Вольфганг Менцель

В книге Бытие (3:3) говорится, что в центре сада Эдема было дерево, занимавшее исключительное

положение по своему характеру и по отношению к людям. Его плоды были «хороши на вкус», оно было

«приятно для глаз», оно было «желанным деревом» (1). На первый взгляд может и не выявиться, как нам

может помочь в локализации изначального рая рассмотрение описаний этого дерева в разных мифах древнего мира. В разносторонних обсуждениях предположений, которые обычно выдвигались, это помочь не может, но если сад Эдема был точно на Северном полюсе, то ясно, что благостное дерево в центре этого сада должно было иметь наглядную и очевидную космическую значимость, которой не могло отличаться ни одно другое дерево.

В прекрасном стволе, устремленном вверх, подобно стреле или одному из гигантских деревьев Калифорнии, далеко переходя вершиной за все пределы, оно, даже будучи таким гигантом, должно было казаться всему, что ниже него, живым столбом самих небес. Вокруг него вращались «Божьи звёзды», как бы исполненные почтения к нему; сквозь самые высокие ветви жертвоприноситель мог взирать на ту неподвижную центральную точку, где воздвигался неизменный престол Создателя. И как это только было возможно, что Создатель сберёг для священных целей эту единственную в природе высоту алтаря на Земле, и особыми повелениями Он оградил от осквернения его великолепие (Бытие, 2; 16,17)! И если где-либо в природе мог сам возникнуть храм — он был здесь. Тот факт, что он был здесь, находит свежее и неожиданное подтверждение в единственном согласном свидетельстве многих древних религий и мифологий, а именно: в

уподоблении их Райского дерева мировой оси или в безошибочной локализации его на Северном полюсе (2).

Хорошо известно, что норвежцы воспринимали вселенную как дерево (Иггдрасиль). Его корни уходят в глубины ада, средние ветви укрывают мир людей, а верхние ветви достигают высочайшего неба богов. Такова была их поэтическая манера определять весь мир как органическую общность, наполненную единой жизнью. Поскольку жилище богов было на северно-полярном небе, вершина дерева приходилась на эту точку, его основание — на южно-полярную бездну, а ствол совпадал с осью небес и земли (3). Оно пребывало именно

в том положении и имело тот характер, который могло создать идеализирующее воображение, волшебно обращавшее простое дерево рая в Мировое Древо (4).

Но в то время как большинство читателей знают этот норвежский миф, редкие из них задумываются о том, насколько представлена в нём древняя и универсальная идея. Это самое дерево известно и в аккадской мифологии (5). И что особенно ценно для нашего предположения, оно стояло, как уже говорилось выше, в центре, или на полюсе Земли, где «священный дом богов» (6).

Это то же самое дерево, которое в египетской мифологии, укрывало саркофаг Осириса и из которого царь Библоса повелел изготовить столб для крыши своего дворца. Но это была лишь другая форма столба Тат, то есть мировой оси (7). С точки зрения сравнительной космологии невозможно согласиться с Рену в его пояснении Дерева египетской мифологии. Это ни «дождевое облако», ни «светлое утреннее облако», ни «прозрачный туман на горизонте». Его собственные цитаты из текстов ясно указывают на то, что египетское Древо Жизни под разными именами и есть истинное Мировое Древо, чей ствол совпадает по положению и направлению с мировой осью; дерево, на ветвях которого, касающихся неба, сидит Бенну, солнечная птица; дерево, с северно-полярной вершины которого задувает «северный ветер»; дерево, «которое, подобно Иггдрасилю, порождает небесные дожди, такие же, дарующие жизнь, как Ардви Сура, и этот дождь падает не только на поля Нижнего Египта, но и, как дожди Ардви Суры, орошает и подземный мир, освежая «тех, кто находится в Аменти» (8). Надземная часть египетского Иггдрасиля, как и норвежского, находится на Северном полюсе.

Финикийцы, сирийцы и ассирийцы имели свои священные деревья, символизовавшие вселенную (9). В

утраченной работе Ферекида оно называлось «крылатым дубом» (10). На него было наброшено волшебное

покрывало, пеплос Гармонии, на котором были изображены окружавший океан с его реками, земля с пупом в центре и небесная сфера с изображениями звёзд (11).

