Вехи боевого пути

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Боевые действия в современной войне отличаются сложностью и разнообразием. В наши дни необычайно возросло значение частного начальника и в области управления боем, и в сфере воинского воспитания подчиненных ему людей.

Естественно, что эта война, вобравшая в себя весь многовековой опыт военного искусства и бросившая на огромные театры военных действий неслыханное количество усовершенствованных технических средств борьбы, предъявляла суровые требования к командному составу нашей армии.

Качества советского командира под влиянием факторов, действующих на поле боя, все более обогащались подлинно офицерскими чертами в наилучшем значении этого определения.

Война в огромной степени способствовала созданию опытных кадров — военных профессионалов, боевых офицеров. Недаром товарищ Сталин отметил, что «Красная Армия стала организованнее и сильнее, ее офицерские кадры закалились в боях, а ее генералы стали опытнее и прозорливее». Введение в наших войсках наименования «офицер» в дни войны было связано не только с установлением в Красной Армии общепринятого обозначения командного состава, но и с государственным признанием высокого военного мастерства советских командиров.

Отечественная война советского народа с немецкими захватчиками по своему характеру не похожа ни на одно вооруженное столкновение человеческих масс в прошлом. Весь материальный, зримый мир Войны изменился. Масса техники действует на полях сражения. Тем не менее, и самое главное, слагаемое борьбы остается незыблемым — это дух войска. Нравственная сила, которая всегда была решающим фактором, ныне приобретает еще большее значение. Воля и мужество командира возвышаются невидимым обелиском в самом центре кипящей огнем и кровью битвы и творит победу. Вот почему не потускнели от времени боевые традиции русского офицерства и неувядаема слава воинов-начальников, водивших батальоны и полки русской армии под стены Нарвы, Измаила, к крепостным воротам Берлина, по снежным склонам Альпийских гор, во льдах Ботнического залива, в широком Бородинском поле, среди болот Восточной Пруссии.

Лучшие традиции передовой части русского офицерства, высоко поднявшей военную славу России, привлекают сейчас к себе умы наших командиров. В этих традициях советские офицеры находят многое, что объясняет источники и рост русской военной силы, помогает проникнуться высоким значением своего звания и с честью выполнять свою почетную и трудную миссию.

С этой точка зрения серьезный интерес представляет предлагаемая вниманию армейского читателя работа А. Кривицкого «Традиции русского офицерства». Ядром этой книжки являются очерки того же автора, напечатанные в «Красной звезде».

Русское офицерство никогда не представляло из себя однородной массы. Поэтому, говоря о традициях русского офицерства, мы меньше всего имеем в виду принимать огульно все, чем жил офицерский корпус старой русской армии. В нем постоянно боролись различные течения, противоположные друг другу не только по социальным признакам, но и по взглядам воинского обучения и воспитания.

Заслугой автора книги «Традиции русского офицерства» является четкое определение этих разногласий и разделение офицерского корпуса царской армии на две основные группы — представителей национальной, суворовской школы и последователей чуждой, гатчинской системы.

Гатчиновщина, возникшая при Петре III и достигшая расцвета при Павле, не умерла вместе с концом царствования гатчинского капрала. Элементы гатчинской системы обучения и воспитания войск в большей или меньшей степени сохранялись и поддерживались реакционным царизмом до самого его падения. Гатчиновщина была органически чуждым явлением в русской армии. Она создавала невыносимые условия для всего лучшего, передового в русской армии. Она ослабляла военную силу России. Вполне понятно, что все и всяческие проявления гатчиновщины, от кого бы они не исходили, встречали непримиримый отпор со стороны единых русских патриотов, честных военных деятелей нашей страны.

Плодотворные и жизнеспособные идеи строительства русской армии были рождены Петром I, Румянцевым, Суворовым, Кутузовым, исходившими из глубокого знаний характера русского народа и великих целей Русского государства. На протяжении двух столетий шла борьба национальной русской военной школы против чуждых, принесенных извне влияний. Только Октябрьская социалистическая революция, создавшая новую Красную Армию, похоронила навсегда гатчиновщину, а лучшие черты национального военного искусства восприняла как славное наследие.

Автору книги «Традиции русского офицерства» А. Кривицкому удалось ясно установить критерий, пользуясь которым, советский читатель-офицер сможет ориентироваться в прошлом русской армии, находя положительные и поучительные примеры офицерской деятельности. Разумеется, автор далеко не исчерпал исторический материал, но важно то, что книга «Традиции русского офицерства» помогает нашему офицеру отобрать то лучшее, что содержится в традициях русского офицерства.

