Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
,0 Towards an Understanding of Juvenile Delinquency (New York: Columbia University Press, 1954), esp. Chapters V-VI. См. также полезную обзорную статью, основанную на Этой книге: Ernest Greenwood, «New directions in delinquency research», The Social Service Aeview, 1956, 30, 147—157. — Примеч. автора.
шихся социальных взаимоотношений. Но очевидно, что существенное усовершенствование измерений связано с получением данных непосредственно о размерах нарушенных социальных взаимоотношений. Так же и с другими объективными компонентами аномии, связанными с нарушениями как в нормах, так и в отношениях. Речь идет не просто о недоступном совершенстве. Мы считаем совершенно очевидным, что в дальнейшем должны быть усовершенствованы и шкала субъективных аспектов аномии, и шкала объективных аспектов. Применение доступных социально-статистических данных является только навязанным практикой временным заменителем.
Из представления о субъективных и объективных признаках аномии возникает новая потребность рассматриватьодновременно эти два типа компонентов в исследовании причин и последствий аномии. Конкретнее это означает, что можно было бы систематически сравнивать поведение «аномических» и «эуномических»*/гюдеи, входящих в группу с определенной степенью объективной аномии, с поведением людей того же самого типа, принадлежащих к группе с иной степенью аномии. Исследования такого рода, очевидно, представляют следующий шаг в изучении аномии".
Таким образом, современные теоретические и процедурные исследования несколько уточнили понятие аномии и начали моделировать методы, необходимые для его систематического изучения. Недавно появились содержательные исследования, непосредственно связанные той или другой частью со структурным и функциональным анализом аномии (о чем шла речь в предшествующей главе).
Тема успеха в американской культуре
Напомним, что мы рассматривали акцентирование денежного успеха как одну из доминантных тем в американской культуре и выявили напряжение, которое данная тема навязывает людям, имеющим разное положение в данной структуре. Конечно, мы не утверждали (как указывали неоднократно), что разобщение между культурными целями и институционально узаконенными средствами возникает только из данного крайнего акцентирования цели. Согласно теории, любое чрезмерное акцентирование достижения (будь то научная про-
* eunomic — от eunonvy (эуномическое правление) — правление, основанное на началах законности и справедливости. — Примеч. пер.
11 Обшая логика такого рода анализа в разделе о «статистических показателях социальной структуры» этой книги, атакже см. Paul F. Lazarsfeld and Morris Rosenberg, The Language of social Reserch (Glencoe: The Free Press, 1955). — Примеч. автора.
дуктивность, накопление личного богатства, а при некотором воображении — победы Дон Жуана) будет ослаблять конформность по отношению к социальным нормам, контролирующим поведение, когда оно предназначено для достижения особых форм «успеха», особенно среди тех, кто находится в неблагоприятном социальном положении в борьбе за успех. Именно этот конфликт между культурными целями (каков бы ни был характер целей) и невозможность использовать институциональные средства создают напряженность, ведущую к аномии12.
Цель денежного успеха была избрана для иллюстративного анализа на основе допущения, что она особенно глубоко укоренилась в американской культуре. Это широко известное допущение получило новое подтверждение во множестве исследований по истории и исторической социологии в последнее время. Ирвин Гордон Вилли (в своей подробной монографии об американской доктрине экономического успеха с помощью «самоусовершенствования») показал, что хотя «успех» был по-разному определен в американской культуре (и различным образом среди разных социальных слоев), но другие определения «не получили такого всеобщего признания в Америке, как отождествление успеха с приобретением денег»13.
Этот сильный акцент на финансовом успехе не является, конечно, особенностью американцев. Давние аналитические наблюдения Макса Вебера до сих пор во многом уместны: «Стремление к приобретению, погоня за прибылью, деньгами, желание иметь как можно больше денег сами по себе не имеют ничего общего с капитализмом [а в настоящем случае — с особенностями американской культуры]. Это стремление существует и существовало среди официантов, врачей, кучеров, артистов, проституток, недобросовестных чиновников, солдат, аристократов, общественных деятелей, игроков и нищих. Можно сказать, что оно было общим для людей всех групп и положений во все времена и во всех странах мира, где существовали или существуют объективные возможности для этого»14.
Но что определенным образом отличает американскую культуру в этом отношении и что мы считали важным проанализировать в этой связи в предшествующей главе — так это то, что наше «общество оказывает наибольший почет экономическому богатству и социальному восхождениюлюбого своего члена». «Учебникуспеха» концаXIX века
12 W.J.H. Sprott выразил это с завидной точностью в лекциях, прочитанных в Бирмингемском университете. Science and Social Action (London: Watts & Co., 1954), 113.— Примеч. автора.