Но если этот самоочевидный символ был снабжён крыльями для облегчения постоянного вращения, то

ясно, что мы должны видеть в нем не только Мировое Древо, но и тот факт, что центральная линия его ствола едина с осью небес и Земли (12). По словам Маури, «эта концепция идентична с Иггдраcилем скандинавской мифологии» (13). Та часть дерев, которая поднимаемся от мира людей до святого неба, стоит как столб между полюсом Земли и небесным полюсом.

В среде персов легендарное Райское дерево обрело две формы — оно рассматривалось или как единое

целое со вселенной, или в связи с прорастившим его миром растений. В первом случае его называли Гаокерена (Гокард), или «белый Хом» (Хаома = Сома); во втором случае оно было «деревом всех семян», «деревом, ограждающим от вреда». О первом писали: «Каждый, кто его вкусил, станет бессмертным... из него добывается бессмертие при обновлении вселенной, оно царь растений» (14). А о втором мы читаем; «Подобно тому

как животные образовались из первичного быка, благодаря 55 специям и 12 сокам лечебных растений, так

и десять тысяч видов главных растений и сто тысяч видов обычных растений выросли из семян дерева,

отражающего вред, многосемянного... Когда семена всех этих растений, вместе с семенами от начального быка, созревают на нём, каждый год птица (Камрос) обирает это дерево и смешивает все семена с водой; Тиштар улавливает их с водой дождей и затем проливает их на все области» (15).

Где же росло это дерево, которое в своей двойственной форме было и источником всех других деревьев, и подателем бессмертия? Всё ведёт к полюсу. Оно было в Айрьяна Ваэджо (16), в персидском Эдеме, и это мы уже обсудили. Оно стояло у истоков всех вод, будучи северно-полярным источником Ардви Суры (17). Оно было окружено звёздным ожерельем зодиакальных созвездий, что равняет его с мировой осью (18). Оно росло на «высочайшей вершине Хара-Березайте» (19), и это небесная гора полюса. Наконец, хотя Грилл ошибочно считает Мост Чинват «соответствующим Млечному Пути и радуге», он все же правильно оценивает соотношение между этим мостом и Древом Жизни у персов (20). Эта идентификация снова приводит нас к безошибочной локализации, к которой сходятся все линии свидетельств.

Арьи Индии в давние ведические времена тоже знали свое Мировое Древо, которое давало богам их

сому, напиток бессмертия. Как мы и должны предвидеть, корни его уходят в подземное царство Ямы у скрытого полюса, а его вершина достигает северно-полярного неба богов, и его тело — это ось, поддерживающая вселенную (21). Вебер уже давно идентифицировал её с мировой осью Эдды (22), а Кун (23), Сенар (24) и более поздние авторы принимают это без возражений. Интересный очерк Грилла об историческом развитии этого мифа можно увидеть в приложении к этой книге (25).

Некоторые из поздних следов этого образа в индусском искусстве говорят о древних представлениях

о полюсе как о пути на небо, как о мосте для душ и богов, о лестнице, которую заменил скользкий столб,

по которому даосский император тщетно пытался подняться (26).

Более чем вероятно также, что в среде греков (27) та «святая пальма» на Делосе, за которой скрывалась Латона, когда рождала Аполлона, тоже имеет значение этого мифического Мирового Древа. Если это так и

если мы последуем за Гекатеем в установлении места этого действия, мы опять-таки придем к арктическому столбу (28). Вечно цветущая олива в Афинах также кажется другой формой священной пальмы, и некоторые из ее описаний снова приводят нас на землю гипербореев (29).

В Саду Гесперид дерево, приносящее золотые яблоки, было, несомненно, Деревом рая; но, следуя за

Эсхилом, Ферекидом и Аполлодором, мы должны поместить его на далёкий север, за Рипейские горы (30).

Кун приводит следы этой же мифической концепции в римской среде (31).

