Анализ вертикального контроля на уровне сектора экономики: лесопромышленный комплекс

Рассмотрим вертикальные взаимодействия фирм на примере функционирования российского лесопромышленного комплекса в 1990-х гг. Этот период служит наилучшей иллюстрацией основных проблем и главных «узких мест», с которыми сталкивается экономика, в которой развиваются нерегулируемые вертикальные ограничительные взаимодействия фирм. Данный анализ выявляет, каким образом можно оценить различные аспекты вертикальных взаимоотношений компаний разного типа и разных продуктовых рынков, от мелких до крупных, от заготовки древесины до продажи мебели конечному потребителю.

Традиционно лесопромышленный комплекс рассматривается как совокупность трех относительно самостоятельных отраслей—лесозаготовительной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности со своими самостоятельным экономическими агентами, так что ситуация в одной отрасли представляется относительно независимой от ситуации в другой подотрасли.

Согласно такому подходу, несмотря на наличие технологической зависимости этих отраслей друг от друга (отрасли представляют собой стадии производственного процесса от вывоза древесины до производства конечного продукта — мебели или бумажной продукции), они демонстрируют, в соответствии с большим числом предприятий, атомистическую структуру, для которой, как свидетельствует экономическая теория, преобладающим типом взаимоотношений являются конкурентные.

Это как будто подтверждается данными официальной статистики. Так, для ЛПК характерен низкий удельный вес и низкая значимость монопольного производства, в соответствии с официальными данными о деятельности предприятий-монополистов

(табл. 8.7). Число предприятий-монополистов и выпуск монопольной продукции кажутся настолько несущественными, что возможность каких-либо неконкурентных взаимодействий представляется и вовсе нереальной.

Общенациональные данные свидетельствуют о том, что величина монопольной власти в лесопромышленном комплексе невелика, а следовательно, монопольное воздействие на рынок крупных предприятий также несущественно. Достаточно заметить, что число предприятий, попавших в классификацию монополистов, незначительно (менее 1%), удельный вес продукции, выпускаемой на этих предприятиях, не превышает 15%, а удельный вес собственно монопольной продукции составляет вообще мизерную величину — 1—2% совокупного выпуска отрасли.

Особенно незначимыми данные о монопольном воздействии в отрасли оказываются при сопоставлении со средними для экономики России в целом (табл. 8.8): 2,63% предприятий-монополистов с долей монопольной продукции свыше 30%.

На основе подобной информации можно было бы сделать вывод о полной конкурентности данной отрасли. Так ли это на самом деле?

Симптомом того, что ситуация в лесопромышленном комплексе может быть несколько иной, является индекс Лернера.

Индекс Лернера, как мы видели в гл. 6, может быть рассчитан как разница между объемом продукции в действующих ценах и объемом продукции по стоимости, деленной на объем продукции в действующих ценах, что, учитывая неизменность количественной составляющей объема и в числителе, и в знаменателе, дает приблизительное значение индекса:

L = (P-MC)/P, где I — индекс Лернера; Р — цена товара; МС — предельные издержки выпуска.

При постоянной отдаче от масштаба средние и предельные издержки выпуска будут равны, поэтому объем продукции по себестоимости характеризует величину предельных издержек, что делает возможным рассматривать получаемый таким образом индекс Лернера как характеристику действительной силы монопольной власти в отрасли.

Значение индекса Лернера для ЛПК достаточно велико и, что особенно важно, выше, чем в среднем по промышленности (табл. 8.9). Это говорит о том, что в данном секторе экономики развиваются определенные монопольные отношения.

Более детальный анализ лесопромышленного комплекса подтверждает, что структура отрасли довольно далека от совершенно конкурентной и полной самостоятельности действий предприятий не наблюдается.

Общая характеристика отраслей лесопромышленного комплекса, согласно статистическим данным, показывает определенную степень монопольной власти в отраслях конечной стадии производственной цепочки — целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей и, в частности, мебельной промышленности (табл. 8.10).

Отрасли ЛПК, выпускающие готовую продукцию, выявляют значения показателей концентрации — индекса Херфиндаля— Хиршмана и индекса концентрации трех крупнейших продавцов отрасли — в 8—10 раз выше, чем для отрасли первой стадии производственного цикла (лесозаготовительной промышленности). При этом для них характерна в среднем более высокая рентабельность производства, а сами предприятия оказываются в среднем более крупными, средняя численность занятых типичного предприятия лесозаготовительной промышленности составляет 379 человек по сравнению с 400—4000 человек для предприятий конечной стадии ЛПК.

Уже такая общая характеристика отраслей ЛПК наводит на мысль о том, что предприятия, выпускающие готовую продукцию, могут оказывать определенное воздействие на поведение предприятий, выпускающих промежуточный продукт — древесину, так что последние могут оказаться в той или иной степени зависимыми от первых.

