Iv апостольское провозглашение: тайна проповеди 2 страница

Благовестники сопоставлены с «ногами» — наинизшими частями нашего тела, однако их голос, их проповедь и то со­зидающее слово, которое они несут, и которое зарождает ве­ру в тех, кто раньше был враждебным противником, — это, фактически, голос Бога и Его проповедь и слово. Мы можем поверить в то, что говорят такие гиганты веры, как Павел, но можем ли мы поверить в слово, приносимое другими? Можем ли мы поверить, что наша жизнь, как сыновей и дочерей воскресения, настолько посвящена Богу, что мы можем сказать с абсолютной уверенностью: «Это говорим не мы, но Господь»? Завершение этого века зависит от восстановления остатка народа Израиля, который непре­клонно противился Евангелию в процессе истории, и противится Ему и по сей день. Как они смогут поверить в то, что так долго отвергали? Бог сказал через Павла, что они услышат слово особого рода.

До тех пор, пока они не услышат Самого Христа, Его про­поведь и голос, они не поверят истине о Его смерти и воскре­сении. Если вы верите в сердце в то, что Иисус — Господь, и Бог воскресил Его из мертвых, то вы спасетесь. Но как евреи смогут поверить в Иисуса, если не поверят в то, что Он вос­крес из мертвых? Как они смогут поверить, что Он воскрес из мертвых, если нет очевидности этого воскресения в сло­вах, манере поведения, голосе, характере и складе ума того человека, который стоит перед ними? Слушатель не сможет поверить во Христа до тех пор, пока мы, как дети воскресе­ния, не продемонстрируем ему истинность воскресения, и не скажем слова воскресения, наделенные созидающей силой. Это — вопрос спасения неверующих в последние дни, осо­бенно евреев. Вопрос их спасения — это вопрос нас самих, и того, что мы можем им представить.

ЖИЗНЬ ВОСКРЕСЕНИЯ

Вопрос воскресения — это вопрос истинности Господ­ства Иисуса.

...сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным далее до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, да­бы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, зем­ных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Филиппийцам 2:76-11).

Воскресение Иисуса — это возвеличивание Того, Кто пе­режил крайнее унижение и смерть. Его Господство выражает­ся в том, что Его имя было превознесено превыше всякого имени. Это — то, что Он получил через воскресение в награду за послушание, проявленное вплоть до смерти, и смерти кре­стной. Вот почему всякий, кто поверит в то, что Иисус — Гос­подь, и что Бог воскресил Его из мертвых, спасется. Это — две принципиально важных доктрины, которые тесно перепле­таются друг с другом. Если бы не было воскресения, то не было бы и Господства.

Потому, когда неверующий видит воскресшего Христа и слышит Его голос через проповедника, то он, будучи не гото­вым к такой встрече, сталкивается с тем фактом, что его гос­подству над своей жизнью наступает конец. Это — конец его банковского счета, его поглощенности бизнесом и того, чем он собирался заниматься, — все это заканчивается. Весь этот хлам теряет свою значимость, когда Иисус становится Гос­подом и говорит: «Теперь ты будешь выполнять Мои рас­поряжения». Причина, по которой люди противятся Богу, заключается в том, что им не нравится та часть отношений с Ним, которая называется «Господство». Господство встает по­перек горла людям, особенно евреям, потому что они хо­тят сами быть господами своей жизни. Для того, чтобы признать, что Иисус — Господь, требуется сила, воскре­сившая Его из мертвых.

Поэтому, когда мы слушаем проповедника, говорящего Бо­жье Слово, мы должны получать свидетельство о воскресшем Христе. Если проповедник сам не является сыном воскресе­ния, то он не является истинным проповедником или, го­воря иначе, еще не стал подлинно Божьим. Та община, из которой он пришел, должна быть собранием воскресших людей, которые живут в силе и реальности воскресения, в противном случае посланничество не будет истинным. Все заключается в истине воскресения, которую на своем опыте познают люди, живущие на земле. Если эта истина не будет познана, то и евреи, и язычники останутся замкнутыми в сво­ем неверии, и ничего другое не сможет освободить их.

