Глава 23. Муж подавился бифштексом

– И какие? – напрягся Макс.

– Евгения, – ответила я.

Муж подавился бифштексом.

– Так она же лежала с гриппом.

– И кто подтвердил факт ее болезни? – спросила я. – По‑моему, верить словам Женечки не стоит. Она слишком много врала. Например, убеждала меня, что Коля корпел над очередной медицинской книжкой. Хотя, очень даже может быть, именно эти ее слова как раз и соответствуют истине. Потому что Николай не имеет к трагедии ни малейшего отношения, и не он, а милейшая Евгения отсутствовала в квартире. Грипп – выдумка, сестра ехала с младшим братом в синих «Жигулях».

– И вместе с ним сняла проститутку? – буркнул Макс. – Оригинально.

– По‑разному бывает, – не дрогнула я. – Есть супружеские пары, которые любят меняться партнерами. Может, дети Волкова ранее вели сексуально свободный образ жизни.

Макс снова поперхнулся.

– Лампа, тебя точно занесло на вираже. Женя намного старше Олега, и у нее тогда уже была дочь.

Но я решила отстаивать свою версию.

– Ну и что? Возраст не помеха. Сам знаешь, подросток и взрослый человек могут безобразничать вместе. Кстати, Николай – первый ребенок в семье Волковых, между ним и младшим братом еще бо́льшая разница в возрасте, чем у Олега и Жени, но ты спокойно говоришь об их намерении повеселиться с Эмилией. Почему тогда нужно исключить сестру? Потому что она женщина? Разве способность совершать глупые, наглые и подлые поступки зависит от пола? Я знаю мужчин, которые стесняются в гостях снять пиджак, и могу познакомить тебя с дамами, спокойно загорающими на пляже топлес. И ребенок не является гарантом добропорядочности его матери.

Макс поднял руки.

– Сдаюсь. Евгения могла соврать. И на самом деле она не спала дома, а сидела в той машине. Так?

– Да, – кивнула я.

– Это не объясняет, откуда появилась синяя «десятка», – улыбнулся муж. – И ты забыла про рост водителя. Мы, изучив фото салона машины, по тому, как отодвинуто от руля кресло шофера, пришли к выводу, что автомобилем управлял человек ростом примерно метр девяносто.

– Хм, Евгения такая же, как я, – расстроилась я.

– А вот Николай подходит, – заметил Макс.

На столе внезапно зазвонил мой телефон. Я взяла трубку и услышала незнакомый мужской голос.

– Это вы оставили мне свою визитку?

– Добрый день, – ответила я. – Вероятно, да. Только, пожалуйста, назовите свое имя.

– Владимир Цыганков. Анна Федоровна сказала, что, если я звякну, получу вознаграждение.

– Анна Федоровна? – удивилась я. – И кто это такая?

– Уборщица в магазине «Сотый этаж», – уточнил собеседник. – А я менеджер по чистке обуви.

– Цыган!

– Точно, – обрадовался мужчина. – Сколько заплатите? И чего вы хотите?

– Для начала нам необходимо встретиться, – защебетала я. – Давайте выберем удобное место.

– Я не обедал, могу прийти в кафе «Картошечка». Еда за ваш счет, – откровенно высказался звонивший. И на всякий случай добавил: – Я не пью.

– Если назовете адрес, то я непременно туда подъеду, – пообещала я.

Когда я закончила беседу, супруг спросил:

– Что, нашелся таинственный Вова‑Цыган? Откуда у него твой номер?

Я взяла сумочку.

– Я беседовала со старушкой, которая моет туалеты в торговом центре «Сотый этаж», дала ей сто рублей, свою визитку и попросила: «Если увидите Цыгана, передайте ему карточку и скажите, что я буду очень благодарна ему за звонок». Уборщица оказалась исполнительной, но слова «буду очень благодарна» восприняла как обещание отсчитать Владимиру некую сумму, и вот теперь господин Цыганков хочет знать, сколько ему перепадет. Это был его первый вопрос. Только потом он поинтересовался, что потребуется делать.