Неправильно понятый интерес к прошлому русской армии вызвал в свое время появление в свет различных «Памяток офицерам», «Правил хорошего тона» — неких самоучителей офицерского поведения. Все эти досужные измышления не имеют ничего общего с истинными традициями лучшей части русского офицерства, суть которых состоит в беззаветной преданности Родине, беспредельному служению своему народу, знании своего дела и верности воинскому долгу. Пропаганде именно такой точки зрения и служит обстоятельная и интересная книга А. Кривицкого.

Советское офицерство, вышедшее из недр народа и окрепшее в огне битв Отечественной войны вместе со всей Красной Армией, представляет сейчас лучшие командные кадры мира. Советские офицеры, воспитанные в сталинской военной школе, являются носителями великих идей партии Ленина — Сталина, во имя которых они выполняют свой священный воинский долг на полях сражений. Советские офицеры, идейные воспитатели бойцов и сержантов Красной Армии, любимы нашим народом как лучшие его сыновья, твердо идущие по пути побед.

Наши командиры, принимая на свое вооружение лучшие традиции русского офицерства, обогащают их новым содержанием и новым качеством, создают благородные традиции советского офицерства, хорошо знающего свое военное дело и до конца верного знамени партии Ленина — Сталина.

Н. ТАЛЕНСКИЙ

Доктор военных наук генерал-майор.

ВЕХИ БОЕВОГО ПУТИ.

Во всех регулярных армиях мира офицер, в отличие от солдата, является как бы величиной постоянной. Меняются призывные возрасты солдат. Рядовой, а отчасти, и унтер-офицерский, состав обновляется, в роты и батальоны приходят новые люди, призванные под знамена, но офицеры остаются те же. Их профессия является пожизненной. Только для офицера военная служба остается поприщем постоянной деятельности. От его уменья, как командира и воспитателя, зависит степень воинской и моральной подготовки рядовых солдат.

Офицерский корпус есть костяк армии. Качества офицеров распространяются во всей воинской среде. Каковы офицеры, таковы и войска, — эта истина не раз подтверждалась военной историей.

Традиции офицерства имеют огромное значение для духа армии. Чем благороднее они, чем крепче связаны с национальным характером народа, чем больше в них запечатлелось боевого опыта армии, — тем они жизненнее и плодотворнее.

Лучшие традиции русского офицерства образовались не сразу. Они не проникли в армию случайно, по мановению волшебной палочки, они не скопированы с готовых образцов. Нет. Традиции эти рождались в течение многих десятилетий. Они выковывались в тяжелом военном труде, на полях сражений. Они коренятся в особенностях характера нашего народа.

Возникновение лучших традиций русского офицерства протекало не в оранжерейной обстановке дворцовых парадов, не в великосветских салонах. Эти традиции росли под кровавым солнцем Полтавы, Измаила, Бородина... Они пробивали себе дорогу, встречая противодействие косности, невежества, ложных военных теорий, социального самоослепления. Можно сказать одно — лучшие тра­диции русскою офицерства неразрывно связаны с боевой и победной деятельностью войск. Поэтому нельзя говорить о традициях русского офицерства, не очертив пред­варительно и хотя бы бегло основные этапы развития русской армии, наиболее важные для формирования качеств ее офицерского корпуса.

На каждой странице военной истории мы видим неблекнущие картины доблести русской армии и ее передового офицерства.

Боевые традиции русской армии служат советским воинам источником величайшего мужества. В ратном труде своих далеких предков, превыше всего помышлявших о благе родины, наши воины находят высокие примеры верности воинскому долгу, народу. Перевернем страницы истории русской армии... Во времена Петра I были образованы Преображенский и Семеновский полки — родоначальники нашей гвардейской силы. Первого солдата русской регулярной армии и в то же время гвардейца звали Сергей Бухвостов. 30 января 1683 года к царю Петру явился ладный парень — косая сажень в плечах. Был он конюхом, а мечтал о воинских подвигах и пришел добровольно служить. С него Петр и повел список своей регулярной армии и приказал впоследствии отлить в честь первого гвардейца его бронзовый бюст. С течением лет Бухвостов стал одним из деятельных петровских офицеров.

