Часть 3. Этап СГУ (1972- 1997) 3 страница

Моя прогулка удалась. В Татрах карст хорошо развит в триасовых, юрских и меловых известняках и доломитах. Имеются поверхностные (карры, воронки, слепые долины, источники) и подземные (колодцы, шахты, пещеры) формы. На участках распространения доломитов карстовые воронки и пещеры отсутствуют, источники менее водообильны, чем в известняках. По данным Вуйцика верхние ярусы пещер возникли в неогене в условиях субтропического климата, нижние – в плейстоцене. В голоцене все они испытали влияние горного оледенения. Здесь известно более 50 полостей глубже 100 и длиннее 1000 м, в том числе Снежная (11,7 км / -783 м), За Семью Порогами (11,7 км / -466 м), Ментуся (10,0 км / -263 м), Банджох (9,3 км / -562 м) и др. Ряд пещер благоустроен для туризма, во многих из них проводятся научные исследования. Хохловска пещера заполнена песчано-гравелистым и галечниковым материалом, содержащим обломки натеков. В вюрме произошла их цементация. Сложные пространственные отношения пещер объясняются покровно-надвиговым строением района и неотектоническими движениями.

Польша. Сосновец. В.Н.Дублянский и Зб. Ружковский на карстовой школе проф. М. Пули-ны. 1978 г.

Изучение минералогического состава отложений пещер позволило выяснить области их питания. Карстовые источники выходят по тектоническим нарушениям и на контакте меловых известняков с флишем палеоцена. Я. Рудницкий доказал, что во многих пещерах имеются признаки гидротермальной деятельности. В Высоких Татрах установлено шесть стадий отступания ледников, в Западных – три. В раннем голоцене отмечено сильное отступание ледников и смещение границы леса.

Опыты с окрашиванием выявили 3 типа потоков: вадозные (поперек структурных поясов и вдоль долин), фреатические (между долинами), глубокие фреатические (снабжающие водой артезианский бассейн под палеогеновым флишем). Вернулся я в кемпинг насыщенным впечатлениями…

Из Кракова я съездил на экскурсию в соляной рудник Величка. Он заложен в середине ХП в. Сперва рудокопы брали соль прямо с поверхности. Позднее появились первые колодцы, а затем – и шахты. Туристов водят по стволу Даниловича, заложенному в 1638 г. Рудник имеет 9 горизонтов, самый глубокий из которых располагается на глубине 327 м от поверхности. 1-3 горизонты используются для туризма, 4-9 – эксплуатируются.

Рудник Величка заложен в очень сложных геологических условиях: при поднятии Карпат пласты белой и зеленой соли были смяты в складки, разорваны и заключены в соленосной глине. Вырубив соль в центральной части одного блока размерами примерно 4? 0,6? 0,4 км, средневековые рудокопы прокладывали ходки в глине в поисках других. Вело их при этом только горняцкое чутье. К концу ХХ в. общая протяженность галерей рудника достигла 300 км.

Туристский маршрут длиной 2,6 км проходит через 21 примечательный зал. Это часовня Св. Антония (3 алтаря и 10 скульптур, вырубленных из соли в конце ХVII в.), строгая композиция зала королевы Кинги (2 алтаря, 2 стенных барельефа, 5 люстр, украшенных кристаллами соли, ХIХ-ХХ вв.), памятник Н. Копернику (середина ХХ в.), подземный музей горного дела, отражающий его историю за 700 лет, и санаторий "Кинга", где успешно применяются методы спелеотерапии. До последнего времени раскрыты не все тайны Велички. Например, мало кто знает, что на руднике еще в ХV в. был "внедрен" первый в Мире горный стандарт: король Казимерж Великий повелел, чтобы высота любых штреков была не менее 2, а ширина – 2,2 м. Закон соблюдался строго – нарушителю отрубали голову...