В буддийских скульптурах широко представлено священное дерево. Это прекрасно представлено на хорошо известной ступе Санчи. Часто наблюдателей интересует одна незаметная черта — почти повсюду на

вершине дерева мы находим маленькое изображение зонтика, и если его нет, то это отмечается (32). Эта небольшая «частица» символизма имеет интересное значение. В буддийском мифологическом искусстве зонт

служит символом северно-полярных небес богов (33), и древние скульпторы, укрепляя его на вершинах деревьев, безошибочно указывали на космический характер и на осевое положение того предмета, к которому он был прикреплён.

Но ведь Космическое Древо было мифическим Древом Бодхи, Древом Мудрости: «Под его листьями, как и было предопределено, к Будде снизошла истина» (34).

Оно расположено «в середине Земли» (35). Несмотря на доктрину происхождения человека из Африки, Масси говорит: «В легендарной жизни Гаутама Будда описывается прошедшим через небесную воду ради достижения нирваны, которая и есть земля Бодхи, Древа Жизни и Познания. Он не был в состоянии пересечь эту воду, но дух Древа Бодхи протянул к нему руки и помог благополучно перейти ее. При помощи этого дерева он достиг вершины мудрости и бессмертия. Это то же самое Дерево полюса и рая, повсеместно встречающееся в мифологии: Дерево сада гуарани, еврейский Эдем, индусская Джамбу Двипа — все это подобно Дереву нирваны. Это заключительное перечисление образов доказывает его происхождение. Область успокоения была впервые увидена в полярном центре вращающихся звёзд» (36).

Древние германцы называли свое священное Мировое Древо Ирменсуль, то есть «Небесный столб».

Гримм говорит о его близком родстве с норвежским Иггдрасилем и связывает свое авторитетное имя со

взглядом, согласно которому, оно служит просто мифическим выражением идеи мировой оси (37).

Тот же взгляд был ещё раньше высказан выдающимся исландским мифографом Финном Магнусеном (38). Как глубоко этот миф повлиял на средневековое христианское искусство, можно понять по остаткам скульптур южного портала Баптистерия в Парме (39). Не без глубокого значения оказывается и то, что «в средневековой легенде о посещении Сифом сада Эдема с целью достать для своего умирающего отца целебное

масло, он увидел Древо Жизни, которое вздымало свою вершину к небесам, а корни направляло в ад» (40), и что при распятии Христа «Дерево, которое было посажено изначально», это Космическое Древо сада умерло и стало «сухим деревом» средневековой легенды (41).

Райское дерево китайских даосов — это также Мировое Древо. Оно находится в центре очаровательного Сада богов на вершине полярного Куньлуня. Его называют Тон, а его местонахождение дальше определяется так: «Оно растет вплотную к закрытым воротам неба» (42).

Как и во многих древних религиях, вершина, на которую после потопа опирался небосвод, была той

самой, на которой сначала был создан человек, а поэтому не странно обнаружить, что на вершине этого

холма растет дерево, упоминаемое во многих легендах о потопе. В даосской легенде оно выглядит как

замена ковчега. Так, нам сообщают, что «некто, живший до потопа, спас свою жизнь, забравшись на

гору, и там построил, подобно птице, себе гнездо и проводил дни на дереве, когда все внизу было под

покровом воды. Затем он дожил до очень старого возраста и мог засвидетельствовать народившимся

людям, что целая раса человеческих существ была смыта с лица Земли» (43). Это, по крайней мере, наводит на мысль поискать ту же идею спасения от потопа с помощью волшебного дерева, растущего на вершине горы на Севере, у навахо в нашей собственной стране. Говоря о людях предшествующего нам мира и о предупреждении о надвигающемся потопе, которое они получили, их легенды сообщают: «Затем они взяли земли с четырех угловых гор мира и положили её на вершину горы на Севере, и все пошли туда, включая горцев, женщин с солончаков и таких животных, которые жили в третьем мире. Когда земля была положена на гору, гора стала расти все выше и выше, но когда вода прибывала — люди тоже лезли кверху. Наконец, гора перестала расти, и они посадили наверху много тростника, в гущу которого все и вошли. Тростник рос каждую ночь; так он продолжает расти и сейчас «солнечными частями»: опустошенные сочленения стеблей показывают, где он рос ночами, а уплотненные — где он днём отдыхал. Так вода настигла их в дневное время. Индюк был последним спасавшимся в тростнике, а поэтому и остался на самом дне. Когда вода дошла до того места, где был индюк, люди увидели, что надвигается опасность. Волны часто омывали конец его хвоста, а поэтому кончики перьев на хвосте у него светлее остального оперения. В конце четвертой ночи с момента посадки тростник поднялся до уровня пола четвертого мира, и здесь люди нашли отверстие, через которое они и выбрались на поверхность» (44).