Туманной осенью 1700 года Преображенский и Семеновский полки спасли русские войска от разгрома под Нарвой. Прославленные драбанты Карла XII, создавшего сильнейшую регулярную армию в Европе, вынуждены были уступить мужеству первых русских гвардейцев. Это было боевое крещение птенцов Петра, и они показали себя орлами. Когда обрушился мост через реку Нарову, по которому должна была пройти русская армия, семеновцы и преображенцы стали у переправы железной стеной и не сдвинулись ни на шаг назад до тех пор, пола остальные войска не успели починить мост и перейти на противоположный берег. Карл XII бросил большие силы на эти два полка. Он понимал, что именно в этот момент получает возможность разбить всю русскую армию, и потому сам примчался к месту переправы. Как ни силен был натиск неприятеля, как ни превосходил он гвардейцев численностью и военным опытом, они выдержали все атаки.

Битва была отчаянной, кровь лилась рекой, но гвардейцы, «возлюбленные чада Петра», не дрогнули и сделали свое дело — прикрыли отступление русской армии. С той поры Петр повелел гвардейцам носить вместо зеленых чулок красные в знак того, что они сражались у переправы, стоя по колено в крови. Так русская регулярная армия выступила па поля сражений. Дело под Полтавой... Бои на берегах Прута… Штурм города Фридрихштадта — так начался победоносный путь гвардейцев — красы и гордости нашей армии.

Новые страницы военной истории Русского государства украшены подвигами знаменитых лейб-гренадер в прусских походах Семилетней войны. Бой у деревни Гросс-Егерс-дорф сбил спесь с чванливого Фридриха II. В сиянии гренадерских штыков померкла раздутая слава прусской кавалерии Зейдлица, считавшейся в Европе непобедимой. Именно тогда начался закат «косой атаки» Фридриха, пугавшей современные ему армии своей неотвратимостью. Удар по одному из флангов неприятеля — «косая атака» в линейном боевом порядке — неизменно приносил пруссакам победу. Но в сражениях с русскими этот прием потерпел крах. У Гросс-Егерсдорфа на угрожаемый фланг стали русские лейб-гренадеры, и об их стойкость разбилось вражеское наступление. Кавалерия Зейдлица — эскадроны несущихся полным галопом драгун — поворачивала обратно под сосредоточенным огнем саженных гренадер. Кони поднимались на дыбы и сбрасывали всадников. Только что сбитая в правильные квадраты лавина кавалеристов рассыпалась и, опустошенная, в беспорядке мчалась назад. А ей вслед неумолимо двигались российские гренадеры — исполины-усачи в голубых епанчах и черных кожаных шапках. Они шли, чтобы схватиться с прусской пехотой и подмять ее под себя.

Бой под Гросс-Егерсдорфом развеял легенду о непогрешимости тактики Фридриха и силе его войск. А в следующем году русские гренадеры дали миру новые доказательства того, что близок конец прусского могущества на Европейском континенте.

Во главе испытанных полков гренадеры вступают в Кенигсберг. Стоит суровая зима, и население города восторженно встречает запорошенных снегом великанов-пехотинцев с оледеневшими усами. Русское командование доносило тогда в Петербург: «Прусские жители, видится, рады приближению гвардии, ибо ежедневно из всех мест и городов приходят магистраты и старшины просить, дабы предварительно приняты были в покровительство державы российской. Оное им не отказывается; да, конечно, и они к раскаянию о том причины иметь не будут».

И вскоре гвардейцы-гренадеры стояли в торжественном карауле при официальном церемониале перехода жителей Кенигсберга в русское подданство. Известно, что одним из первых принес тогда новую присягу знаменитый философ Иммануил Кант, занимавший ученую должность в Кенигсбергском университете.

Русская армия совершает свой победоносный боевой марш в глубь Пруссии. Возле деревни Цорндорф происходит сражение, после которого сами офицеры Фридриха, скрепя сердце, признали непревзойденные воинские качества противника. Снова пруссаки идут в «косую атаку», снова не желающая расстаться с тенями своих былых побед скачет кавалерия Зейдлица на фланг русского боевого порядка. И опять гренадеры вместе с гвардейцами-кексгольмцами, названными так по имени взятой ими финской крепости Кексгольм, ощетиниваются штыками. И опять сомкнутые каре гвардейцев извергают смертоносный огонь на врага. Не меньше половины русских гвардейцев полегло на поле брани, грудью встретив около 50 эскадронов тяжело вооруженных неприятельских всадников. Но оставшиеся в живых словно вкопанные в землю стояли недвижимо и принудили прусскую кавалерию показать спину.

