Книга пятая Истории оборотней 5 страница

Бронштейн вёл се­бя как бесспор­ный хо­зя­ин за­хваченной Рос­сии и, бо­ясь, что кто-то из патриотов мо­жет от­ве­тить за из­де­ва­тель­ст­ва над русскими — он ок­ру­жил се­бя личной ох­ра­ной со­стоя­щей из сотни ки­тайцев-те­ло­храни­те­лей под ко­мандо­ва­ни­ем до­ве­ренно­го друга Дрейце­ра.

А чтобы по­пасть к Бронштейну — не­об­хо­ди­мо бы­ло прой­ти личных секретарей Глазма­на и Сер­мукса.

«Вме­сте с тем, Троцкий, ко­гда ему бы­ло на­до, умел постоять за своих. Так, из­вест­ный ле­вый эсер Яков Блюмкин, стрелявший ле­том 1918 го­да в германского по­сла Мир­ба­ха, был справедливо приго­во­рён во­ен­ным трибуналом к расстре­лу. Но Троцкий добился, чтобы смертную казнь за­ме­ни­ли на «искупление ви­ны в бо­ях по за­щи­те ре­во­лю­ции», взял его к се­бе в штаб, где Блюмкин, «ис­ку­пая ви­ну», благо­по­лучно проканто­вался всю гражданскую войну на­чаль­ни­ком личной ох­ра­ны наркомво­ен­мо­ра. Затем своим ше­фом он был на­прав­лен на учё­бу, по­сле ко­то­рой вновь был пе­ре­ве­дён в ор­га­ны ГПУ», — от­ме­ча­ет в своем исследовании А. Дикий, —

«Будучи не в си­лах за­быть своего попавшего в опалу спасителя (1927 г.), возвращаясь с за­да­ния, че­кист Блюмкин завернул к Троцкому на Принце­вы острова. Отту­да он прихватил два пись­ма Кар­лу Раде­ку (глава оп­по­зи­ции Ста­ли­ну) и послания к ря­ду других подпольщиков. С эти­ми посланиями Блюмкин был задержан по прибы­тии в Одессу. Поэто­му расстрел Блюмкина по приго­во­ру трибунала в 1929 го­ду вряд ли право­мерно за­но­сить в графу «невинных жертв стали­низма»».

Итак, — мы видели, как форми­ро­ва­лись кадры высше­го и сред­не­го эше­ло­на Советской власти в первые го­ды по­сле унич­то­же­ния российской мо­нархии и российской эли­ты.

Кад­ры са­мых низких уров­ней но­вой го­су­дарст­венной структуры формировались из «идей­но устойчивых» русских — то есть, во-первых, из на­дёжно оболваненных солдат, матросов и ра­бо­чих.

Во-вторых, мо­би­ли­за­ция в Красную ар­мию ря­до­во­го состава бы­ла на­силь­ст­венной, со­прово­ждавшаяся массовыми расстре­ла­ми (в ос­новном крестьян) — это «ноу-хау» лично Бронштейна.

В-третьих, русских специали­стов прину­жда­ли служить Цен­трожи­ду по ме­то­ду Ленина — го­ло­дом, и по «ноу-хау» Бронштейна — на­силь­ст­венно привлека­ли к ра­бо­те специали­стов, особенно бывших офицеров, а се­мьи их ос­та­ва­лись под уг­ро­зой расстре­ла заложниками — на случай ес­ли специалист от­ка­зы­вался ра­бо­тать или мог скрыть­ся.

«Троцкому и Зиновь­ему принадле­жа­ла идея введения прин­ци­па коллективной ответственности клас­са, сословия или социальной груп­пы, что приво­ди­ло к массовым убий­ст­вам зачастую просто ни в чём не по­винных лю­дей», — указы­ва­ет в своём ис­следо­ва­нии А. Дикий.

Поэто­му впол­не закономерно что — Л. Г. Дейч вместе с амери­канским еврейским журналом «Цукунфт» за­ду­ма­ли це­лую се­рию книг под названием «Евреи в Рус­ской ре­во­лю­ции», в ко­то­рых Бронштейн показывался как — «глав­ный вождь Октября».

Поч­ти все киноленты тех времен бы­ли не о Ленине, а о Бронштейне. Это уже по­сле смер­ти Лени­на, и по­сле раско­ла в партии ме­жду Ста­ли­ным и Бронштей­ном — Ста­лин вы­гнал Лей­бу Дави­до­ви­ча из Рос­сии, и по прика­зу Ста­ли­на «за­слуги» Бронштей­на стали умал­чи­вать, а вы­двигать на первое ме­сто стали Лени­на. К «счаст­ли­вым» 60–70-м со­ветским го­дам в па­мя­ти российских по­ко­ле­ний Бронштейн был почти ря­до­вым «боль­ше­ви­ком», а на втором месте по­сле Лени­на был Ста­лин.

Заканчи­вая эту главу можно от­ме­тить, что лучше всех охаректе­ри­зо­вал Бронштей­на его со­брат по ду­ху и крови, с за­ви­стью за ним на­блю­давший, «за­служенный» терро­рист XX века — Гер­шу­ни:

«Он был Про­ме­те­ем не по­то­му, что та­ким уродился, но по­то­му, что он ди­тя на­ро­да-Про­ме­тея…» (С).

