Глава восьмая. Лоскут от разорванного сюртука

Вдруг чья-то рука, тронув его за плечо, вывела из забытья, и чей-тоголос проговорил шепотом: - Добычу пополам! Что это? Здесь кто-то есть. Ничто так не напоминает бреда, какотчаяние. Жан Вальжан подумал, что бредит. Он не слышал шагов. Что же этотакое? Он поднял глаза. Перед ним стоял человек. Человек был одет в блузу; он стоял босиком, держа башмаки в левой руке;очевидно, он снял их, чтобы неслышно подкрасться к Жану Вальжану. Как ни неожиданна была встреча, Жан Вальжан не сомневался ни минуты; онсразу узнал человека. Это был Тенардье. Жан Вальжан привык к опасностям и умел быстро отражать внезапноенападение; даже захваченный врасплох, он сразу овладел собой. Притом, егоположение не могло стать хуже, чем было: отчаяние, достигшее крайнихпределов, уже ничем нельзя усугубить, и даже сам Тенардье неспособен былсгустить мрак этой ночи. С минуту оба выжидали. Приложив правую ладонь козырьком ко лбу, Тенардье нахмурил брови иприщурился, слегка сжав губы, стараясь хорошенько разглядеть незнакомца. Емуэто не удалось. Жан Вальжан, как мы уже сказали, сидел спиной к свету ивдобавок был так обезображен, так залит кровью и запачкан грязью, что даже вяркий день его невозможно было бы узнать. Напротив, освещенный спереди, состороны решетки, белесоватым, но, при всей его мертвенности, отчетливымсветом подземелья, Тенардье, согласно избитому, но меткому выражению, "сразубросился в глаза" Жану Вальжану. Этого неравенства условий оказалосьдостаточно, чтобы Жан Вальжан получил некоторое преимущество в тойтаинственной дуэли, какая должна была завязаться между двумя людьми в разныхположениях. Жан Вальжан выступал на поединке с закрытым лицом, а Тенардье - безмаски. Жан Вальжан сразу понял, что Тенардье не узнал его. Несколько мгновений они разглядывали друг друга в полусвете, как быпримеряясь один к другому. Первым нарушил молчание Тенардье: - Как ты думаешь выбраться отсюда? Жан Вальжан не ответил. Тенардье продолжал: - Отмычка здесь не поможет А выйти тебе отсюда надо. - Это верно, - сказал Жан Вальжан. - Так вот, добычу пополам. - Что ты хочешь сказать? - Ты пришил человека. Дело твое. Но ключ-то у меня. Тенардье указал пальцем на Мариуса. - Я тебя не знаю, - продолжал он, - но хочу тебе помочь. Ты, я вижу,свой парень. Жан Вальжан начал догадываться: Тенардье принимал его за убийцу. Тенардье заговорил снова: - Слушай, приятель. Коли ты прикончил молодца, так уж, верно, обшарилего карманы. Давай мне половину. А я отомкну тебе дверь. Вытащив наполовину из-под дырявой блузы тяжелый ключ, он добавил: - Хочешь поглядеть, каков из себя ключ от воли? Вот он, полюбуйся. Жан Вальжан был до такой степени ошарашен, что не верил собственнымглазам. Неужели само провидение явилось ему в столь отвратительном обличье,неужели светлый ангел вырос из-под земли под видом Тенардье? Тенардье засунул руку за пазуху, вытащил из объемистого внутреннегокармана веревку и протянул Жану Вальжану. - Держи-ка, - сказал он, - вот тебе еще веревка в придачу. - Зачем мне веревка? - Надо бы еще и камень, да их много снаружи. Там целая куча щебня. - Зачем мне камень? - Вот болван! Придется же бросить в реку эту падаль, стало быть, нужныи веревка и камень. А то всплывет наверх. Жан Вальжан взял веревку. В иные минуты человек машинально соглашаетсяна все. Тенардье прищелкнул пальцами, как будто его поразила внезапная мысль: - Скажи-ка, приятель, как это ты ухитрился выбраться из трясины? Я немог на это решиться... Фу, как от тебя воняет! Помолчав, он заговорил снова: - Я задаю тебе вопросы, ты не отвечаешь - дело твое! Готовишься кдопросу у следователя? Поганая минутка! Конечно, коли вовсе не говорить, нерискуешь проговориться. А все-таки, хоть я тебя не вижу и по имени не знаю,мне все ясно - кто ты и чего тебе надо. Видали мы таких. Ты легонько подшибэтого молодца, а теперь хочешь его сплавить. Тебе нужна река, - чтобы концыв воду. Вот я и помогу тебе выпутаться. Выручить славного малого из беды -это по мне. Хваля Жана Вальжана за молчание, он тем не менее явно старался вызватьего на разговор. Он хватил его по плечу, пытаясь разглядеть лицо сбоку, ивоскликнул, не особенно, впрочем, повышая голос: - Кстати, насчет трясины. Экий болван! Почему ты не сбросил его туда? Жан Вальжан хранил молчание. Тенардье, жестом положительного, солидного человека подтянув к самомукадыку тряпку, заменявшую ему галстук, продолжал: - А, пожалуй, ты поступил неглупо. Завтра рабочие пришли бы затыкатьдыру и уж, верно, нашли бы там этого подкидыша. А тогда шаг за шагом,потихоньку-полегоньку напали бы на твой след и добрались до тебя самого.