Первая фраза приведенной цитаты дает нам топографические указания точного направления на гору

Меру, индусскую «Гору на севере», с её «четырьмя угловыми горами мира» с четырёх сторон горизонта. Более того, в индусском мифе о потопе, как и у навахо, именно на центральной горе обрели спасение те, кто пережил эту мировую катастрофу. При любом подходе к текстам совпадения весьма знаменательны.

В традиции кельтов Райское дерево в Авалоне усыпано золотыми яблоками. Но и Авалон всегда

описывается как далёкий северный остров, и его «замок из магнитного железняка» явственно связывает его с областью магнитного полюса (45).

В древнем эпосе финнов, в «Калевале», мы встречаем и у другого народа Мировое Древо. И если

возникнет какое-либо сомнение в его местонахождении, то оно будет устранено при помощи указания на созвездие Большой Медведицы на вершине этого дерева (46).

Таким образом, священные деревья, как и священные воды, у каждого народа единогласно указывают

исследователю на земли, лежащие вне мест исторического обитания данных народов, и именно на одну и ту же страну изначального существования, на землю, исполненную света и славы на Арктическом полюсе (47).

-----

(1) Было ли это «Древо Познания» идентично «Древу Жизни»? Возможно. «Традиция Бытия, — как говорит Ленорман (Beginnings, р. 84), — иногда кажется относящейся к двум деревьям — Древу Жизни и Древу Познания, но затем опять как будто говорит об одном, опуская оба описания» (Бытие, 2:17, 3:1—7). Ср.: Ernst von Bunsen. Das Symbol des Kreuzes bei alien Nationen. Berlin, 1876. P. 5. Чтобы свести все описания к образу одного дерева, нужно сначала перевести последние слова в главе 2:9: «и Древо Жизни посреди рая и даже (в русском переводе Библии слово «даже» отсутствует. — Н. Г.) Древо Познания добра и зла», а затем слова

главы 3:22: «не простер он руки своей и не взял от Древа Жизни» и т. д., и тогда обе эти формулировки, превосходящие одна другую, согласуются со свободой описания этого образа в других строках. См.: Книга притч Соломоновых, 3:13—18, где «мудрость» есть «Древо Жизни».

(2) «Мифическое дерево, тоже как Столб или Гора, есть разновидность небесного полюса». Massey. The Natural Genesis. Vol. I. P. 354. Аргументы профессора Карла Будде в пользу исключения Райского дерева из первоначального текста Бытия говорят о странном отсутствии у него проницательности. Die biblische Urgeschichte. Giessen, 1883. P. 45—88. Даже Кэнен отказывается поддерживать столь произвольное мнение, а М. Ревиль восклицает: «Чем бы стал рай без Древа Жизни!»

(3) Менцель: «Этот символ происходит изначально из представления о мировой оси». Die vorchristliche Unsterblichkeitslehre, 1, 70.

(4) См.: «Les Cosmogonies Aryennes», par J. Darmesteter. Revue Critique. Paris, 1881. P. 470—476.

(5) «При великой воде возросло гигантское всезатеняющее дерево Иггдрасиль из норвежской мифологии, чьи ветви были из сверкающего хрусталя и которое достигало самых глубин». Sayce. Babylonian Literature. P. 39. Ср.: Lenormant. Beginnings of History. P. 83—107. Если бы проф. Финци должным образом рассмотрел Древо Жизни в аккадской традиции, то вряд ли был бы «вынужден» приписывать происхождение священного дерева ассирийских памятников «арийскому, в частности иранскому влиянию». Ricerche per lo Studio dell'Antichita Assira. P. 553, note.

