Появление Каббалы 2 страница

Когда такой человек становится гласно каббалистом, изучает “Се-фер Иециру”, объявляет “Бахир” древним произведением, это значит, что он не только счел своевременным приподнять завесу тайного учения, но и действительно считал его древним. Что касается “Сефср Зогара”, то Нахманид его, очевидно, не знал и ничего о нем не говорит. Относительно же “Сефер Иециры” и сам Грец, ожесточенный отрицатель древности Каббалы, признает его древним.

Предание приписывает составление “Сефер Иециры” рабби Акибе (II век но Р. X.). В Талмуде есть упоминания о “Сефер Иецире”. Тому же рабби Акибе приписывается сочинение “Алфавит”, в котором говорится, что при создании мира буквы, выбитые на короне Бога, сошли и стали просить, чтобы Бог сотворил мир при посредстве их. Хотя в “Алфавите” роль букв при творении не вполне совпадает с текстом “Сефер Иециры”, однако в последней именно сказано, что Бог выбил буквы и потом ими все сотворил. Все это показывает древность “Ссфер Иециры”, которая даже и в Европе была известна уже в IX веке.

Вопрос о “Зогаре” более сложен. Однако идеи, собранные в трактатах “Зогара”, в отрывочном виде попадаются в талмудической литературе древних времен. В ней видно иногда влияние языческой вавилонской философии. Так, в Мидраше говорится, что Бог для сотворения мира облекся в светоносную ризу: так же поступил и халдейский Мардук в борьбе с Хаосом Тиамат. Талмуд вавилонский передает древнее учение от имени рабби Иегуды бен Васи, что при начале мир представлял воду в воде, и Бог, сделав из воды снег, превратил потом снег в землю. У рабби Елеазара от имени другого учителя сообщается, что материя сосуществовала Богу в виде хаоса “тогу-богу”. Ангелология Талмуда взята из Вавилона и по своему характеру олицетворяет в ангелах различные божественные качества. Особенно значение приобрел ангел Метатрол (напоминающий персидского Митру), который явился каким-то демиургом и, по толкованию рабби бен Азаи и рабби Бен Сомы, представляет воплощение голоса Божия. Это - нечто, напоминающее вторую сс-фироту Каббалы. Существо ангелов Талмуд сравнивает с огнем, что напоминает “Сефер Иециру”. Замечательно, что при определении величины ангелов меркой служат персидские “парасанги”, так же как в “Шиур Коме” - для измерения величины Бога.

Точно так же в миросозерцание Талмуда начинает входить половой закон бытия, что составляет общее представление язычества в Египте, как и в Вавилонии, и для усвоения чего не было надобности ожидать появления гностиков. Первый человек, по Талмуду, был создан с двумя лицами: с одной стороны - мужское, с другой - женское; потом Бог расколол человека посредине и сделал из него две половины, из одной вышла Ева. Этот мотив развивается потом в Каббале с изысканной циничностью. Половой закон прилагается в Талмуде ко всему творению. Одно место, говоря о первобытном хаосе, представляемом как громадный океан, отмечает, что верхние воды были мужские, нижние - женские и что при создании нижние воды были оплодотворены верхними. Вся эта половая философия возможна лишь при идее заменяющей творение из ничего - порождением. Смешение Бога с миром и замечается в иных местах Талмуда. Так, в нем проявляется идея, что Бог есть мировое пространство, в котором содержится мир, что Бог есть субстанция всего существующего. Трактат “Берешит” сравнивает единение Бога с миром с единением души и тела.

В рассуждсниях о творении мира Талмуд содержит в мало развитом виде то, что в Каббале развито в учении о сефиротах. Так, в одном месте говорится, что мир создан посредством десяти вещей: мудрости, разумения, знания, силы, ограничения, мощи, справедливости, права, изящества и милосердия. В другом - Бог создал мир посредством семи вещей: знания, разумения, могущества, ограничения, справедливости, изящества и милосердия. Это говорит рабби Матан, в другом месте сообщающий о семи атрибутах, которые исполняют службу перед престолом Божиим. Все это почти буквально совпадает с сефиротами “Зогара”.

Св. Иероним (330-419), изучавший в Палестине верования евреев, говорит о десяти таинственных именах, которыми обозначается Божество, и это те самые имена, которые в “Зогаре” относятся к сефиротам.