Ага, скажут, кто-то ходил по клоаке! Кто такой? Откуда он вышел? Не видал ликто, когда он выходил? Легавым ума не занимать стать. Водосток - доносчик,непременно выдаст. Ведь такая находка тут - редкость: в клоаку мало ктозаходит по делу, а река - для всех. Река - что могила. Ну, пускай черезмесяц выудят утопленника из сеток Сен-Клу. А на черта он годится? Падаль, ибольше ничего. Кто убил человека? Париж. Суд даже и следствия не начнет. Тыловкий пройдоха. Чем больше болтал Тенардье, тем упорнее молчал Жан Вальжан. Тенардьеснова тряхнул его за плечо. - А теперь давай по рукам. Поделимся. Я показал тебе ключ, покажи своиденьги. Вид у Тенардье был беспокойный, дикий, недоверчивый, угрожающий ивместе с тем дружелюбный. Странное дело, в повадках Тенардье чувствовалось что-то неестественное,ему словно было не по себе; хоть он и не напускал на себя таинственности,однако говорил тихо и время от времени, приложив палец к губам, шептал:"Тсс!" Трудно было угадать почему. Кроме них двоих, тут никого не было. ЖануВальжану пришло в голову, что где-нибудь неподалеку, в закоулке, скрываютсядругие бродяги и у Тенардье нет особой охоты делиться с ними добычей. Тенардье опять заговорил: - Давай кончать. Сколько ты наскреб в ширманах у этого разини? Жан Вальжан порылся у себя в карманах. Как мы помним, у него была привычка всегда иметь при себе деньги. Втяжелой, полной опасностей жизни, на которую он был обречен, это стало длянего законом. На сей раз, однако, он был застигнут врасплох. Накануневечером, находясь в подавленном, мрачном состоянии, он забыл, переодеваясь вмундир национальной гвардии, захватить с собой бумажник. Только в жилетномкармане у него нашлось несколько монет. Он вывернул пропитанные грязьюкарманы и выложил на выступ стены один золотой, две пятифранковых монеты ипять или шесть медяков по два су. Тенардье выпятил нижнюю губу, выразительно покрутив головой. - Да ты же его придушил задаром! - сказал он. С полной бесцеремонностьюон принялся обшаривать карманы Жана Вальжана и карманы Мариуса. Жан Вальжанне мешал ему, стараясь, однако, не поворачиваться лицом к свету. Ощупываяодежду Мариуса, Тенардье, с ловкостью опытного карманника, ухитрилсяоторвать лоскут от его сюртука и незаметно спрятать за пазуху, вероятнорассчитывая, что этот кусок материи может когда-нибудь ему пригодиться,чтобы опознать убитого или выследить убийцу. Но, кроме упомянутых тридцатифранков, он не нашел ничего. - Что верно, то верно, - пробормотал он, - один на другом верхом, и уобоих ни шиша. И, позабыв свое условие "добычу пополам", забрал все. Глядя на медяки, он было заколебался, но, подумав, тоже сгреб их владонь, ворча: - Все равно! Можно сказать, без пользы пришил человека. После этого он опять вытащил из-под блузы ключ. - А теперь, приятель, выходи. Здесь, как на ярмарке, плату берут привыходе. Заплатил - убирайся вон. Может ли быть, чтобы, выручив незнакомца при помощи ключа и выпустив наволю вместо себя другого, он руководился чистым и бескорыстным намерениемспасти убийцу? В этом мы позволим себе усомниться. Тенардье помог Жану Вальжану снова взвалить Мариуса на плечи, затем нацыпочках подкрался к решетке и, подав Жану Вальжану знак следовать за ним,выглянул наружу, приложил палец к губам и застыл на мгновение, как бывыжидая; наконец, осмотревшись по сторонам, вложил ключ в замок. Язычокзамка скользнул в сторону, и дверь отворилась. Не было слышно ни скрипа, нистука. Все произошло в полной тишине. Было ясно, что решетка и дверные петлизаботливо смазывались маслом и отворялись гораздо чаще, чем можно былоподумать. Эта тишина казалась зловещей; за ней чудились тайные появления иисчезновения, молчаливый приход и уход людей ночного промысла, волчийнеслышный шаг преступления. Клоака, очевидно, укрывала какую-то таинственнуюшайку. Безмолвная решетка была их сообщницей. Тенардье приотворил дверцу ровно на столько, чтобы пропустить ЖанаВальжана, запер решетку, дважды повернул ключ в замке и скрылся во мгле.Будто прошел на бархатных лапах тигр. Минуту спустя это провидение вотвратительном обличье сгинуло среди непроницаемой тьмы. Жан Вальжан очутился на воле.