Верить в воскресение — это значит верить в то, что Иисус есть Господь. Верить в то, что Иисус есть Господь — это значит верить в воскресение. Вообще, вера — это чудо, которое рожда­ется под Божьим руководством через приносящую радостную весть проповедь Его посланника. В результате тот, кто слышит это слово, имеет возможность уверовать и призвать имя Господне. Это — нечто большее, чем просто отдать Ему не­много почтительного признания, это — полное подчинение независимой жизни Божьей власти раз и навсегда. Именно это и является истинным спасением, и все, что меньше это­го стандарта или отличается от него, является ложным.

Почему Бог благословляет ноги тех, кто приносит Благую Весть, тех, чье слово по-настоящему дает мир и производит спасение, тех, кто говорит Сиону: «Твой Бог царствует»? Да потому, что тот, кто говорит подобные слова, является тем, в ком действительно царствует Бог. Несмотря на то, что слу­шатели такого проповедника не знают конкретных обстоя­тельств, в его жизни очевидна истина Господства Иисуса. Есть Бог, Который царствует, и истина об этом Царствова­нии проявляется в осанке, голосе, лице, манере поведения и характере того, кто приносит радостную весть. И потому, от проповедника зависит все.

Бог уделяет большое значение голосу Своих представите­лей, потому что голос несет осознание безотлагательности и серьезности Божьих намерений. Если сменить интонацию и перейти просто к формальному проповедованию, то сила по­слания будет потеряна. Вот почему Иисус мог сказать, что тот, кто принимает вас, принимает Его, а тот, кто принимает Его, принимает пославшего Его. Мы — жизненно важное зве­но между людьми и живым Богом, и мы призваны к тому, чтобы быть чем-то большим, чем благонамеренные «евангелисты» или харизматические «мыльные пузыри». Мы призваны быть частью самого воскресения.

Бог никому не отдаст Своей славы и не разделит ее с плотью. Она принадлежит исключительно Ему, и именно поэтому мы не видим эту славу. Очень немногие из нас готовы жить на этой тонкой грани. Мы озабочены не столько Божьей славой, сколь­ко попытками избежать неудач, и именно этим мы занимаемся каждое воскресенье, стоя за кафедрой. По этой же причине мы видим так мало воскрешающего действия в наших проповедях. Именно этим апостольская проповедь отличается от обычной. Обычная проповедь никогда не станет «событием» в Боге — она не воскрешает мертвых. Кто-то однажды сказал, и я верю в это на основании собственного опыта, что каждая истинная пропо­ведь — это еще одно воскрешение из мертвых. У нас должно усилиться ожидание того, что несет с собой Божье «событие» в слове, проповедуемом с силой воскресения. Эта сила никогда не будет проистекать через наши уста, если будет хоть малейшая попытка защитить свою репутацию. Находясь в страхе, мы раз­мышляем: «А что, если проповедь потерпит неудачу? Что, если я абсолютно доверюсь Богу, не полагаясь на собственные сред­ства, а Он не произведет прорыва? Что, если мы окажемся в глу­пом положении, и вместо мощного слова воскресения из на­ших уст будет исходить только жалкое заикание, которое будет с глухим стуком отскакивать от пола? Что тогда?» — и именно по­этому мы не видим Божью славу.

Проповедовать слово воскресения готов только тот, кто хотел бы убежать в другую сторону, как Иона. Однако тот че­ловек, который любит говорить на публике и наслаждается, когда его видят и слышат, пусть не надеется на то, что из его уст когда-либо выйдет слово, воскрешающее мертвых. Наиболее вероятно, что истинная проповедь выйдет из уст того человека, который вздыхает и жалуется, когда Бог призывает его сказать Его слово, и который не хочет это делать, чувствуя себя ужасно дискомфортно, потому что знает, что это слово не будет принято.

ЛЮДИ, ПОДОБНЫЕ ИЛИЕ

Бог действительно хочет иметь апостольскую Церковь, которая будет повелевать стихиям, подобно тому, как это делал Илия: «В сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (3 Царств 17:1). Представьте себе: про­стой человек повелевает природным стихиям со властью Са­мого Бога! Такая привилегия не дается человеку, которого «носит» туда-сюда его собственная субъективность. Говорю вам: когда Бог позволит смертным устам произносить такие слова, то можете не сомневаться, что такой человек прошел Божью переплавку, совершаемую Его рукой. И вы не сможе­те определить, где оканчивается человек и начинается Бог. Мысль такого человека — Божья мысль, а его слово — Божье слово. И Бог нуждается в людях на земле, которые имели бы глубокое почтение к произносимому слову.