Конечно, мысль, вращающаяся в области родственности Бога и мира, мысль, создающая божественные силы и даже “атрибуты” для объединения Бога с миром, - это мысль, не только идущая к пантеизму, но уже пантеистическая, уже связанная с понятием эманации. Саадия гаон Сурский действительно свидетельствует, что в Вавилонии в Х веке между евреями существовала доктрина эманации. Люди этих мнений, говорит он, утверждают, что из ничего не может произойти ничего, а потому думают, что Бог создал мир из своей субстанции, чего, впрочем, сам Саадия не одобрял.

Понятно, что исконная Моисеева вера боролась против таких вторжений языческой философии бытия, и это, без сомнения, еще более заставляло тогдашних каббалистов закутываться в непроницаемую тайну. Франк прямо говорит, что каббалистическое учение вкралось в иудейство тайком, под прикрытием Писания, с которым принципиально расходилось. Водворяясь постепенно, каббалистическое учение кое-какими взглядами, кое-какими понятиями вкоренялось все более, проникая даже в массы народа. Что касается ученого слоя, то в нем Каббала даже очень упрочивалась. Начало этого процесса, каковы бы ни были даты появления отдельных трактатов, относится к временам подчинения евреев Вавилону. Может быть, впоследствии к этому присоединяются влияния греческие и гностические, но самая основа каббалистической философии порождена не ими. В отношении же собственно гно-зиса трудно сомневаться, что Каббала влияла на него раньше и сильнее, чем он на нее. Мы видели, что первый гностик Симон Волхв и его первый ученик Менандр⁵ были евреи, вышли из Самарии и явно родственны началам каббалистического учения.

Первые концепции каббалистического учения показывают, что в основе - это то самое учение, которое гласно заявилось в XII-XIII веках по Р. X. у Исаака Слепого, Эзры, Нахманида и, наконец, в трактатах “Зогара”, опубликованных в XIII веке Моисеем из Леона в Испании.

Относительно “Зогара”, ныне знаменитейшего каббалистического сочинения, говорят некоторые, что оно составлено Моисеем Леонским, который обманно приписал его знаменитому рабби Симону бен Иоахаю, жившему почти за тысячу лет до того. О Симоне бен Иохае должно заметить, что талмудические документы древних времен постоянно ставят его в связь с мистическими учениями. Он был знаменитый талму-диет, и именно на талмудической трезвости его мысли Грец основывает свое убеждение в психологической невозможности считать его автором “Зогара”. Но рабби Акиба, как и Нахманид, были также очень трезвыми умами, и это не помешало им быть каббалистами. Что касается Симона бен Иохая, то он - при всей своей талмудической трезвости мысли - является в талмудических же сообщениях мистиком, у него были видения, ему приписываются предсказания. Был ли он или не был автором “Зогара”, но по своей репутации вполне мог им быть.

Впрочем, составление “Зогара” и не приписывается ему как автору, тем более что “Зогар” состоит не из одного сочинения, а из ряда трактатов. Появление его на свет было таково. В XIII веке в Испании ничуть не даровитый писатель Моисей Лсонский был известен как “великий расточитель” денег, всегда в них нуждавшийся и ухаживавший за тогдашним богатым меценатом Тодрос Галеви, который был рьяным каб-балистом и сам кое-что писал. Галеви знал сочинения Исаака Слепого, Эзры, знал “Бахир”, только что получивший авторизацию от знаменитого Нахманида. Сам Нахманид уехал в это время в Палестину, где и умер. И вот Моисей Леонский начал продавать списки “Зогара”, до того времени никому не известного, который, по его словам, был отыскан в Палестине Нахманидом и прислан в Испанию его сыну, но случайно попал в руки Моисея да Леона. Из содержания “Зогара” видно, что он содержит учение Симона бен Иохая. Эта публикация произвела сенсацию. Разные лица желали увидеть подлинный текст, и Моисей обещал некоему Исааку из Акко показать его, но умер на дороге, не доехавши до своего города. Тогда Исаак сам отправился в Авилу, где жил Моисей, и там узнал от ученого Рафана Корбо, что тот и сам старался получить от вдовы покойного Моисея Леонского драгоценный подлинник “Зогара”, но она категорически заявила, что такого подлинника нет и не было и что Моисей сам сочинил эту книгу. По ее словам, она спрашивала мужа, почему он обманывает публику, и тот отвечал, что если бы он издал книгу под своим именем, то на нес не обратили бы внимания, а за сочинение Симона бен Иохая ему платят огромные деньги.