" Irvin Gordon Wyllie, The Self-Made Man in America (New Brunswick: Rutgers University Press, 1954), 3-4 и далее. — Примеч. автора.
14 Max Weber, The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism (New York: Charles Scribner's Sons, 1930), 17. — Примеч. автора.
U Мертоп «Социальп. теория»
замечательно изображает это культурное убеждение: «Дорога к счастью, как обществе иная магистраль, открыта какдля детей нищих, так и для потомков королей. Все платят налоги, все имеют права, и нам остается только извлечь из этого пользу для себя»15. Особый характер этой культурной доктрины состоит из двух частей: во-первых, борьба за успех не связана с вопросом о том, что у людей есть приобретательские побуждения, уходящие корнями в человеческую природу, но является социально определяемым ожиданием, и во-вторых, эти образцы ожиданий рассматриваются как подходящие для каждого, независимо от его первоначального жребия или места в жизни. Конечно, в реальности нет необходимости в идентичных стандартах достижений для каждого человека в обществе; характер и границы этого продвижения по экономической лестнице могут быть определены по-разному в отдельных социальных слоях. Но преобладающие культурные ориентации придают большое значение этой форме успеха и считают приемлемым, что все должны бороться за него. (Как мы вскоре увидим, от этого далеко до эмпирического утверждения, что определенная часть людей во всех социальных слоях действительно принимает этот акцент в культуре и ассимилировала его в своих личностных ценностных структурах.) Единственное, чему внимают американцы в проповедях и в прессе, в романах и в кино, в курсе формального образования и в ходе неформальной социализации, в различных официальных и личных сообщениях, — большее или меньшее акцентирование моральной обязанности (а также фактической возможности) бороться за денежный успех и достичь его.
Как показал Вилли, эту тему настойчиво пропагандируют вдохновенные лекторы в лекториях, коммерческие библиотечные ассоциации, колледжи бизнеса и огромное число учебников успеха (123 ff.). В доказательство он приводит анализ содержания ряда повсеместно читаемых романов, бесконечно переиздаваемых учебников, используемых в средней школе по всей стране, а также неоднократно подтверждающих данные ценности некрологов некоторых наиболее известных бизнесменов Америки. Кеннет Линн проследил распространенную тему «быстрого обогащения» в романах Теодора Драйзера, Джека Лондона, Дэвида Грэхема Филипса, Фрэнка Норриса и Роберта Геррика. Ричард Мозер'6 продемонстрировал неизменное присутствие
15А.С. McCurdy, Win Who W///(Philadelphia, 1872), 19, as cited by Wyllie, op, cit., 22. — Примеч. автора.
1Ь Kenneth S. Lynn, The Dream of Success (Boston: Little Brown, 1955); Ricard D. Mosier, Making the American Mind (New York: King's Crown Press, 1947). См. также Marshall W. Fishwick, American Heroes: Myth and Reality (Washington, D.C.: Public Affairs Press, 1954). — Примеч. автора.
той же самой темы в очевидно неисчерпаемой серии хрестоматий Мак-Гаффи. А в «Репутации американскогобизнесмена»17 Зигмунд Дай-монд анализирует большое число некрологов, этих хранилищ морального чувства, опубликованных после смерти Стефана Джирарда, Джона Якоба Астора, Корнелиуса Вандербильда, Дж. Моргана, Джона Рокфеллера, Генри Форда, и выявляет их основную мысль: пока человек «обладает необходимыми качествами, успех будет принадлежать ему в любое время, в любом месте, при любых обстоятельствах».
Данная тема культуры не только предполагает, что денежный успех возможен для всех независимо от общественного положения и что борьба за успех является долгом каждого, но иногда считает, что видимые недостатки бедности являются в действительности преимуществами. По словам Генри Уорда Бичера, именно «жесткий, но добрый дух Бедности говорит им «Работай!» и с помощью труда делает их людьми»18.
Естественно, так возникает сопутствующая тема, что успех или поражение целиком являются результатом личных качеств: тот, кто совершил ошибку, должен упрекать только себя самого, так как в соответствии с понятием о человеке, «сделавшем себя», он является человеком, «себя не сделавшим». В той степени, в которой это культурное определение ассимилировали те, кто не добился успеха, неудача представляет двойное поражение: очевидное поражение отставшего в погоне за успехом и подразумеваемое поражение — отсутствие способностей и моральной стойкости, необходимых для успеха. Независимо от объективной истины или ложности этой доктрины в любом частном случае, важно то, что ее нелегко исследовать: распространенное определение требует духовной дани от тех, кому она не по силам. В значительной части случаев именно таков культурный фон, когда угроза поражения побуждает людей использовать такую тактику, которая сулит «успех» вне закона и морали.