Это к слову об «от­ще­пенцах» - фа­ши­стах, о многих ты­ся­чах «от­ще­пенцах» - фа­ши­стах…

Когда ко­манда Лени­на-Бронштей­на за­хвати­ла в Рос­сии власть, то ей на по­мощь власт­во­вать по­тя­ну­лись ев­реи из многих других ор­га­ни­за­ций от Бун­да до край­них сиони­ст­ских.

«22 янва­ря (1918 г.)… Пошли прения, не­ожиданно став­шие ин­те­ресны­ми. Выступил не­из­вест­ный оп­по­нент, ти­па ие­ши­ботни­ка — со­циали­ста, и зая­вил, что ко­гда-то считал ме­ня своим учите­лем или «ду­ховным от­цом», ибо учил­ся на мо­их книгах, но по­том ушёл да­ле­ко.… Теперь он обижен мо­ей ха­ракте­ри­стикой боль­ше­ви­ков — ев­ре­ев как ре­не­га­тов», — за­фикси­ро­вал в днев­ни­ке С. М. Дуб­нов.

Да за­шли они очень да­ле­ко, слиш­ком да­ле­ко.… Немного ос­та­лось ев­ре­ев на старых по­зи­ци­ях — чтобы ор­га­ни­зо­вать но­вую Рос­сию по об­разцу ев­ро­пейских го­су­дарств.

«Он рань­ше других по­стиг, что его партия, также как и другие со­циали­стиче­ские партии, об­ре­че­на на ги­бель.… Понял он и другое: вы­жить и за­щи­тить ев­ре­ев он сможет, толь­ко примкнув к боль­ше­ви­кам, — пы­тался оп­равдать в своих ме­муарах Давид Азбель пе­ре­ход из Бун­да своего дя­ди Аро­на Вайнштей­на.

В 1919 го­ду на ми­тинге в Кие­ве Лей­ба Бронштейн восклик­нул: «Неуже­ли вы да­ди­те унич­то­жить на­цию, ко­то­рая созда­ла русскую ре­во­лю­цию и стоит во главе её?»

Теперь ос­та­лось по­смот­реть — как за­хват­чи­ки власт­во­ва­ли в Рос­сии, — и как хо­ро­шо стали жить при их власти российские ра­бо­чие и крестья­не (русские, та­тарские, башкирские, бе­ло­русские, ук­ра­ин­ские и т. д.), как на са­мом де­ле реали­зо­вы­ва­лись ин­терна­циона­ли­стиче­ские и космо­по­ли­ти­че­ские ло­зунги.

Гла­ва 8. Красно-демократическая диктатура захватчиков в действии

Чрезвы­чайное со­бра­ние упол­но­мо­ченных фабрик и за­во­дов Пет­ро­града 26 марта 1918 г. констати­ро­ва­ло: «Мы, петро­град­ские ра­бо­чие, в боль­шинст­ве своём приня­ли этот (Октябрьский) пе­ре­во­рот, со­вершённый от на­ше­го имени и без на­ше­го участия.… Но прошло уже че­ты­ре ме­ся­ца, и мы ви­дим на­шу ве­ру жесто­ко по­срам­лённой, на­ши на­де­жды грубо растоптанны­ми…

Новая власть на­зы­ва­ет се­бя со­ветской и ра­бо­чей, крестьянской. А на де­ле важнейшие во­просы го­су­дарст­венной жизни ре­ша­ются ми­мо Сове­тов…» (М.Н.). Как ви­дим че­рез пять ме­ся­цев по­сле го­су­дарст­венно­го пе­ре­во­ро­та и ус­та­новле­ния дикта­ту­ры за­хват­чи­ков ра­бо­чие ра­зо­брались в си­туации.

Бес­спор­но, — ни­ка­кой власти Сове­тов не бы­ло, это бы­ла формаль­ность и блеф, — ре­ально Рос­си­ей ру­ко­во­ди­ла не­боль­шая груп­па за­хват­чи­ков во главе с Лени­ным и Бронштей­ном. А другая груп­па во главе с Бун­дом на­стоя­тель­но требо­ва­ла по­де­лить­ся властью. В той партии, ко­то­рая на­зы­ва­лась «комму­ни­стиче­ской» ре­ально прини­ма­ли ре­ше­ние не бо­лее 10 че­ло­век, а ду­мать твор­че­ски, со­зи­да­тель­но бы­ли способны ещё мень­шее ко­ли­че­ст­во.

Как и рань­ше — теоре­ти­че­скую до­ро­гу вперёд пы­тался проклады­вать толь­ко Ленин, он же и ре­шал боль­шую часть проблем. А ос­таль­ные — многие ты­ся­чи ру­ко­во­ди­те­лей бы­ли до­воль­ны достигну­тым и счаст­ли­вы своим по­ло­же­ни­ем. Наступи­ла первая весна но­вой власти. Букваль­но че­рез не­сколько ме­ся­цев по­сле прихо­да к власти по­чувст­во­ва­лась не­до­ра­ботка-ошиб­ка Мар­кса и Лени­на — не бы­ло в но­вом го­су­дарст­ве ни­ка­кой эффективной эко­но­ми­ки, не бы­ло эффективно­го труда, а о произ­во­ди­тель­но­сти труда во­об­ще го­во­рить бы­ло труд­но. Воз­можно, бы­ло слиш­ком много «ма­ло­созна­тель­ных» ра­бо­чих, — ибо резко вста­ла проблема не толь­ко ка­че­ст­ва ра­бо­ты ин­телли­гентов, но и са­мих ра­бо­чих — фиктивных ге­ге­мо­нов.