(6) «В Эриду росла тёмная сосна, посаженная в святом месте. Её крона была хрустально-светлой и распространялась по глубокому высшему своду. Бездна Хеа была её подножным кормом в Эриду,

каналом, полным воды. Её место — центр этой земли. Её храм — ложе Матери Зикум. Верх (крыша) этого святого прибежища давала тень, подобно лесу. Все до одного там умещались. Это было место

всемогущей Матери». Records of the Past. Vol. IX. P. 146.

(7) «Это, вероятнее всего, происходило в Мемфисе, что он (Птах) представлялся в образе столба, начинавшегося в глубинах и завершавшегося на высочайшем небе, — концепция, несомненно проявляющаяся в той черте мифа, по рассказу Плутарха, где царь Библоса велит сделать столб в своём дворце из того дерева, которое скрывает саркофаг Осириса. На деле мы видим, что это описание соответствует и Осирису, и Птаху. На столбе, на котором выгравировано человеческое лицо и который покрыт яркой тканью, установлен так называемый Столб Тат, полностью сложенный из наложенных одна на другую капителей, и на одной из них изображено грубо выполненное лицо, долженствующее, безусловно, представлять собою солнце. На

вершине столба помещен полный головной убор Осириса, а также рога барана, солнце, половой член, двойное перо — все эмблемы света и власти, которые, по-моему, должны были изображать высшее небо. (См. иллюстрацию в: Wilkinson M. and С. 2d series, suppt. Plate 25 and 33, № 5. Mariette. Abides, 1, pi. 16.)

Столб Тат — это символ длительности, неизменности. Изображение Осириса в столь грубом и простом виде, без всякого следа искусства, говорит о том, что оно одно из древнейших и должно, очевидно, восприниматься как его символ в образе «бога долготы времени и вечности». Tiele. History of the Egyptian Religion. P. 46, 47. См. также: G. Massey. The Natural Genesis. Vol. I. P. 417, 418, 422; Brugsh. Astronomische und Aslrologische Inschriften. P. 72.

(8) См.: Renouf. Egyptian Mythology, particularly with Reference to Mist and Cloud // Transactions of the Society for Biblical Archeology. London, 1884. P. 217—220. Красивое подтверждение нашего взгляда обнаруживается в важном тексте, в котором подземная бездна (поэтически именуется пещерой Персеи. Версию Бругша, из которой взяты эти немецкие определения, можно найти в: Zeitschrift fur Aegyptische Sprache und Alterthumskunde. Leipsic, 1881. P. 77 ff. Действительно, ни один разрыв в обычных тучах не может быть назван подзсмно-глубоким.

(9) «W. Baudissin неправ в мысли, что этого не знали финикийцы». Lenormant. Beginnings of History. Vol. I, P. 140 n.

(10) Но слово … было сначало родовым определением дерева. См.: Curtius. Etymologic, s. v.

(11) «Это покрывало идентично звёздному пеплосу Гармонии». Robert Brown Jr. The Unicorn. London, 1881. P. 89. The Myth of Kirke. London, 1883. P. 71.

(12) Так вселенная, определённым образом организованная Зевсом при помощи Гармонии, была описана Ферекидом в образе безмерного дерева, снабженного крыльями для облегчения вращательного движения, — дерева, чьи корни проникли глубоко в бездну и чьи распростертые ветви поддерживали гладкое покрывало небесного свода, украшенного всеми образами земных и небесных форм». Lenormant. Beginnings of History. P. 549. Ср.: Louis de Ronchand. Le Peplos d'Athene Parthenos // Revue Archeologique. Anne, XXIII (1872). P. 245 seq., 309 seq., 390 seq.; XXIV, 80 seq. Also W. Schwartz. Das Halsband der Harmonia und die Krone der Ariadne // Neue Jahrbecher der Philologie, 1883. P. 115—127.

(13) Religions de la Grece Antique, III, 253.

