Часть 3. Этап СГУ (1972- 1997) 6 страница

Мой дед по матери, Пятницкий Николай Петрович, православный, из потомственных дворян Смоленской губернии, полковник, служил в разных должностях в Киевском округе, участвовал в Турецкой войне 1877-1878 гг., кавалер нескольких орденов и медалей, скончался от туберкулеза в 1904 г.

По "Малороссийскому Родословнику" В.Л. Модзалевского (1908) Юра проследил историю рода Дублянских на протяжении 4-х веков. Он существовал на территории 5 уездов Малороссии и внесен в родословную книгу Новгород-Северского Депутатского Дворянского Собрания. На основании этих документов, поданных в Герольдию Дворянского Собрания, мы (я, Юра и Галя) 11.07.1996 г. получили диплом о дворянстве (№ 1241).

В 1997 г. я совместно с О.Д. Абакумовой стал учредителем Крымского дворянского собрания и регулярно участвовал в его работе, в Перми – работал в дворянской инициативной группе (председатель В.К. Татищев), а Юра – в Новосибирском дворянском собрании (председатель В.А. Быков).

БЗЫБЬ-2. Мы стояли в урочище Багья, но проводили длинные, изматывающие маршруты в районы гор Химсул (верховья р. Игры) и Дзышра (верховья р. Хипста). Затем в лагерь поднялся рязанский спелеолог Виктор Комаров. По пещерной "специализации" он подводник, частый напарник Володи Киселева. Но он вдумчивый человек^[22], живо интересующийся геологией. Мы с ним выполнили учебный (для него) геологический маршрут через трог Багья, затем ознакомительный (для меня) – на южный склон массива, к шахтам Пионерская (-815 м) и Весенняя (-550 м)^[23]. Годы сказывались и этот маршрут (более 35 км с поиском ряда пещер) оказался почти у предела моих сил… Комаров же шел как лось…

Я решил с участием Виктора выполнить "геологическое пересечение" Бзыбского массива от северных обрывов до южного подножья. Такие маршруты я обязательно выполнял с топопривязкой (маршрутный ход и баронивелирование). Студенты каждый год становились "хилее" и я не рискнул пройти с ними весь маршрут полностью. Отработав его северную часть, я отправил их с Комаровым в лагерь, откуда он привел "свежее" пополнение.

Ожидать ребят пришлось в палатке в троге под Химсулом. Была чудесная южная ночь, пропитанная горьким запахом горных трав. Я сидел у небольшого костра и любовался горами. Внезапно раздался крик: так может кричать ребенок, тонко и пронзительно… Но крик несется с неба… Достаю бинокль и вижу орла, несущего в лапах зайца… Над скалами он выпустил его из когтей. Короткий вскрик, удар и все смолкло… Я читал о таком "способе охоты" у пернатых хищников, но видел (и слышал) его впервые… В палатке долго ворочался и был обрадован, когда утром пришел Виктор с моими ребятами. Они принесли продукты и свои вещи: мой базовый лагерь перемещался в другое место, где мы должны были встретиться.

Мы обошли гору Напра с шахтой глубиной -956 м у вершины, и начали спуск на южный склон. Приходится "петлять" между воронками и без топопривязки надежные геологические наблюдения были невозможны. Я объясняю моим спутникам все эти тонкости и с удивлением вижу, что Комарову они интереснее, чем моим студентам… Но вот впереди несколько запрокинутый на север скальный выход. "Это Крепость", – объясняет Виктор, "Здесь находятся несколько крупных шахт – Студенческая (-360 м) и Форельная (-740 м)", – добавляет он. "Что и неудивительно", – подумал я, "В приразломных зонах всегда надо ждать их…".

В "Крепости" стояла какая-то группа спелеологов. Мы потолковали с ребятами, переночевали на поляне в лопухах, и потянули съемочный ход дальше. На одном из спусков видим: навстречу "идут" огромные рюкзаки. Под одним из них оказалась миниатюрная Таня Немченко. Татьяна – герой исследований Снежной, отважная женщина, которая в 1979 г. провела в ней вместе с Даниилом Усиковым несколько месяцев. Мы потолковали, затем я отошел с ней в сторону и посоветовал все же не таскать такие неподъемные рюкзаки, а, пока не поздно, подумать о своей женской доле. Я очень порадовался за Таню, когда в 2004 г. в Москве она отрапортовала мне: "Ваше задание выполнено. Я – мать двух детей".