Про­из­во­ди­тель­ность труда ра­бо­чих бы­ла на­много ни­же преж­ней, до­ре­во­лю­ци­он­ной, — просто ка­та­ст­ро­фи­че­ской. Ленин всю си­туацию по­ни­мал адекватно, и ор­га­ни­зо­вать нормаль­ную ра­бо­ту промышленных пред­приятий стало для не­го проблемой но­мер один. А для это­го не­об­хо­ди­мо бы­ло ор­га­ни­зо­вать эффективное управле­ние. Необ­хо­ди­мо бы­ло что-то пред­прини­мать. И Ленин на­чи­на­ет изучать знаме­ни­тую книгу Тей­ло­ра о произ­во­ди­тель­но­сти труда.

И ес­ли вы за­гля­не­те в ле­нинскую ра­бо­ту «Оче­редные за­да­чи со­ветской власти», то об­на­ру­жи­те, что Ленин уже ду­мал — как ис­поль­зо­вать опыт ка­пи­та­ли­стов в экс­плуа­та­ции по по­вы­ше­нию производительности труда проле­та­риата: как ор­га­ни­зо­вать об­мен опытом; как применить сдельную оп­ла­ту труда, от­ка­завшись от де­мо­крати­че­ской урав­ни­ловки, ка­кие приду­мать «пря­ни­ки» чтобы стиму­ли­ро­вать у ра­бо­чих же­ла­ние ра­бо­тать хо­ро­шо.

По хо­ду изуче­ния проблемы у Лени­на по­явля­ются но­вые идеи: «Возьмём та­кое сред­ст­во ор­га­ни­за­ции со­ревно­ва­ния, как глас­ность, (как Гор­ба­чёв)… чтобы срав­не­ние де­ло­вых итогов хо­зяйст­ва от­дель­ных коммун стало пред­ме­том об­ще­го ин­те­ре­са и изуче­ния, чтобы вы­даю­щиеся комму­ны возна­гражда­лись не­медленно…»

Поскольку го­ло­дом Цен­трожи­ду по­ка не удалось за­гнать массо­во на ра­бо­ту российскую ин­телли­генцию, то в этой же своей ра­бо­те Ленин ставит во­прос се­лекции и вы­явле­ния среди лю­дей наибо­лее одарённых от ро­жде­ния — «Мы пойдём се­бе своей до­ро­гой, стара­ясь как можно ос­то­рожнее и терпе­ли­вее ис­пы­ты­вать и распо­знавать на­стоя­щих ор­га­ни­за­то­ров, лю­дей с трез­вым умом и прак­ти­че­ской смет­кой».

Если внима­тель­но чи­тать даль­ше Лени­на в то­мах 36–37, то с полной уверенно­стью можно ут­верждать, что Вла­ди­мир Ленин, усиленно ду­мая над во­проса­ми по­вы­ше­ния произ­во­ди­тель­но­сти труда проле­та­ри­ев, пришёл к осени 1918 го­да к мысли о возро­жде­нии проф­сою­зов.

Теперь на проф­сою­зы он на­де­ялся возло­жить, и по­том возло­жил, весь контроль за ка­че­ст­вом труда ра­бо­чих, и все проблемы по по­вы­ше­нию произ­во­ди­тель­но­сти их труда. Не бы­ло у Лени­на ни­ка­ко­го за­мысла — чтобы возро­дить проф­сою­зы для то­го, чтобы они пред­став­ля­ли ин­те­ре­сы ра­бо­чих и за­щи­ща­ли их пе­ред но­вой властью, но­вой го­су­дарст­венной ад­ми­ни­ст­ра­ци­ей, возглав­ляемой ле­нинца­ми.

И это по­нятно — как в проле­тарском го­су­дарст­ве, при дикта­ту­ре проле­та­риата проле­та­ри­ат мо­жет за­щи­щать­ся от са­мо­го се­бя?! Ленин ус­тал от этой проблемы произ­во­ди­тель­но­сти, эта проблема его доста­ла; ни он и ни его прави­тель­ст­во не могло ни­че­го приду­мать. Мож­но бы­ло бы, ко­нечно, по­ступить проще — приме­нить тот же дикта­торский ме­тод в промышленно­сти. — И за­тем по пред­ло­же­нию Бронштей­на бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на систе­ма трудо­вых конц­ла­ге­рей и просто трудо­вых ла­ге­рей.

Всё что смог приду­мать ещё Ленин в ра­бо­те «О за­да­чах проф­сою­зов» это — «При­влекать до­машнюю прислугу — снача­ла к участию в ра­бо­те коопе­ра­ти­вов.., за­тем к бо­лее от­ветст­венной и ме­нее «уз­кой» ра­бо­те…». Име­лась в ви­ду прислуга во­ждей но­вой Советской власти.

Поч­ти все члены ап­па­ра­та управления но­во­го государства имели домашних «слуг», «ла­ке­ев «и «хо­ло­пов», ко­то­рые те­перь имели со­всем пристой­ное оп­ре­де­ле­ние — «прислуга».