Много лет тому назад я произнес проповедь на одной конференции в Вашингтоне. Я был тогда еще молодым ве­рующим, и у меня едва начало получаться что-то большее личного свидетельства, и потому ради той одной пропове­ди я два дня постился и молился. В простоте и наивности, которые мне были присущи как молодому верующему, я просто произнес слова, данные мне Богом. Участники кон­ференции думали, что я расскажу им «свидетельство уверо­вавшего еврея», но Господь дал мне Свое послание на тему «Евнух ради Христа», и я сам был еще слишком молод, что­бы осознать, насколько радикальной была та проповедь. Меч Господень вонзился в сотни людей, и они разделились надвое. Одна часть не скрывала своей благодарности за слово, несущее жизнь, а другая часть, не меньшая первой, была готова прикончить меня.

Я был поражен таким эффектом, и знал, что произошло нечто очень глубокое. Это был заключительный день конфе­ренции, и вечером все проповедующие со своими женами были приглашены в фешенебельную квартиру на плоской крыше дома президента этой христианской организации. В тот вечер я познал, что значит быть странником и пришельцем на земле. Когда мы подошли к буфетному столику, мужчины по­вернулись ко мне спиной, и я почувствовал себя отверженным, сором мира, самым меньшим из людей, человеком, принесшим такое ужасно оскорбительное слово.

В тот вечер, после того как я окончил свою проповедь, ко мне подошел один из руководителей этой организации и сказал, что он — еврейский пророк, посланный Богом, и ут­верждает, что я не познал ум Господень и причинил ужасный вред Божьему народу. Поэтому он утверждал, что я должен немедленно вернуться к микрофону и отречься от своей про­поведи. Знаете, что я почувствовал, услышав это? Если бы у меня был выбор, я предпочел бы, чтобы меня прикончили физически, чем принять то обвинение в свой адрес. Первое, что пронеслось в голове: «Может быть, я действительно промахнулся, несмотря на то, что столько времени провел в посте и общении с Господом? Но что же тогда можно сказать о прошлых проповедях? Как же все остальное, о чем я говорил? Неужели и в этом я ошибался? Какая же у меня уверенность в будущем?»

Это было опустошающее обвинение, и Господь не утешил меня сразу же в тот момент. Я отправился на некоторое время в добровольную ссылку, покинув свою страну и поехав на родину моей жены в Данию, где не мог понимать ни слова из того, что говорили люди. Мои дети брали меня за руку и водили по горо­ду как слабоумного, переводя на английский язык все, что я слышал. Это было самым настоящим переживание «пустыни» для человека, ревностно относившегося к словам и их зна­чению. Я отказывался от всех приглашений, потеряв всякое желание когда-либо вновь выходить к кафедре. Дьявол восполь­зовался этой возможностью, чтобы безжалостно издеваться на­до мной: «Кто тебе сказал, что ты — проповедник? Тебе никогда не нужно было выходить за рамки твоего личного свидетельст­ва. Тебе надо было всегда оставаться школьным учителем. Кто тебе сказал, что ты призван? Только посмотри: что ты натворил! Какой вред ты причинил! Ты думал, что у тебя ум Господень, но ты — эгоист». И я сразу же соглашался: «Да, это правда».

Шесть месяцев я стонал, находясь в таком состоянии. Я сгорал от невыразимого стыда, думая о том, что тот человек мог быть прав. Он звонил мне из Америки, напоминая о не­обходимости отречься от своих слов, сказанных в той про­поведи. Это было испытание огнем при Божьем молчании, продолжавшемся шесть месяцев. И вот, на исходе шестого месяца меня пригласили проповедовать, и я получил разре­шение от Господа и готовился совершить цикл проповедей в Дании. Во время подготовки к этим проповедям я читал трех­томник Вочмана Ни «Духовный человек». К моему полному изумлению в этой книге мне встретилась ссылка о «евнухе ра­ди Христа»! Вочман Ни использовал те же места Писания, ко­торые я употребил шесть месяцев назад в той проповеди. Он писал о том, что если упустить духовную суть этого вопроса и отнестись к нему лишь только «по-плотскому», то это может вызвать огромную обиду! Когда я прочел эти строки, то испы­тал огромное облегчение. С меня свалилось бремя, и я испы­тал глубокое Божье оправдание и реабилитацию, потому что Господь показал мне четко, что в тот вечер на конференции я действительно произнес Его Слово.