Грсц счел это заявление жены Моисея решительным доказательством подложности “Зогара”. Однако может подлежать вопросу: кого обманывал Моисей - публику или свою жену? Если бы Моисей имел подлинник Симона бен Иохая, то всегда мог ожидать покражи его, а потому мог обманывать жену и, особенно уехав в путешествие, мог так запрятать подлинник, что никто не мог его найти. Но чтобы он сам его сочинил - это невероятно, каким бы гением фальсификации он ни был. “Зогар” состоит из целого ряда трактатов, которые носят на себе отпечаток различного авторства и разного времени. Жесточайший критик “Зогара” - Явец (то есть Яков бен Цеви Эмдсн) в 1763 г. все-таки признал, что “Ядро, или "Зогар" в узком смысле, - очень древнего происхождения и потому представляет святыню. Он содержит в себе староеврейские каббалистические изречения, которые отличаются истинно традиционным характером и должны быть приписаны Моисею (то есть ветхозаветному) или даже Божественному Откровению. К ядру Зогара он относит малые и большие отрывки, содержащиеся там под различными заголовками”.

“Зогар” как собрание трактатов очень сложен, разностилен и даже разноязычен. Что касается содержания, то множеством крупных умов признается, что в философском смысле это является одним из крупнейших произведений человеческого ума. Можно ли представить в нем сочинение Моисея да Леон, которого сам Грец характеризует такими словами: “Полуневежда, не занимавшийся основательно ни Талмудом, ни науками, он обладал лишь уменьем искусно пользоваться своими скудными средствами - легко и плавно писать”?

Адольф Франк, один из самых умных и знающих специалистов по Каббале, останавливается в недоумении пред мыслью, что “честь авторства "Зогара" приписывается несчастному шарлатану, который, составляя это сочинение, внимал голосу нищеты и надежды несколько облегчить ее путем столь же долгим, как и ненадежным”. Немало лет и серьезной работы потребовало бы подобное предприятие. Обрисовывая все сложности и трудности, которых потребовала бы такая фальсификация, Франк восклицает: “Поистине слишком много хитростей, слишком много внимания и усилий для такой жалкой цели, и все эти комбинации слишком учены и сложны для человека, которого в то же время обвиняют в самых глупых и грубых анахронизмах”.

Карпп также отступает перед гипотезой сочинительства Моисея Леонского и предполагает, что подделкой могла заниматься целая компания, членом которой был Моисей. Но это уж совершенно произвольное гадание. Никто такой компании не знал и не знает, и выразить такое предположение - это значит лишь признать, что автором “Зогара” не в состоянии был быть сам Моисей Леонский. Но к чему вообще думать о фальсификаторах? Мы видели, что частицы мыслей “Зогара” имеются в талмудической литературе. Уже одна “Сефер Иецира” прямо предполагает необходимость рядом с собою чего-либо вроде “Зогара”. “Маасе Меркаба” существовала уже в начале нашей эры. Единственное правильное заключение из совокупности фактов есть то, которое делает А. Франк. Должно признать, что разные части “Зогара” писаны разными лицами, не в одну эпоху, но учение, в трактатах заключающееся, существовало по малой мере в начале нашей эры и развивалось до VII века. В числе учителей был Симон бен Иохай.

Франк приводит любопытный старый рассказ о путешествии рабби Иоссе и рабби Езекии, которые встретили на пути одного странствующего ученого раввина. Оказалось, что “друзья” послали его из Вавилона в Палестину именно для собрания там некоторых поучений Симона бен Иохая и его учеников. Названием “друзья” именовались члены каббалистического общества. В рассказе “Зогара” сам Симон бен Иохай также не называет каббалистического учения своим изобретением, но говорит, что повторяет ученикам только то, чему учили “друзья” в древних книгах. Он даже называет этих “друзей” - Иова Старого и Гамнуна Старого.

Это учение, державшееся в тайне, сначала совсем не записывалось, потом для памяти стало записываться учениками, но лишь для внутреннего употребления “друзей”. Без сомнения, в течение веков при этом делались и ошибки, возникали приписки, появлялись кажущиеся хронологические несообразности, терялась чистота языка данного столетия - словом, возникало все, приводящее в смущение нынешних исследователей “Зогара”. Время от времени возникали сводки накопляющегося материала, более или менее искусные. В конце концов сборник каббалистических рукописей каким-то образом попал в руки Моисея да Леона. При его пронырливости нет ничего мудреного, что он его где-нибудь стащил. Засим “исторической заслугой” Моисея является лишь то, что в погоне за грошом он распубликовал на весь мир сокровенные тайны тысячелетней каббалистической премудрости.