Следовательно, моральный мандат на достижение успеха оказывает воздействие, заставляя преуспеть с помощью честных средств, если возможно, и с помощью грязных, если необходимо. Моральные нормы, конечно, продолжают повторять правила игры и призывать к честной игре, в то время когда поведение отклоняется от нормы. Иногда тем не менее даже руководства по достижению успеха настоятельно советуют людям «прийти и победить», используя все наличные средства для успешной борьбы в соревновании», как в анонимном трактате 1878 года «Как стать богатым». А «в период между 1880и 1914 годами популисты, чиновники, публицисты и социалисты заглянули
17 Cambridge: Harvard University Press, 1955. — Примеч. автора.
18 Цитируется по Wyllie, 22—23. — Примеч. автора.
за моральный фасад бизнеса, чтобы рассмотреть его практику. Полученные сведения вряд ли соответствовали теме о богатстве, добытом добродетелью. Их выводы не были слишком новыми для скептиков, всегда подозревавших, что нечто иное, чем добродетель, замешано в приобретении денег. Действительно новыми были только документы — конкретные свидетельства, что величайшие магнаты были магнатами-грабителями, людьми, которые прокладывали свой путь благодаря подкупу законодателей, присвоению ресурсов, организации монополий и уничтожению конкурентов»19.
Таким образом, эти современные исследования подтверждают то, что часто отмечалось ранее: когда в культуре существует чрезвычайное акцентирование цели успеха, ослабевает конформность к институционально предписанным методам продвижения к этой цели. Понятие «амбиция» почти тождественно значению своего этимологического корня. «Одурманивать голову» продолжают и сейчас, и не только в той форме, которую практиковали мелкие политики Древнего Рима, домогаясь голосов от всех и каждого в своем «избирательном округе» и используя различные коварные замыслы для обеспечения нужного количества необходимых голосов. Именно таким образом установленные в культуре цели направлены к оправданию всех тех средств, которые дают человеку возможность достичь их. Именно это мы назвали в предшествующем очерке процессом «деморализации», в котором нормы лишаются своей силы для регуляции поведения, и возникает «безнормность» как компонент аномии.
Тем не менее этот процесс, создающий аномию, не должен продолжаться беспрепятственно. При условиях, которые мы еще определим, могут развиваться компенсирующие тенденции. До некоторой степени, судя по историческим фактам, так было и в американском обществе. Культурное акцентирование «успеха, открытого для всех», стало смягчаться, возможно, отчасти как реакция на растущее осознание структуры возможностей и отчасти как реакция на временами наблюдаемые деморализующие последствия этой идеи в чистом виде. Это говорит о том, что хотя первоначальная идея и продолжает существовать, в ней иногда появляются ограничения и оговорки, советы умерить свои стремления. Вот что советует своим читателям Оризон Свит Марден, популярный миссионер доктрины успеха: «На самом деле большинство из нас не должно надеяться когда-либо разбогатеть». Учебник успеха, опубликованный в начале столетия, предлагает философию утешения, которая определяет успех по-но-
19 Wyllie, 84-85, 146. - Примеч. автора.
вому: «Быть простым солдатом в строю так же неплохо, как и генералом, который командует. Мы не можем все быть генералами. Если вы хороший солдат в хорошей группе и имеете хорошую репутацию, это само по себе успех». Даже такие журналы, как «Американский банкир», считают возможным утверждать, что только некоторым из нас, разделяющим общую участь, суждено накопить большое богатство или достичь заметного поста. Число подобных постов и шансов для подобного накопления никогда не совпадало и не будет совпадать с числом энергичных, честолюбивых и способных людей, которые надеются достичь их. Эту неприятную истину литература об успехе ненавидит20.
Но хотя эти доктрины, приспособленные к очевидной реальности, находят периодическое выражение и дают рациональное объяснение для медленного и ограниченного продвижения в экономической иерархии, Вилли и другие современные исследователи предмета показывают, что все же эти доктрины являются второстепенными для культуры нашего времени. В значительной степени идея успеха до сих пор доминирует в американской культуре.
