Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Глава девятая Норман Кларк. По словам Макова, Кларк никогда не жил только прошлым



Последний парадокс

По словам Макова, Кларк никогда не жил только прошлым. До последней минуты он жил сегодняшним днем и оказывал серьезнейшее влияние на политику Запада по отношению к России и странам СНГ. Но в последние годы с ним произошла чудовищная метаморфоза.

Кларк представлял интересы США и Запада уже не только по форме, но и по существу. Долгие годы западной жизни сделали свое. У бывшего советского шпиона сформировался типичный западный образ мышления.

После развала СССР, столь выгодного для крупнейших западных держав, наибольшую для них опасность стали представлять, естественно, намечающиеся центростремительные тенденции на территории Содружества. Запад боялся образования нового СССР, новой мощной Большой России.

Чтобы обсудить эти животрепещущие политические вопросы, директор СВР Евгений Маков, а также его помощники, заместители директора СВР генерал-полковник Трубин и генерал-лейтенант Митирев и должны были встретиться с Норманом Кларком на борту его яхты «Глория» ранним утром 24 июля 1994 года. После этой встречи и обсуждения они должны были срочно отправиться с откорректированным вместе с Кларком планом к Президенту России, а потом докладывать на Совете безопасности.

24 июля 1994 года

В шесть часов утра над яхтой «Глория» завис зеленый армейский вертолет. Один из матросов подхватил конец брошенной из открывшегося люка веревочной лестницы.

На палубу из вертолета спустились трое. Норман Кларк (он уже давно не считал себя Бородкиным, умершим для всех в тридцать шестом году, поэтому даже в мыслях называл себя Кларком) хорошо знал всех троих.

Это были Евгений Маков и его замы Игорь Митирев и Владимир Трубин. Как ему было их не знать, ведь они полагали себя его непосредственньш начальством, не зная того, что, например, Евгений Маков был назначен на свою высокую должность не без протекции со стороны Кларка. Это еще образно говоря. На самом деле Маков был назначен директором СВР по личному совету своего будущего «подчиненного».

К встрече гостей Кларк хорошо подготовился. Точнее подготовились его матросы. Он знал, что русские разведчики очень любят ловить рыбу. Но предпочитают это делать чужими руками.

Так что вначале он дал им возможность поразвлечься, руководя действиями матросов, забрасывающих сети в спокойное море. Когда рыбы наловили гораздо больше, чем могло понадобиться для завтрака, обеда и даже ужина, Кларк пригласил гостей к столу, сервированному на корме.

Начинался прекрасный летний крымский день. Жара еще не успела вступить в свои права. Легкая ночная прохлада в сочетании с восходящим солнцем были идеальными условиями для хорошего и правильного загара.

Но эти четверо мужчин, сидящие за белым столом роскошной океанской яхты, собрались здесь вовсе не для того, чтобы, загорать.

Они собрались, чтобы решить в очередной раз судьбу России.

Мнение самой России их, естественно, интересовало менее всего.

— На Западе больше всего боятся образования нового СССР в том или ином виде, — медленно говорил Кларк, прихлебывая из высокого бокала сок из свежих апельсинов. — Изложите мне, пожалуйста, ваше видение ближайшего будущего России, — обратился он к Макову.

— Мы разработали подробный сценарий, с которым хотели бы обратиться за одобрением первым делом к Президенту России, но хотели бы, чтобы он был также одобрен президентом США и лидерами «большой семерки». Мы надеемся, что ваше влияние поможет его реализации. В общих чертах наш план выглядит примерно так.

Маков поставил чашечку с кофе на стол, чтобы освободить руки для жестикуляции. Свои мысли он любил сопровождать энергичными движениями рук.

В пределах СНГ должны усилиться центростремительные процессы и образоваться новое экономическое пространство. При сохранении государственного суверенитета странами СНГ часть прав эти государства делегируют надгосударственным структурам, необходимым для функционирования общего экономического пространства. Происходит интеграция в военной области...

При этих словах Кларк снисходительно улыбнулся. И кивнул — мол, продолжайте.

Маков решительно рубанул воздух рукой, спугнув при этом чайку, присевшую было отдохнуть на краешек борта и обманутую внешним спокойствием беседы.

— Сформируются единые воинские подразделения, предназначенные для охраны внешних границ и сдерживания потенциального противника.

