Социальные механизмы организации потребностей в архаических культурах

Итак, потребности культурно детерминированы, но наиболее жесткую зависимость потребностей от коллективных практик демонстрируют общества, которые этнология называет «архаическими». В этих группах отдельный человек на протяжении всей жизни прочно привязан к нормам жизни сообщества, в котором он родился. Таким образом, все присущие индивиду потребности не допускают даже малой степени индивидуализации – они строго предписываются «сверху» тем статусом, который получает индивид внутри группы.

Подобное положение дел обусловлено тем, что основанием данного типа социальности выступает ограниченное число социальных положений, статусов, каждый из которых подразумевает определенные типизированные действия (например, статус охотника отсылает к обладанию специализированными навыками убийства зверей, владению мастерством по изготовлению охотничьего снаряжения, знанию способствующих охоте магических ритуалов, сохраненных коллективной памятью; статус знахаря – к ритуалам изгнания духов различных болезней, знанию лекарственных свойств растений и т.д.). Через акт инициации – один из важнейших социальных институтов архаических племен, включающий в себя, как правило, болевое воздействие на тело посвящаемого – индивиду передают определенный статус, который, предписывая ему заложенные в себе обязанности, потребности и нормы поведения, управляет всей его последующей жизнью. Таким образом индивид полностью отождествляется со всеми поведенческими реалиями, которые диктует ему социальная роль. Конечно, человеку архаической культуры, как и любой другой историко-культурной формы, необходимо спать, пить, есть, обустраивать жилище, одеваться, добиваться признания и коммуницировать. Однако в данной культурной обстановке потребности задаются в жестко определенных социальных формах. Каждый статус указывает его носителю как именно нужно одеваться и какими именно знаками испещрять тело, с кем и по каким вопросам следует вступать в разговор, какого рода пищу и сколько необходимо иметь в рационе и т.д[151]. «Для [живущего в пространстве культа] человека является определяющим иметь язык, общество, религию, одежду, пищу – как неестественные потребности (определяющим для человека является не то, что он ест, а то, что он ест, и не в меньшей мере – чего он не ест)»[152].

Может показаться, что подобные установки сохраняются и до наших дней в товарных практиках носителей современной культуры, но это далеко не так. Например, предпочтения определенной марки автомобиля, определенного типа жилья и места проживания, одежды определенных брендов на сегодняшний день, к сожалению, только имитируют социальный статус – они, конечно, крайне выразительны в отношении товарной способности их обладателя, но при этом совершенно не показательны в отношении его реальных навыков и умений. Подобное положение дел объясняется, прежде всего, тем, что сама иерархия социальных статусов в современных государствах с капиталистической формой экономики крайне размыта, лишена жесткой координации. В результате чего статус, во-первых, возможно получить волей чистого случая (например, оказавшись в нужное время в нужном месте и оказав услугу нужному человеку), а, во-вторых, в общественном поле он измеряется по своим товарным атрибутам, демонстрирующим не профессиональные способности, а экономический доход его обладателя (пословица «встречают по одежке, а провожают по уму» практически не приложима к капитализированным представителям современного человечества, для которых вывод о социальной успешности человека с необходимостью следует из его товарного вида, и наоборот). Говоря иначе, поскольку само понятие социального статуса на сегодня имеет, как правило, косвенное отношение к способностям и навыкам человека, то его воздействие на сферу потребностей не выходит далее регуляции материального потребления.