(14) Bundahish, XXVII. 4. Ср.: Vendīdad, Farg. XX.

(15) Ibid, XXVII, 2,3.

(16) Bundahish, XXIX, 5.

(17) Ibid, XXVII, 4. Ср.: Виндишманн: «Также и Древо Жизни растёт в живой воде, в источнике Ардви Суры Анахиты». Zoroastrische Studien. Berlin, 1863. P. 171.

(18) Ноmа Yasht, 26. Haug. Essays, 2 ed. P. 182.

(19) Yasht, IX (Gosh.), 17. Ср.: «Бундахишн», XVIII, в переводе Юсти и Виндишманна. Grill. Die Erzvater. I. P. 186—191. Windischmann. Zoroastrische Studien. P. 165 seq. Spiegel. Eranische Alterthumskunde, I, 463 seq. Это, безусловно, противоречит тому, что, судя по Минокхиреду, дерево растет в море Вар-Каш, «в самом скрытном

месте, откуда следует вывод о том, что подземные корни дерева проникают в самую нижнюю часть подземного мира. Kuhn. Herabkunft. P. 124.

(20) Grill. Ibid. P. 191. Ср. c оригиналом воззвания в «Хрма-яште»: «Amereza gayēhē stūna» — «O бессмертный Столб жизни». Haug. Essays. Р. 177 n.

(21) Ригведа, X. 135. I. Atharvan Veda, VI, 95, 1. См.: Kuhn. Herabkunft des Feuers und des Gottertranks. Berlin, 1859. P. 126 seq. J. Grill. Erzvater. I. P. 169—175. Obry. Le Berceau de l'Espece Humaine. P. 146—160. Windischmann. Zoroastrische Studien. P. 176, 177. Это верно, что иногда корни божественного Ашваттхи помещаются на небеса богов, и дерево растёт вниз; но это лишь символизирует эманации природной жизни небесных источников, как делается ясно из начальных строк 15-го раздела «Бхагавадгиты». См.: John Davies'

translation. London, 1882. P. 150: M. Wolff. Muhammedanische Eschatologie. Leipsic, 1872. P. 197.

(22) Indische Studien. Bd. I. P. 397.

(23) Herabkunft, etc. P. 128.

(24) La Legende du Bouddha. P. 240.

(25) См. Приложения, V «Грилл о мировом столбе в Ригведе».

(26) «В скульптурах нагов (Fergusson. Tree and Seipent Worship, pl. 27) Дерево подъёма, или Столб, изображается внизу в виде дерева, а наверху — в виде другого, и между ними род лестницы с перекладинами или ступеньками, по которой, а не по стволу, следует взбираться на дерево. Это обозначает Дерево подъёма, или холм, или высоту, и в этом усматривается полюс». G. Massey. The Natural Genesis Vol. I. P. 354.

(27) Kuhn. Herabkunft, etc. P. 133—137.

(28) Menzel. Unsterblichkeitstehre, I, 89. Ее «центральное» положение относительно мира людей признается Робертом Бартоном в его «Anatomy of Melancholy» (New York, 1849, P. 292). Ср. с: «Дерево полюса известно и на Целебесе, где туземцы верят, что мир поддерживается вепрем, и землетрясения происходят тогда, когда вепрь подрывает Дерево... На Эфесе показывают оливковую или кипарисовую рощу Латоны, а в её середине — близнецов. Там был и холм с которого Гермес объявлял о рождении её близнецов, Дианы и Аполлона (солнца и луны). Это представление близко к тому, что вепрь подрывает Дерево полюса». The Natural Genesis. Vol. I. P. 354. И снова космическая картина Гесиода: «Дерево, чей ствол поднимается от корней и расширяется наверху, появляется в словах Теогонии (V. 727): из Тартара кверху идут корни земли и моря — явно оттуда». W. F. Rinck. Die Religion der Hellenen. Zurich. 1853. Bd. I, 60.

(29) Nonnus. Dionysiac, XI, 433 seq. Luken, Tradilionen. P. 74.

(30) Preller. Gr. Mythologie, 1, 149. Volker. Mythische Geographic. Leipsic, 1832. P. 134.