Я уделил так много времени описанию этого эпизода лишь по одной причине: если мы собираемся восстановить Слово Божье в его превознесенном статусе, если мы собираемся вос­становить его как слово, данное нам как «событие», то мы нуж­даемся в напоминании, что это будет сделать совсем непросто. Существует цена за такое слово, и Бог периодически будет тре­бовать от нас заплатить эту цену, чтобы напомнить нам о свя­тости проповедования данного Им слова.

ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ СЛОВА, КОТОРОЕ «ДАНО»

«Духи пророческие послушны про­рокам»

1 Коринфянам 14:32.

Совсем непросто иметь в себе какое-то слово и не высказать его, каким бы истинным оно ни было, и для осуществления каких бы важных, на наш взгляд, Божьих целей оно ни служи­ло. Мы хотели бы благословить людей этим словом, но если для него не наступил установленный Богом момент, то мы должны держать его при себе. Почему Бог поступает так? Если Он дал слово, но при этом не хочет, чтобы оно было вы­сказано сейчас, то почему Он не дал его позже, когда для него наступил бы подходящий момент? Почему это слово было да­но только для того, чтобы хранить его? Разве Бог не знает, что это приносит чувство неудовлетворенности и требует внут­ренней дисциплины, накладывающей очень большие требо­вания? Да, конечно же, Он знает об этом, и именно по этой причине Он это все и делает! Когда человек держит в себе слово и контролирует свой дух, чтобы не высказать это слово, то с ним что-то происходит. Когда мы «выплескиваем» то, что есть в нас, то это всегда приносит большое облегчение, однако сдер­живание себя до назначенного времени выходит за рамки наше­го облегчения и имеет отношение к тому, что приносит славу Богу. Если вы начинаете говорить то, что не должны говорить, то это указывает на то, что вы пошли на поводу у собственного «я». Мы сможем быть использованы Богом только тогда, когда при­дем в место, где уже не будет эгоистических интересов, и где нам будет все равно: говорим мы или не говорим, видят нас или не видят, можем ли мы быть использованы или не можем, будем ли мы отставлены в сторону или будем задействованы.

Божья цель — это не облегчение нашего напряжения, но явление Его славы, мы же склонны быть более сосредоточе­ны на своем облегчении, чем на Божьей славе. До тех пор, пока мы будем оставаться в таком состоянии, мы никогда не сможем быть задействованными в служении Богу жизни. У нас есть вопрос, и потому мы ожидаем получить ответ. Во­прос может быть даже хорошим и интересным, так почему же нам не задать его и не получить ответ! У нас есть нужда, и мы хотим, чтобы она была восполнена, но она возникла не под водительством Святого Духа, но из эгоистичных ин­тересов. Все построено на наших интересах. Тот факт, что эти интересы могут быть духовными, не делает их менее эго­истичными. Мы не должны быть водимы своим любопыт­ством, и даже если некоторые мысли являются хорошими и правильными, — это еще не является поводом для того, что­бы высказывать их. Все дело в том, что Бог дает для этого определенный момент.

Мы не должны действовать на основании того, что видим и слышим или на основании собственной субъективности и ощущений. Мы — Господни, и наша жизнь уже не принад­лежит нам. У нас нет жизни до тех пор, пока Бог не даст ее, и Бог дает ее ради достижения Своей цели, которая принесет славу только Ему. Даже когда мы видим, что тот, к кому мы обращаемся, падает как муха, распростершись ниц на полу, сраженный силой слова, мы в тот момент абсолютно ничего не ощущаем. Мы абсолютно невосприимчивы, и то, что за­ставляет других падать ниц, нас совершенно не затрагивает. Мы просто наблюдаем со стороны, потому что это слово — не наше. Мы не можем превозноситься, потому что то, что мы видим, не является нашей заслугой. Быть отделенным от силы и влияния собственного слова — это странное ощуще­ние, потому что мы не имеем возможности получить хоть какое-то удовлетворение для себя.