И действительно, в лесопромышленном комплексе в структурном отношении проявляется тенденция к вертикальной интеграции с предприятиями конечного цикла в качестве ведущего звена. Другими словами, технологическая взаимосвязь в лесном комплексе образует основу для структурных изменений в виде вертикальной интеграции с зависимостью первичных звеньев производственной цепочки от производителей конечного товара, так что с точки зрения структуры взаимоотношений между экономическим агентами лесной комплекс становится целостным образованием.

Вертикальная интеграция может рассматриваться в двух формах — неформальной (не оформленной юридически) и формальной (оформленной юридически в виде холдинга или какого-либо другого институционального образования). Лесопромышленный комплекс демонстрирует обе формы. Следует отметить, что вертикальная интеграция, наблюдаемая в ЛПК, представляет собой интеграцию ресурса — предприятия конечной стадии стремятся осуществить контроль над предприятиями первичной (ресурсной) стадии.

В лесной промышленности полным ходом идут процессы неформальной (а затем и закрепленной юридически в рамках ФПГ) вертикальной интеграции, причем леспромхозы оказываются объектами интеграции со стороны производителей конечной продукции — ЦБК и деревообрабатывающих предприятий, которые выступают в качестве инициаторов и ведущего звена интеграции. Эти производители выступают в качестве экономических агентов, обладающих монопольной властью и оказывающих существенное влияние на производственную цепочку в целом. Для подтверждения процессов вертикального контроля можно проанализировать структуру продаж ресурсов леспромхозами и структура покупок промежуточных товаров предприятиями-конечными потребителями.

Как показывают данные табл. 8.11 и.8.12, существенная доля оборота ресурсов (70—100%) приходится на прямые контакты производителей и потребителей. Значительная часть продаж и покупок осуществляется в рамках одного и того же региона — местного рынка: свыше 50% у 55—90% леспромхозов и у 100% предприятий — потребителей лесопромышленной продукции1. Уже сам по себе факт прямых связей, столь значительных, как в лесопромышленном комплексе, в рамках одного региона может характеризовать наличие вертикальных ограничений.

Обращает на себя внимание разная результативность отраслей ЛПК. У более трети предприятий лесозаготовительной промышленности отпускная цена оказывается ниже себестоимости, причем там, где цена все-таки выше затрат, практически в 100% случаев это достигается за счет продаж по экспорту и (или) продаж оптово-посредническим организациям (табл. 8.13). То, что леспромхозы продают свою продукцию по ценам ниже себестоимости главным образом по прямым связям с предприятиями-потребителями, может трактоваться как фактор вертикальной зависимости первых от последних.

Об этом же говорит и средний (довольно низкий — 70—85%) коэффициент загрузки производственных мощностей лесозаготовительных предприятий: сбыт продукции, зависящий от емкости контрактного рынка, ограничивает выпуск.

С другой стороны, противомеру вынужденным вертикальным отношениям и вертикальной интеграции лесозаготовительные предприятия видят в самостоятельной внешнеэкономической деятельности. Так, в 1995 г. после либерализации внешнеэкономической деятельности резко увеличился неорганизованный лесоэкспорт — в этом факте видно стремление леспромхозов уйти из-под вынужденной «опеки» предприятий — потребителей лесной продукции.

Подтверждением наличия сильной рыночной власти на уровне производителей конечного товара — ЦБК и деревообрабатывающих заводов — является большая величина индекса Лернера в целом по товарным группам обследованных предприятий (табл. 8.14). Правомерность такого подхода объясняется тем, что в лесном комплексе отсутствует резко выраженная регионализация рынка, т.е. вертикальное воздействие может распространяться и за пределами области, особенно в части готовой продукции.

Мы видим, что значение индекса Лернера существенно выше для готовой продукции (бумаги и картона и даже для товарной целлюлозы), чем для промежуточной продукции леспромхозов (лесоматериалов и пиломатериалов).

Те же тенденции к возникновению и реализации монопольной власти (в части влияния на цены) проявляются для показателя рентабельности (по отношению к себестоимости) (табл. 8.15). Рентабельность продукции предприятий конечной стадии производственного цикла лесопромышленного комплекса оказывается в 2—3 раза выше, чем рентабельность промежуточной продукции, выпускаемой леспромхозами. Это неудивительно при сопоставлении с данными табл. 10 относительно превышения затрат предприятий — производителей древесины над отпускными ценами товара.

Таким образом, именно ЦБК выступают в качестве экономических агентов, оказывающих существенное влияние на формирование цены и рыночных отношений в лесопромышленном комплексе.