(31) Herabkunft, etc. P. 179, 180.

(32) James Fergusson. Tree and Serpent Worship. London, 2 ed., 1873. 134, 135.

(33) Lillie. Buddha and Early Buddhism. London, 1881. P. 2, 19. Другую оценкy космической природы этого дерева см.: Senart. Legende du Bouddha. Paris, 1875. P. 239—244.

(34) Arnold. Light of Asia, Book VI.

(35) «Буддисты утверждают, что это дерево отмечает середину Земли». Е. С. Brewer. Dictionary of Miracles. Philadelphia, 1884. P. 314.

(36) The Natural Genesis. Vol. II, 90. Бил пишет о независимости буддийской космологии и космогонии: «Когда мы рассматриваем буддизм в свете реформации народных верований Индии, мы должны помнить, что струя традиции, проявляющаяся в его учении и прослеживаемая в его книгах, не зависит и, возможно, отличается

от брахманских традиций, выраженных в пуранах и других памятниках. В любом случае это восходит к далекому начальному вопросу о создании мира, включающему в целом и космическую систему. Рис Дэвидс уже отмечал, что об этом известно брахманам, и это входит отдельной частью в совершенно другую систему

мышления» (Buddhist Suttas. P. 168 n). Я склоняюсь к тому, чтобы пойти ещё дальше, и говорю, что традиции буддистов отличаются от брахманских почти в каждой черте. Samuel Beat. Buddhist Literature in China. London, 1882. P. 146.

(37) «Мне тоже кажется, что глубоко укоренившееся в немецкой древности представление о Irmensaule — высочайшей вселенской колонке, как бы поддерживающей всё, сближается с Мировым Древом Иггдрасиль». J. Grimm. Deutsche Mythologie. P. 759.

(38) Den aeltre Edda. Kjоbenhavn. 1822. Bd. II, 61. Ср. с: «Никогда не была удовлетворительно разъяснена суть дерева Иггдрасиль. Но во всяком случае священное дерево Севера идентично «духу Юпитера» или священному дереву Гейсмара, истребленному Бонифацием, и Ирменсулю Саксонии, мировой колонне, земному дереву пожертвований, — идентично всему этому, эмблеме всего мира в той мере, в какой находится под влиянием небес». Thorpe. Northern Mythology. Vol. I. P. 155.

(39) См.: F. Piper. Evangetischer Karender fur 1866. P. 35—80 (illustr). А также Piper. Baum des Lebens в том же календаре, 1863. Р. 17—94.

(40) Gubernatis. Zodogical Mythology. London, 1872. Vol. II. P. 411 n.

(41) The Book of Marco Polo. Edition of Col. H. Yule. London, 1871. P. 120—131. Обратите особенное внимание на рисунок на с. 127, исправляющий грубую ошибку Поло, смешавшего Arbre Sol с Arbre Sec. Птица на вершине центрального и высочайшего из деревьев, тщательно прорисованная, уподобляет его Мировому Древу универсальной арийской традиции. (Об этой птице см. у Куна)

(42) Luken. Traditionen. P. 72.

(43) The Chinese Repository. Vol. VIII. P. 517.

(44) W. Matthews. The Navajo Mythology. The Am. Antiquarian, July, 1883. P. 208. Трудность любой другой интерпретации этой космологии, кроме той, которая правильна, иллюстрируют усилия Ревиля: М. Reville. Les Religions des Peoples Non-civilises. Paris, 1883. Vol. I. P. 271—274.

(45) Menzel. Unsterblichkeitslehre, I, 87, 95; II, 10. Keary. Outlines of Primitive Belief. P. 453. Особенно см. объяснение Гумбольдта к «Monte Calamitico» — магнитной горе Средневековья в море к северу от Гренландии. Cosmos (Bohn's ed.), II, 659; V. 55. А также: Le Cycle Mythologique iriandais et la Mythologie celtique. Par H. d'Arbois de Jubainville. Paris, 1884. Dr. Carl Schroeder. Sanct Brandan. Eriangen, 1871. P. 57, 11, 167, etc.