Фридрих мечется в отчаянии. Сквозь дым сражения он уже видит свою судьбу. Еще одна неудача окончательно подорвет его престиж в Европе и низринет в бездну. Он делает последнюю попытку спасти положение и переносит очаг боя на другой фланг. Но русская гвардия упреждает движение фридриховских батальонов. На этот раз удар наносит кавалерия.

Вихрем выносятся вперед русские лейб-кирасиры. Они скрываются среди пламени разрывов прусских ядер, а когда дымовые тучи, стелющиеся по земле, рассеиваются, король Фридрих уже не видит всей первой линий своей пехоты. Она как бы исчезла с поля, потоптанная и изрубленная русской конной гвардией. Прусское знамя волочит за собой рослый кирасир, скачущий к палатке русского главнокомандующего. Бегом в наступление ринулась гвардейская пехота. Раздавленные пруссаки беспорядочно отступают...

Но Фридрих не может примириться со своим позором. Он пытается взять реванш хотя бы на бумаге. В «Журнале о военных действиях российской гвардии из СПБ ведомостей — 1757 и 1758 гг.» сказано: «Берлинские газеты напротиву того, совсем не вступая в подробности о сей баталии, ищут уверить свет, якобы совершенная на их стороне победа осталась. Но нужда, для которой составляются столь бесстыдные лжи, ведома нам. Там ищется провести своих союзников, дабы с одних, может быть, новые денежные вспоможения получить, а другое утвердить в принятом единожды намерении для службы короля прусского истощать свои области и подвергать оные неминуемому разорению».

Но тщетны были ухищрения ослепленной манией величия Пруссии. Спустя год в сражении под Кунерсдорфом русская армия тяжелым молотом пробивает боевой порядок пруссаков... Проходит еще год, и гренадеры, казаки, кирасиры дефилируют по улицам Берлина.

Офицер Прозоровский, едва стерев с лица пыль похода, скакал уже обратно в столицу России — далекий Петербург, чтобы к дням торжества по случаю победы привезти ключи Берлина. Участники Кунерсдорфской битвы получили медали с выбитыми на них словами: «Победителям над пруссаками». А серебряные трубы, поднесенные гвардейским полкам, долгие годы пели славу героям прусских походов.

Подвиги русских войск, предводимых гениальным Суворовым, широко известны. Солдаты его ученика Багратиона, стоявшие на щебне синих льдов Сен-Готарда, были отцами и старшими братьями тех русских воинов, которые защитили свою родину в 1812 году.

Войны с Наполеоном 1805—1807 гг. открывают в истории русской армии новую, блистающую славой страницу. Именно к этому времени относятся подвиги Павловского полка, удостоенного особого приказа, который был прочитан во всех русских гвардейских частях.

Приказ гласил: «За отличное мужество, храбрость и неустрашимость в сражениях с французами состоящие в лейб-гвардии Павловском полку шапки оставить в том виде, в каком полк сошел с места сражения, хотя бы некоторые из них были повреждены. Да будут эти шапки всегдашним памятником отменной храбрости полка. Это было неслыханным отличием, которому на долгие годы суждено было стать символом, воспитавшим в традициях героизма не одно поколение гвардейцев-павловцев. Медные пластинки, укрепленные на продырявленных пулями, обожженных порохом шапках, сохранили для новобранца имена тех солдат, которые носили их в памятных битвах с французами. Приходя в полк, молодой воин, показавший свою удаль в боях, получал такую гренадерку и с величайшим благоговением покрывал ею свою голову, узнавая имя того, кто своими подвигами превратил этот простой убор гвардейца в воинскую святыню.

Под Аустерлицем во время отступления русских войск несколько эскадронов русских кавалергардов бросается в стремительную атаку на сплошную стену французов и приводит их в замешательство, давая этим возможность основным русским силам выйти из боя. «Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы»,— писал Л. Н. Толстой в романе «Война и мир».

...И вот в череде годов, обагренных кровью и осененных славой русской гвардии, появляется грозный год — 1812… Обезумевшая Европа, в страхе и покорности склонившаяся перед Наполеоном, хлынула потоками своих войск вместе с французской армией в пределы России. Границу перешли французы, итальянцы, пруссаки, баварцы, саксонцы, австрийцы, поляки. И в этом году русская армия поднялась к вершинам героизма, победно поспорив своей силой с самыми отборными батальонами Наполеона.

