилась учительница. – Евгения Федоровна контролирует всю переписку дочери.

– Она пользовалась мобильным, о котором мать не знала, – пояснил юноша. – Мы по нему не разговаривали, только переписывались. Но сейчас он отключен. Я рискнул на него позвонить и услышал: «Номер не существует». Джина пропала, а мне очень плохо.

– Что случилось? – спросила Волчек.

– Только не смейтесь, – взмолился паренек. – Понимаете, я вроде как с ума схожу. Ночью не спится, из всех углов лезут монстры. Сначала они только в темное время суток выходили, а теперь и днем появляются. И шипят, бормочут, чего‑то требуют. Мне очень страшно! К тому же у меня есть маленькая сестра. Вдруг чудовища ее обидят? Я правда схожу с ума, да? Монстров в реале нет?

Юлия Сергеевна испугалась. Митя выглядел нездоровым и даже отказался от чая, сказав: «Меня тошнит при виде еды». Волчек попросила номер его мобильного, но Дима не дал. И вообще никаких сведений о себе не сообщил. Но попросил:

– Вы мне поможете? Надо найти Джину. А еще посоветуйте какое‑нибудь лекарство, чтобы стать нормальным.

Волчек порекомендовала Мите обратиться к врачу, увидела, как разом изменилось лицо паренька, и быстро сказала:

– Хорошо, хорошо! Конечно, я попытаюсь отыскать девочку и попробую добыть для тебя рецепт. Скажи, куда тебе завтра позвонить?

– Лучше дайте мне свой номер, – ответил мальчик, – я сам вам звякну.

Было понятно, что он, несмотря на рекомендации Джины, не до конца доверяет взрослой женщине.

Когда Дима уехал, Юлия Сергеевна пошла в супермаркет за хлебом, поскользнулась и сломала ногу. В больницу ее отправили прямо из магазина, и потом она, честно говоря, забыла и о Джине, и о Мите, думала лишь о своем здоровье. Но едва вернулась домой, сразу соединилась с Евгенией.

– Вас беспокоит Юлия Сергеевна Волчек, – сказала она, услышав голос Волковой. – Помните меня?

– Ну конечно, – приветливо ответила дочь Федора Николаевича, – вы были классной руководительницей Джины.

– Как она поживает? – поинтересовалась учительница. – Мы по ней скучаем. Пусть заглядывает, если найдет время.

– Джиночка тоже вас вспоминает, – сказала Евгения. – Дочка сейчас в Америке, готовится к поступлению в Массачусетский университет.

– Вот как… – пробормотала Волчек. – Но разве ее примут без аттестата об окончании школы?

– Аттестат у нее будет, – заверила Волкова и быстро свернула разговор. – Простите, у меня прием, больные ждут.

Юлия Сергеевна сделала через день еще одну попытку связаться с матерью Джины, но услышала: «Номер не обслуживается». Поехать в клинику и побеседовать с Волковой‑старшей Волчек не могла из‑за больной ноги, ведь она дальше ближайшего магазина не ходила.

Почему она стала звонить Евгении? Дело в том, что, вернувшись из больницы, Волчек нашла в своем почтовом ящике письмо…

Моя собеседница встала, доковыляла до буфета, взяла конверт без адреса, вытащила листок и протянула мне.

– Вот, это послание от Мити. Похоже, у мальчика шизофрения или биполярное расстройство. Я не специалист, диагноз ставить права не имею, да и не обладаю знаниями в области психиатрии. Однако то, что парню срочно требуется помощь, мне понятно. Но как найти его родителей? Ни фамилии, ни адреса, ни телефона подростка я не знаю. Поэтому очень обрадовалась, когда позвонил ваш начальник, хозяин детективного агентства, и попросил принять его лучшую сотрудницу. Надеюсь, вы сможете отыскать Митю?

Я взяла письмо и прочла напечатанный на компьютере текст:

«Юлия Сергеевна! Я приходил много раз, но вас никогда нет. Мне очень плохо. Монстры приходят постоянно. Сейчас трое выглядывают из‑за занавески. Вчера я поймал одного – на ощупь холодный и скользкий, похож на желе, липнет к пальцам. Но я же знаю, что чудовищ нет, они мне мерещатся! Прочитал в Интернете – там есть форум тех, у кого сумасшедшие родственники, – про галлюцинации и теперь знаю: у меня точно шиза. Наверное, из‑за того, что принимал наркотики, колол героин. Такие, как я, не вылечиваются, им дают таблетки, превращают в тупых овощей. Родственники их ненавидят, тратят деньги на врачей, но ни фига не получается, становится только хуже. На форуме много чего рассказано. Один мужчина убил всю свою семью – кинулся на домашних с ножом, так как ему показалось, что они чудовища. Я беспокоюсь за свою сестру. Вдруг однажды я тоже ее убью? Но я же Нюту люблю! Только вчера ее лицо неожиданно покрылось бородавками, и руки превратились в лапы с когтями. Я правда схожу с ума! А я не хочу стать таким, как те психи. Анюта меня обняла, я увидел вместо пальцев у нее ножи и оттолкнул ее. Сестренка упала, ушиблась головой о столик. Я сказал, что это получилось случайно, и она не заплакала. Но ведь я нарочно ее пихнул! Я псих. Меня будут лечить, запрут в палате. Помогите мне! Я не могу ничего сказать папе, он меня отведет к врачу, а я не хочу пить таблетки, не хочу стать из‑за них овощем. На форуме пишут, что от таблеток люди совсем тупеют, писаются, сами есть неспособны, мыться. Пожалуйста, будьте завтра дома в 19.00. Я приду точно, не опоздаю. Джина совсем пропала, я ее не нашел. Она исчезла, и мне жить незачем. Если вас не будет, я прыгну с балкона. Не хочу убить свою семью. Сделаю так, что все подумают, будто я случайно упал, – обвалюсь спиной к улице. Я вычитал на одном сайте, как все надо сделать. Нельзя, чтобы Нюта думала, что ее брат был псих. Она подрастет, узнает про генетику и будет бояться сойти с ума. Я не желаю жить идиотом! Митя».