(46) Немецкий перевод Антона Шифнера. Helsinfors, 1852. Rune X, 31—42. Ср.: Schiefner. Heldensagen der minussinischen Tataren. P. 62 seq. Следы этого мифа есть и у самоанцев (Samoa a Hundred Years Ago and Long Before. By George Turner. London, 1884. P. 199, 201). Есть они и у угров (Peschel. Races of Man. P. 406), и среди

многих племен американских аборигенов, а также в Полинезии. См.: М. Husson. La Chaine Traditionnelle, Contes et Legendes au point de vue mythique. Paris, 1874: especialle p. 140—160. Massey. The Natural Genesis. «Это было на вершине Небесного дерева полюса — где гуарани должны были еще раз встретить своего Адама, Атума, Тума, или Тамои, который должен был помочь им в их подъёме к высшей жизни. Здесь Древо Жизни превратилось в то дерево, которое должно поднимать мёртвых на небеса. Так в алгонкинском мифе Дерево мёртвых было разновидностью колеблющегося бревна, по которому мёртвые пересекали реку, как по мосту над бездной, по ту сторону которого стояла Собака, ожидавшая души, как в персидских мифах. Это точно так же, как и образ Собаки у Северного полюса у египтян; имеет образ дерева южного солнцестояния — того Дерева полюса, которое простирается на четыре стороны света». Vol. I. P. 404.

(47) После завершения данной главы я увидел работу, озаглавленную «Plant Lore, Legends, and Lyrics», охватывающую мифы, традиции, суеверия и фольклор растительного царства, написанную Ричардом Фолкардом-младшим: Richard Folkard, Jun. London, 1884. В первых трёх главах читатель обнаруживает ценные дополнительные сообщения о «Мировом Древе древних», «Деревьях рая», «Дереве Адама», «Священных деревьях всех народов» и т. п. Другие главы посвящены «Символизму растений», «Языку растений», сказочным деревьям и волшебным растениям, которые играют большую роль в истории доверчивости верующих людей и учёных. Если в результате читатель склонится к тому, чтобы думать, что «научный прогресс» навсегда исключил безграмотную средневековую демагогию, то будет хорошо, если он обратится к «The Weekly Inter-Oceam (Chicago, Dec. 11, 1884), где в иллюстрированной статье «Древо Жизни» нас информируют, что «наука сейчас открыла самым неожиданным путём и Древо, и Реку Жизни». «Мы не утверждаем, что мозг выглядит как дерево или внешне подобен ему. Мы не занимаемся аналогиями. Но

мы полагаем, что головной и спинной мозг являются действительно деревом — При наиболее строгом научном исследовании обнаруживается, что он соответствует типу и плану дерева более полно, чем дерево растительного мира. Спинной мозг — это ствол такого дерева, а его корни — это чувствительные и двигательные нервы всего тела... Древо Жизни проявляется и в середине других органов: сердца, легких, поджелудочной железы, желудка, печени и всех жизненных органов. Головной мозг — это его сверкающая и изысканная листва. Качества мозга, по последним научным данным, подразделяются на 12 групп. Это Древо рождает 12 видов плодов... На каждой стороне Древа Жизни есть великая Река Жизни. Положим человека

навзничь с головой, повернутой к северу, и с руками, простёртыми на восток и запад. Река Жизни имеет четыре истока в четырёх участках сердца, двух желудочках и двух предсердиях. Рукава той реки отходят кверху, в голову — к «золотой земле», к востоку и западу его рук и к лёгким. Но наибольшим из всех этих рукавов реки

являются «Река, или Фрат» аорты и та вена, которая достигает юга ствола и нижних конечностей. Эта река делится на 4 части и 17 точек. Две ветви — это сеть вокруг ствола и до дальних ветвей. Кровь — это «влага жизни», прозрачная под микроскопом, как хрусталь. В ней 3/4 воды, и она несет красные тельца и материалы для поддержания органов». Есть ли такая статья и её иллюстрации «под старину» в работах отцов церкви? Если бы была, её отнесли бы к особому виду «научных» великих назиданий.

ГЛАВА 7