На протя­же­нии до­воль­но долго­го пе­риода на­ли­чие прислуги бы­ло своего ро­да цензом, ха­рактерным признаком, чертой, не­ким ши­ком от­ли­чаю­щих крас­ных ин­телли­гентов, но­вых-крас­ных, от этой черни -проле­та­ри­ев, над произ­во­ди­тель­но­стью труда ко­то­рых ещё на­до бы­ло ло­мать го­ло­ву. Это бы­ло, кста­ти, очередным факти­че­ским признани­ем не­ра­венст­ва лю­дей и ложной ли­це­мерно­сти де­мо­крати­че­ских ло­зунгов…

Оде­жда, обувь, фу­ражки и ка­ст­рю­ли — не так бы­ст­ро снаши­ва­ются, а вот ку­шать хо­чется ежеднев­но… Мно­го­милли­он­ное российское крестьянст­во весной 1918 г. по­чувст­во­ва­ло дикта­ту­ру Цен­трожи­да во всей красе — 25 марта 1918 г. бы­ла введе­на хлеб­ная мо­но­по­лия и карточная систе­ма, на­ча­лась борь­ба с ме­шочни­ка­ми-крестья­на­ми приез­жавши­ми с мешка­ми продо­воль­ст­вия в го­ро­да.

Когда за­пу­ганные ме­шочни­ки ос­та­лись си­деть в де­ревнях или тюрь­мах, то си­туация с продо­воль­ст­ви­ей в го­ро­дах резко обост­ри­лась, — и на­се­ле­ние стало вы­ра­жать своё не­до­воль­ст­во но­вой властью, то есть — за­хвативши­ми власть ев­ре­ями. Это усиле­ние ан­ти­ев­рейских на­строений и за­фикси­ро­вал в своём днев­ни­ке ев­рейский ис­то­рик С. М. Дуб­нов:

«10 мая. Открыта по­гром­ная агита­ция против ев­ре­ев в Петербурге, Моск­ве и других го­ро­дах. Об этом го­во­рят в очере­дях у ла­вок, на улицах и в трам­ва­ях. Народ, оз­лобленный боль­ше­ви­ст­ским (ев­рейским) ре­жи­мом, ва­лит всё на ев­ре­ев…

Сего­дня прочёл случайно до­шедшее описа­ние резни в Нов­го­род–Северске: вы­ре­за­но около по­лу­сотни не­по­винных ев­ре­ев (19 ап­ре­ля)»,

«29 мая… Анти­се­ми­тизм растёт да­же в ин­телли­генции. Нас ви­нят за боль­ше­визм царст­вую­щих ны­не ре­не­га­тов ев­рейст­ва: Троцко­го, Зиновь­ева, Воло­дарского и ты­сяч мелких карь­ери­стов…»

В Нов­го­ро­де-Северске и Глу­хо­ве не бы­ло ев­рейских по­громов на на­циональ­ной или ре­ли­ги­оз­ной почве, или на эко­но­ми­че­ской, как это мы привыкли на­блю­дать. В этом случае бы­ло всё на­много проще — с фрон­та возвраща­лись во­ен­ные го­лодные части, а по­скольку но­вая власть снаб­же­ние ар­мий ещё не на­ла­ди­ла, то солда­ты по пу­ти стали до­бы­вать хлеб са­ми у бо­га­те­ев. А по­скольку бо­га­тея­ми, хлеб­ны­ми спеку­лянта­ми, пе­ре­купщи­ка­ми и оп­то­вы­ми торговца­ми оказа­лись ев­реи, многие из ко­то­рых не хо­те­ли с уже «их» солда­та­ми де­лить­ся хлебом и оказа­ли со­противле­ние, то они и по­па­ли под на­си­лие — грубый грабёж, и не­ко­то­рые в пе­ре­стрелке го­лодны­ми солда­та­ми бы­ли убиты.

«В первую зи­му большевистского владычества, сражавшиеся под крас­ны­ми знаменами крас­ные войска учинили ряд кровавых погромов. Сре­ди ко­то­рых выделяются глуховский и Нов­го­род-се­верский, ко­ли­че­ст­вом зверств, на­ро­чи­тым звер­ст­вом и из­де­ва­тель­ст­вом над замученными за­тмив­шие и ка­лущское злодея­ние. Отступая под давле­ни­ем немцев, крас­ные войска громи­ли встреч­ные ев­рейские местечки», — также вы­де­ля­ет этот случай в своём ис­следо­ва­нии И.М.Бикерман («Рос­сия и русское ев­рейст­во»).

Вла­сти тут же отреагировали. — В ап­ре­ле 1918 го­да в «Извести­ях» опуб­ли­ко­ван циркуляр «по во­просу об ан­ти­се­митской по­гром­ной агита­ции», ко­то­рой опять же со­всем не­ бы­ло, кроме пе­ре­су­дов в очере­дях. Это был ряд превентивных, преду­преди­тель­ных мер по за­крепле­нию власти в Рос­сии.