Мы тепло расстались и через несколько километров вышли на лесную дорогу. Вдруг она почти под прямым углом повернула и пошла вдоль склона. В чем дело? Делаю расчистку и вижу, что она вышла на мощный (зона дробления 150 м!) Калдахварский сброс, "обрезающий" массив с юга. Еще пара сотен метров и мы уже на палеогеновом флише, в домике-базе спелеологов. "Маршрут окончен?", – полувопросительно бросает Комаров.

И здесь я совершаю ошибку, о которой жалею уже более 20 лет. "Окончен… ", – отвечаю я. Собственно, это даже не ошибка, а, как говорит мой сын Юра, "кокетство": мне нужно было довести маршрут до источника Мчиш, куда надо было пройти вдоль сброса. Но от Тани я знал, что на источнике в форельном хозяйстве стоит группа Тинтилозова… Он очень болезненно относился к появлению в Абхазию "чужаков" (тем более, что их, грузин, абхазы встречали не так радушно…). И я не захотел лишний раз травмировать Зураба…

Кавказ. На обвально-подпрудном озере Амткел (глубина 90 м, а лодка – спускает…). 1986 г.

Полевой сезон на этом не кончился. Мы сделали разведку на озеро Амткел^[24] и попытались залететь вертолетом на Фишт. Но был туман, летчик побоялся садиться и, не приземляясь, "десантировал" нас где-то на северном склоне Кавказского хребта. Только присутствие Лозового помогло разобраться, где нас высадили. Мы осмотрели район Большой Азишской пещеры и через Майкоп вернулись в Крым.

В конце 1985 г. ректором нашего университета был назначен математик А.Г. Шеин. Человек очень небольшого роста, он стремился быстро перестроить работу по-своему. Не знаю причин, но он решил, что я – лучшая кандидатура на пост проректора по научной работе… Он вызвал меня к себе и стал говорить так, будто я уже дал согласие. Раздался междугородный звонок. По содержанию разговора я понял, что говорят из Министерства. И вдруг Шеин перешел на откровенный мат… Я встал и направился к двери. Он положил трубку и сказал, что наша беседа не завершена. Я ответил: "После Вашего телефонного разговора для меня она окончена". Через 1,5 года бурное общее собрание коллектива убрало ректора-матерщинника из нашего вуза…

Г.

В апреле 1986 г. состоялась моя самая дальняя поездка по территории СССР – участие в совещании по картографированию и районированию карста во Владивостоке. Мы проводили его под эгидой Карстовой комиссии Научного совета по гидрогеологии и инженерной геологии АН СССР. И.А. Печеркин приехать не смог и всю работу пришлось организовывать секретарю комиссии Л.А. Шимановскому, Ю.И. Берсеневу и мне. Совещание прошло успешно, по его результатам был издан препринт "Опыт картографирования карста". А мне, кроме знакомства со Владивостоком и полевой экскурсии, запомнилось несколько моментов.

Прежде всего, это встреча c моими коллегами по Одесскому университету, доктором геолого-минералогических наук Эмилем Школьником и его супругой Галиной Беляевой. Они рассказали мне много интересного о жизни научных подразделений Дальнего Востока, своих научных связях с американскими и японскими учеными.

Вторым запомнившимся аспектом была работа с Юрием Игоревичем Берсеневым. Этот очень активный молодой специалист имел хорошие "корни" среди геологов Дальнего Востока (его отец был среди первоисследователей геологии региона). Мне доставило истинное удовольствие знакомство с черновиком его кандидатской диссертации, оппонентом по которой мне пришлось выступить через год, на заседании Совета в Институте земной коры в Иркутске. Я посоветовал ему не затягивать публикацию монографии по карсту Дальнего Востока и дал ряд советов по ее подготовке (в 1989 г. эта книга была издана в Москве, в издательстве "Наука").

Но, пожалуй, самым запоминающимся было третье событие. "Владивостокская эпопея" была достаточно нагруженной и я планировал отоспаться в самолете. Неожиданно моим соседом оказался Вячеслав Андрейчук из Черновиц. До совещания я не был знаком с ним лично, хотя несколько лет назад по просьбе А.Б. Климчука писал отзыв на реферат его кандидатской диссертации. Честно говоря, и автореферат, и выступление Андрейчука на совещании мне не очень понравились. Меня настораживала их "глобальность" и некоторая путаница в терминологии. Из разговора с ним понял, что он исповедует "географический" подход к изучению карста, хотя не всегда разделяет представления куратора Мингео по их региону Б.Н. Иванова. К нему в полной мере относилось предостережение Н.А. Гвоздецкого молодым участникам владивостокского совещания о том, что ландшафтный подход надо очень осторожно применять в карсте.

