Эволюция не по Дарвину

Подойдем к этой проблеме несколько с другой стороны. По классической дарвиновской схеме – чем суровее условия жизни, чем больше смертность, тем более интенсивным будет отбор, следовательно: чем суровее условия среды, тем быстрее будет идти эволюция. Это положение, на первый взгляд, кажется самоочевидными.

Но... бросим краткий ретроспективный взгляд на историю Homo sapiens. Четыре с половиной миллиона лет назад наши предки «спустились с дерева» и перешли к жизни на равнину. Сочные плоды фиговых деревьев, которые были в изобилии в лесной чаще, на равнине уже недоступны, зато хищнику на открытом пространстве трудно незаметно подкрасться к жертве. Человек перешел к прямохождению, встав на ноги, он смог обозревать широкую перспективу вокруг себя: если на горизонте показывался хищник, люди собирались вместе, и хищник не решался подойти близко к целой стае крупных животных. Самки с детенышами оставались при этом в центре стаи и были надежно защищены крупными самцами, которые окружали стадо. Очевидно, смертность детенышей при переходе к прямохождению существенно снизилась. Значит, эволюция человека уже тогда шла по иной, «недарвиновской» схеме (меньший, а не больший отбор, меньшая, а не большая смертность), и она продолжает идти по ней на современном этапе.

Ювенильные индивиды, если можно так выразиться, дольше остаются детьми, и не только в психологическом, но и в биологическом смысле. Это значит, что они дольше других сохраняют ранимость, болезненность, свойственную ребенку. Однако, как показала медицинская статистика, ювенильные индивиды в детстве и юности наиболее подвержены инфекционным заболеваниям. Логично предположить, что именно их «выкашивали» в прошлом регулярно повторявшиеся эпидемии и пандемии; именно они чаще других гибли они в раннем возрасте от таких распространенных заболеваний как грипп, пневмония, дифтерия, туберкулез.

В двадцатых-тридцатых годах нашего столетия благодаря «медицинской революции», обязанной своим успехом, прежде всего, открытию антибиотиков и сульфаниламидных препаратов, смертность детей от дифтерии и туберкулеза – основных «убийц» человека еще начала нашего столетия – сократилась более чем в сто раз.

С началом «медицинской революции» ювенильные люди стали вливаться в популяцию, благодаря чему человек получил возможность сохранить и в зрелом возрасте те детские, инфантильные качества, которые в прошлом были, очевидно, связаны с большим риском умереть в детстве от того или иного инфекционного заболевания. Вот так и возник ювенильный тип Рогинского – тип человека середины 20 века. В еще недалеком прошлом ребенок – носитель более выраженных ювенильных черт – не имел практически никаких шансов выжить, повзрослеть и оставить потомство. Выживали лишь те, кто быстро утрачивал детские признаки – быстро взрослел. Ныне, благодаря успехам «медицинской революции», ювенильные формы стали практически такими же жизнеспособными, как и неювенильные.