— А кто он, по-вашему, этот новый потенциальный противник России? — очень серьезно поинтересовался Кларк.

— Так или иначе, это страны мусульманского мира, набирающие все больший вес в мировой политике. Нельзя сбрасывать со счетов и Китай. Да, и — Маков на секунду замялся, но продолжил, — со страной вашего пребывания не все еще ясно.

Кларк кивнул, мол, конечно, чего ж тут ясного?

После всех этих шагов появятся и предпосылки для политической интеграции. Наиболее вероятной ее формой нам видится конфедерация. Все это в конечном счете приведет к реальной стабилизации, реальной демократизации и продвижению реформ. Страны славянского массива скорее всего предпочтут интеграцию на основе федерации. Уже в ходе реализации этого плана снизится угроза межэтнических и межгосударственных конфликтов на территории СНГ. Предполагаемое развитие событий по нашему сценарию волей-неволей приведет к тому, что возрастет экономическая и военная мощь СНГ.

Рука Кларка, прежде спокойно лежавшая на поверхности стола, изредка поглаживая гладкую, едва ли не зеркальную его поверхность, сжалась в кулак. В воздухе уже чувствовалась какая-то напряженность. Море было абсолютно спокойным, но буря, похоже, уже созрела. Здесь, на борту яхты.

— Но вы понимаете, — жестко перебил Макова Кларк, — что реализация нарисованного вами сценария приведет к повороту вспять? К новой эре конфронтации с Западом?

Кларк явно не нуждался в ответе на эти риторически звучащие для него вопросы. У него явно был свой взгляд на будущее России:

Вы же знаете, на Западе не любят Россию. И боятся ее. Я считаю, что не без оснований. Да-да. Именно так. Запад будет поддерживать только те силы в России и СНГ, которые выступают за обособленное развитие. Какое дело России до ее бывших колоний? Ей нужно самой выпутаться. Запад может пойти только на то, чтобы оказывать помощь каждой отдельно взятой стране бывшего СССР. Не для того столько сил было угрохано на развал этого монстра, чтобы теперь своими руками возрождать его вновь... Если вы уж тут все так хотите объединяться между собой, — усмехнулся Кларк, — то отведите роль объединителя какой-нибудь Украине или Казахстану. Но сами в это не суйтесь. Пусть они объединяют. России там делать нечего. России сейчас больше всего нужна сытная похлебка, а не главенствующая роль в мире, на которую она все еще наивно претендует.

Кларк не просто говорил, он — приказывал. Он поставил себя в этом жестком разговоре как бы выше всех и оттуда, со своего пьедестала чрезмерной уверенности в собственной силе и собственной власти, распоряжался, нимало не сомневаясь, что его «рекомендации» будут беспрекословно выполнены.

— Но ведь это крайне опасно, — резко возразил Маков. — Это обострит и без того сильнейший экономический кризис в бывших национальных республиках. Усилит в них напряженность. Разрыв же экономических связей и окончательный отказ от производственной кооперации могут обрести необратимый характер.

Кларк согласно кивал. Но рука его, сжатая в кулак, не расслаблялась. Он был похож на зверя, готового к прыжку.

— Это обострит не только проблемы, безработицы и сделает невозможным прекращение катастрофического падения производства, но и создаст крен в сторону жуткого национализма, что в конечном счете может привести к образованию полукриминальных тоталитарных образований! — Маков горячо взмахнул рукой, чуть не задев по лбу насупившегося Митирева.

Митирев и Трубин, давно отставившие свои бокалы с соком, напряженно молчали, наблюдая за развернувшимся поединком своего шефа и наглого американца.

Голос Макова стал резким и высоким. Он пристально смотрел в скептически улыбающиеся глаза Кларка:

— Усилится криминализация общества, права этнических меньшинств, в том числе и огромного русского населения, в республиках никак не будут защищены, массовые нарушения прав человека станут дополнительными дестабилизирующими факторами! Усилятся позиции исламских экстремистов в государствах с мусульманским населением. Эти страны вынуждены будут замкнуться на себе и волей-неволей должны будут подчиниться мощным центрам влияния извне, в первую очередь крупнейшим мусульманским государствам. Отношения их с Россией обострятся до немыслимого предела! России будут лишь припоминать старые обиды, настраивая собственное нищее население против нее и русских, обвиняя их во всех бедах!