Отдыха у нас не получилось. В полете до Новосибирска мы обсудили много частных вопросов, до Свердловска наметили возможные темы сотрудничества, до Москвы просто говорили о жизни… В целом Андрейчук мне понравился своей активностью и увлеченностью.

АМТКЕЛ. Экспедиция 1986 г. была посвящена только району Амткела. Река Амткели имеет большой водосбор, заложенный в гранитах. При выходе на меловые известняки она теряла значительную часть стока в пещерах-понорах, располагающихся в правом борту долины на высоте до 90 м над ее дном. После землетрясения 1891 г. образовался огромный завал (высота около 100 м, объем более 70 млн. м3), а за ним возникло большое озеро. В межень оно было источником постоянного питания – инфильтрационного (через глыбы завала) и инфлюационного (через затопленные карстовые пещеры системы Водопадная-Пахучая-Холодная, расположенной ниже по течению). Расход источника Шавцкала на выходе карстовой системы, в нескольких километрах ниже, на правом берегу р. Кодори, достигал 10 м3/с.

Рекогносцировка 1985 г. проводилась при средних уровнях воды в озере, работы 1986 г. – при аномально высоких (вода стояла почти у гребня завала), а 1987 г. – при аномально низких (-50 м) уровнях. Совместное решение (по температуре и минерализации) уравнений смешивания показало, что воды гиполимниона Амткельского озера и инфлюационные воды, поступающие с некарстующихся отложений, в разное время смешиваются в соотношениях от 4: 1 до 10: 1. Это позволило расшифровать строение этой сложной системы, установить причины аномально низких температур (+4-6?С) некоторых источников.

Во время работ на Амткели было много интересных событий. Это и контакты с местными жителями глухого села близ него, и плавание по озеру на надувной резиновой лодке (нам дал ее В.И. Клименко, мы ее не проверили, за что и поплатились – в центре озера глубиной до 90 метров она начала терять воздух), и работы по определению состава водных механических отложений в Шакуранской пещере… Об этом стоит рассказать подробнее.

Пока не образовался завал, р. Амткели выносила огромные (до 2 м) гранитные валуны, которые сегодня можно найти в отложениях террас и в карстовых воронках района. В пещерах также имеется много окатанных обломков диаметром 10-20 см, покрытых кальцитовой коркой. В литературе высказывались сомнения, граниты это или известняки.

Я придумал "неразрушающий эксперимент". Валун помещается в капроновую сеточку и взвешивается на безмене; затем опускается в заполненную до краев 3-лит-ровую банку от халвы; убыль воды из которой определяется линейкой (банка цилиндрическая, так что связь между понижением уровня и объемом вытесненной воды линейная). По соотношению вес-объем определяется плотность (а, следовательно, и состав валуна).

Это была занятная картина. В сифонном озере пещеры в гидрокостюмах сидят две девочки. Одна достает из воды валун, другая проделывает с ним непонятные действия, а затем откладывает его в сторону, третья ведет запись. Когда была набрана нужная статистика, оказалось, что валуны всех сифонных озер этой пещеры на 90% гранитные… Так было доказано, что ныне изолированные Шакуранские пещеры – нижнее звено Амткельской системы, а также подтверждена возможность далекого (на 6-8 км) переноса гранитных валунов под землей (явное свидетельство мощных эрозионных процессов…). Кроме того, мы определили возможность использования Амткельского озера как натурного аналога при сооружении плотин в карстовых районах.

Симферополь. В.Н.Дублянский (СССР) и Дерек Форд (Канада) в гостинице. 1986 г.

БЗЫБЬ-3. В конце экспедиции мы опять побывали на Бзыбском массиве, где добирали материалы для монографии, задуманной вместе с Борей и Геной.

В 1986 г. Крым посетил венгерский спелеолог Иштван Фодор. Его "хобби" был микроклимат. Он познакомился с моей аспиранткой Лидой Соцковой и с интересом посмотрел ее работы. Затем он рассказал об организации очередного спелеоконгресса в Венгрии. Позже Володя Киселев привез из Москвы и Киева Дерека Форда с супругой Маргарет из Канады. Им мы устроили экскурсию по полной программе, с возвращением с Байдарских ворот через Скельскую пещеру. На память об этой встрече Маргарет оставила Гале пещерную жемчужину размером с перепелиное яйцо, которую можно носить как брелок.