Такова, по-видимому, общая картина возникновения, тайны и разоблачения Каббалы... насколько она, конечно, разоблачена, ибо весьма вероятно, что многие ее части остаются и доселе под спудом. Что касается практической Каббалы, то она и всецело остается почти тайной и, может быть, доселе сообщается посвященным только устно.

Каббалистическое мировоззрение

Общее каббалистическое мировоззрение, несомненно, пантеистическое с своеобразным антропоморфизмом, так как форма человека считается типовой формой всей вселенной. Ангелология каббалы иногда принимает вид политеистический. Оба эти обстоятельства вместе очень помогают Каббале не разрывать заметно для массы народа с библейским понятием Личного Бога.

Отношения между Творцом и тварью выясняются уже в “Сефер Иецире”. Бог, сообщается в ней, начертал мир 32 путями. “Начертал” или сотворил, прибавляет г. Переферкович. Но, по-видимому, смысл “сотворил” можно придать здесь лишь при той презумпции, что для Бога

“начертать” - все равно что сотворить. Вариант Франка говорит, что “32 путями” Бог “основал свое имя”. Так как у евреев “имя” означает сущность, то при этом получается такой оттенок, что Бог 32 путями как бы организовал себя, дал себе осуществление, и это, вероятно, есть истинная мысль “Сефер Иециры”, ибо, по всеобщему каббалистическому толкованию, Бог - вне мира - есть нечто такое, чему нельзя отыскать имени, он - Эн-Соф - “бесконечное”, он - Аин, то есть “ничто”. Сопоставляя и анализируя тексты “Зогара”, Карпп говорит: “Что же это обозначает, как не то, что до развития вселенной Бог не был или он был лишь вопросительный знак, бесконечность возможностей, а через развитие вселенной он получил имя - известно, что значит у семитов выражение “принять имя”, то есть он принял бытие. Вселенная есть развитие Бога к бытию, к существованию”.

Кто же начертал или сотворил мир 32 путями? “Сефер Иецира” перечисляет десять имен Божиих, показывая, что это именно Бог Израилев. Но, кроме благочестивых наименований, и в дальнейшем повествовании беспрерывно повторяющихся с прибавлениями “благословенно имя его”, “свято имя его”, ничто не напоминает действительного характера Бога Израилева. В повествовании развертывается какая-то эволюция творения, в которой одни силы и элементы вытекают из других. 32 пути создания состоят в 10 сефирот, “числах невещественных” (то есть абстрактных), и 22 буквах еврейской азбуки. Хотя слово “сефирот” и переводится словом “число”, но смысл его не арифметический, а выражает некоторые общие законы бытия. Непосредственно же сефирот - суть, вне сомнения, эманации Божества, вытекающие одна из другой. Их Бог не “начертывал”, не создавал. Они просто факт. Но ими или из них он начертывал, творил. Второй сефирот [Бог] начертал и выбил 22 буквы. Из третьей сефирот начертал и выбил хаос, из четвертой - престол славы и т. д. Сами же сефирот - не созданы, а суть нечто расходящееся от Бога и совершающее организацию мира.

Первая сефирот - это “Дух Бога живого”. Вторая - “дуновение от духа”, и это есть эфир. Третья - “вода от эфира”. Он начертал и выбил из нес хаос (Tory и Богу, Тоху и Боху), влагу и глину, излил на них снег, и он стал землей. Четвертая - огонь из воды. Он начертал и выбил из нее престол славы серафимов, офанимов и разных ангелов. Пятое, шестое, седьмое, восьмое, девятое и десятое число (сефирот) - это вышина, глубина, восток, север, запад и юг, то есть все протяжения пространства. “Таковы десять чисел невещественных (сефирот) - первое дух Бога живого, эфир от духа, вода от эфира, огонь от воды, верх, низ, восток, запад, север и юг” (“Сефер Иецира”, гл. I, пар. 14).

