Школа Пифагора

Перенесемся теперь с востока античного мира на запад – в Великую Грецию, т.е. Италию, а точнее Сицилию. Здесь возникли две философские школы – пифагорейская и элейская.

Пифагор (584-500) родился на Самосе, его акмэ приходится на 530-е годы до н.э. О самом Пифагоре нет достоверных известий, но его последователи хранили предание о своем основоположнике – великом аскете, чудотворце и ученом. Личность Пифагора и его учение являются предметом почти двухсотлетних споров. Пифагор ничего не писал. Судя по этим разноголосым и часто полемическим откликам, Пифагор был одной из самых известных личностей в образованных кругах того времени; о его славе свидетельствуют и монеты с его портретом, выпущенные ок. 440-430 гг. в Абдерах. Во многом его интересы лежали в той же области, что и у Милетской школы: космология, астрономия, математика.

Известно, что он основал религиозно-философский орден последователей орфизма; этот орден играл важную политическую роль. В пифагорейском ордене существовал сложный ритуал и строгая система посвящения. Пифагорейцы хранили многие свои обряды и наиболее важные посвящения. У Пифагора было множество последователей. В действительности он был лидером религиозного культа. Его учение и занятия слушателей держались в тайне от непосвященных. Если его ученик выдавал какой-нибудь секрет, то он мог быть наказан. Рассказывали, что он утопил од­ного из своих последователей, который открыл людям секрет иррацио­нальных чисел.

Пифагорейцы хранили многие свои обряды и наиболее важные стороны своего учения в тайне от чужих. Право доступа к таинствам ордена имели только математики (элита ордена), что же касается акусматиков – послушников – то им была доступна лишь внешняя, упрощенная часть пифагорейской доктрины. Пифагорейцы практиковали аскетический образ жизни, придерживались пищевых запретов. Фундамент этики пифагорейцев состоял в учении о надлежащем, о правиле, о пределе, который нельзя было переходить. Добродетель понималась как контроль над страстями, как мера, а ее отсутствие – как безмерность.

Различают древнее пифагорейство (VI-IV до н.э. – двести лет эзотерического развития) и неопифагорейство (I-II вв. до н.э.).

Пифагорейство – это философия числа. Основной тезис Пифагора и его последователей: «Всё есть число». Р еальность основана на числах. Он считал, что числа облада­ют магической властью над действительностью. Однако то, что они понимали под «числом», радикально отличается от понятия числа в со­временной математике. С современных позиций, число есть абстрактное выраже­ние некоторого количества элементов множества, являющегося дискретным или непрерывным. В этом смысле различия между числами - имеют лишь количест­венный характер, а все одинаковые числа неотличимы друг от друга. Этим оно резко отличается от ионийской натурфилософии, стремившейся свести все существующее к той или иной материальной стихии с подчеркиванием ее качественного своеобразия (вода, воздух, огонь, земля). Число - объект странный его нельзя пощупать или увидеть - число можно только помыслить, его нельзя ни искорежить, ни поломать, т.е. это - идеальный объект. Это начало философского идеализма. Числа у пифагорейцев вначале вообще не отличались от самих вещей. Это были просто числовым образом размеренные вещи. При этом числовым образом понимались не только физические вещи, но и вообще все существующее (добро или добродетель и др.). Затем числа стали трактоваться как сущности, принципы и причины вещей, более или менее отделенные от них. «Число – самое мудрое из всех [вещей]».

Сначала пифагорейское учение мало чем отличалось от древнейшей натурфилософии, когда оно учило о вдыхании себя космосом окружающего беспредельного воздуха. В качестве первоначал предлагались и вода (Гиппон), и огонь (Гиппас). Космос тоже трактовался состоящим из одних чисел (не без использования мифологии). Душа вначале понималась как огонь, вода или пылинки, затем превратилась в гармонию противоположностей тела. Душа стала числовым устроением, она бессмертна и бестелесна, и только ради наказания прикреплена к телу.

Однако главный интерес пифагорейцев лежал не в исследовании стихий, а в понимании их как арифметически-геометрических структур. Акустика, астрономия, музыка, грамматика через их числовые соответствия оказывались у пифагорейцев тесно связанными. Это величайший вклад в сокровищницу мировой философии науки: именно отсюда появится все математическое естествознание и … пифагорейский синдром.

На почве основного учения о числе возникла и весьма оригинальная арифметика, в которой единица трактовалась как абсолютная и неделимая единичность, двоица – как уход в неопределенную даль, троица – как оформление этой бесконечности при помощи единицы, т.е. как первое оформление вещей, четверица – как первое телесное воплощение этой триадической формы и т.д.

Все эти открытия вызывали неимоверный восторг, доходивший до мистических ощущений.

Пифагору приписывали открытие т.н. пифагоровой теоремы, установление суммы углов треугольника и пр. Пифагорейцам приписывали открытие вращения Земли и движения ее вокруг мирового огненного центра. Космос мыслился состоящим из десяти небесных сфер, из которых каждая издавал свой характерный звук, состоящий из определенной комбинации правильных геометрических тел и т.д. («музыка сфер»).

Пифагорейцы первыми указали на диалектические противоположности: конечное/бесконечное, нечетное/четное, одно/множество, правое/левое, мужское/женское, покоящееся/движущееся, прямое/кривое, свет/тьма и т.д.

Единство этих противоположностей – гармония. Центральное ядро здесь -противоположность конечного и бесконечного, или предела и беспредельного.

Пифагорейство на все времена прославилось проповедью аскетизма, но аскетизма в античном смысле слова: здоровая душа требовала здесь здорового тела, а то и другое – постоянного музыкального воздействия. Тем самым осуществлялось восхождение к высшим областям бытия. Ученики Пифагора должны были следовать строгим правилам. Во-первых, они не должны были есть мяса. На то была веская причина: когда душа после смерти переходит в тело животного, она по-прежне­му остается родственной челове­ческой душе. Поэтому животных есть не следовало.

Для Пифагора люди также были ча­стью огромного мира. Примером этого может служить его учение о реин­карнации. В следующей жизни душа человека может воплотиться в нечело­веческом теле, поэтому люди — это не единственные живые одушевленные существа. Жуки, лягушки и бурунду­ки так же важны.