Когда мы проповедуем на таком основании, мы бросаем вызов всему, что одобряют люди. Либо ваше слово дано Бо­гом, либо вас назовут сумасшедшим, который наносит вред Телу Христову. Это напряжение всегда присутствует в нас, и Господь даже допустит, чтобы в нашей жизни возникли си­туации, когда мы будем думать, что слово пришло от Гос­пода, однако на самом деле все было основано только на нашем здравом смысле. Бог хочет, чтобы мы научились быть честными, и мы не должны притворяться, что во всех случаях можем быть уверенными в том, что слово действи­тельно было от Бога. Такое притворство снимает с нас на­пряжение и убирает зависимость от Господа, и потому Он допустит унижение и неудачи. Все это нужно для того, чтобы снова наполнить наши сердца осознанием огромной важности нашего действительного состояния. Бог требует, чтобы мы были посвящены Ему и зависели от Него в каждом нашем слове.

Бывают ситуации, когда мы не знаем точно, что нам нуж­но говорить или делать. Подобные затруднительные поло­жения — это особый вид страданий, и после того, как все позади, нас все еще продолжают атаковать мысли о том, что мы упустили момент, когда должны были сделать что-то, но не сделали. Это — страдание, но я хочу сказать, что такое страдание лежит в основе церковной жизни. Есть стра­дание, которым должно быть наполнено Тело Христово. Оно является неизбежным и часто повторяющимся, и потому мы должны научиться переносить его. Многие из нас ужасно пе­реживают о том состоянии, в котором сейчас находится Цер­ковь, и Господь знает об этом. Есть определенная неизбежность и напряженность в том, что мы не знаем, что делать. Мы всегда будем удивлены тому, что все сделали правильно, и Господь обязательно почтит нас, если мы будем переносить страдания собственного бессилия. Когда приходит спасительный ответ, основанием этому является готовность переносить страда­ния, которые являются неотъемлемой частью веры.

ЗАДАНИЕ ПРОПОВЕДОВАТЬ

Мы должны покаяться в том легкомыслии, с которым мы произносили наши слова до сих пор. Мы должны прекратить это поверхностное злоупотребление Словом Божьим, играя Писанием так, как будто оно представляет собой Божье по­собие для наших «показательных проповедей». Павел не ска­зал Тимофею: «Читай морали», — но: «Проповедуй Слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тимофею 4:2). Вот наше задание! Это должно быть существенной составляю­щей всего нашего проповедования. Цель проповеди — не интересные наставления и наслаждение Словом Божьим, будто мы — духовные «гурманы». Слово Божье дано для практической цели: обличать, запрещать и увещевать, — но сколько наших общин смогут принять это. Они приходят на воскресное богослужение за чем-то иным. Они хотят быть «утешаемы» и услышать успокаивающее слово. «Не забы­вайте, — говорят они, — что у нас была тяжелая неделя».

Можете ли вы увидеть, что все устройство наших церквей и их образ мышления — неправильны?

Итак, заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Ии­сусом Христом, Который будет судить... проповедуй слово! (2 Тимофею 4:1-2а).

Другими словами, Павел говорит: «Не слагай милые, доктринально здравые нравоучения, — это произведет не аудиторию елейный и сиропный эффект, и сделает тебя все­го лишь профессиональным "исполнителем"». Если мы собираемся иметь апостольское, созидающее слово, произ­водящее перемены в слушателях, то оно должно прийти че­рез таких мужчин и женщин, которые руководствуются не страхом перед людьми, но страхом Божьим. Это — те, кто ожидает Его Слова, находя его не в своих симфониях, а там, где Бог повелит им общаться с Ним: за завесой, в Святое Святых, между херувимами над ковчегом. Он — реальный Бог с реальной целью для реальных людей, и Он говорит:

«Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою... о всем, что ни буду заповедовать чрез тебя сынам Израилевым» (Исход 25:22).

Вот почему Павел должен был сказать своим слушателям:

«Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время ду­хом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и моле­нием о всех святых и о мне, дабы мне дано было слово — устами моими открыто с дерзновением возвещать тайну благовествова-ния, для которого я исполняю посольство в узах, дабы я смело про­поведовал, как мне должно» (Ефесянам 6:19-20).

