Современные следствия цивилизованности человеческих потребностей

Соглашаясь с формальной стороной выводов Элиаса, – с возможностью изменения душевной организации человека вследствие трансформации повседневных практик – всё же приходится дистанцироваться от их содержательной части. Появление укрывающегося от социального мира в коконе собственных переживаний, постоянно тормозящего и скрывающего собственную аффективность, противопоставившего желанию всей жизни ряд маленьких, не требующих общественного признания постыдных потребностей и постольку обретающего себя в приватности человека трудно считать, вслед за Элиасом, безоговорочно позитивным завоеванием европейской цивилизации. Именно с появлением таких характеристик в мироощущении человека связано начало истории буржуазной чувственности. Развившиеся благодаря ей восприятие статуса как пути к личной выгоде, упадок эмоциональной привязанности к коллективному окружению, постоянное удаление переживаний из событийной канвы реальности механизируют человеческое существование – человек выстраивает жизненный сценарий из ситуативно успешных и выгодных для себя действий, не обременяя себя размышлением о его значимости перед лицом человечества. Разрыв органических связей с общностью, восприятие другого человека всего лишь как трамплина к собственной пользе, приводит, в свою очередь, к компенсации социального признания за счет нового отношения к вещам. Впредь вещи начнут парадоксальным образом маркировать наши социальные статусы. Происходящая именно от цивилизованного человека буржуазная чувственность всецело замкнется в приватной сфере, относясь к домашнему комфорту и уюту как несомненной ценности. Ценностные шкалы современного общества делают очевидным трагизм подобного положения: когда время досуга с уверенностью растрачивается в торговых центрах (и все это предпринимается только ради улучшения вида жилища, которое кроме нас самих практически никто не видит), а не в кругу семьи или церковной общины, как это было характерно для традиционной культуры, то ни о каких потребностях в социальном признании и коммуникации не может идти и речи.

Кроме того, вещизм, окончательно выигравший у традиционных механизмов социального признания, приводит к краху возможности обновления смысла человеческого существования. Отвернувшись от ценностей традиционного образования и воспитания, поставив на место творческого эффекта собственного профессионального призвания автоматизмы товарного потребления, современный европеец становится неспособным к созданию новых ответов на вопрос о смысле жизни. Довольствуясь моделями культурного производства, наработанными предшествующими поколениями, он обнуляет акт конструирования новых антропологических возможностей, на котором базируется сущностно человеческий способ существования.

Но какими бы ни были реалии современных механизмов организации потребностей, необходимо помнить, что любая культура с помощью инструментов для воспроизводства собственных ценностей и приемлемых жизненных сценариев заботится о самосохранении. Именно они (в форме коллективных практик или легитимированных образовательных, юридически-правовых и административных институтов) обуславливают специфичность картины потребностей человека, по отношению к формированию которой можно выделить два основных сценария. Либо мы желаем в большей части времени собственной жизни именно то, что располагается на высоких ступенях культурной иерархии ценностей, либо выстраиваем протестную жизненную позицию, зачаровываясь культурно табуированным и социально бесполезным. Как ни странно, но эти два вечно борящихся друг с другом сценария укладываются в культурную логику дрессуры потребностей. Культура окутывает нас передающими коллективный опыт практиками, а в случае их неусвоения предписывает нам некоторую «неблагополучную» социальную роль. «Маргинал», «ненормальный», «тип с девиантными наклонностями» или просто «странный человек» – все эти социальные аттестации представляют собой также пути культурно зависимого становления потребностей.

Резюме

Никаких общекультурных содержательных параметров и способов удовлетворения потребностей не существует. Качественный характер всех видов потребностей человека определен социальными механизмами, поддерживающими культурную однородность. К числу таковых относятся образцовые модели поведения, направляющие поведение индивида в определенном социальном контексте, общеколлективые этические и эстетические установки, связанные с глубинными пластами культурной традиции, стратегии повседневных действий (практики профессиональной, половой и возрастной идентичности, предписания к здоровому образу жизни и перенесению болезней, кулинарные и домоустороительные каноны и т.д.).

По отношению к любой культуре и любой исторической эпохе коллективные практики следует считать колыбелью человеческих потребностей, но наиболее жесткую от них зависимость демонстрируют общества, которые этнология называет «архаическими». В этих группах отдельный человек на протяжении всей жизни прочно привязан к нормам жизни племени или клана, в котором он родился, все присущие индивиду потребности не допускают даже малой степени индивидуализации – они строго предписываются «сверху» тем статусом, который получает индивид внутри сообщества. Несмотря на импульсы к индивидуализации (ценность мышления для высокой античности и личного подвига веры для христианства), потребности античного и средневекового человека формируются с прицелом на общее благо, обретения социального характера. Развитие нестандартности потребностей связано с цивилизационными изменениями, произошедшими в Европе в ХIV–ХVII века. Благодаря новому витку самодоместикации, возникновению более детализированной чем раннее системы поведенческих предписаний, человек начинает культивировать индивидуализм внутреннего, открыв для себя значимость сокрытия собственного самочувствия. В связи с этим социальные строго регламентированные потребности дополняются потребностями, мотивируемыми исключительно индивидуализированной сферой переживаний. Следствия данного процесса «цивилизации» человеческих потребностей для современности неоднозначны.

Вопросы для закрепления и обсуждения материала:

1. Чем главным образом детерминирован качественный характер потребностей человека? Приведите примеры подобной обусловленности.

2. Что такое техники тела? Приведите примеры социальной природы адаптации человеческого тела.

3. Охарактеризуйте основные социальные механизмы организации потребностей человека, выработанные в архаический, античный и средневековый периоды истории.

4. Охарактеризуйте процесс рождения «цивилизованного человека». Введение каких поведенческих предписаний привело к появлению индивидуализированного человека?

5. Перечислите позитивные и негативные следствия для современности цивилизационной дрессуры потребностей человека.

Рекомендуемая литература:

1. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. М.: Академический проект, 2007.

2. Кон И.С. Открытие «Я». М.: Издательство политической литературы, 1978.

3. Мосс М. Техники тела // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. М.: «Восточная литература» РАН, 1996.

4. Петров М.К. Язык. Знак. Культура. М.: Едиториал УРСС, 2004.

5. Хальбвакс М. Выражение эмоций и общество // Хальбвакс М. Социальные классы и морфология. СПб.: Алетейя, 2000.

6. Элиас Н. О процессе цивилизации. М.: Университетская книга, 2001. Т.1.