Но если средства коммуникации, обращенные к поколениям американцев, продолжают повторять проповедь успеха, из этого не следует, что американцы во всех группах, регионах и классовых слоях равным образом ассимилировали этот ряд ценностей. Ценности, выраженные в популярной культуре, не связаны неизменно и неразрывно с ценностями реальной жизни. Тем не менее мы бы глубоко ошиблись, предположив, что они полностью не связаны просто потому, что они не тождественны. Отбросив предположения, мы исследуем вопрос, насколько широко исследуемые ценности были ассимилированы. Именно поэтому во введении ко второй части этой книги было сказано, что «среди проблем, избранных для дальнейшего исследования, назовем следующие: степень фактической ассимиляции одних и тех же индуцированных культурой ценностей и целей в различных социальных слоях американского общества» (177). В дальнейшем мы разъясним эту проблему, рассмотрев исследования, для которых она была центральной.
Различия в ассимиляции ценности успеха
В последней статье Герберт Г. Хаймен обратился к сопоставлению и повторному анализу данных, доступных в обзорах общественно-
Такие и сравнимые с ними наблюдения, см. Wyllie, 144 ff. — Примеч. автора.
го мнения, которые прямо или косвенно связаны с распространением ценности успеха среди экономических и социальных слоев21. Он первый сформулировал общий вопрос: «Очевидно, анализ Мертона допускает, что культурные ценности в действительности усваиваются людьми из низших классов» (427). Принимая во внимание данные, которые будут представлены впоследствии, очень важно сформулировать это допущение более точно, модифицируя его: анализ допускает, что некоторые люди в низших экономических и социальных слоях действительно принимают ценность успеха. Ибо, согласно анализу, главное не то, что все или большинство членов низших слоев подвержены воздействию, вызывающему нонконформистское поведение различных видов (размещенных в типологии адаптации), но только то, что по сравнению с высшими слоями среди них больше тех, кто подвержен этому давлению. Согласно рассматриваемой гипотезе, девиантное поведение является все же второстепенным образцом, а конформность — обусловленным образцом. Поэтому достаточно, что значительное количество нижних слоев ассимилируют эту цель, чтобы оказаться дифференцированно подверженными этому воздействию в результате их относительно небольших возможностей для достижения денежного успеха.
Далее Хаймен делает предварительные замечания к своей статье, указывая, что, «очевидно, необходимо дать эмпирические доказательства, в какой степени люди в различных слоях ценят культурно предписанную цель успеха, верят, что возможности доступны для них, и принимают другие ценности, которые могли бы содействовать или помешать им в их усилиях двигаться по направлению к цели. Следовательно, эта статья определенным образом является дополнением к теоретическому анализу Мертона»22. Кроме того, если рассматриваемые данные
21 Herbet H. Hyman, «The value systems of different classes», in Bendix and Lipset, editors, Class, Status and Power, 426—442. Подходящие данные по стремлениям и достижениям религиозных и расовых меньшинств также представлены в кн. Gerhart Saenger and Norma S. Gordon, «The influence of discrimination on minority group members in ins relation to attemps to combat discrimination», Journal of Social Psychology, 1950, 31, 95—120, esp. 113 ff. — Примеч. автора.
21 Ibid, 427 (курсив Мертона). Эмпирические исследования сравнительной час
тоты наличия мотива успеха в различных социальных группах начались. Одно из та
ких исследований см. R.W. Mack, R.J. Murphy and S. Yellin, «The Protestant ethic, level
of aspiration, and social mobility: an empirical test», American Sociological Review, 1956, 21,
295—300. Это исследование подразумевает, хотя и не демонстрирует непосредствен
но, что американский эпос успеха распространен настолько, что пренебрегает разли
чиями между протестантами и католиками в Соединенных Штатах. Согласно друго
му исследованию, «Миф Горацио Алгера является мифом среднего класса, который
проникает и к некоторым, хотя и не всем, представителям нижних классов». Joseph
A. Kahl, «Educational and occupational aspirations of «common man» boys», Harvard
Educational Review, 1953, 23, 186—203. — Примеч. автора.»
соответственно связаны с гипотезой, то они подкрепляют ее формулировку. Верно, что анализ требует эмпирических свидетельств о «степени, в которой люди в различных слоях» придают большое значение цели успеха; очевидно, что ценность успеха не сможет стать мотивацией, если люди не преданы ей в значительной степени. Но дело в том, что данные обзора не дают возможность Хаймену сделать различие между степенями приверженности цели, но только определить относительную частоту, с которой люди в выборках, взятых из нескольких социальных слоев, выражают некоторую неизвестную степень признания цели успеха и связанных с ней ценностей. Из этих данных видно, что дальнейшие исследования хорошо бы направить на изучение интенсивности, а также степени, в которой эти ценности приняты в различных группах, социальных слоях и сообществах.