Итак, источник всего - Дух Божий. Из него вытекают все общиепринципы бытия. И во всем этом присутствует само Божество. У “сефи-рот (всех) десять свойств бесконечных, глубина начала, глубина конца, глубина добра, глубина зла, глубина вышины, глубина глубины, глубина востока и глубина запада, глубина севера и глубина юга” (пар. 5). У всех сефирот, таким образом, абсолютные свойства. Обитель Божия - среди них: “Из всех трех - эфира, воды и огня - он основал обитель свою” (пар. 12). То есть обитель находится во второй, третьей и четвертой сефирот. У всех десяти сефирот “взгляд, как сверкает молния, и конец их бесконечен” (пар. 6). “Их конец внедрен в начале, как пламя соединено с углем, ибо Господь один и нет ему второго, а до единицы какое можешь назвать число?” Эти тщательно затуманиваемые мысли, однако, становятся ясны, если последовать наказу “Сефер Иециры”: “Пойми разумением и разумей пониманием, пытай их (сефирот), исследуй, установи вещи как следует и помести Создателя на Его место” (пар. 4). Где же оно? Ясно, что в первой сефирот, ибо это Дух Бога Живого. “До единицы какое можешь назвать число?” Бог там, где единица. Все остальное вытекает из него, как пламя из горящего угля. Ранее первой сефирот нет ничего, а в трех следующих - обитель Бога. Отсюда он властвует всеми своими эманациями и последующими из них порождениями. “Из всех трех (второй, третьей и четвертой) сефирот он основал обитель свою” (пар. 12), и “один Господь Царь верный властвует над всеми в святой обители своей вовеки” (пар. 5). Он в сефирот. “Десять чисел невещественных, - поясняет параграф 4, - десять, а не девять, десять, а не одиннадцать. Пойми разумением и разумей пониманием, пытай их, исследуй, установи вещи как следует и помести Создателя на Его место”. Если бы Бог был чем-то отличным от сефирот, то основных принципов было бы или девять или одиннадцать, но их десять, ибо он в них, в числе их. Их конец внедрен в начале как пламя в горящем угле. Сообщая эту сокровенную тайну пантеистичности, столь противной библейскому понятию о Личном Боге, резко отличном от твари, авторы “Сефер Иециры” обращаются с предупреждением: “Сомкни уста свои и не говори, закрой сердце твое и не мысли, а если сердце твое побежало, возвратись на место” - “на этом заключен завет”. Это, конечно, напоминание о великой тайне и о молчании - об обязательствах посвященных каббалистов.

Кроме сефирот, в созидании мира участвуют также буквы еврейской азбуки. Мы сейчас перейдем к ним. Должно сначала отметить, что учение Каббалы о сефирот выражает мысль, что, выражаясь резко, в сефирот Бог организовал самого себя.

“Сефирот суть идеи или предметы, выраженные их именами. А если бы Бог не мог быть назван или если бы имена, ему даваемые, не выражали реальности предмета, то он не только не мог бы быть знаем нами, но не существовал бы и для самого себя, ибо он не может себя понимать без разумения, ли быть мудрым без мудрости, ни действовать без могущества”.

Итак, сефирот суть реальное проявление божества. Не заключается

ли оно исключительно в них или же имеет и какое-либо другое существование? На это ответы не вполне одинаковы.

1. Основываясь на принципе неизменности божества, некоторые видят в сефирот лишь орудия божественного могущества и создания высшей природы, но совершенно различные от первого бытия (то есть от непостижимого Эн-Софа, как каббалисты называют Бога).

2. Другие, доводя до последних выводов древний принцип, что из ничего не выходит ничего, совершенно отождествляют десять сефирот и божественную субстанцию. То, что “Зогар” именует Эн-Соф, то есть само бесконечное, есть лишь совокупность сефирот, ничего больше, ничего меньше, и каждый из них есть лишь особый аспект одного и того же бесконечного.

3. Наконец, имеется третья точка зрения, средняя между двумя первыми, и она развивается уже последними из каббалистических толкователей, Моисеем Кордуеро и Исааком Лория в XIV веке по Рождестве Христовом. Они говорят: “Бог присутствует в сефирот, ибо без этого он не мог бы открываться через них. Но он не пребывает в них всецело. Он же есть только то, что открывают о нем под этими возвышенными формами мысли и существования. Сефирот никогда не могут охватить бесконечное... В то время как каждая сефирот имеет хорошо известное имя, сам Бог не имеет и не может иметь никакого. Он остается Бытием несказанным, недоступным пониманию, бесконечным, выше всех миров, открывающих его присутствие, выше даже мира эманации”.