Данные табл. 8.16 могут служить еще одним свидетельством наличия вертикального контроля в отрасли. Согласно опросам все предприятия — потребители продукции ЦБК (ведущего звена формальной и неформальной интеграции) считают, что цены на покупаемые товары (фанеру, целлюлозу, картон) завышены, в отличие от самих ЦБК и деревообрабатывающих заводов, которые не так единодушны в своих представлениях об уровне цены (до 50% опрошенных не рассматривают уровень цены как завышенный). Это подтверждает возможность того, что именно ЦБК оказывают воздействие на рыночные цены, предлагая готовую продукцию по более высоким ценам и покупая промежуточные материалы по более низким ценам.

Размах формальной вертикальной интеграции здесь довольно существен. По данным за 1995 г. предприятия, входящие в холдинговые компании, осуществляют около 37% вывозки древесины от ее общего объема по России и 51% по предприятиям бывшего Минлеспрома. Соответственно по деловой древесине доля предприятий, входящих в холдинги, составляет 38 и 50%; по производству пиломатериалов — 22 и 38%; деревообрабатывающей продукции в целом — 44 и 46%; спичек — 17 и 17%; целлюлозы товарной — 61 и 61%. Таким образом, лесопромышленные холдинговые компании в значительной степени определяют экономическую и производственную ситуацию в лесном комплексе России.

На основе анализа ситуации в лесопромышленном комплексе можно составить цепочку реализации продукции лесопромышленного комплекса (рис. 8.6). Эта цепочка характеризует основных агентов и основные направления их взаимодействий как пример того, каким образом осуществляется механизм вертикальной интеграции в переходной экономике.

Рентабельность конечной продукции на 5—10 процентных пунктов превышает показатели доходности промежуточной продукции практически за весь переходный период.

Итак, не вызывает сомнения факт решающего воздействия деревообрабатывающих предприятий и целлюлозно-бумажных комбинатов на цену продукции лесопромышленного комплекса. При этом обращает на себя внимание то, что крупнейшие предприятия деревообработки и целлюлозно-бумажной промышленности оказывают скорее понижательное, чем повышательное влияние на рыночную цену. Так, наименьшее увеличение цен по этим отраслям наблюдалось в Иркутской области — там, где расположены крупнейшие предприятия ЛПК — концерны Усть-Илимский ЛПК и Братский ЦБК. Интересно при этом отметить, что рост цен в данной области был наименьшим и в лесозаготовительной промышленности тоже. Следовательно, мы можем предполагать, что усиление монопольной власти (в первую очередь через процессы вертикальной интеграции) в лесопромышленном комплексе способствует понижению цен как в отраслях, выпускающих готовую продукцию, так и в отраслях первичной стадии продуктовой цепочки.

Данное предположение влечет за собой еще один вывод: разброс цен и неодинаковая динамика цен в разных регионах ЛПК могут объясняться разной силой монопольной власти ключевого звена вертикальных отношений лесной промышленности — предприятий деревообработки и целлюлозно-бумажной промышленности. Поскольку свыше 50% продукции ЛПК (а по отдельным видам и до 80—100% выпуска) реализуется в рамках одного региона, монопольную власть целесообразно рассматривать именно в региональном разрезе.

К последствиям развития вертикальной интеграции в лесопромышленном комплексе следует отнести прежде всего формирование единого организма ЛПК с точки зрения структуры взаимоотношений. Целостность структуры лесного комплекса и выделение ведущего звена вертикальной интеграции означает необходимость выработки единой политики государственного регулирования данного сектора экономики и смены приоритетов государственного вмешательства.

Несмотря на явную убыточность лесозаготовительной промышленности, государству следует помогать не леспромхозам, а целлюлозно-бумажным комбинатам и деревообрабатывающей промышленности для ускорения процессов вертикальной интеграции, поскольку в этом случае возможно улучшение ситуации в отрасли в целом. Помощь же лесозаготовительным предприятиям не может серьезно улучшить ситуацию в отрасли, так как эффективность этих предприятий не является самостоятельной величиной, а зависит от воздействия предприятий-потребителей.

Таким образом, анализ структурных взаимоотношений в секторе экономики — лесопромышленном комплексе показывает наличие и развитие определенных монопольных эффектов в виде тенденции предприятий-потребителей к вертикальной интеграции в разных формах.

Вопросы для обсуждения

Зачем производителю вертикальная интеграция?

Какие типы вертикально интегрированных фирм вы знаете?

Каким образом возникает и как решается проблема двойной монопольной надбавки?

Ведет ли вертикальная интеграция к увеличению прибыли фирм? К росту общественного благосостояния?

Почему в одних случаях используется вертикальная интеграция, а в других — вертикальные контракты?

Какие стимулы вызывают к жизни вертикальные контракты?

Какие инструменты вертикальных контрактов применяют фирмы?