Сол­же­ни­цын в своём ис­следо­ва­нии от­ме­ча­ет, что в это время прохо­ди­ли «Спе­ци­альные за­се­да­ния Сове­тов, по­свя­щённые ев­рейскому во­просу и борь­бе с ан­ти­се­ми­тизмом», со­от­ветст­вую­щие ми­тинги и лекции. — «Обра­тить са­мое серь­ёзное внима­ние на черно­со­тенную ан­ти­се­митскую агита­цию ду­хо­венст­ва, приняв са­мые ре­ши­тель­ные ме­ры борь­бы с контрре­во­лю­ци­он­ной дея­тель­но­стью и агита­ци­ей ду­хо­венст­ва» — ци­ти­ро­ва­ла га­зе­та «Известия» от 28 ап­ре­ля 1918 г. ре­зо­лю­цию од­но­го та­ко­го за­се­да­ния, —

«При­знать не­об­хо­ди­мым не созда­вать особой боевой ев­рейской ор­га­ни­за­ции», — то есть об­су­ждался во­прос об­ра­зо­ва­ния ис­клю­чи­тель­но ев­рейской военной ка­ра­тель­ной ор­га­ни­за­ции. Там же можно прочи­тать — «Сов­нарком пред­пи­сы­ва­ет всем совде­пам принять ре­ши­тель­ные ме­ры к пресе­че­нию в корне ан­ти­се­митского движе­ния. Погром­щи­ков и ве­ду­щих по­гром­ную агита­цию пред­пи­сы­ва­ет­ся ставить вне за­ко­на» — то есть расстре­ли­вать. Вот с это­го мо­мента и стали расстре­ли­вать ка­ждо­го — у ко­го на­хо­ди­ли «Про­то­ко­лы си­он­ских мудре­цов».

«И всего мень­ше она (но­вая власть) мо­жет до­пускать на­па­де­ния скопом на ев­ре­ев; она хо­ро­шо ведь знает, что от разгрома ев­ре­ев один толь­ко шаг до разгрома власти, глубо­ко не­на­ви­ди­мой и считаемой ев­рейской. Еврейский по­гром объявлен, по­это­му де­лом контрре­во­лю­ци­он­ным, то есть на­прав­ленным против со­ветской власти», — с удоволь­ст­ви­ем от­ме­чал Бикерман.

Сам Ленин в разгар этой компа­нии на­го­во­рил на грам­мо­фон «особую речь об ан­ти­се­ми­тизме и ев­ре­ях». Этот ав­то­ри­тетный спич внуч­ка Израиля Бланка разво­зи­ли агита­то­ры (пластин­ки и грам­мо­фо­ны) по фрон­там, ка­зармам, клубам, ра­бо­чим со­бра­ни­ям и т. д.

Что Ленин и ему по­добные могли объяснять ра­бо­чим и солда­там? Извест­но что — ев­реи при ца­ре бы­ли са­мой преследуемой на­ци­ей, жи­ву­щей в гетто, они боль­ше всех на­стра­да­лись; так как старые власти не да­ва­ли ев­ре­ям земли и ли­ша­ли этим их возможно­сти ра­бо­тать, и чтобы ев­реи не умер­ли с го­ло­ду — им пришлось за­ни­мать­ся торговлей, а так как среди них оказа­лось много образованных, то они и за­ня­ли ес­те­ст­венно много ру­ко­во­дя­щих по­стов в новой власти и те­перь бо­рют­ся за счастье всех бедных клас­сов, и в борь­бе за это счастье других их много по­гибло и бы­ло со­слано в Сибирь; что ев­ре­ем был не толь­ко Иисус Хри­стос и все апостолы-стра­даль­цы, но и ве­ли­кий теоре­тик проле­тарского счастья, апостол проле­тарского ос­во­бо­ди­тель­но­го движе­ния — Карл Маркс; и т. п.

При этом Советская власть продолжа­ла «эво­лю­циони­ро­вать» в грабе­же крестьян - 13 мая 1918 г. был принят декрет о продо­воль­ст­венной дикта­ту­ре, ко­то­рый на­де­лял Нар­ко­мат продо­воль­ст­вия чрез­вы­чайны­ми полно­мо­чия­ми. Для от­ня­тия хлеба у крестьян за­хват­чи­ки созда­ли Про­до­воль­ст­венно-ре­кви­зи­ци­он­на­ую ар­мию Нар­компрода.

Мно­го бы­ло на­пи­са­но и по­ка­за­но филь­мов о крас­ной прод­развёрт­ке. В 2000 го­ду в Рос­сии бы­ла из­да­на книга И.В.Овчинни­ко­ва — «Испо­ведь ку­лацко­го сы­на», в ко­то­рой можно прочи­тать —

«И вот по прика­зу из ев­рейского центра со­верша­ет­ся «пе­ре­ход от ог­ра­ни­че­ния ку­ла­ка к его ли­кви­да­ции». Начался по­ощ­ряемый свер­ху ди­кий разгул грабе­жей и на­си­лий.

Ленин в во­просе это­го грабе­жа не на­де­ет­ся на ре­во­лю­ци­он­ную созна­тель­ность ря­до­вых граби­те­лей, многие из ко­то­рых са­ми вы­ходцы из де­ревни, а ис­хо­дя из своих чтений Тей­ло­ра, — из­да­ёт декрет, со­глас­но ко­то­ро­му по­ло­ви­на на­граб­ленно­го имуще­ст­ва идёт сель­ским ак­ти­ви­стам — на­водчи­кам и воору­жённым граби­тель­ским от­ря­дам, а другая по­ло­ви­на на­граб­ленно­го — на­прав­ля­ет­ся в распо­ря­же­ние правя­щей ев­рейской верхушки. Кро­ме то­го, — многих ог­рабленных, са­мых трудо­лю­би­вых крестьян — ку­ла­ков вы­го­ня­ют из до­мов и ве­дут под конво­ем — всех от стара до ма­ла — к ближайшей же­лезно­до­рожной стан­ции, там за­пи­ра­ют в ва­го­ны для скота и — без во­ды, без пи­щи — увозят прочь от родных сёл и де­ре­вень в не­ве­до­мые края на хо­лодную и го­лодную смерть…