Вечером поезд унес меня в Варшаву, где ждали Збигнев, Ежи, лекция в университете о карсте СССР и ряд удивительных знакомств. Вуйцик сказал мне, что в Польше имеется присказка, согласно которой все поляки делятся на две группы: одни едут оставлять следы, другие – искать их… Вот с таким "искателем следов" меня и познакомили. Он ищет следы Адама Мицкевича. Недавно вернулся из Италии и Швейцарии, где повторил его маршрут и сделал великолепный слайд-фильм. А вот с Крымом у него проблема: у Мицкевича есть сонет "К горе Кикенеиз". В среде литературоведов возник спор: а есть ли такая гора в Крыму? Здесь появляюсь я, спор оживает, его результат – моя заметка в газете "Literatura" (Варшава). Я предлагаю "соломоново решение": горы (gura) Кикенеиз в Крыму нет, но есть мыс (wispa). Так как М??цкевич плыл на паруснике, с него мыс смотрелся как гора… Меня потянуло домой и через день я уехал, унося самые теплые воспоминания о Польше и ее спелеологах…

ДЗЫХРА. Летом мы работали на Кавказе, на массивах Дзыхра и Ахштырь. К нам приехали на стажировку карстовед Маматкулов из Ташкента и наша лаборантка Эля из Симферополя. Они оказались не очень приспособленными к горным маршрутам и доставили нам много хлопот. На Дзыхре к нам повадились ходить медведи, что вызвало легкую панику среди студентов. Ночью тоже спали плохо: по потолку коша, где мы остановились, и по спящим спелеологам кругами бегала ласка, что очень возмущало Бориса Вахрушева.

Мне эта экспедиция далась тяжело: я был одновременно руководителем отряда СГУ и начальником сборов старших инструктор??в у Воронцовской пещеры. Договорились, что моим отрядом будет реально командовать Б. Вахрушев, сборами – В. Илюхин, а я буду "мигрировать" между ними. А это значит – спуститься с Дзыхры к Мзымте, подняться на водораздел Мзымта-Псахо, спуститься к Псахо, подняться к лагерю у Воронцовки… В те годы я был "легок на ноги" и каждые 5 дней спокойно проделывал этот почти 35- километровый маршрут.

Сборы я задумал провести "нетривиально". Чтобы повысить уровень знаний наших инструкторов, я предложил им проложить кольцевые (замкнутые) топографический и геологический маршруты по Воронцовской пещере и по поверхности между ее входами. Затем они должны совместить их и отрисовать геологическую структуру района (брахиантиклиналь в известняках, разбитая сбросом и надвинутая на флиш палеогена). Прочитаны лекции, которые впервые записывались на магнитофон. Но когда начались маршруты, я почувствовал сопротивление: "кому нужна эта геология?". Но я хорошо знал, кому она нужна и своего добился. Лет через 10 я получил письмо от свердловчан, которые признались, что только после нашего сбора научились немного разбираться в заложении сложных пещер… Это пригодилось им на массиве Байсун-Тау в Средней Азии, где они достигли рекордной для Азиатского континента глубины (-1415 м).

Дублянский В.Н. Работа с эклиметром

После завершения первой части сборов я дал молодежи "спортивную" разрядку: надо было найти и пройти 400- метровую шахту Нежданная на массиве Ахцу, проверив за одно съемку ленинградских спелеологов. Шахта была пройдена, цифры ленинградцев подтверждены…

Было на сборах и много других событий: попытка решения проблемы образования пещер методом "мозгового штурма", предпринятая Володей Илюхиным; практические занятия "по йоге", проведенные Ю. Лобановым; конфликт начальника сборов (Дублянский) с завучем (Илюхин), кончившийся выговором последнему перед строем… Эти события хорошо описаны участником семинара А. Ефремовым в книге "Путь вниз преграждают сифоны" (2005). Отмечу только, что причиной нашего конфликта с Володей был обычный для него "двойной стандарт": он выгнал со сборов мою студентку Веру Бессонову за то, что она после отбоя не легла спать, а расшифровывала магнитофонную запись моей лекции. Но рядом с ней за столом сидел Илюхин и делал то же самое…

