Очевидные истины 4 страница

— Как ты узнала, что пам у него?

— Ты что, тупой? Да он специально сделан так, чтобы не теряться. Попробуй только сбежать — я тебя мигом найду, и только я!

— Так ты воровка? На кого работаешь?

— На саму себя. Я много чем занимаюсь, даже в школу иногда хожу.

Весь остаток вечера Эрон продолжал упражнения. Он был весьма доволен своими успехами — разве что прохожие странно посматривали на его бешеное перебирание пальцами в воздухе. Пришлось зайти в антикварную лавочку возле акул и купить фотоцитру — инструмент со струнами из лазерных лучей. Когда он надевал ее через плечо и «играл», никто не обращал внимания, что лазеры не включены, а наушники молчат.

Эрон снова начал чувствовать себя человеком. Восстановил свою способность делать сложные вычисления в уме. Мог легко ориентироваться в лабиринтах планеты, просматривать и сортировать местную рекламу. Снова мог анализировать максвелловский спектр, интегрировать и строить графики в многомерном пространстве. Запоминать и вызывать из памяти длинные списки и даже помнить имена людей. И он был в восторге от математических возможностей этого пама! Вот если бы теперь добыть копию его диссертации! Машинально Эрон сунул руку в карман, проверяя, на месте ли визитка той странной женщины из Ужасных, с золотистыми искорками в глазах, которая увлеклась его математикой. Может быть, использовать ее?

Петунии хотелось приключений, и они решили переночевать внутри огромного пластикового кита — когда-то в нем, по-видимому, хранилось электрическое оборудование. Эрон воспользовался передышкой, чтобы обдумать свое положение. Он не возражал против того, чтобы потакать прихотям этой девчонки, но вовсе не намерен был оставаться ее рабом. Надо найти способ привлечь Петунию на свою сторону. Его дело должно стать и ее делом. Он должен во что бы то ни стало выяснить, почему его математические выкладки вызвали такую крайнюю реакцию Джарса Хейниса.

На следующее утро, как только она начала просыпаться, Эрон начал атаку.

— Петуния?

Она зевнула.

— Привет! Еще не спишь? Ты ворочался всю ночь, здоровяк. Не можешь спать на полу? Неженка!

— Меня будет искать полиция. Это серьезно. Если мы будем просто болтаться по океанариумам и зоопаркам, все кончится очень плохо — и для тебя тоже!

— Мы не просто болтаемся! — парировала она. — Ты учишься работать с новым памом. Я провожу семинары под открытым небом, потому что родилась на планете где и в самом деле есть небо, а не только потолок в сортире с нарисованными звездами! Расслабься! Когда тебе плохо, попробуй развлечься!

— Каковы твои цели? Может, у нас есть общие интересы?

— Заткнись! Ты что, думаешь, я попадусь на эту удочку? Главная твоя цель — служить мне! Я же вижу тебя насквозь. Я живу с памом тринадцать лет, а ты еще младенец, который и двух часов с ним не провел!

После этой отповеди она вообще запретила ему говорить. Эрон пытался, но рот оказался запечатан. Ощущение было мучительное и страшное. Наконец она немного отошла.

— Можно сказать? — спросил он робко.

— Только коротко.

— Я подозреваю, что ты знаешь, чей это был раньше пам. Предыдущий раб, которому удалось сбежать? Этот жулик-астролог?

— А то. Я ищу его.

— Как ты собираешься его найти?

— Твой пам знает, где он. Ты спросишь.

Эрон вздохнул. Какая наивность!

— Это невозможно: с призраком нельзя поговорить.

Она вспыхнула, ноздри раздулись от гнева.

— Не зови его так! Он просто заперт, как в тюрьме! Он человек и страдает!

— Не совсем. Он скорее симбионт.

— Что ты об этом знаешь? Это я эксперт!

— Ну а как мне его называть?

Она молча пожала плечами. По щеке скатилась слеза.

— Ригон сказал, что я знал его, — тихо произнес Эрон.

— Ну и что толку? Его знал твой пам.

Она, очевидно, любила этого человека. Все понятно — он был и ее наставником! Может быть, это поможет к ней подольститься?

— Я кое-что помню. — Он решил упомянуть имя и посмотреть, какой эффект это произведет. — Мурек Капор был одним из моих идолов.

— Если ты знал его как Капора, то не знал совсем. Это было одно из его фальшивых имен. Он общался со всякими странными людьми, даже преступниками, и всегда под псевдонимом.

Эрон был потрясен, но не мог понять почему.

— И все это произошло по твоей вине! Когда он узнал, что ты собираешься нелегально публиковаться…

— Об этом никто не знал!

— Он знал! Знал и пытался послать тебе предупреждение, но его перехватили и оно самоуничтожилось. А ты был уже в руках полиции, под домашним арестом за измену. И они вычислили нас по капсуле. Вот тут-то и пришлось побегать! Какая же я дура, — вздохнула она. — Когда отец снял свой пам, он дал мне билет и новые персональные коды и сказал, чтобы я летела отсюда, как будто звезды поджаривают мне пятки! Он всегда говорил мне, что молодым надо быть особо осторожными, потому что им не хватает рассудительности.

На какой-то момент Эрон Оуза почувствовал себя тринадцатилетним.

— Он был и твоим наставником?

Петуния искоса посмотрела на него.

— Так ты не уехала, не послушалась его совета?

— Нет… Я не уехала. Нарушила приказ — и теперь никто у нас даже не знает, что с ним случилось. Но я просто не могла бросить его! Только у меня есть контакт с его памом. Я могу найти его в любой точке планеты — мамочкина работа. Вот почему я ошивалась возле ригоновского бистро. Но я не могу найти его самого! Только пам…

— Пам ты уже нашла.