«Не обош­ла эта опера­ция и на­ше се­ло… — вспо­ми­на­ет И.В.Овчинни­ков, — Слёзно-крова­вая жатва ев­рейской Чеки бы­ла здесь обильной. Высе­ляемым да­ли у них же отобран­ных ло­ша­дей, чтобы доеха­ли до ближайше­го го­ро­да — Бий­ска. Составился ог­ромный обоз, и, ко­гда он тронулся, ка­за­лось, не­бо долж­но бы­ло об­ру­шить­ся от на­чавшихся во­плей, ры­да­ний, стонов. Я ви­жу этих бо­ро­да­тых си­бирских стари­ков с ас­ке­ти­че­скими ли­ца­ми, в по­след­ний раз держа­щих по­во­дья своих подвод, в чёрных от по­стоянной ра­бо­ты мо­зо­ли­стых ру­ках,… этих по­лу­го­лых, кое-как одетых в лохмо­тья де­тей, си­дя­щих на те­ле­гах, с по­темневши­ми ли­ца­ми, на ко­то­рых в безмолвии за­стыли ужас и не­до­умение.

И ви­жу другое ли­цо: мо­ло­дой, хо­лё­ный, надменный жи­док… Он смот­рит на ме­ня с фо­то­графии тех лет из его собст­венной книги. Это «масти­тый» со­ветский пи­са­тель Илья Эренбург (прие­хал на по­мощь Лени­ну из Пари­жа в на­ча­ле 1918 го­да).

Я ни­ко­гда не чи­тал его книг.… Но однажды, си­дя в ка­ме­ре на Лубянке и имея весь­ма ограниченный вы­бор книг, позволенных Чекой к чтению по­литзаключенными, спро­сил среди проче­го «Сибирские очер­ки» это­го иу­дейского со­чи­ни­те­ля.

Автор по свежим впечатле­ни­ям с упое­ни­ем и восторгом описы­ва­ет «раску­ла­чи­ва­ние» си­бирских крестьян. Наша кровь и слё­зы для жи­да ра­дость и торже­ст­во. Между прочим, на­хо­жу в его опусе и од­ну лю­бо­пытную подробность, приот­крыв­шую за­ве­су в тайник ев­рейско-че­ки­ст­ской по­ли­ти­ки ге­но­ци­да в от­но­ше­нии русского на­ро­да.… Воз­ник во­прос: ко­го раску­ла­чи­вать?

В Цен­тральной Рос­сии бы­ло просто: безло­шадный — бедняк, с од­ной ло­ша­дью — се­редняк, с двумя и бо­лее — ку­лак. А в Сиби­ри у ка­ждо­го крестья­ни­на оказа­лось по пять и по де­сять ло­ша­дей.

Поэто­му, чтобы вы­де­лить из массы крестьян си­бирского «ку­ла­ка», пришлось ев­рейским дея­те­лям по­вы­сить «ло­ша­ди­ную квоту», иначе, по марксис­ко-ле­нинскому учению, ис­треб­ле­нию подле­жа­ли по­го­ловно все»,

«Кто был ни­чем, тот станет всем!» Эта ла­ко­ничная форму­ла наилучшим об­ра­зом от­ра­жа­ет суть ев­рейской агита­ции, об­ра­щённой к со­ци­альным ни­зам чу­ждых им на­ро­дов. Пове­ривший их пропа­ганде стано­вится оружи­ем в их ру­ках. Они ловко на­прав­ля­ют его на са­мые гнус­ные преступле­ния — на из­биение, на убий­ст­во своих со­братьев… (И. В. Овчинни­ков).

«Вот он, твой враг» — кричат ев­рейские агита­то­ры во время ре­во­лю­ции, гражданской войны, раску­ла­чи­ва­ния и коллекти­ви­за­ции. — Он бо­га­че те­бя, у не­го боль­ше де­нег, он жи­вёт в лучшем до­ме, лучше пи­та­ет­ся, одева­ет­ся, у не­го две ло­ша­ди, а у те­бя толь­ко од­на. Пой­ди от­бе­ри у не­го это добро, а его са­мо­го убей. Это не толь­ко по­зволя­ет­ся, но да­же не­об­хо­ди­мо, чтобы ты стал ВСЕМ!»

Взбешенный и ду­ховно ос­ле­плённый проле­та­рий броса­ет­ся вы­полнять призыв — жечь, со­крушать, убивать. Когда же стра­сти ус­по­каива­ются, проле­та­рий об­на­ру­жи­ва­ет, что он не толь­ко не стал «всем», но скорее, стал во­об­ще ни­чем, стал ещё беднее, ли­шился да­же своей по­след­ней ло­шадки и под давле­ни­ем си­лы вы­ну­жден трудить­ся боль­ше преж­не­го — за пайку хлеба и «во имя свет­ло­го бу­ду­ще­го»…» — сколько бы­ло миллионов по­добных Овчинни­ко­вы?..

Еврейский английский ис­то­рик и со­ветник Тони Блэ­ра — Пол Джонсон по это­му по­во­ду от­ме­ча­ет —

«Евре­ев-боль­ше­ви­ков бы­ло много в ЧК, а также в числе ко­мисса­ров, на­ло­го­вых ин­спек­то­ров и бю­ро­кратов. Они иг­ра­ли ве­ду­щую роль в прод­от­ря­дах, ор­га­ни­зо­ванных Лени­ным и Троцким для изъя­тия у крестьян зерна. Вся эта дея­тель­ность де­ла­ла ев­ре­ев объек­том не­на­висти».