После завершения сборов мой отряд провел рекогносцировочный выход на массив Арабика. Хотя помешали дожди, представление о районе работ мы получили. Несколько лет позже, передавая А.Б. Климчуку все материалы своих наблюдений, я настоятельно советовал: ждите здесь рекордов. И через 25 лет упорной работы они действительно появились…

Андрей и Юра продолжали обучение в Одесском университете. Как председатель Государственной экзаменационной комиссии и член совета по защите диссертаций, я часто бывал в Одессе. В один из приездов мы с Юрой зашли к Лине. Она работала геологом в Проектном институте, ездила в командировки. Замужем, но детей нет. Лине Юра понравился и она напомнила мне стихотворение Константина Симонова "Первая любовь". После этой встречи я не раз заходил к Лине и ее мужу Леониду, рассказывал им о своих делах и поездках. Да, действительно, "сквозь время тоже ходят поезда". Но из них "не выскочишь, раздумав, на ходу, не пересядешь на обратный поезд" …

МАКСИМОВИЧ-2. 16.05.1979 г. пришла горестная весть из Перми: скончался Георгий Алексеевич… Я кинулся в аэропорт, но билетов не было ни в Пермь, ни в Москву, Свердловск, Челябинск, Казань … Пришлось ограничиться телеграммой с соболезнованием.

Научное наследие Максимовича составляют более 500 работ общим объемом 380 печатных листов, из которых 208 работ (39%) посвящено проблемам спелеологии.

Первую работу о Кунгурской Ледяной пещере Георгий Алексеевич опубликовал еще в 1937 г. С этого времени его интерес к подземному миру непрерывно возрастал: в первые пятилетия своей научной деятельности он издавал 2-15 работ по спелеологии, в дальнейшем их количество возросло до 35-45.

Публикации Г.А. Максимовича по спелеологии относятся к 10 направлениям: пещеры бывшего СССР и Мира (25,9%); использование пещер (12,0%), отложения пещер (10,6%), микроклимат пещер (10,2%), проблема спелеогенеза (8,7%), гидрогеология и гидрохимия (8,2%) рецензии, библиография, хроника (по 6,2%), методы изучения пещер (5,8%).

Сводки о крупнейших карстовых полостях СССР – это прообраз изданных в 1980-е гг. кадастров пещер. Описания крупнейших и интереснейших карстовых полостей разных стран долгие годы были для нас почти единственным источником спелеологической информации.

Максимович дал исчерпывающий обзор особенностей использования пещер в разные исторические эпохи, уделив внимание определению их значения как объектов туризма. Он предложил рациональную классификацию отложений карстовых пещер, с незначительными уточнениями используемую и сейчас многими специалистами. Работы этого цикла, представляя минералогический интерес, имеют огромное значение для палеогидрогеологии.

За экзотикой натечного убранства пещер Георгий Алексеевич сумел увидеть закономерности изменений водопритоков. Проблемы микроклимата карстовых полостей рассмотрены им в отдельных публикациях и в разделе монографии "Основы карстоведения". Рассмотрев проблему спелеогенеза, Г.А. Максимович определил направления дальнейших исследований на несколько десятилетий. Несколько строчек, посвященных приповерхностной зоне, развернуты в учение об эпифреатической зоне, ее роли в формировании полостей и особенностей гидрогеологии карстовых массивов.

Очень интересны пионерные публикации Г.А. Максимовича по гидротермокарсту. Весьма плодотворна идея о необходимости выделения трех типов карста: тахикарста, обычного карста и брадикарста. Идеи Г.А. о наличии карста и псевдокарста, высказанные им в 1947 г. на Всесоюзном совещании в Перми, в 2001 г. оформились в классификацию, увязывающую карст и псевдокарст (интрузиокарст, вулканокарст, кластокарст, суффозиокарст, термокарст, гляциокарст) с основными классами пород, выделенными в ГОСТ 25100–95. Он составил первые региональные сводки об озерах пещер, их химическом составе и минерализации.