Таким образом, мы должны отметить (в соответствии с гипотезой, изложенной в предшествующей главе), что значительное количество, а не все или большая часть людей в нижних социальных слоях ассимилируют «наказ» культуры — добиваться денежного успеха. И мы имеем в виду настоящую ассимиляцию этой ценности, а не просто вынужденное согласие с ней на словах. Эти две оговорки создают контекст для определения теоретического значения эмпирических данных, собранных в своевременной и краткой статье Хаймена.
В целом совокупность данных (которые мы не рассматриваем здесь подробно, поскольку они легкодоступны) постоянно демонстрирует различия в пропорциях как среди взрослых, так и среди молодежи в низших, средних и высших социальных слоях, которые позитивно ориентированы на профессиональный успех и на общепринятые средства, содействующие достижению подобного успеха. Например, один национальный обзор мнений в конце тридцатых годов XX века обнаружил классовые различия в мнениях о профессиональных возможностях. Они были зарегистрированы в ответах на вопрос: «Считаете ли вы, что в наши дни любой молодой человек, экономный, способный и честолюбивый, имеет возможность преуспеть, иметь свой собственный дом и зарабатывать $ 5000 в год?» Среди «преуспевших» 53% подтвердили такое мнение по сравнению с «только» 31% среди «бед ных», как пи шет Хаймен23. Другой национальный опрос выявил 63%
23 Ibid, 437. По-видимому, уверенность в реальности надежд на профессиональный успех в достаточной степени распространена среди рабочих, по крайней мере последние сорок лет. Например, Ропер сообщает что в выборке рабочих 70% сказали, что их шансы на продвижение лучше, чем были у их отцов, и 62% сказали, что шансы их сыновей будут еще лучше, чем их собственные. Эта относительная оценка профессиональных возможностей, предполагающая сравнение между последовательными поколениями, более подходит для представления о возможностях, чем абсолютная оценка только собственного поколения. См. Elmo Roper, «A self portrait of the American people — 1947», Fortune, 1947, 35, 5—16. — Примеч. автора.
профессиональных и административных служащих, выразивших свою уверенность, что впереди хороший шанс для продвижения выше своей настоящей позиции, по сравнению с 48% заводских рабочих; более того, 58% первой группы (служащие на более высоких должностях) подтвердили, что упорная работа проложит путь к повышению, в то время как во второй группе (рабочие) этого оптимистического взгляда придерживались 40%.
К этим данным, приведенным Хайменом, мы можем добавить другие, взятые из социологического изучения белых и негров, живущих в бедных жилых районах24. Более 500 резидентов на различных уровнях в нижней части профессиональной иерархии изложили свою оценку возможности для продвижения в своей профессиональной сфере в целом и на своем рабочем месте в частности25. Выявлено три значительных образца оценки. Во-первых, существует образец возрастающего оптимизма в связи с шансами для «достижения успеха» в профессии в целом, они выше на каждом более высоком уровне в этой иерархии работы. Именно реальное существование других людей на более низком профессиональном уровне поддерживает убежденность в возможности карьеры для человека, который находится на относительно высоком уровне. Среди негров на канцелярской или квалифицированной работе 63% уверены, что шансы для продвижения в их профессии хорошие или средние, по сравнению с 44% негров на полуквалифицированной работе, 31% на неквалифицированной или в домашнем бытовом обслуживании. Хотя это не декларируется, тот же самый образец существует среди белых.
Во-вторых, во многом тот же самый образец (хотя со значительно сокращенным количеством вариаций) встречается при оценке шансов, преобладающих на собственном рабочем месте. Чем выше уровень работы, тем больше часть тех людей, которые уверены, что шансы для продвижения на их рабочем месте хорошие или средние. Среди негров процент, отражающий их оптимизм, — 43, 32 и 27; среди белых — 58, 47 и 44.
Тем не менее третий образец в оценке возможностей явно отличает виды на будущее негров и белых рабочих (как совокупностей). Белые рабочие склонны не усматривать большие различия между перспективами в профессии в целом и на их собственном рабочем месте:
24 R.K.. Merton, P.S. West and M. Jahoda, Patterns of Social Life, Chapter 3, не опуб
ликована. — Примеч. автора.