– Многообещающее начало, – засмеялся муж. – Не люблю жадных людей, с ними трудно поддерживать дружеские отношения. Зато у сребролюбивого человека очень просто узнать необходимые сведения. Да, подожди, мы счет оплатим пополам?

– Естественно, – подыграла я Максу. – Ведь мой скромный салат стоит копейки, а твои суп‑котлеты‑компот‑пирожное тянут на приличную сумму.

– Еще я хлебушка целую корзинку умял, – напомнил Макс. – Но и ты съела одну лепешку.

Я рассмеялась. И тут подошла официантка с вопросом:

– Не желаете еще кофе?

Супруг сдвинул брови.

– Сколько у вас стоит лепешка?

Девушка растерянно заморгала.

– Извините?

– В корзинке был хлеб, – пояснил муж, – очень, между прочим, вкусный. Мне в особенности понравился тот, что с сушеными помидорами, я съел все. А вот дама польстилась на лепешечку. Сколько ей надо за нее заплатить?

Лицо официантки приняло выражение крайнего изумления. Я пнула Макса под столом ногой, но муж по‑прежнему невинно смотрел на ошарашенную девушку, которая наконец‑то сумела сказать:

– Хлеб мы печем сами, он подается бесплатно.

– Дорогая, тебе повезло, – обрадовался Макс. – Хочешь еще полакомиться?

Я отвесила супругу новый пинок и процедила:

– Спасибо, уже наелась.

Официантка посмотрела на меня с большим сочувствием.

– Не стесняйтесь. Хлебушек ничего не стоит.

– Он очень вкусный, – кивнула я, – но много за один раз не съешь.

– А мне еще кофе, – потребовал Макс. – Да побольше, не крохотную чашечку.

Официантка ушла. Муж захохотал.

– Очень весело! – зашипела я. – Ну погоди, отомщу тебе по полной программе.

– Один ноль в мою пользу.

– Еще не вечер, счет вскоре будет десять один, я выйду победителем, – пообещала я.

– Ой, нет, у нас два ноль! – спохватился муж.

– Это почему? – нахмурилась я.

– А собачья медалька в фарше? – напомнил Макс. – Ты попалась на мою уловку, бросилась в магазин. Нет, ну какие подлые люди в супермаркете! Прикидываются добрыми, милосердными, поставили на кассе ящик с надписью «Для бездомных животных», а сами разделывают песиков и продают их!

– К сожалению, на самом деле есть люди, которые под прикрытием благотворительности творят подлости, – вздохнула я. – Помнишь Галину Андрееву?

Макс поморщился.

– Милую седовласую старушку, которая, несмотря на возраст, умела пользоваться компьютером и подняла волну в Интернете, рассказывая о том, как ужасно живут в Москве бездомные кошки? Разве такую забудешь… Организовала на своей даче приют для животных, сделала сайт, живописала, как заботится о кисках, вывешивала множество фотографий, писала: «Выберите себе любого подопечного и пошлите на его имя любую сумму, хоть пять рубликов. Это обеспечит кошке питание и лечение». Что бы там ни говорили о жадности и неотзывчивости современного россиянина, но добрых людей у нас очень много. Бабулька стала получать деньги со всей России, и чаще всего сумма была больше, чем упомянутые ею пять рублей. Но одновременно бабке стали приносить подобранных бездомных кошек. А потом выяснилось: «сердобольная» пенсионерка запечатлевала на фото нового подопечного, убивала его, а снимок выставляла в Интернете. Разразился шумный скандал, но бабка спокойно заявила: «Они все были больны, ни малейшей пользы не приносили. Зачем таким жить? Я санитар общества, убирала заразных животных с улиц. Меня не грязью поливать надо, а хвалить».