Г.

ХИПСТА-2. Экспедицию 1987 г. мы начали на Амткеле и кончили в долине р. Хипста. На Хипсте нас интересовало несколько вопросов. Поражали огромный для карстовой реки объем твердого стока и прохождение по ней в паводки потоков, похожих на селевые. В ее средней части бурилась глубокая скважина, и нам очень хотелось узнать, вскроет ли она подстилающие некарстующиеся отложения. Кроме того, удивлял большой расход реки в верховьях, где по данным гидрогеологов нет карстовых источников.

Мы последовательно разобрались со всеми этими проблемами. Маршруты по притокам правого берега показали, что в их верховьях имеются крупные гравитационные отторженцы, в тыловой части одного из которых находится глубокая коррозионно-гравитационная полость Чача (-300 м). Ниже по склону эти отторженцы распадаются сперва на блоки, затем на глыбы, а ниже формируют развалы, являющиеся источником твердого материала. Местные жители говорят, что весной по реке несется огромный вал обломков, а "в воздухе стоит запах чеснока". Ниже по реке, в глыбах под плато "Гном", мы нашли выход источника, вероятно, питающегося из Снежной^[25].

Скважина не вскрыла водоупорные отложения, зато из нее пошла термальная вода очень интересного химического состава. А вот с источником пришлось повозиться. Мы определили летний расход воды в р. Хипста. В отличие от других спелеологических групп страны, которые расходы обычно определяли "на глаз", мы всегда носили с собой маленькую гидрологическую вертушку. Замеры дали 6 м3/с. Маршрут вверх по Хипсте по ее правому берегу до ее притока Бат ничего не прояснил: там воды уже не было… Откуда же она берется?

Решить этот вопрос помогла моя болезнь: я загрипповал и мы перебросили лагерь не на перевал, как планировали раньше, а только на середину подъема, где была хорошая поляна, украшенная по краям рододендронами. Девочки начали было украшать ими свою палатку, но я прочитал им небольшую лекцию об этих красивых, но ядовитых цветах, и залег болеть дальше. Воды на поляне не было, но ребята выяснили, что сравнительно недалеко она есть в левом притоке Хипсты. Дежурные Гена Амеличев и Лена Шевченко сварили обед и ушли вниз мыть посуду. Проходят час, два, три, а их нет… Посылаю двух "гонцов". Он возвращаются взмыленные: вымытая посуда и верхняя одежда лежат, ребят нет… Мы посмотрели в рабочей палатке и убедились, что нет и единственной у нас 30-метровой веревки. Дело стало проясняться: Лена только что вернулась из альплагеря и жаждет подвигов, но вот осторожный Гена…

Я сформировал несколько поисковых групп и мы побежали вниз. Первая группа вернулась быстро: по руслу притока обнаружился непроходимый без веревки водопад. Две остальные группы обошли водопад по правому и левому берегам и вышли на более пологий участок притока. Через сотню метров и он кончался следующим водопадом… Через узкое русло переброшено бревно и на нем косынка Лены…

Мы вернулись в лагерь немного успокоенные. Но что будет дальше? А если им очередной раз не удастся продернуть веревку? А если веревки не хватит? А если… Вариантов было много, и я боялся, что первый раз в жизни мне придется прибегнуть к помощи спасотряда… Но он в Сочи… В час ночи на тропе мы увидели слабые фонарики… Пришли ребята…

Они, действительно, несколько раз продергивали веревку, пока не вышли в долину Хипсты, которую перегораживал огромный лавинный конус, сорвавшийся с километровых обрывов Бзыбского массива. Из-под него вырывался мощный источник, который мы искали и о котором не знали гидрогеологи. Дальше ребята догадались не идти вниз по реке, а поднялись вверх, до уже знакомой нам тропы притоку Бат. Затем они по ней вернулись к месту нашего старого лагеря, вдвоем переправились через Хипсту (помогла веревка) и поднялись к нам… Оба были замученные, замерзшие, но счастливые…