Солнце Бородинской битвы уже свыше столетия освещает славу русских гвардейцев. Их роль в Отечественной воине была исключительно велика. Наполеоновский генерал Фриан был потрясен одной из тех непостижимых уму иностранца русских контратак, когда, казалось бы, в безнадежном положении, теснимые со всех сторон неприятелем, усатые гвардейцы выбрасывают штыки наперевес и идут вперед, сметая на своем пути все живое. Фриан изумленно отметил в своих записках: «Русские гвардейцы, даже раненые, подползали к неприятелю, дрались с ним, валили его и умирали, цепляясь за горло врата. Барабанщики били противника барабанными палками».

Из распоряжений, отданных русским войскам накануне Бородинского сражения, заслуживает особого внимания краткое наставление для боя, разосланное начальником артиллерии Кутайсовым командирам всех артиллерийских частей:

«Подтвердите от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем гг. офицерам, что, только отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно достигнуть того, чтобы неприятелю не уступать ни шагу нашей позиции; артиллерия должна жертвовать собою. Пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор. Если б за всем этим батарея и была взята, хотя можно почти поручиться в противном, то она уже вполне искупила потерю орудий».

Когда нужно было, русские воины шли в неудержимую атаку, и не было силы, которая могла остановить движение этих великолепных батальонов, сражавшихся за отчизну. Когда нужно было, русские воины, выполняя приказ Кутузова: «Стоять насмерть! Ни шагу назад!», — упорно обороняли свои позиции, ни на мгновенье не помышляя об отходе. Их сдавливало огненное кольцо, ядра французов образовывали зияющие бреши в человеческой стене, но гвардейцы хладнокровно смыкали ряды, и снова перед неприятелем стояли непобедимые каре прославленной русской пехоты. Так три полка — Измайловский, Литовский и Финляндский — стояли у Семеновского оврага, защищая исторические Багратионовы флеши. Стойкость этих полков склонила чашу весов победы в сторону русских войск…

Сила обороны русской армии была всегда, во все времена беспредельной. Можно сказать, что даже в тяжелые периоды, когда нашим войскам приходилось отступать, русские воины, а особенно гвардейцы, продолжали беспрерывно атаковать противника и никогда не запятнали своих знамен беспорядочным отходом. Разве можно назвать отступлением медленное движение назад, когда противник так и не видит спины русских, когда они, обернувшись к нему лицом, продолжают наносить удар за ударом.

Если русская гвардия и покидала по приказу поле боя, то это напоминало уход раненого льва, грозного и несломленного. Гвардейцы бывали перебиты, но побежде­ны — никогда. Те, кого миновала смерть, оставались на своих постах и дрались до последнего. «Всегда атаковать!» — вот старый девиз русской гвардии, прекрасно выражающий принцип активной обороны.

В русской армии высоко стоял культ боевого знамени. Оно сохранялось за полком на все время его существования и всегда находилось на поле боя, в районе активных действий. Утрата знамени считалась несмываемым позором, влекла за собой расформирование части и строгое наказание офицеров. Полк предпочитал умереть вместе со знаменем, нежели лишиться его. Русская армия и внешним своим видом показывала образцы воинской чести. Все установленные знаки отличия были в ее рядах священными.

...Русская армия дралась не только в пределах своей страны, отражая вражеские нашествия. Она появлялась в знойной Италии, на высотах Монмартра в Париже, во льдах Ботнического залива, за Балканами, в Берлине... Когда накануне труднейшего похода на Аландские острова жесточайшей зимой 1808/09 г. у молчаливого Багратиона спросили: возможна ли подобная кампания, хватит ли человеческих сил, чтобы ее вынести, — этот генерал-солдат, сподвижник гениального Суворова, лаконично ответил: «Прикажите пойдем!» Эти две короткие фразы — «Прикажите — пойдём!» и «Всегда атаковать!» — неизменно были боевым паролем русских воинов.

В первую мировую войну русская армия снова показала свои великолепные боевые качества.

Вместе с русской армией рос и креп ее офицерский корпус. И мы видим, как на всем протяжение ее истории, освещенные заревом боев, складывались лучшие традиции русского офицерства, которым год от года суждено было укреплять военную силу нашей страны.