Смысл жизни, счастье

Вопрос о смысле жизни в последнее время начинает выступать на первый план и связанно это, прежде всего, с проблемой утраты людьми этого смысла. У человека должен быть смысл жизни и каждый человек стремится его обрести. Осуществление смысла является для человека необходимым по причине конечности его бытия. Осуществляя смысл своей жизни, человек осуществляет тем самым сам себя. Смысл жизни доступен любому человеку, однако нахождение его это вопрос не познания. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни – жизнь ставит этот вопрос перед ним, и человеку приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него – не словами, а действиями. То есть смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности. И найти смысл он может лишь выбрав призвание, в котором и обретает смысл. Формирование смысла жизни, вероятно, начинается в период полового созревания, когда, с одной стороны, имеет место серьезные внутренние преобразования в организме, а с другой – перед подростком встают новые проблемы на его жизненном пути. В чем же состоит смысл жизни? Есть точка зрения, что смысл жизни в самой жизни. С точки зрения человечества это верно. Но с точки зрения индивида – нет. Так как это ничто иное как проявление эгоизма. Но смысл жизни не согласуется с эгоизмом. Если человек оказывается нужным только самому себе, то перед ним открывается пропасть, он утрачивает смысл жизни. Смысл жизни человека должен предполагать связь индивидуального смысла с универсальным, причем такую связь, которая отличается от абсолютного поглощения индивида универсумом, где уже теряется всякая индивидуальность. Положительная значимость этой связи возможна только там, где есть не только назначение, хотя бы и высокое, но где оно свободно, признано человеком, где сохраняется сама ценность личности, ее несводимость на роль средства. То есть человек должен быть свободным, но свобода одновременно должна быть связанна и с ответственностью. Направляет же человека в поисках смысла – совесть. По этому правильно было бы сказать, что смысл жизни – в реализации прогресса как объективного мира, так и личности, что отражается определенной формой и содержанием идеала, в котором воплощается смысл жизни. При этом идеал должен быть достижимым. В частности можно сказать, что смысл жизни личности – развитие ею всех своих творческих потенций и дарований. И реализует она это через общества о в его интересах. В соответствии с этим неверным будет и утверждение что смыслом жизни является наслаждение (так как оно есть внутреннее состояние субъекта), а также – стремление человека к счастью (он может искать лишь причины для счастья). Это всего лишь производные от главного интереса человека – стремления к смыслу.

Счастье не может рассматриваться как состояние безоблачного спокойствия духа. Как бы человек не ограждал себя от беспокойства, оно все равно вторгается в его жизнь. Кроме того, счастье не есть состояние непрерывно радостное. Оно включает в себя и противоположные состояния – грусти, печали, сожалений. Абсолютная удовлетворенность - не более чем бессодержательная абстракция. Счастье, как это ни парадоксально, заключается в способности идти сквозь отдельные несчастья, преодолевая их, в готовности и умении не только вынести мелкие неприятности, справиться с отрицательным эмоциями или же отказаться от удовлетворения каких-то потребностей, но и пойти на риск, остаться верным своим идеалам. Счастье – в способности бороться с собственной слабостью, эгоизмом. То есть счастье – это самооценка всей жизнедеятельности в ее целостности, или иначе говоря – это особое психологическое состояние, сложный комплекс переживаний человека, связанный с положительной оценкой им своей жизни в целом.

Но было бы ошибочно на этом основании утверждать, будто нравственная личность всегда одновременно должна быть и счастливой личностью. Верность идеалу, а в исключительных случаях не только идеалу, но и моральной норме может потребовать от личности жертв, побуждает ее идти на риск счастьем. Если страдания и смерть в тяжелых обстоятельствах и были свободно избраны героем, это не означает, что они включались им в «проект счастья», ибо счастье приносит не только нравственный характер целей деятельности, но и объективное достижение этих целей. Хотя героическая личность черпает моральную удовлетворенность в сознании выполненного долга и терзалась бы мучительными угрызениями совести, если смалодушничала бы в обстоятельствах, которые требовали самопожертвования, хотя она познала «счастье битвы», ее гибель представляет собой несчастье. Но если нравственное поведение не обязательно, не при всех условиях ведет личность к счастью, то обратная связь носит уже безусловный характер: вне нравственного поведения нет счастья, вне нормальной удовлетворенности нет и высшей удовлетворенности.