– Санитар общества… – пробормотала я, разом забыв про свидание с Цыганом. – Женечка, рассказывая мне об отце, произнесла те же слова. Я не обратила на расхожее выражение внимания, но сейчас вдруг удивилась. Почему дочь так назвала отца? Можешь найти на записи тот эпизод?

Макс кивнул, и через пару секунд мы услышали красиво окрашенное контральто: «Смысл жизни моего отца – благотворительная клиника. Он исполняет миссию. Взвалил на свои плечи тяжелую обязанность, стал санитаром общества. Поверьте, это очень непросто».

Я схватила Макса за руку.

– Кого называют санитаром леса?

– Кажется, волка. А что? – удивился муж.

– Почему хищник считается санитаром? – не успокаивалась я. – Потому что уничтожает старых, больных, слабых животных, которые не могут от него убежать или дать отпор. Вроде волк безжалостен и кровожаден, но, если вдуматься, он совершает благое деяние – улучшает генофонд. Кто родится от больного зайца? Уж точно не здоровый детеныш. Чем больше хилых особей в популяции, тем она слабее и в конце концов начинает вырождаться. Для меня словосочетание «санитар леса» звучит так же, как «убийца».

– Выражение «санитар общества» вообще‑то имеет негативный оттенок, – протянул Макс. – Маньяк Федулов – доктор, убивавший неизлечимо больных людей, – называл себя именно так. И, как та бабка, собиравшая с доверчивых людей по «пять рубликов», заявлял: «Мне надо вручить медаль, я спасал человечество от самоуничтожения. Зачем нам те, кто страдает тяжелым недугом? Они бесполезны, не производят благ и никогда не родят полноценных детей». Но какое отношение это все имеет к нашему делу?

Я наклонилась над столом и зашептала:

– Назвав папеньку «санитаром общества», Женечка, совсем того не желая, сообщила нам о том, что происходит в клинике. Федор Николаевич избавляет общество от наркоманов.

– Постой, он же их лечит, – напомнил мне муж.

– Верно, – согласилась я. – Маньяк Федулов тоже занимался врачеванием, и весьма успешно. Но, когда понимал, что не может справиться с хроническим заболеванием, в ход шла смертельная инъекция.

– Ты предполагаешь, что Федор Николаевич лишил жизни Игоря Родионова, Костю Борисова, Юру Винникова и Митю Пасынкова? – уточнил Макс.

– Да, да! – закивала я. – Волков – хороший врач, однако ему не все подвластно. Смотри, что получается. Кто‑то был выписан из клиники вроде в нормальном состоянии, а потом взялся за старое, родители помчались по протоптанной дорожке – в клинику. Врач понял, что пациенты неисправимы, и уничтожил их.

– Погоди, – остановил меня Макс. – С близкими Родионова, Борисова и Винникова нам поговорить не удалось, но Андрей Пасынков утверждал, что Митя забыл про героин. Экспертиза подтвердила: сын фронтмена группы «Кладбище» был чист. Более того, насколько я помню, у других ребят тоже в крови ничего не нашли.

– И все же я теперь почти уверена: их убил именно Волков, – повторила я. – Поэтому он санитар…

– Но каким образом? – не дал мне договорить муж. – Все подростки благополучно выписались, жили дома, наркотики не принимали.

– Не знаю каким, – отрезала я, – только у Волкова точно руки в крови. Мне так интуиция подсказывает.