— Вы не горячитесь, не горячитесь. Вы очень правильно трактуете возможное развитие событий, — успокаивающе поднял руку Кларк.

Он словно издевался над спаринг-партнером, словно заранее считал его побежденным. Мол, сиди на своем посту и не лезь в высокую политику. Не тебе, плебею, решать — вот что крылось за внешним спокойствием Кларка. Эта его невозмутимость и самоуверенность могла вывести из себя даже ангела. А Маков был далеко не ангелом — он был директором Службы внешней разведки.

Все эти вопросы — дело уже решенное. Россия сейчас имеет право только на то, чтобы выполнять прямые директивы Запада, которые в данном случае я и довожу до вашего сведения. Не вам решать. Все решено, — повторил Кларк, давая понять, что разговор окончен.

— Но как же! — с уже нескрываемой ненавистью вскричал Маков, вскакивая из-за стола.

Кларк тоже поднялся.

Они стояли друг против друга как два самых заклятых врага. Искры ненависти так и высекали их взгляды, которыми они обменивались между собой: самоуверенный высокий старик в тенниске и белых шортах и крепкий плотный, покрасневший от злобы Маков.

— Именно так, — сказал он жестко.

— Но это же война! Это объявление войны нашей стране! — Взбешенный, и уже не отдающий себе отчета, Маков схватил сумасшедшего старика Кларка за ворот рубашки и стал трясти, приговаривая: — Это же война, война!

Обезумевший Кларк вытащил из кармана пистолет. То же сделал его телохранитель-мулат, выскочивший из-за палубной надстройки на шум спора.

Прогремел выстрел. Мулат рухнул на пол.

Вторым выстрелом Митирев отправил на тот свет последнего знаменитого шпиона-индивидуала Владимира Бородкина, известного в кругах американского истеблишмента под именем Нормана Кларка.

О том, что была расстреляна и вся команда «Глории», Маков сообщить нам не посчитал должным. Так же как и об убийстве обнаружившего «Глорию» лейтенанта Сотникова. Скорее всего, он и в самом деле не придавал этому большого значения.

Я смотрел на него и думал: «Господи! Какие же люди пытаются решать судьбы России и мира! Какое потрясающее убожество при столь грандиозных амбициях!»

Ничего-то этот главный наш разведчик в Кларке так и не понял. Он не понял, что этот человек, долгие годы работавший на две самые крупные разведки мира, сменивший мантию евразийца на атлантическую, в конце концов стал служить только себе.

Кларк был словно бы отдельным государством на карте мира. Во всяком случае, таковым себя считал. Его менее всего заботила судьба России, Америки и всего мира.

Для него жизнь превратилась в бесконечную шахматную партию. Отдельные личности и даже целые народы были для него всего лишь пешками, а королями и ферзями он управлял не менее мастерски, чем простыми фигурами.

У него была реальная власть. Так ему казалось. Да так оно, наверное, и было.

Он не учел только одного. Что он все-таки не Господь Бог, а просто-напросто Владимир Бородкин. Потому-то и утратил осторожность.

Если бы его не убили наши, то это вскоре сделали бы американцы. Или кто-нибудь еще. Он проиграл последнюю партию.

Хотя поставил на нее все свое состояние и все свое влияние.

Но самое ужасное заключалось в том, что даже мертвый, он продолжал приносить зло. В этом-то и состоял последний его парадокс, о котором не знал и не мог знать автор «Парадоксов Кларка» Роальд Линч.

Щедро разбросанное по миру оружие, поставленное им, продолжает убивать людей. Так что в каком-то смысле он обеспечил себе бессмертие.

Но такое бессмертие чудовищно.

Я не стал спрашивать Макова о Фотиеве. Ведь Маков и не подозревал, что мне известно о существовании приказа номер семь. То есть о том, что провинившиеся перед законом сотрудники СВР должны самоустраняться, чтобы не позорить честь фирмы. Я был уверен, что Фотиеву был отдан такой приказ.

Но хитрый и коварный зверь, имитировав для коллег смерть при пожаре, благополучно собирался смыться. Что ж, этот злобный убийца-«колобок» ушел-таки от правосудия, ушел он и от всесильной разведки.

Лишь от возмездия судьбы ему уйти не удалось.

ЭПИЛОГ

Наконец я поехал к метро «Профсоюзная» для совершения чрезвычайно важного действия, столь давно лелеемого в моей душе. Я поехал покупать обои.