Эта разница в толкованиях составляет образчик того, как изменялась Каббала в своем полуторатысячелетнем развитии. Но собственно “Сефер Зогар” прямо говорит, что свойства сефирот бесконечны: они, стало быть, охватывают бесконечное. Рассматривать же сефирот как орудия творения прямо противоречит “Ссфер Иецире”, ибо в ней орудиями творения называются буквы. Даже эфир, вода и огонь, хотя относятся ко второй, третьей и четвертой сефирот, все-таки “вышли” из букв матерей (глава II, пар. 1), то есть явились с применением орудий творения. Во всяком случае, различные толкования мало изменяют суть дела. Если и есть какое-то бытие вне сефирот, в виде Эн-Софа, то в качестве смутного источника. Эту первопричину нельзя назвать даже и “бытием”, хотя бы и “несказанным”. В Идре Суте “Зогара” говорится, что надо всем возвышается “Голова”, о которой ничего нельзя сказать. “Что она заключает - никто не знает и не может знать, ибо она недоступна ни нашему знанию, ни нашему незнанию. Вследствие этого Древний из древних (Эн-Соф - Голова), да святится имя его, и называется небытие”.

В таком толковании каббалистическая философия вполне подходит к древнеегипетской, халдейской и индийской, в которых активное созидательное начало (аналогичное каббалистической первой сефирот - Короне, Кетер) зародилось в безначальном первобытном, бессознательном, не имеющем определений, так что нельзя даже сказать, в чем оно непонятно. Это то, что египтяне называли “океаном”, халдеи - “бездной”, индусы - “бесконечным”.

Об этом неопределимом Эн-Софе, о котором ничего нельзя сказать, “Сефер Иецира” и не упоминает совсем. Дальнейшее творение идет посредством букв. Их значение, их прямая необходимость ярко выяснены в формулировке Н. Переферковича. “Для "Сефер Зогара'', - говорит он, - вещь состоит из сущности, формы и имени, причем имя не только неотделимый элемент вещи, оно важное связующее звено между сущностью и формой, именно благодаря ему сущность плюс форма образуют вещь. Но так как имя есть результат известного сочетания букв, то в конечном счете буквы являются орудиями, при помощи которых создан весь реальный мир, состоящий из сущностей и форм. Создан же он из десяти первоначальных чисел (цифр сефирот) представляющих бесформенные сущности”. Вспомним, что эти десять сефирот в совокупности составляют “Божество”. Кроме этого божества, мы не можем иметь никакого другого представления о Боге (Эн-Соф - “ничто”). Из этого видно, насколько “личные” квалификации Бога для Каббалы простые метафоры.

Выражение “дальнейшее творение”, собственно, неправильно. Буквы действуют одновременно с сефирот, по крайней мере со второй сефирот, от которой возникли. Ею “начертаны” и “выбиты” 32 буквы основания, разделяющиеся на три буквы материи (алеф, мем, шин), семь букв двойных и 12 простых. Они созданы “дуновением от духа”, и “Ссфер Иецира” говорит, что “в них дух один”. А впоследствии, говоря о 7 двойных буквах, “Сефер Иецира” опять повторяет: “семь, а не шесть, семь, а не восемь: испытывай их, установи вещи как следует и помести Создателя на его место” (гл. III, пар. 4). Тут опять виден намек на присутствие в них Создателя, и, по всей вероятности, место его должно определить в четвертой сефироте, где еще находится обитель Божия, хотя уже действует одна из букв матерей. В какой степени буквы суть только орудия и в какой из них может быть имманентное присутствие Божие - грудно разобрать по “Сефер Иецире”. Сказано только, что они “начертаны” голосом, “выбиты” духом (гл. II, пар. 3). Во всяком случае, они участвуют в творении, производимом во всех сефирот, кроме первой, высшей (Корона). Хотя вообще из букв каждая имеет свою специальную область, в которой ей назначено “царствовать”, но в каждой области есть множество разнородных предметов, которые нужно сотворять. Для этого сделаны были перестановки и сочетания букв - в 231 рядах, хотя перестановок может быть и гораздо больше, в случаях надобности дальнейших творений.

