И духовной сфер российского общества

В экономике России в первой половине XIX в. произошли серьезные изменения. Несмотря на то, что страна оставалась аграрной с господствующим феодально-крепостническим укладом, капиталистические отношения неуклонно развива­лись. В это время Россия выдвинулась на мировой рынок как крупный экспортер зерна: торговля зерном составляла 20-25% общего российского экспорта. Возросла и внутренняя торговля хлебом, обусловленная ростом городского населения. Но в специфических российских условиях даже рост товарооборота, обычно свидетельствующий о капиталистическом развитии, усиливал крепостнические формы хозяйствования — барщину и оброк. В 30-40-е гг. в среде помещиков наметился повышен­ный интерес к агрономии, новым земледельческим орудиям, возникали сельскохозяйственные общества, появились специ­ализированные газеты и журналы, возникли первые заводы по производству сельскохозяйственных машин и оборудования. Од­нако рационализация в ведении хозяйства была недостаточной. Необходимые для развития производства капиталовложения для многих помещиков были непосильными, на заложенных имениях числился громадный долг — почти 500 тыс. рублей.

Тем более не было средств на интенсификацию крестьянских хозяйств, которые в основном оставались натуральными.

В промышленности увеличилось количество мануфактур, они стали крупнее, использовали все больше наемных рабочих, были связаны с рынком. В 30-50-е гг. в связи с началом в Рос­сии машинного переворота в ряде отраслей стала применяться машинная техника, особенно в молодом хлопчатобумажном производстве. Несколько позже такие изменения произошли в суконном и льняном деле на новых предприятиях, принадле­жащих купцам и зажиточным крестьянам, производящих ткани для продажи на внутренний и внешний рынок.

Широкого применения в горнозаводской промышленности новая техника не получила и именно здесь стало заметно про­являться отставание от Запада. Россия потеряла ведущее поло­жение в мировом производстве чугуна, его выплавка в первой половине века увеличилась менее чем вдвое, в то время как в Англии — в 12 раз.

Фабрично-заводское производство сдерживалось недостаточ­ным спросом на изделия: основная масса населения проживала в деревне и не имела ни средств, ни возможностей, ни сформи­ровавшихся потребностей в их приобретении. А дворяне, чинов­ники, богатые горожане предпочитали иностранные товары.

Серьезным тормозом в развитии производства и товарно-денежных отношений было российское бездорожье. Главным средством передвижения оставался водный и гужевой транспорт. Строительство пароходов и железных дорог началось в России на самом раннем этапе развития парового транспорта, но и в сере­дине века общая протяженность железных дорог не превышала тысячи верст, что по меркам России было ничтожно мало.

Политика правительства была направлена на поддержку технического прогресса: был открыт Технологический инсти­тут, готовящий инженерные кадры, при правительстве созданы Мануфактурный и Коммерческий советы с совещательным представительством купцов и мануфактуристов. В 1835 г. помещикам было запрещено отзывать оброчных крестьян, ра­ботающих по найму на фабриках, до истечения срока договора. Началось государственное регулирование отношений рабочих и предпринимателей. Так, в 1845 г. был запрещен ночной труд детей до 12 лет. Но все эти меры были недостаточны для стиму­лирования промышленного капиталистического производства.

Несмотря на сдвиги в сторону капиталистического производс­тва, на фоне промышленного переворота в Европе отставание экономики России прогрессировало.

Социальный строй России отражал ее традиционный аг­рарный характер. С начала XIX в. была прекращена раздача государственных крестьян в частную собственность. Актом отмены раздачи крепостных Александр I пресек распростране­ние крепостничества вширь, но пойти дальше и отменить его вообще не решился. Опасения, вызванные позицией большинс­тва душевладельцев, заставили отодвинуть на неопределенные сроки разработку крестьянской реформы. Были осуществлены лишь некоторые частные меры. Так, в 1801 г. был принят указ, позволявший купцам, мещанам, казенным крестьянам приоб­ретать ненаселенные земли. Этим была нарушена монополия дворянского землевладения. В 1803 г. указ о «вольных хлебо­пашцах» разрешил помещикам освобождать крепостных крестьян за выкуп целыми общинами, обязательно наделяя их землей. Правительство полагало, что экономическая целесообразность подвигнет помещиков на активную реализацию этого указа и переведет сельское хозяйство на капиталистические рельсы. Но этого не произошло. Дворянство России в своей основной массе не желало перемен, не хотело делиться землей с крестьянами, а освобождение крестьян без земли вызвало бы массовое крестьян­ское восстание. Поэтому крепостничество еще долго оставалось, по выражению шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа, «пороховым погребом под государством». Именно он советовал вступившему в 1825 г. на престол Николаю I «начать когда-нибудь и с чего-нибудь надобно, и лучше начать постепенно, осторожно, нежели дожидаться, пока Начнется снизу, от народа...»