Утром я разобрал их "подвиг" и отдельно поговорил с Геной. Он был смущен: "Виктор Николаевич, Лена вынудила меня пройти этот маршрут, она втайне взяла вниз веревку…". Я знал темперамент Лены и понимал, что Гене пришлось нелегко… Поэтому я сказал только, что это урок, который он не должен забывать всю жизнь, в особенности – когда станет преподавателем… Сейчас Гена – доцент Таврического национального университета и отзывы о нем, как руководителе полевых маршрутов, самые лучшие…

Затем мы вышли на перевал к левому притоку Бзыби р. Решевой и провели два дня, разыскивая следы древнего оледенения. Предположить, что через несколько лет через этот перевал будут прорываться в Абхазию вооруженные отряды чеченцев и он будет минирован, мы, конечно, не могли… У перевала мы встретили пастухов и узнали, что на склонах того притока, по которым мы спускались в поисках Гены и Лены, нас ждала реальная опасность – здесь в траве установлены капканы на медведей…

В начале октября 1987 г. в Грузии прошел международный симпозиум "Проблемы комплексного изучения карста горных стран". Мы готовили его совместно с нашими коллегами и друзьями Г.Н. Гигинейшвили, Т.З. Кикнадзе и З.К. Тинтилозовым. В нем участвовали Х. Триммель (Австрия), К. Эк (Бельгия), Д. Тарди (Венгрия), Д. Форд (Канада), П. Форти (Италия), М. Пулина (Польша), Б. Жез (Франция), В. Панош (Чехословакия), П. Бернаскони (Швейцария), Ю. Кунавер (Югославия), Р. Гарни (США), а также представители всех карстовых регионов СССР.

Заседания симпозиума проходили в Тбилиси и в Кутаиси. Мы посетили пещеры Сатаплиа (со следами динозавров в меловых отложениях близ нее), Цхалтубскую (1,5 км пещеры благоустраиваются), Гелатский монастырь, Ингурскую ГЭС (высота плотины 271 м, емкость водохранилища 1 млрд. м³). В проведении экскурсии все время возникали сложности, отвлекающие внимание наших хозяев. Поэтому после Пересечения р. Кодори я "взял власть в свои руки" и начал подробный рассказ о геологии и карсте региона.

После ночевки в Сухуми (иностранцев шокировали ползающие по постелям огромные тараканы), мы поехали в Новый Афон. Экскурсию по пещере должен был вести один из первооткрывателей, Зураб Тинтилозов. Однако группа оказалась слишком большой и он попросил меня провести экскурсию со второй ее частью. Такое "доверие" удивило меня, но я постарался рассказать как можно подробнее о достижениях грузин. Присутствовавший на экскурсии Ш.Я. Кипиани одобрил содержание моей беседы, хотя я рассказал и о ряде трудностей, возникших при освоении пещеры.

Экскурсия окончилась на источнике Мчиш и на озере Рица. В целом она прошла успешно. Иностранные гости отметили большие перспективы дальнейшего изучения карста Кавказа. Было принято решение усилить исследования его высокогорной части.

В конце октября 1987 г. в Киеве состоялось V Всесоюзное совещание "Проблемы изучения, экологии и охраны пещер". Готовил его А.Б. Климчук. На совещании было заслушано много интересных сообщений с мест. Порадовало появление новых имен: молодая поросль спелеологов начала заявлять о себе!

К сожалению, на совещание не смогли приехать руководители Карстовой комиссии И.А. Печеркин и Л.А. Шимановский. Не было никого и от Института карстоведения и спелеологии… Это в значительной мере определило наметившееся отдаление спортсменов и научных работников. Мы с Галей пытались изменить ситуацию, предложив ряд многолетних исследовательских программ. Но удалось частично реализовать лишь одну из них (по картографированию карста). Много часов мы провели также с Николаем Андреевичем Марченко, сменившего на посту руководителя спелеологии от ЦСТЭ погибшего Морозова. К сожалению, и здесь дело существенно не продвинулось.

Г.

ДУРИПШ. Работы этого года были посвящены плато Дурипш. Оно сложено конгломератами мощностью до 60 м. На плато расположены богатый чайный совхоз и несколько сел. На плантациях и в селах много воронок, в верхней части сложенных глинами. Часть из них провальная, часть – суффозионно-карстовая. Со дна воронок начинаются довольно большие пещеры Аджимчигринская, Лыхненская, Тванба и др. Геофизическая разведка под чайную фабрику показала, что рельеф кровли конгломератов не совпадает с рельефом поверхности. Словом, проблем здесь хватало и мы повозились на этих несложных объектах несколько недель.