Дойдя до последней точки, я вернулась к началу письма и прочитала его еще раз. Потом еще. Вот она, предсмертная записка школьника. Митя Пасынков, несмотря на свое прежнее увлечение наркотиками, был очень хорошим человеком. Уж не знаю, что именно случилось с ним, но он оказался со своей бедой один на один.

Интернет крайне удобная вещь, миллионы людей пользуются им, чтобы заказывать билеты на самолет‑поезд‑автобус, бронировать места в ресторанах, совершать разные покупки, отправлять по электронной почте письма, общаться по скайпу. Но, увы, на просторах Сети встречается много лживой и откровенно злой, негативной информации. Уж не знаю, на какой такой форум забрел подросток, но его там капитально испугали. Мальчик надеялся получить совет и помощь от Волчек, но она попала в больницу. А состояние Мити стремительно ухудшалось. А еще он потерял Джину, вот и решил покончить с собой. Но, повторяю, сын Пасынкова был очень хорошим парнем, поэтому постарался обставить свое самоубийство как несчастный случай – не хотел наносить отцу, мачехе и любимой сестренке душевную травму. Поэтому и встал к перилам балкона не лицом, а спиной, не оставил записки. А как сделать, чтобы суицид выглядел несчастным случаем, мальчик опять же вычитал в Интернете. И его замысел вполне удался, эксперт исключил самоубийство.

Но если вспомнить, что делал Митя перед падением с балкона, то становится ясно: он готовился уйти из жизни. Из клиники он привез «дружочка» – медвежонка Буми. Маленькая Анюта очень хотела заполучить игрушку, но брат ни под каким видом не отдавал ее (я теперь знаю, как трепетно относятся к своим талисманам пациенты клиники Волкова). Вот и Дмитрий берег медведя. Но в тот роковой день вдруг подарил его Нюте, сказав, что Буми будет охранять ее, отправил девочку к мачехе с просьбой сделать поп‑корн.

Помнится, рассказывая все это, Андрей Пасынков обронил: «Жена удивилась – раньше Митя не ел воздушную кукурузу, говорил, что она по вкусу как бумага и кашель от нее сразу начинается. Вот Нюта обожает лакомство, а еще она всегда слушает, как зерна взрываются под крышкой, и хлопает от радости ладошками». Сомневаюсь, что младший Пасынков неожиданно полюбил поп‑корн. Так зачем он попросил его приготовить? Ответ один – чтобы удалить из комнаты Анюту.

Балкон в квартире Андрея есть только в гостиной. Митя не хотел, чтобы обожаемая им сестра увидела, как он переваливается через перила балкона. Но как избавиться от девочки? Если отправить ее на кухню с просьбой сделать чай, Нюта крикнет маме: «Митя хочет пить». Нина сама заварит напиток, не доверит малышке кипяток. Значит, сестра быстро вернется в гостиную. И брат вспомнил про то, что сестра любит слушать, как зерна кукурузы взрываются под крышкой. Анюта точно застрянет у плиты минут на десять, а то и на пятнадцать. Мите вполне хватит времени, чтобы осуществить задуманное…

Бедный мальчик! Что с ним случилось? Может ли употребление героина вызвать шизофрению? И страдал ли Дима в самом деле психическим расстройством? Увы, я ничего не понимаю в психиатрии.

Кстати! Юра Винников и Костя Борисов оставили странные предсмертные записки, и в них, насколько я помню, как и в письме Пасынкова, шла речь о монстрах. Они тоже сошли с ума?

– Мне почему‑то тревожно, – донесся до меня голос Юлии Сергеевны. – Вы можете найти Митю?

Я сделала вид, что не услышала вопроса учительницы, решив, что говорить Волчек о смерти Димы Пасынкова пока не стоит, и спросила:

– Можно забрать письмо?

– Конечно, – сказала собеседница. – Надеюсь, оно поможет вам в поисках подростка. А в машине полиции точно сидела именно Джина, я это чувствую. По‑моему, дети в большой беде. И почему девочке побрили голову?

– Прическа сильно меняет внешность человека, – ответила я. – Покрасьтесь из блондинки в брюнетку, и вы станете другим человеком. А если постричься под ноль, мимо вас даже родная мама пройдет не поздоровавшись.

– Ясно… – протянула Юлия Сергеевна.

Я молча смотрела на Волчек.

Джину заперли в спецпалате, оборудованной для непослушных пациентов, выдают за Лору Гаспарян. Федор Николаевич не желает, чтобы посторонние знали, где его внучка. Думаю, известно это исключительно своим – Николаю, Евгении, верной семье медсестре и, видимо, Карелии Львовне. Правда, последняя разрешила мне посмотреть на палату. Но лишь после того, как я пару раз произнесла слово «карцер». Помощница шефа явно подумала, что тележурналистка начнет болтать: мол, в клинике Волкова с больными дурно обращаются, – и решила, что лучше дать мне возможность окинуть взглядом поднадзорную палату, тем более что я не видела никогда настоящую Гаспарян и не пойму, кто передо мной.