Николай I осознавал несовместимость крепостничества и ускоренного развития России, но решиться на реформы не мог по тем же причинам, что и Александр. И объяснил это так: «Крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло для всех очевидное, но прикоснуться к оному было бы злом, конечно, еще более гибельным». При нем создавались многочис­ленные комитеты «для изыскания средств к улучшению состоя­ния крестьянства», но суть деятельности правительства свелась к борьбе с дворянским произволом в отношении крестьян. Так, было запрещено продавать крестьян отдельно от семьи и без земли; за жестокость в обращении имения помещиков могли

быть забраны в государственную опеку; если помещик не мог предоставить 4,5 десятины земли на душу своим крестьянам, то имение переходило в казну, и т. д.

Важным шагом Николая в крестьянской политике было проведение в 1837-1841 гг. под руководством графа П.Д. Ки­селева реформы государственной деревни. Суть ее состояла в упорядочении управления казенными крестьянами, допущении некоторых форм крестьянского самоуправления под опекой государства, защите интересов зажиточной сельской верхушки при сохранении общины. Несмотря на ограниченный характер, реформа имела значение для развития капиталистических от­ношений в среде государственных крестьян.

В первой половине XIX в. произошли изменения в правя­щем классе — дворянстве. После Отечественной войны 1812 г. многие помещики не смогли возродить свое экономическое благосостояние. Шел процесс их массового разорения, беспо­местные и малопоместные дворяне уже исчислялись десятками тысяч. Правительство стремилось поддержать их, давало деньги под залог имений, передавало казенные земли, правда, без крес­тьян. Но естественный процесс социальной трансформации ос­тановить было невозможно. Правительство пыталось сохранить кастовую замкнутость дворянства путем ограничения доступа в его ряды представителей других сословий: видным мануфакту­ристам, купцам, ученым, деятелям культуры, до этого времени получавшим за заслуги перед государством дворянство, теперь присваивалось особое звание «почетного гражданина». Затруднен был переход в дворянство и чиновников. Во времена действия Табели о рангах дворянство присваивалось с чина VIII класса, теперь же надо было дослужиться до чина V.

Первая половина XIX в., особенно 30-50-е гг., характери­зуется процессом формирования российской буржуазии. Ряды ее пополняются главным образом из купцов и зажиточных крестьян — владельцев мануфактур. Выходцами из крестьян были известные династии фабрикантов: Морозовы, Прохоровы, Гучковы, Коноваловы и др. Таким образом, в России формиро­валось третье сословие. Но пока еще выше своих коммерческих интересов оно не поднималось, высоко ценило монаршую ми­лость, в политике никакого участия не принимало.

Одновременно с формированием буржуазии шел процесс образования пролетариата. Общее число рабочих, занятых в

промышленности, приближалось к миллиону, в том числе 60% из них составляли вольнонаемные.

Значительно увеличилась прослойка служилой интелли­генции. Бюрократический аппарат требовал все новых чинов­ников — управленцев, промышленность и сельское хозяй­ство — инженеров, агрономов, ветеринаров. Нужны были вра­чи, учителя, юристы. Развивалась печать, открывались учебные заведения. Все это способствовало формированию большой социальной группы грамотных, квалифицированных людей, связанных с умственным трудом, набиравшихся в основном из разночинцев и обедневшего дворянства.

Социальные движения этого периода носили антикрепо­стнический характер: помещичьи крестьяне отказывались от выполнения барщины, повышения оброка, выступали против личного притеснения. Однако в общем XIX в. бьзл относительно стабильным, ничего близкого к пугачевщине по размаху и орга­низованности в крестьянских выступлениях не было. В начале 30-х гг. прошли холерные бунты, связанные с эпидемией хо­леры, в 1839 г. по центральным губерниям прокатилась волна выступлений, связанных с неурожаями, летними пожарами. Все эти выступления были легко ликвидированы правительством.