Если Павел, который был человеком энциклопедических знаний и воспитанником уважаемого учите­ля Гамалиила, был вынужден простить таких молитв о себе, то насколько же нам необходимо отбросить всякий обыден­ный легкомысленный подход к служению Слова Божьего! Павел не мог даже и мечтать о том, чтобы высказывать свои собственные слова.

ГОЛОС ПРОПОВЕДНИКА

В том, о чем мы проповедуем должен быть Божий отзыв. Мы должны передавать не только содержимое и смысл услы­шанного от Бога, но и состояние Божьего сердца и Его чув­ства относительно того, о чем Он нам сказал. Я часто молюсь: «Господь, используй меня так, чтобы Твое слово нашло пол­ное выражение, даже в тоне проповедования». Тон голоса не имеет ничего общего с выбором проповедника. Иногда он может быть «картонным» или исключительно монотонным, — и этого нельзя изменить. Никакому проповедующему не нравится подобный стиль, потому что он хотел бы иметь сво­боду, чтобы при необходимости передавать Слово выраз­ительно. Тем не менее, стиль его проповедования настолько же определяется Богом, как и само содержание послания. В других же случаях тот же человек может быть просто «вне се­бя», не в силах сдерживаться, готовый спрыгнуть со сцены во время самых интенсивных моментов. В обоих случаях стиль проповедования определяется не человеком, но Богом.

Есть что-то необычное в голосе, который свидетельствует о жизни и качестве личных взаимоотношений проповедующего с Богом. Я знаю, что наши голоса настолько же индивидуаль­ны, как и личные качества и внешний облик, однако все это регулируется взаимоотношениями с Богом. Когда я смотрю на лица некоторых людей, то вижу, что они не являют Божью бла­годать или какой-либо признак постоянных и глубоких вза­имоотношений с Ним. Этим лицам чего-то не достает. В то же время, другие люди даже не подозревают, что их лица излучают Божью славу. Когда вы находитесь в Божьем присутствии и ищете Его лицо, когда ваша жизнь полна общения с Ним, по­священия и излияния сердца перед Ним, то это отразится как на вашем лице, так и на вашем голосе. Голос подобен подписи, и кто-то сказал, что после сорока лет мы сами ответственны за морщины на нашем лице и за его выражение. Мы также ответ­ственны за свои голоса, и Бог признал Израиль ответственным за то, что тот отказался слушать Его слова и голос Его пропове­ди, звучащий через уста пророков.

НАСТРОЙ ПРОПОВЕДИ

Настрой проповедника часто может находиться в жесто­кой оппозиции тому настрою, к которому уже привыкли в общине, особенно в группе прославления. Создается впе­чатление, что группы прославления и их лидеры часто видят перед собой независимую от церкви цель своего существо­вания, и потому пытаются установить свой особый на­строй. Вместо того, чтобы взаимодействовать с пришедшим от Бога словом, или пытаться уловить настрой и состояние Божьего сердца, они уже выбрали несколько песен, кото­рые затем просто исполняют. У них есть музыкальный талант и усилители, и они используют все это «на полную катуш­ку», предоставляя вам возможность попытаться прибли­зиться к их уровню. В результате служение прославления превращается в самодостаточное явление. Если бы я мог, то я просто выключил бы все эти сценические прожекторы и усилители. Давайте оставим весь этот шум и суматоху, ког­да мы не можем нормально воспринимать Слово, и войдем в поклонение перед Богом, а не просто будем направляемы обилием куплетов. То, что они в действительности пытают­ся сделать — это повлиять на атмосферу служения, а не прикоснуться к Божьему сердцу, чтобы подготовить собрав­шихся к принятию святого слова.