Г.А. Максимович знакомил научную общественность с новейшими представлениями о величине ближнего и дальнего массопереноса в различных ландшафтно-климатических зонах. Его идеи получили развитие в десятках региональных сводок о карстовых районах страны. Предложены новые методы расчетной и экспериментальной оценки химической денудации.

Его рецензии и хроника всегда находили благодарных читателей, так как давали самые свежие, интересные и зачастую неожиданные сведения. Много внимания Г.А. уделял методам изучения пещер. Он указывал на неупорядоченность карстологической терминологии.

Г.А. Максимович не был "полевым" спелеологом. Однако колоссальная эрудиция, критичный ум, умение видеть далеко не очевидные связи процессов и явлений позволили ему создать такие труды, которые еще долгое время будут использовать и теоретики, и практики. Георгий Алексеевич всегда отмечал, что наука – это не застывшая сумма знаний, а живой, развивающийся организм. Поэтому то, что сделано нами за последние 40 лет в спелеологии – отнюдь не "искажение" учения Максимовича, как считали многие, а его творческое развитие.

Максимович был основателем и первым руководителем Всесоюзного института карстоведения и спелеологии, общественной научной организации нового типа, объединившей для решения научно- практических проблем исследователей карста и пещер более 250 исследователей из 60 городов и стран. Он создал школу карстоведов и спелеологов, которую отличают комплексный подход к проблеме, нетривиальность мышления, практическая и природоохранная направленность исследований.

В 1998 г. Администрация Пермской области учредила премии имени выдающихся ученых Прикамья. Премию имени Г.А. Максимовича в области геологии, географии и экологии в 1998-2005 гг. получили его ученики В.Н. Быков, В.Н. Дублянский, А.И. Кудряшов, Б.С. Лунев, В.М. Новосилицкий и А.А. Оборин.

Стираются из памяти или тускнеют имена многих исследователей. Но остаются актуальными идеи основателя геологической карстоведческой школы России, замечательного человека и ученого Георгия Максимовича…

Г.

Югославия. У Постойной пещеры. 1979 г.

ПОСТОЙНА. Этот год был богат зарубежными поездками. весной состоялся выезд в Югославию. Планировалось, что поедем вдвоем: я и московский спелеолог Олег Падалко, великолепно знакомый мне по работам на Алеке. Но в ОВИРе мне сказали, что его не выпускают и спросили, поеду ли я один. Я немедленно согласился, но позже поинтересовался у оформлявшей документы девочки, в чем дело. Она оглянулась на начальника и прошептала: "Он развелся с женой, но все еще живет с ней в одной квартире". Как говорится, комментарии излишни...

В Белграде меня встретил представитель фирмы (с плакатом Дублянский …) и усадил на поезд в Триест. В Постойной к поезду вышел мой старый знакомый Франс Хабе. Это один из старейших словенских спелеологов, человек удивительной судьбы. На его жизненном пути были война и концентрационный лагерь Дахау, но он никогда не терял бодрости и в 75 лет жил полной жизнью географа-спелеолога, уверенно разгоняя за сотню километров свой красный "Ягуар"…Франс много сил отдал становлению австро-венгерской, а позднее югославской и словенской спелеологии. Его "хобби" – охрана пещер и туризм. И еще фотографии: в архиве, который он с гордостью показывал гостям, хранилось более 15 тысяч уникальных снимков.

Совещание в Югославии было посвящено юбилею Постойненской пещеры. Доклады спелеологов из Австрии, Германии, Италии, Франции, Англии, США показали ее значение в становлении спелеологии не только в Европе, но и во всем мире. Сделал и я короткий доклад о пещерах СССР, остановившись, в частности, на только что открытых пещерах Подолии. Внезапно выступил представитель Швейцарии Готтфрид Берчи и обвинил меня в фальсификации фактов. "Мы исследуем пещеру Хельлох больше полустолетия и у нее длина немногим больше 100 км. А Вы тут за 20 лет даете нам данные о тысячах новых исследованных пещер и такие их размеры… Это коммунистическая пропаганда…".