Значительно большие неприятности, нежели крестьянские выступления, самодержавию причинили национально-освободи­тельные движения в Польше и на Северном Кавказе. В 20-е гг. в Польше появились тайные организации, ставившие целью добиться полной независимости страны, а в 1830-1831 гг. произошло вооруженное восстание, низложившее Николая как короля польского. Восстание было подавлено, но польское национально-освободительное движение навсегда осталось бо­лезненной занозой для российского самодержавия.

В 20-е гг. развернулось движение горцев на Северном Кав­казе, руководство которым в свои руки взяло мусульманское духовенство — имамы. Вставший во главе повстанцев в 1834 г. имам Шамиль добился серьезных успехов в борьбе с регулярной царской армией. Только в 1859 г. под натиском превосходящих сил и в результате внутренних противоречий в рядах горцев Ша­миль был побежден и стал почетным пленником Александра II. Он поселился с семьей в Калуге, а затем ему было позволено уехать в Мекку, где он скончался в возрасте более 70 лет. Одна­ко полностью восстание было ликвидировано лишь в середине 60-х гг. В результате Россия прочно утвердилась на Кавказе.

Значительным потрясением для государства и общества явилось выступление декабристов в 1825 г. Это было первое революционное движение, направленное на формационный сдвиг общества, подготовленное тайной политической организа­цией, обладавшей программой, зафиксированной в документах. Именно этими чертами — политической организацией и осоз­нанностью своих целей — отличалось движение декабристов от предшествующих социальных выступлений в России. Движение это было малочисленно, протестовало ничтожное меньшинс­тво дворянского сословия, сумевшее подняться до понимания задач, поставленных мировым историческим процессом. Де­кабристы были противниками неограниченного самодержавия и крепостничества. Их идеи лежали в русле перемен, разраба­тываемых и в правительственном лагере в период, названный А.С. Пушкиным «дней Александровых прекрасное начало». Отказ Александра I от задуманных реформ означал поражение реформаторской альтернативы и выход на арену альтернативы революционных действий.

Вожди и идеологи движения были людьми высокой куль­туры и нравственных качеств. Стремясь ввести в России конс­титуцию и освободить народ от крепостной зависимости, они исходили из общецивилизационного опыта развития, усвоенного ими при общении с Европой во время заграничных походов русской армии в войне с Наполеоном. Их взгляды были обращены на европейскую историю освободительной борьбы. Стараясь избежать кровавых событий, неизбежных при массовых на­родных революциях, они сочли более подходящей формой для России заговор небольшой группы прогрессивно настроенных офицеров. Россия уже обладала опытом дворцовых переворо­тов — для дворянского менталитета он был более приемлем, нежели бессмысленный и беспощадный русский бунт.

К пониманию необходимости восстания движение молодых русских заговорщиков подошло не сразу. В 1816 г. патриотически-настроенные офицеры создали первое тайное общество — Союз Спасения. Программой его деятельности было введение конституции и уничтожение крепостничества. В 1818 г. на его основе был образован новый Союз Благоденствия, в цели которого входили как борьба за преобразования, так и просве­тительская деятельность. В 1821 г. он был распущен и вместо него возникают два тайных общества: Северное — в Петербур-

ге и Южное — в армии, расквартированной на Украине. При общем желании прогрессивных преобразований цели Север­ного и Южного обществ расходились по части путей, методов освобождения крестьян и форм конституционного устройства России. Лидеры Северного общества склонялись к созданию конституционной монархии и освобождению крестьян без зем­ли с небольшим приусадебным наделом, Южное предлагало республиканское устройство и отпуск крестьян с землей.

Поражение декабристов было неизбежно. Капиталистичес­кий уклад к 20-м гг. только обозначился, третье сословие — со­циальная опора буржуазного переустройства общества — не сформировалось, дворянство в своей массе было консервативно, а крестьяне не понимали дворян-декабристов, более того осуж­дали как выступивших против батюшки-царя, который в тради­ционном сознании народа всегда прав и священен.

Однако выступление дворянских революционеров 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади Петербурга имело большое зна­чение. Оно дало толчок освободительному движению в России, оказало огромное воздействие на современников и потомков, заложило традицию революционных тайных обществ, ставшую доминирующей в российской политической истории.

Царствование Николая I проходило с оглядкой на это выступление. Его режим политического деспотизма — это во многом реакция самодержавия на первое революционное движение в стране. Поскольку декабристы — духовные дети либеральной культуры, то повсеместно усилилось гонение на любые ее проявления. Начался период жесткой полицейской реакции и, как ни странно, расцвет общественной мысли, куль­туры и искусства.