– Ах, нас посетила дама Интуиция… – пропел Макс. – Но она коварная обманщица! Между прочим, ответь тогда, почему его пациенты стали уходить из жизни относительно недавно? Клиника существует не первый год, ранее с ее клиентами ничего дурного не происходило. Отчего умирают исключительно мальчики? Федор Николаевич жалеет девочек? Или есть другая причина? А вот еще странность: погибают бывшие платные пациенты, а те, кто лечился в «Жизни», живы‑здоровы. Волковы не выбрасывают вылеченных беспризорников на улицу, Евгения занимается их судьбой. Бездомных детей устраивают учиться, они получают общежитие, им платят стипендии. Можешь поинтересоваться – в Интернете в открытом доступе выложены их биографии, рассказано, как подростки, которым повезло лечиться в клинике «Жизнь», стали медсестрами, массажистами, компьютерщиками, завели семьи. Отчего Федор Николаевич не тронул никого из них?

– Потому что дети, получившие помощь на благотворительной основе, не дали рецидива, – нашла я ответ. – И, вероятно, девочки, в отличие от мальчиков, более не прикасались к дури, боюсь, скоро в списке умерших появится и девичье имя. Нам надо изловчиться побеседовать с Лорой Гаспарян, думаю, она следующая жертва!

– Пациентка, удравшая из поднадзорной палаты? – уточнил Макс.

– Да, та, что встретилась мне на дороге, когда гаишники обнаружили в моем багажнике кости для Микки, – кивнула я. – Лора выглядела крайне напуганной, бормотала, что ее непременно убьют. Знаю, наркоманы очень хитры, большинство из них может придумать любую историю, чтобы заполучить дозу. Но сейчас понимаю: слова девочки были правдой. Гаспарян не сдается, и ее поместили в особую палату, лишили возможности гулять в саду, посещать кружки, еду приносят в комнату. И все‑таки Лора упорно не желает подчиняться врачам, открыто бунтует. Вот увидишь, Волков скоро выпишет ее, и случится несчастье.

– Нас к ней никто и близко не подпустит, – справедливо заметил Макс. – Попросить помощи она смогла лишь потому, что нашедший ее полицейский запутался в переулках и притормозил возле остановивших тебя гаишников. Сейчас прикажу Вадику пошарить по базам и найти отца или мать девочки. Вот им доктор Волков не посмеет отказать в свидании с дочерью.

– Подожди… Лора сказала, что мать ее ненавидит, и попросила меня связаться с учительницей Юлией Сергеевной Волчек. Давай отыщем эту женщину, – похоже, с членами своей семьи девочка в контрах. Ну все, мне пора, а то опоздаю на свидание с Цыганом, – наконец вспомнила я о назначенной встрече.

– Беги, – улыбнулся Макс, – увидимся дома. И, так уж и быть, сам оплачу наш обед.

– Ты храбрый рыцарь, победивший ужасного зверя, имя которому жаба! – воскликнула я и поспешила к деревянной вешалке на длинной ноге, где висела моя курточка.

Макс помахал мне рукой и открыл свой ноутбук, а я вышла в крохотный холл кафе и хотела толкнуть дверь, но была остановлена официанткой, которая выглянула из узкого коридорчика.

– Погодите, вот вам комплимент от заведения.

– Спасибо, – сказала я, забирая протянутый мне пакет из плотной коричневой бумаги. – А что там?

Девушка чуть смутилась.

– Наши фирменные лепешки. Кушайте на здоровье! У вас такой жадный парень, у него небось сосульку зимой не выпросишь.

Мне стало неудобно.

– Макс мой муж. Он большой шутник и совсем не скряга, скорей наоборот. Вот увидите, он сейчас спокойно оплатит счет и оставит щедрые чаевые.

Официантка тронула меня за руку.

– Знаешь, замазывать проблему – последнее дело. Сейчас мужик на тебя денег жалеет, потом дубасить по любому поводу начнет. Лучше скажи себе честно: живу с уродом. И убегай от него, пока не поздно. А лепешки у нас лучшие в городе. Они маленькие, как печенюшки, и хрустящие, пекутся на оливковом масле, сдобрены розмарином.

– Таня! Ты где? – заголосили из коридорчика.

Девушка развернулась и убежала, а я с пакетом в руках вышла на улицу и двинулась к своей «букашке».