Надо было давать бой… Со мной в гостинице "Яма" (по- словенски – "Пещера") жил хорошо знакомый мне Георг Денеш из Венгрии. Я попросил у него разрешения вечером пригласить к нам в номер гостей. Участники совещания ушли в Постойну на экскурсию, а я остался готовить ответ… Трудность была в том, что я слабо владею разговорным немецким языком. Мне надо несколько дней, чтобы "активизировать" словарный запас. А здесь в моем распоряжении часы… Вечером пришли трое: швейцарец Г. Берчи (помощник профессора Бегли в исследованиях пещеры Хельлох), австрийцы Г. Триммель (профессор Венского университета, Секретарь союза спелеологов) и незнакомый мне Ф. Одль. Разговор начали со стопки русской водки с твердокопченой колбасой ("О, руссише салями?", – восхитились гости, знавшие только ее венгерский вариант…).

Разговор я построил так: сперва рассказал о наших "стартовых позициях", затем – о становлении спелеологии в 1958-1978 гг., о системе подготовки спелеологов СССР, об отдельных экспедициях, которые продолжались до месяца и привлекали до 100 человек (возглас: "wieviel?.."). Далее я рассказал, как мы оцениваем длину и глубину пещер. Каждый из своих тезисов я иллюстрировал предусмотрительно взятыми с собой моими учебником спелеологии (1968), монографиями по Крыму (1966, 1977), Подолии (1969) и популярной книгой "Вслед за каплей воды" (1971)...

В заключение я высоко оценил работу наших гостей в пещере Хельлох (это сложная и опасная полость, заложенная в трех надвиговых "скибах"). В 1952-1958 гг. она пережила первый период "больших открытий" и имела длину 76 км. В 1968 г. в борьбу вступили советские пещеры Млынки (15,2 км), Кристальная (18,8 км) и Озерная (26,0 км). Но наш конкурент первым в Европе взял рубеж ста километров (100,2 км), "не подозревая", что на Украине уже родился его победитель – скромная Оптимистическая (1,6 км...). В 1973 г. бурно спуртовала Озерная (91,5 км), а 1974-1975 гг. принесли незамеченную спелеологами Европы сенсацию – пещеры Оптимистическая и Озерная "перевалили" рубеж ста километров (109,3 и 104,6 км), хотя Хельлох опять "убежала" от них на отметку 123,8 км... В 1978 г. Оптимистическая "подросла" до 140 км и рекорд Европы по суммарной протяженности пещерных ходов переместился в СССР^[17].

Мои гости были озадачены. Сперва они задавали вопросы (особенно сложными были вопросы юриста Одля…), затем только ахали, узнавая о количестве проведенных экспедиций и числе их участников. Разговор закончился бутылкой "Кианти", принесенной нашими гостями, и традиционным черным кофе… Проводив гостей, я долго приходил в себя. Молчавший почти все время Денеш был краток: "Ты достойно представил свою страну…".

Но основное было утром. Началось совещание. Первым попросил слова Берчи. Он извинился за свое вчерашнее "слишком эмоциональное" выступление и сказал, что вечером внимательно проверил все сказанное мною и признает его справедливость. Затем он обнял меня и под аплодисменты зала вручил книгу об исследованиях пещеры Хельлох с автографом А. Бегли. Это была убедительная победа^[18]…

Совещание закончилось дружеским ужином в банкетном зале при Постойненской пещере. Помня нашу вчерашнюю встречу, Одль решил "расшевелить" меня на русские анекдоты. Анекдот по- немецки? Что ж, попробуем, решил я. Налил рюмку самого крепкого напитка, который был на столе, и начал:

– "Стакан водки? В жаркий день?? В полдень??? Пожалуйста…", – и осушил рюмку. Дружный смех подтвердил, что русский анекдот и русский характер оценили…