— Ты должен мне помочь. А то как ему убежать от полиции без пама! И это приказ! Не бойся, когда мы найдем его, моя семья даст тебе такой пам, о каком ты даже не мечтал! Я обещаю!

— Он умер, Петуния.

— Нет! Не может быть! Откуда ты знаешь?

— Мне сказал Ригон.

Он услышал рыдания.

— А я… хотела… хотела вернуть… ему обратно его пам. — Она заплакала в голос. Эрон попытался обнять ее, но Петуния оттолкнула его. — Оставь меня в покое! Уходи!

— Он был больше, чем наставник? Это был твой друг?

— Да. Мой отец. — Она замолчала, лишь иногда всхлипывая. Эрон тоже молчал — ему было о чем подумать. Он был рабом дочери призрака. Наконец она сухо сказала: — Пойдем!

Они осторожно, пока никто не смотрел, выбрались из кита, притворяясь, что рассматривают его. Потом набрели на ресторанчик с морской пищей. При всем изобилии живой рыбы вокруг, отметил Эрон, им все равно подавали продукты из репликатора. Дешевле сделать рыбу из мусора, чем вырастить живую, и кроме того, можно не включать в шаблон кости и хвост! Репликатор вполне способен воспроизвести вкус рыбы, но никак не живой организм.

— Плачу я, — властно распорядилась Петуния. — У меня есть счет, за которым они не смогут проследить. Эрон Оуза должен исчезнуть. И не смотри так постно. Это мой отец — не твой.

Мой призрак, — подумал Эрон.

— Как же мне называть его?

— Его звали Хиранимус Скоджил, но не смей произносить это имя.

Поглощая нежное филе, приготовленное из отбросов Светлого Разума, Петуния рассказала свою историю до конца.

— Мама страшно боялась, когда он брал меня с собой. А мы были вместе везде — никто ведь не заподозрит отца с ребенком. Поэтому она немножко подправила его пам — добавила к психозонду несколько клоуновских боковых контуров, чтобы он больше беспокоился обо мне. Это было, когда я еще не разбиралась в электронике. Мамочка у меня колдунья! Если ты думаешь, что я так уж здорово все умею, то зря. Я только откалибровала то, что там уже было. Отец так и не узнал, что он мой раб, потому что и без того любил меня. Не то что ты! — презрительно добавила она.

— Рыба просто восхитительная, спасибо за завтрак. Приятно ничего не делать в такое славное утро, — ответил Эрон. — Но все-таки нам нужен план!

— Ладно, сдаюсь. Придется и в самом деле менять планы.

Однако это были по-прежнему ее планы, и она вовсе не собиралась посвящать в них Эрона. Целый час после этого они молчали. Остатки завтрака исчезли. Наконец Петуния призналась, что зашла в тупик.

— Не знаю, что теперь делать.

Она повесила голову и зябко прижалась к Эрону. Видно было, что она нисколько не опасается своего раба.

— Могу я посоветовать? — с надеждой спросил он.

— Нет, мы попросим помощи у его пама: папочка умный, а ты калека. Я не вижу другого выхода.

— Послушай, девочка, у меня нет доступа к личным областям памяти твоего отца. Все, что я могу, это писать поверх его данных, фактически отрезать от него кусок за куском. Но тогда со временем от него ничего не останется — даже лучшие программы восстановления не помогут.

— Но ведь он там, и он продолжает думать! Он может видеть твоими глазами и слышать твоими ушами!

— И не может усвоить ничего из этой информации, потому что у нас разные коды. Он видит только вспышки и слышит шум.

— Нам обязательно надо поговорить с отцом! — воскликнула она. — У него есть здесь свои люди, а я никого не знаю.

Эрон ощутил приступ жалости к ней — и к себе заодно, ведь он был ее пленником.

— У меня тоже есть свои люди. Позволь мне связаться с ними!

— Нет! Я не верю тебе! И в твоем паме мой отец! Ты преступник.

— Петуния, я предлагаю договор. Ты позволишь мне послать сообщение по поводу моих профессиональных дел, а в обмен я обещаю, что буду очень стараться вступить в контакт с твоим отцом. Когда-то я был специалистом по ментальной технике Зеноли — это может помочь. Теперь, с памом, я могу все это использовать.

— Ты будешь стараться, потому что я тебе прикажу!

— Деточка, пойми — есть небольшая разница между рабом-союзником и рабом-врагом! А в нашем случае эта разница решает все! Ты требуешь, чтобы я сделал то, что никому раньше не удавалось. Если я буду хотеть, у нас может получиться. Если меня заставлять, мы будем стараться до бесконечности.

Она немного подумала.

— Я прочитаю сообщение и сама заплачу за него!

— Нам нужен портативный приемник, который нельзя запеленговать. Самая дешевая модель. И надежное место, где его спрятать.

— Нам не нужно ничего покупать. Положись на меня. Я учусь на тайного агента — вот почему я оказалась здесь. Просто он не думал, что эта миссия будет опасной.

Послание Эрона неизвестной почитательнице гласило:

Уважаемая незнакомка в широкополой шляпе с перьями! Мне во что бы то ни стало нужна копия той монографии, которую Вы так удачно спасли. Если текст еще существует, вышлите его с персональной капсулой. Вот мой код для тайной доставки. Эрон Оуза.

— И никаких фокусов! — предупредила Петуния. — А то я прикажу паму вскипятить твои мозги!

L