Духовная жизнь России первой половины XIX в. сложна и многогранна. С одной стороны, мы наблюдаем господство в народной среде доиндустриальных культурных традиций. Образо­ванные же слои общества продемонстрировали высокую способ­ность усвоения европейской культуры. Развитость российской ду­ховной элиты проявилась в умении соединять достижения Запада с патриотизмом и бережным отношением к народной культуре. Эта способность дала взлет российской литературе, искусству, общественной мысли, имеющим общемировое значение.

Уже конец XVIII в. в России характеризовался появле­нием слоя европейски образованных людей, где постепенно

укореняются идеи свободы и других либеральных ценностей. Оживление этих тенденций связано с началом царствования Александра I. Идеалами становятся общественное благо, раз­витая личность, забота об общей пользе. На идее всемирного братства строилась деятельность масонских лож; масонство как нравственное движение к самосовершенству широко распростра­нилось среди дворянской молодежи.

В первые годы правления Александра I расширяется сеть учебных заведений: университетов, педагогических институтов, гимназий. В 1811 г. был образован Царскосельский лицей, призванный готовить высококвалифицированные кадры для российского государства.

20-30-е гг. — период утверждения национального самосозна­ния в российском образованном обществе. Появился такой фено­мен, как общественное мнение, с которым не могли не считаться даже цари. Обострился вопрос о выборе путей развития России. Небольшая часть образованного общества полностью поддержи­вала радикальные идеи декабристов. Другая часть, соглашаясь с их политической программой, находила неприемлемыми идеи насилия как способа решения проблем социального переустройс­тва. Крепнут убеждения, что России незачем слепо следовать за другими странами и народами, а следует избрать путь, адекват­ный ее исторической судьбе. Эти идеи находят признание и в правительственном лагере, где вызревает идеология «официаль­ной народности», определившая суть российского бытия тремя ключевыми понятиями: «самодержавие», «православие», «народ­ность». Интеллигенция, не поддерживающая правительство в его полицейском режиме, тем не менее, тоже усиленно осваивает и защищает российские традиции, ее самобытность. Результатом стало рождение важного идейного течения — славянофильства. Появляются и первые ростки революционно-демократической мысли, социалистической идеологии.

«Россия и Запад», «русский путь», «западный опыт» — эти проблемы, мучавшие образованное общество России почти 200 лет назад, остаются актуальными и сегодня.

Общественная мысль России зачастую облекалась в форму различных литературных течений, так как иная общественная деятельность пресекалась правительством. Литература сде­лалась трибуной, редакции журналов — главными центрами общественной жизни.

Как ни свирепствовала цензура в эпоху правления Николая I, новые веяния, прогрессивные идеи доходили до читающей пуб­лики. Духовную жизнь общества формировали деятели самых разных направлений: А.И. Герцен, Н.П. Огарев, В.Г. Белин­ский — представители демократического радикального направ­ления; А.С. Хомяков, Иван и Петр Кириевские, Константин и Иван Аксаковы, Ю.Ф. Самарин — либералы-славянофилы, решительно отстаивавшие представления о самобытном пути развития России; западники Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, В. П. Боткин, П. В. Анненков —решительно выступали за уско­ренное развитие России по западному образцу.

Русская литература первой половины XIX в. достигла расцвета. Век начался такими именами, как В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, И.А. Крылов. 20-30-е гг. называют эпохой Пушкина по имени национального гения России. Вторая четверть века — этоиМ.Ю. Лермонтов, и Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев и Н.А. Некрасов. Середина века — М.Е. Салтыков-Щедрин и А.Н. Островский, И.А. Гончаров и Ф.М. Достоевский.

С именами М.И.Глинки, А.С. Даргомыжского, А.А. Аля­бьева, А.Н. Верстовского неразрывно связаны достижения русской музыкальной культуры. В изобразительном искусстве и архитектуре прославились О.А. Кипренский, В. А. Тропинин, К.И. Брюллов, А.Д. Захаров, А.Н. Воронихин, К.И. Росси и др'.

Таким образом, в первой половине XIX в. были заложены краеугольные камни великой русской культуры. Но разрыв между народом и «друзьями» народа был слишком велик. Ин­теллигенция жалела народ, сострадала «маленькому человеку». А народ был еще огромной неясной стихией, пока не проснув­шейся и не осознавшей своей мощи.

Внешняя политика: цели, направления,