Напоследок я решил разобраться, почему долина Хипсты на выходе из ущелья поворачивает почти под прямым углом, огибая плато Дурипш. Это очевидное проявление неотектонических движений! Но каких? Мы стали в крайних домиках села Отхара, где кончалась грунтовая дорога.

Машруты были легкие и девочки попросили, чтобы я отправил их одних, так как им надо помыться. Я неохотно согласился, но предупредил, чтобы они работали только одетыми, а мылись за кустами. Вернулись они часов через 5, сдали материалы и легли отдыхать. Вдруг заурчал мотор и подъехала грузовая машина. Из нее вышел молодой красивый парень, вежливо представился и заявил, что у меня в группе есть три девочки. Он описал их и сказал, что среднюю из них он берет в жены. "С калымом и дружками я приеду в 4 часа", – кончил он. Мои доводы, что это студенты, которым рано замуж, что сейчас не то время, чтобы решать вопрос калымом и пр. он не принял во внимание и сказал: "Не вздумайте удрать. Это наши горы и далеко вы не уйдете".

Девочки все слышали и после его отъезда в панике вылезли из палатки. Особенно волновалась "средняя", которая два месяца назад вышла замуж… Я загнал девочек в палатку, велел носа не высовывать и устроил с ребятами "военный совет". Другого выхода, как "отбивать" их не было: сельсовета в селе нет, почты тоже, да и авторитетных стариков не видно…

Дело кончилось неожиданно. В 6 ч подъехал окровавленный "жених" и сказал, что в этом селе живут "плохие люди" и от своих претензий он отказывается… Это был парень "из чужого села". Местные ребята проследили за ним и избили. А нас попросили уехать последним автобусом в Гантиади, так как "главные события у них еще впереди…". Мы поблагодарили их, а я передал им в подарок свой ледоруб, на который они все время поглядывали, и мы расстались…

КАНАДА И США. Оформление выезда проходит очень нервно. Хотя мы едем за счет принимающей стороны, выясняется, что "с женами не пускают". И Гале, несмотря на телеграфный вызов УВС, приходится возвращаться в Крым… Она, естественно, очень огорчена, тем более, что ее не пускают за рубеж второй раз (первый раз за то, что она уже не жена, только что развелась с мужем, но не успела разменять квартиру…).

Визы мы получаем в пятницу, в 18 ч 45 мин. И видим, что они – только в Канаду. А вызов у нас в Канаду и в Америку…УВС уже не работает и паспортистка безразлично бросает: "Не хотите, не берите паспорта…". Но мы берем их, хотя совершенно не представляем, что будет в Канаде^[26]…

Паспорта есть, можно получать билеты. Но выясняется, что есть только 1-й класс, на доплату за который у моих спутников не хватает денег (я, как неакадемический работник, вообще еду за свой счет…). До отлета остается ночь и занять деньги в Москве не у кого… Грустно выходим из агентства Аэрофлота. Рядом лоток, в котором торгуют цветами. И тут я вспоминаю, что я все же одессит… Выход найден! Я предлагаю Саше Климчуку, как самому импозантному из нас (одни усы чего стоят!), уговорить кассира продать нам три бесплатных билета во 2-й класс с доплатой до билета 1-го класса, на что моих наличных денег должно хватить! Мы покупаем огромный букет и командируем Сашу обратно в агентство… "Иди, охмуряй кассира", – напутствуем мы его… Через полчаса, показавшиеся нам вечностью, Саша вышел с тремя билетами…

В субботу мощный ИЛ-62 выруливает на старт. Ответный визит советских спелеологов начался. Нас трое: Виктор Дублянский (Симферополь), Владимир Киселев (Москва), Александр Климчук (Киев). Мы летим в Америку по приглашению национальных ассоциаций спелеологов Канады и США.

В редкой дымке под крылом проплывают Прибалтика, Балтийское море, Швеция, Норвегия. В облаках промелькнули контуры Исландии. Ещё час – и мы пролетаем залитую солнцем ледяную пустыню юга Гренландии и почти сразу за айсбергами, забившими Дэвисов пролив, открывается почти безжизненный Лабрадор. Ещё несколько часов – и мы в аэропорту Мирабель в Монреале.

Канада. В.Н.Дублянский, А. Шредер и А.Б.Климчук в Монреале. 1988 г.