Не хо­ро­шо вы­гля­де­ло — ко­гда ра­бо­чие и солда­ты под ко­мандо­ва­ни­ем ко­мисса­ров-ев­ре­ев граби­ли крестьян — это спла­чи­ва­ло крестьянст­во против «родной» власти. Поэто­му крестьянст­во не­об­хо­ди­мо бы­ло расслоить, чтобы од­ни — бедные, не­ра­ди­вые и ле­ни­вые от­би­ра­ли труды толко­вых крестьян — и 11 ию­ня 1918 г. был принят декрет об ор­га­ни­за­ции комбе­дов в де­ревне.

Орга­ни­за­ция комбе­дов бы­ла вы­звана и острой не­хват­кой на­дёжных кадров. Ведь это серь­ёзная проблема — от­ку­да взять в за­хваченном го­су­дарст­ве лю­дей — же­лаю­щих по­мо­гать да­вить дикта­ту­рой своих со­граждан, их грабить и убивать?

Особенно в не­сколько раз усилились ре­прес­сии крестьян и грабе­жи по­сле ле­та 1918 г. ко­гда на­ча­ло на­би­рать си­лу бе­лое движе­ние в за­щи­ту Рос­сии. Цен­трожи­ду пришлось для за­щи­ты своей до­бы­чи на­силь­ст­венно мо­би­ли­зо­вы­вать много­милли­он­ную ар­мию, ко­то­рую не­об­хо­ди­мо бы­ло чем-то кормить.

Как ре­зуль­тат — в от­вет, для своей за­щи­ты крестья­не ор­га­ни­зо­ва­ли во многих российских губерниях крестьянские ар­мии и стали за­щи­щать­ся от на­си­лия, — так вспыхнули мощные антисоветские восстания в Яро­слав­ской губернии, в Тамбовской, в Сибири. А ра­бо­чие г.Ижевска ор­га­ни­зо­ва­ли свою 180-ты­сячную ар­мию для борь­бы с за­хват­чи­ка­ми. Эти случаи подробнее рассмот­рим в следующей главе.

Интересно — как распоряжались за­хват­чи­ки награбленным? — Сол­же­ни­цын в своём ис­следо­ва­нии приво­дит от­ры­вок из книги ме­муаров Дави­да Азбе­ля «До, во время и по­сле», ко­то­рый жил в Моск­ве у тетушки в отеле «Националь», где со­сед Уль­рих шу­тил: «Стран­но, по­че­му в «Национа­ле» не от­крыть си­на­го­гу. Ведь здесь жи­вут почти од­ни ев­реи». Азбель вспо­ми­нал:

«из закрытого распреде­ли­те­ля по­лу­ча­ли обильные пайки. Икра, сыр, масло, ба­лы­ки не сходили со стола», за­тем — «обитатели «Национа­ля» стали… пе­ре­се­лять­ся в комфорта­бель­ные квар­ти­ры, особ­ня­ки, принадле­жа­щие ра­нее аристократам и буржуазии».

Кстати, — о квар­ти­рах. Вес­ной 1918 г. Цен­трожид ре­шил обес­пе­чить се­бя и своих ни­зо­вых со­труд­ни­ков хо­ро­ши­ми квар­ти­ра­ми по прин­ци­пу «от­би­рать — не стро­ить» и из­дал декрет «Об от­ме­не прав ча­ст­ной собственности на недвижимое имущество». Из ко­то­ро­го следовало, что по усмотрению ме­ст­ных властей квар­ти­ру у владельца от­би­ра­ли, или свирепые крас­ные войны подселялись к «контре» и «буржуям». Захватчики оставляли по од­ной комна­те на взросло­го «бывшему» и од­ну комнату для всех его де­тей. Хозя­ев добротных квар­тир и до­мов стре­ми­лись под лю­бым пред­ло­гом расстре­лять или со­слать по­даль­ше — не жить же под од­ной крышей в та­кой от­личной квар­ти­ре с «буржу­ем», — он же хо­зя­ин отобран­ной квар­ти­ры — жи­вое воздейст­вие на ос­татки со­вести. Зачем та­кие не­удоб­ст­ва?..

Рас­сказы­вая про своих лю­би­мых дя­дю Мишу и тё­тю Иду Давид Азбель признаётся –

«Ску­пив за бесце­нок ог­ромное ко­ли­че­ст­во ма­ну­факту­ры у бе­жавших за грани­цу (русских) купцов «— они стали «вероятно, са­мы­ми бо­га­ты­ми людь­ми в Моск­ве».

Жена Зиновь­ева — Зла­та Бернштейн-Лили­на по­па­лась на досмотре в Лит­ве при пе­ре­ез­де из Рос­сии в Евро­пу — «об­на­ру­же­ны драго­ценно­сти на не­сколько де­сятков миллионов рублей» (С).

Веро­ятно, многие из от­ря­да за­хват­чи­ков не на­дея­лись, что им по­зволят власт­во­вать в Рос­сии долго, по­это­му по­ка бы­ла возможность — вы­во­зи­ли за преде­лы Рос­сии родст­венничкам и в за­ру­бежные банки на­граб­ленное. А по­скольку день­ги обес­це­ни­ва­лись с невероятной скоростью, то за­хват­чи­ки от­да­ва­ли пред­почте­ние зо­ло­ту и драго­ценно­стям. В то время весь Пет­ро­град знал, что первым скуп­щи­ком брил­лиантов в Пет­ро­граде среди за­хват­чи­ков был друг Бронштей­на, вы­со­ко­по­став­ленный ко­миссар — Эфра­им Склянский (С).