Раньше на «Профсоюзной» существовал только магазин, где изредка можно было прикупить несколько рулонов хоть и плохоньких, но все же новых обоев. Нынче же здесь раскинулся настоящий рынок. На котором можно купить обои какие угодно.

Когда-то давно один знакомый, побывавший на стамбульском базаре (наверное, он об этом специально мне рассказывал неоднократно, намекая тем самым на мою турецкую фамилию) хвастался, что там можно купить все на свете.

— Представь себе, Саня, — говорил он, — любую вещь, вообразить которую может только твое воспаленное воображение. Так вот, эту вещь, которую ты никогда в жизни не видел, можно купить на стамбульском базаре. Тебе все отдадут за четверть цены. Скажи только свою фамилию. — Он весело хлопал меня по плечу.

К слову сказать, у него и самого была весьма нетривиальная фамилия. Этот высокий остроумный мужик, любитель хоккея, пива и блондинок с пышной грудью носил нежное, даже хрупкое имя. Его звали — Толик. Толик Травкин.

На этом Профсоюзном рынке тоже можно было купить если не все, то по крайней мере обои любые, с самым невообразимым рисунком. К сожалению, фамилия моя тут никого не интересовала и на скидки рассчитывать не приходилось. А это бы не помешало, потому как цены были здесь — ух!

Наконец я выбрал нечто неимоверно, на мой скромный взгляд, привлекательное. Серые, под мешковину обои с маленькими равномерно разбрызганными кляксами. Мне показалось, что кляксы — это именно то, что способствует спокойствию, умеренности и самосозерцанию. Ну то есть моим обычным занятиям.

Вот приведу, наконец, квартиру в порядок и окончательно остепенюсь.

«И то дело! — возродился в глубинах меня полузабытый внутренний рассудительный Турецкий. — Хватит шляться по чужим домам. Вот сделаешь ремонт, дождешься приезда жены с дочкой, а там, глядишь, и прояснится, женатый ты человек все-таки или холостой».

Верочка от нас уволилась. Я не смел ее за это осуждать. Уж если я до сих пор не смог привыкнуть к сопровождающим нашу работу смертям близких и любимых людей, то для нее гибель Сережи Ломанова явилась первым и самым страшным ударом в жизни.

С Костей Меркуловым мы все еще собираемся на некий гипотетический пикник. В очередной раз договорились на следующую неделю. В отпуск он так и не выбрался. Наверное, в этом году уже никуда и не поедет. Как, впрочем, и я.

Слава Грязнов поехал в Пятигорск, плечо подлечить и себя показать. Романова его буквально силком отправила в этот прекрасный санаторный город.

Сама Александра Ивановна по уши в делах. Московская преступность, кажется, переходит в состояние перманентного беспредела. Это, кажется, даже похуже, чем перманентная революция, о которой так мечтал товарищ Троцкий.

Петя Зотов написал огромную статью о фирме Буцкова «Лотона», очень аккуратно обойдясь без фамилий действующих лиц и упоминания Фонда воинов-интернационалистов. Во главе фонда наконец встали порядочные люди.

Из Музея частных коллекций, мне уже звонили, приглашая на открытие новой экспозиции. Но я им обещал, что приду тогда, когда будут выставлены коллекции Кларка и Кульчинского. Это они обещают сделать к середине осени.

Дело Степашина, Доли и других джигитов Буцкова передано нами в Московскую городскую прокуратуру. Имя Нормана Кларка из всех следственных материалов исчезло напрочь, будто его там никогда и не было.

Рути Спир, как и обещала, срочно улетела в Штаты.

А вот Семен Филин, похоже, опять выйдет сухим из воды. Против него нет ни прямых свидетельств, ни неопровержимых улик. Удивительная оказалась птица филин. Хищная, умная, ушлая. Да вдобавок еще и непотопляемая.

Стивен же Броуди по-прежнему — скромный сотрудник посольства США в Москве.

Я разрезал первый рулон обоев на равные куски. И заварил клейстер.

Телефон зазвонил в тот момент, когда я намазал клейстером первый кусок.

Интересно, хоть когда-нибудь я смогу сделать этот ставший легендой ремонт?..

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора





Дата публикования: 2015-11-01; Прочитано: 173 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.011 с)...