До вылета в Торонто остается два часа и наши новые знакомые из Квебекского университета везут нас в город. Первое впечатление: чистота, порядок, предупредительность. И оно сохраняется всю поездку. "А Канада – тоже одноэтажная", отмечает кто-то из нас...

Еще час и "ДС-9" приземляется в аэропорту Торонто. Там нас уже ждут улыбающиеся Маргарет и Дерек Форд, основные организаторы нашей поездки по Канаде и наши недавние гости в Крыму. Немедленно следует вопрос: "а почему не приехали Ваши жены?" (приглашались все трое с женами…). Приходится что-то придумывать, "прикрывая" наши порядки… В дальнейшем этот совершенно непонятный для принимающей стороны вопрос поднимался не один раз.

Еще 100 км автомашиной, и мы в небольшом университетском городке Гамильтон. Отсюда "раскручивается" тугая пружина визита. Подъем в 5-6 ч утра, легкий завтрак (Америка боится толстеть!) и маршруты. Гамильтонский университет, водопад Ниагара, карстовые районы близ силурийского уступа, визит в общину квакеров, встреча со спелеологами восточной Канады, показ наших и просмотр канадских слайдов по пещерам, работа в личной библиотеке Форда (более 10 тыс. томов…).

Время летит быстро и мы опять в аэропорту Торонто. Боинг-727 стартует в ночь. Мы пересекаем за 4 ч всю южную часть Канады и приземляемся в Калгари. Вокруг рекламные щиты с олимпийской символикой. Дерек оставляет нас на 10 мин и появляется в роскошном "Линкольне". Это рента-кар, прокатная машина. Грузим экспедиционное снаряжение – и в путь.

...Мы проехали более 3 тыс. км, сперва по прерии, затем по предгорьям Канадских гор. Останавливаемся в мотеле, отсюда совершаем короткие экскурсии. Затем пересаживаемся на полноприводной "Форд" ("Линкольн" остается на поляне в глухом лесу) и по горной дороге лезем вверх. Выше 1500 м дороги нет. Одеваем рюкзаки – и бросок на 2300 м. Здесь наш базовый лагерь. На следующий день поднимаемся на перевал (2500 м) и осматриваем несколько очень интересных и древних пещер: Гаргантюа, Мендип-Кейв, Клефт-Кейв. Разгорается дискуссия: наши хозяева считают, что здесь проявилась только пликативная тектоника, а мы, по опыту работ на Кавказе, четко видим сбросы, сдвиги, блоки… Через три дня спускаемся к "Линкольну". Стоит. И стекла целые, и колеса на месте… Мы быстро привыкли к тому, что в Канаде в домах вообще нет замков...

Из района Гаргантюа едем на север, параллельно Кордильерам. Олени-вапити выходят прямо на шоссе (мы в заказнике!), небольшие поселки, кемпинги... Ощутимо меняется растительность. Мы в горной тундре. Нас встречает директор заказника с женой. Осматриваем очень красивую Ледяную пещеру с 10-15-сантиметровыми кристаллами льда. Прощаясь с директором, приглашаем эту милую семью в Москву. "Ой, я даже не знаю, где это…", – непринужденно откликается его жена… Это был первый, но не последний раз, когда мы убедились в более высоком уровне нашей системы образования. И вот сейчас ее пытаются зачем-то реформировать…

По Трансканадской магистрали быстро продвигаемся на север. Осматриваем туристский поселок Банф, ночуем в кемпинге близ него, попадаем под ливень, который не выдерживают наши модерновые палатки. "Как бы американцы работали у нас в горах?" – бурчит Володя, пакуя в рюкзак промокшие вещи. Ответ получаем немедленно: Дерек останавливается в Банфе и мы быстро сушим все вещи в стиральных машинах местной прачечной…

Следующий маршрутный объект – карстовая система Малин (от французского "маль" – плохой). Из-под ледника вытекает мощный поток (до 50 м³/с). У стадиальной морены он образует красивое озеро Медицин-Лейк, в котором отражаются снежные вершины. Из озера вытекает река, которая через десяток километров впадает в завальное озеро Малин и... исчезает. Вся она уходит в поноры в бортах и дне озера, появляясь в виде 22 источников в 12 км ниже. Канадские гидрогеологи провели здесь ряд экспериментов с окрашиванием, доказав, что под озером начинается самая большая пещерная система Канады. Но она, увы, недоступна для человека.