Глава 9. Сопротивление. Гражданская война. Начало.

Конечно, глупо бы­ло бы ожидать, что в Рос­сии ни­кто не по­пы­та­ет­ся от­обрать власть у за­хват­чи­ков и вы­гнать их из Рос­сии. Одно де­ло за­пудрить мозги ра­бо­чим и солда­там и с их по­мо­щью за­хватить власть, со­всем другое — удер­жать эту власть, особенно ко­гда у не­ко­то­рой части на­се­ле­ния прохо­дит эйфо­рия обол­ва­ненно­го ра­зу­ма по по­во­ду обещанно­го Ком­му­низма.

В этой главе мы проследим как крестья­не, ка­за­ки, ра­бо­чие, царские офицеры и по-преж­не­му Бунд — бу­дут стараться за­щи­тить­ся от Ленина и его по­дель­ни­ков, и да­же попытаются отобрать у не­го власть.

Основным центром со­противле­ния за­хват­чи­кам стали казаки, ве­до­мые свои­ми атаманами и царскими ге­не­ра­ла­ми. На территориях где они прожи­ва­ли — со­временные области: Рос­товская, Вол­го­град­ская об­ласти, Оренбург­ская, часть Воро­нежской, Красно­дарский край и до Южно­го Ура­ла: Челябинск, Екатеринбург — на этих территориях стали формироваться повстанческие бе­лые ар­мии против крас­ной дикта­ту­ры марксисткой ор­га­ни­за­ции Лени­на и Бронштей­на.

Уже 27 октября 1917 г., то есть че­рез день по­сле го­су­дарст­венно­го пе­ре­во­ро­та и захвата власти в столи­це, — ге­не­рал от ка­ва­ле­рии Кале­дин А.М. (1861–1918 гг.), ко­то­рый ещё 17 ию­ня 1917 г. был из­бран ка­за­ка­ми атаманом войска Донского — объявил се­бя в Ново­черкасске главой Дон­ской об­ласти и Вой­сково­го правительства. Кале­дин развил бурную дея­тель­ность — объявил мо­би­ли­за­цию и стал формировать ар­мию, пригласил к се­бе в по­мощь членов Временного правительства, всту­пил в со­юз с Цен­тральной Радой.

Туда же на Дон по­да­лись убежавшие из тюрь­мы г. Быхо­ва (ко­то­рый не­да­лё­ко от Могилева) и бестолковые генералы, отдавшие свои ар­мии за­хват­чи­кам — Кор­ни­лов, Деникин и ряд других. Отпущенный «боль­ше­ви­ка­ми» под че­ст­ное офицерское слово с ни­ми не бо­роть­ся плен­ный ге­не­рал Краснов — так же поспешил на Дон.

«Куда уходить в случае нужды? Только на Дон. Вера в ка­за­че­ст­во бы­ла силь­на по-преж­не­му…», — пи­сал ге­не­рал Дени­кин. Как ви­дим, — все по­бе­жа­ли за по­мо­щью к ка­за­кам.

Казаки бы­ли особыми крестья­на­ми, особым русским крестьянским сословием. Сво­бо­до­лю­би­вые, трудолюбивые и глубо­ко ве­рую­щие в Бога — по-своему ма­те­ри­ально­му достатку боль­шинст­во ка­за­ков по ле­нинской клас­си­фи­ка­ции бы­ли ку­ла­ка­ми. В царской Рос­сии по призыву в ар­мию они шли со своим холодным оружием и ло­ша­дью из родной конюшни.

«Казаки лю­би­ли землю, и земля лю­би­ла ка­за­ков, они не бы­ли оторваны от приро­ды. Зна­ли и знают це­ну Оте­че­ст­ву, земля коего густо пропитана кровью их пращуров. Свя­то чтили Бога и являлись крепостью государства. Казаки рас­ши­ри­ли пространст­во до Аля­ски, сделали Рос­сию — Великой Империей, Дер­жа­вой!», — восхищался ими А.Дикий.

В тя­жё­лых ус­ло­вий затяжной. Пер­вой ми­ро­вой войны и в ре­зуль­та­те по­ра­женче­ской пропа­ганды ле­нинцев — де­зертирст­во в российской ар­мии бы­ло обыч­ным де­лом, но по ут­верждению ге­не­ра­ла Дени­ки­на — «Каза­че­ст­во, в проти­во­вес всем прочим со­став­ным частям ар­мии, не знало де­зертирст­ва».

Но ко­гда бе­лые ге­не­ра­лы до­бра­лись до Дона, то об­на­ру­жи­ли… — что Дон уже другой, по не­му серь­ёзно проехалась ленинская пропа­ганда.

«И вдруг оказалось, что всё это чистая мистификация. Что ни­ка­кой си­лы у ка­за­че­ст­ва в то время уже не бы­ло! Вви­ду разго­равшихся на территории ка­зачь­их войск беспорядков атаманы не раз входили с ходатайством о возвращении с фрон­та хо­тя бы части ка­зачь­их ди­ви­зий. Их ждали с огромным не­терпе­ни­ем и возлагали на них са­мые радужные надежды… — пи­сал в своих мемуарах А. И. Деникин, —