25 Чтобы выявить оценку, были предложены вопросы: «Каковы шансы для про
движения в вашей профессии для человека, который действительно за него борет
ся?»; «Что можно сказать о месте, где вы работаете сейчас, каковы шансы для про
движения там?» — Примеч. автора.
то, что они считают верным в целом, они считают верным и в непосредственном окружении. Среди негритянских рабочих, особенно среди тех, кто находится на несколько более высоком уровне работы, эти оценки изменяются. Несмотря на то как они оценивают возможности в их сфере занятости в целом, они склонны к крайнему пессимизму в оценке возможностей на их рабочем месте. По-видимому, данная статистика профессиональных ожиданий демонстрирует обычное убеждение негритянских рабочих (любого профессионального уровня), что они отстранены от равноправного доступа к продвижению.
К этим данным по классовой и расовой дифференциации в убеждениях о профессиональных возможностях могут быть добавлены данные, цитируемые Хайменом, по классовой дифференциации в оценках формального образования как средства для расширения перспектив профессионального успеха. Например, значительно большая часть высших социальных слоев (чем низших) выражают уверенность, что «определенное обучение в колледже» требуется, чтобы «неплохо устроиться в мире», с другой стороны, 91% «преуспевающих» людей, опрошенных в национальном обзоре, в сравнении с 68% бедных людей сказали, что они скорее предпочитают, чтобы их дети ходили в колледж, чем получили работу сразу после окончания средней школы; далее, 74% мальчиков из «богатых и преуспевающих» семей в сравнении с 42% мальчиков из «низших классов» предпочитают не работу, а обучение в колледже как продолжение образования в средней школе; и в заключение этой выборки из многочисленных данных, обобщенных Хайменом, 14% юношей — выпускников средних школ из «бедных» семей выразили предпочтение работе, которая дает высокий доход, но связана с большим риском, по сравнению с 31 % юношей из семей служащих в бизнесе или профессионалов26.
Таким образом, эти доступные, хотя и недостаточные, данные постоянно демонстрируют, что в определенных социальных слоях (и возможно, среди негров и белых) различная часть людей поддерживает культурно сформированное мнение о возможности профессионального успеха, стремится к высокооплачиваемой, хотя рискованной работе, признает ценность высшего образования как средства для профессионального продвижения. Но Хаймену не удалось заметить в своем во многих отношениях поучительном и полезном сопоставлении данных один важный вопрос. С точки зрения гипотезы, выдвинутой в предшествующей главе, проблема не в относительной части людей из определенных социальных классов, принимающих культурную цель успеха, но в том, каково абсолютное число таких людей. Если мы скажем, что больший процент в высших социальных и экономичес-
26 Hyman, op. cit., 430—434. — Примеч. автора.
ких слоях прочно придерживается культурной цели успеха, это не значит, что так поступает большее число людей из высших, чем из нижних классов. Действительно, поскольку число людей в наиболее высоких слоях (что установлено в этих исследованиях) является значительно меньшим, чем число людей в нижних слоях, время от времени возникает проблема, что больше людей из низшего класса, чем людей из верхнего класса, остаются верными этой цели.
Из-за того что Хаймен27 сосредоточился почти исключительно на сравнении количественных соотношений в нескольких социальных слоях, имеющих ту или иную ценностную ориентацию (вопрос, который, конечно, и сам по праву вызывает интерес), Хаймену не удалось рассмотреть факты, прямо соответствующие данной гипотезе. Ведь, как было неоднократно сказано, гипотеза не требует, чтобы пропорционально большая часть или даже просто большее число людей в нижних социальных слоях было ориентировано нацель успеха; онатребует только, чтобы таким образом было ориентировано значительное число людей. Поскольку существуетрасхождение между культурно вызванными высокими стремлениями и социально структурированными препятствиями для реализации этих стремлений, считается, что именно это расхождение оказывает давление, ведущее к возникновению девиант-ного поведения. Под «значительным числом», следовательно, подразумеваем число достаточно большое для того, чтобы привести к более частому расхождению между целями и возможностями среди слоя нижних классов, чем среди слоя более преуспевающих высших классов. Вполне возможно (хотя адекватных эмпирических данных по этому вопросу все еще не хватает), что это расхождение является более частым в слое нижних классов, чем в средних классах, поскольку очевидно, что среди большого числа американцев среднего класса, принимающих цель успеха, достаточно невелика часть тех, у кого есть серьезные препятствия на пути к этой цели.
Дата публикования: 2014-11-04; Прочитано: 262 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!