Говоря о специальностях творчества букв, должно заметить, что эти специальности очень сложны и относятся не к целому предмету, а к отдельным частям его. Идея творчества такова, что во всех предметах есть как бы отдельные области, в которых данный предмет сходен с Другими, а по другим областям или органам он сходен с совершенно иными. Так, сочетаниями буквы алеф созданы воздух, дождливое время года и грудная клетка в человеке. Буквой каф созданы планета Венера, день среда и левый глаз мужчины и женщины. Буквой реш созданы Сатурн, пятница и левая ноздря. Правая же ноздря создана уже буквой далет и т. д. Получается сложнейшая картина, в которой одной переплетающейся паутиной охвачены все предметы и понятия, чувства и отдельные части предметов - на земле, над землей, в небесных пространствах. Во всем этом сефирот и буквы переплетены между собою. Это вовсе не беспорядочная куча, нагроможденная зря, а трудно разбираемое целое, проникнутое последовательностью идей. Кратко указать можно, что, во-первых, весь мир разделяется (в “Сефер Исцире” это только подразумевается, а в “Зогаре” изъяснено) на три области, или этажа, соответственно сефирот. Есть высшая область эманации - сефирот мысленные, то есть образующие мир понятий. Следующая область эманации - мир чувств, и, наконец, в низшей области - мир природы. Каждому этажу соответствуют свои сефирот, к каждому относятся сложно распределенные буквы, соответственно “именам”, которые из них получаются, так что они имеют касательство и к планетам, и к созвездиям, и к чувствам, и к материальным предметам. Вот почему в результате получается такая на вид странная сложность творения, в которой над одним и тем же телом трудилась целая куча букв, не говоря уже о сефирот. Но разобраться во всей этой сложности до полной ясности и определить, почему именно даже ноздри правая и левая требуют особых букв, - это, конечно, может интересовать только уж завзятых каббалистов. Во всяком случае, образование вселенной и самого божества (по крайней мере, нам известного) производится непрерывным совместным действием сефирот и букв. Самый же процесс создания или, лучше сказать, образования мира чисто эманационный. Это характеризует и Карпп, неохотно допускающий эманацию. “Мидраш”, говорит он, допустил для Бога возможность концентрироваться. “Зогар” берет эту теорию. Так как Бог есть бесконечная субстанция бесконечного пространства, то место для мира не могло бы явиться иначе, как после концентрации Бога в самом себе. В “Зогаре” поясняется, что Бог сосредоточивается в центре, а эманация идет от центра к периферии. Мир заключается в концентрических оболочках. Первая точка есть свет. Распространяясь, этот свет образовал менее светлую оболочку. Распространяясь далее, эта оболочка образовала другую, еще менее светлую, и т. д. В этом смысле “Зогар” говорит, что “мир есть оболочка Бога”. Тот же процесс образования мира отчетливо и кратко обрисовывается у Владимира Соловьева. “Чтобы дать место конечному существованию, Эн-Соф должен сам себя ограничить. Отсюда тайна стягиваний (сод цимцум)... Эти самоограничения не изменяют неизреченного в себе самом, но дают ему возможность проявляться, то есть быть и для другого. Первотчальное условие этого другого есть то пустое место (в первый момент точка), которое образуется внутри абсолютного от его “стягивания”. Благодаря этой пустоте бесконечный свет Эн-Софа получает возможность “лучеиспускания” или эманации - так как есть куда эманировать”.

Таким образом, сначала образуется незаметная точка, как буква 1од. Она пишется так. Ее верхнее острие, почти незаметное, обозначает, откуда началось истечение Эн-Софа - первобытного “Ничто”. Из буквы 1од развилась буква алеф. “Эта буква есть начало и конец всех ступеней создания. Ее острие (верхнее) - несет триаду высших сефирот, тело - две другие триады... миллионы миров висят на ее нижнем хвостике. Буква бет есть основание мужского и женского принципа. Она устанавливает половое различие между другими буквами, а из соединения всех пар рождается мир”. С каббалистической точки зрения буквы развиваются одна из другой, представляя комбинации одного первоначального юд. Буквы присутствуют во всех сефирот, организуя мир вместе с ними. Каббала уподобляет этот процесс еще истечению вод. Первая сефирот (где буква юд) есть источник вод, вторая - истечение из источника. Из этой воды образуется громадный бассейн, как море: это есть третья сефирот. Далее море разделяется на семь каналов: это семь остальных сефирот. Эманационный характер образования мира совершенно очевиден, и во всем существующем царствует святое единство.