Существует борьба, которая ведется прямо внутри церк­ви, и никто не ощущает ее более остро, чем те «странные» проповедники, которые приносят «странное» слово с на­строем, противоположным привычному, когда все хотят поехать домой в хорошем настроении, и никто не хочет выйти со служения напряженным. Проповедник с апос­тольским складом ума часто будет отправлять людей домой потрясенными и несчастными, со множеством вопросов, оставшихся без ответа. У него нет мышления, которое хочет, чтобы служение было похоже на подарок с бантиком на верху, и люди разошлись по домам счастливые. Напротив, он от­правит их домой потрясенными, огорченными и даже с чув­ством отчаяния. Он поднимает вопросы, которые заставят слушателей пробивать себе путь к своему положению в Бо­ге. Есть совсем немного пасторов (может быть, один из ста), которые были бы готовы позволить своей церкви пе­ренести подобный стресс и напряженность. «Отправьте их домой счастливыми», — гласит негласная исходная пред­посылка современной религии, с которой не могут согла­ситься те, кто имеет апостольский склад ума. Мы — те, кто отправляет людей домой взволнованными вопросами, ко­торые они вынуждены рассмотреть, и на которые невоз­можно ответить за одно служение. Если бы нам дали три дня, то мы могли бы провести слушателей по всему пути до конца. Тем не менее, очень многие церкви готовы указать такому проповеднику на ограниченность отведенного для него времени. В лучшем случае ему предоставят одно слу­жение, а затем скажут: «Уберите его отсюда!»

У меня сразу же вызывает подозрение любая напыщен­ность или крикливая реклама, любые преувеличения или склонность к сенсациям, которые проявляются в определенном радостно возбужденном и приятном слуху стиле проповеди. Все это призвано развлечь тех, кто скучает, и хочет найти какую-то альтернативу своей скуке. Мы не должны привносить в сло­во каких-либо дополнительных характеристик, чтобы оно стало приятным для слушателей. Слово Божье говорит само за себя, и каждый, кто пытается привнести в него что-то еще на основании своих персональных качеств или стиля пропо­ведования, скорее всего, является неискренним. Если мы яв­ляемся крайними индивидуалистами и хотим покрасоваться перед публикой, или же делаем то, что сами считаем пра­вильным, то мы неспособны принести слово от Бога. Бог говорит: «Я вложу Свое слово в твои уста, и ты скажешь его, и сделаешь это в таком стиле, в каком Я хочу». Это — не подавление личности, но утверждение ее. Божий чело­век может потерять свою жизнь, но, на самом деле, тогда он найдет ее. Бог не призвал нас быть «автоматами», пере­дающими слово от Бога как механические устройства. Эти слова формируются прямо в глубине нашего сердца, и это формирование — в Божьих руках.

ВЗОЙДИТЕ И БУДЬТЕ ТАМ!

Находитесь ли вы в Боге в такой безопасности и надеж­ности, что вам незачем доказывать или демонстрировать что-либо, потому что вы уже крепко утверждены в Нем? Яв­ляетесь ли вы настолько принятым в Возлюбленном, что у вас нет необходимости что-либо доказывать по поводу ва­шего служения или вас самих? Вам незачем выказывать свой ум, свою духовность, свой опыт, — вместо этого вы должны ожидать слова, даваемого Богом. Если Сам Иисус не решал­ся произносить Свои собственные слова, то что тогда гово­рить о нас? Неужели мы будем самонадеянно говорить свое? Да, действительно, ожидать то, что дается, — это смирение, особенно если человек умен от природы и имеет талант красноречия. Быть полностью зависимым от Бога для полу­чения того, что дается, — это унижение для гордецов.

Мы никогда не должны удовлетворяться всего лишь «хоро­шим». Я говорю об апостольской ревности по слову, даваемому Богом в общении с Ним, и ни в каком ином месте. Моисей по­лучил свои заповеди на вершине Божьей горы, где он провел со­рок дней и сорок ночей без еды и воды. Он вошел в присутствие Божье, чтобы получить скрижали Закона, и уже с этого первого приглашения мы видим чувства Бога по отношению к человеку: «Взойди ко Мне на гору и будь там; и дам тебе скрижали камен­ные, и закон и заповеди, которые Я написал для научения их». Бог говорит всем людям, имеющим хоть какие-нибудь плот­ские амбиции: «Не думай, что ты просто взойдешь, возьмешь у меня заповеди и пойдешь обратно. Я знаю о твоих страстных религиозных амбициях, нацеленных на утверждение своей ре­путации проповедника. Я — святой Бог, и ты не должен пропо­ведовать какие-то абстракции на основании Моего Слова».

Первым и неизменным требованием, предъявляемым, к апостольской проповеди, является следующее: «Взойди ко Мне не ради того, что собираешься получить от Меня, но ради Меня Самого, и будь там своим духом, душой и телом, во всей полноте своего существа в единстве с тем, Кем явля­юсь Я, и затем Я дам тебе скрижали Закона».