На экскурсии мы посетили несколько пещер: знаменитую пещеру Сент-Канциан и мало известную Виленицу, взятую в аренду спелеоклубом. Здесь произошел еще один, уже политический инцидент. Председатель правления клуба резко высказался против "тоталитарного режима и культа личности в СССР". Мы сидели за столом так, что мне была хорошо видна его библиотека с трудами Иосипа Броз Тито на первом плане. Я попросил его обернуться и спросил только: "А это что?"…

Остаток дней я провел в роскошной библиотеке Института карста в Постойной. Там на полках в свободном доступе стояли тома всех основных спелеологических изданий мира… Уезжал я с несколькими тетрадями конспектов статей из них. Многим я пользуюсь до сих пор. Я сделал доклад о карсте Крыма (с показом слайдов), затем хорошо побеседовал с сотрудниками Института Радо Господаричем, Петером Хабичем, Андреем и Майей Кранич… Позавидовал их возможностям: на всю Словению имеется не засекреченная топокарта масштаба 1: 10.000 с горизонталями через 2 метра. Очень приятно было восстановить контакты с нынешним директором Института, А. Краничем на международном совещании "Карстоведение-XXI век", которое мы проводили в Перми в 2004 г.

ВЕНГРИЯ. Летом 1979 г. наша смешанная группа – Н.А. Гвоздецкий (Москва); И.А. Печеркин, К.А. Горбунова, Л.А. Шимановский (Пермь) и я (Симферополь) побывали на совещании по гидрологии карста в Будапеште. Нас командировали разные организации и на разные сроки. Из-за этого возникал ряд смешных инцидентов.

Нас встретил профессор Ласло Якуч. Это известный венгерский карстовед и спелеолог. Получив образование в университете Будапешта (география и химия), он работал геологом в геологическом Институте. Он изучал морфологию и происхождение гидротермальных пещер в Будайских горах. В 1949 г. Якуч направлен на научную стажировку в Геологический институт АН СССР в Москве. С тех пор он поддерживал тесные связи с профессором Н.А. Гвоздецким, под редакцией которого в СССР были опубликованы популярная книга "В пещерном царстве" (1962), а позднее – монография "Морфогенез карстовых полостей" (1979). Поэтому неудивительно, что Якуч уделил основное внимание Гвоздецкому. Однако по визиту в Крым он знал и меня. Поэтому мы двое влезли в его маленький "Трабант", а пермские коллеги отправились осматривать Будапешт.

С 1953 г. Якуч стал директором пещеры Агтеллек, в 1963 г. он основал кафедру физической географии в университете г. Сегед. Впоследствии Якуч занимал многие руководящие должности в венгерской науке и был членом ряда научных советов и комитетов. Научные интересы Якуча лежали в области морфодинамики карста. Наиболее известным стало выделение им автогенного и аллогенного карста. Якуч активно пропагандировал роль эрозии в морфодинамике пещер и биогенный контроль карстовых процессов.

Ласло показал нам карьер доломитов и гидротермальные пещеры Йозеф-Хедь, Семле-Хедь, Матьяш-Хедь, являющиеся эталонами лабиринтовых гидротермальных пещер мира. Здесь развиты триасовые доломиты, вмещающие крупный резервуар термальных вод, имеющих два основных источника питания – нисходящие инфильтрационные (холодные) и восходящие (термальные) воды. Наблюдения за их режимом продолжаются 150 лет. С 1930-х гг. ХХ в. началось снижение уровня и температуры воды, которое усилилось в конце века. Сейчас в горах Геллерт открыта наблюдательная гидрогеологическая станция. Я поблагодарил Ласло за интересную экскурсию, оставил общаться с Николаем Андреевичем и ушел бродить по городу.

Совещание прошло обычно. Особенно ярких докладов не было. Затем начались экскурсии. Кроме известных мне пещер района Аггтелека мы посетили горы Бюкк. Расположены они во внутренней зоне Карпат и почти целиком сложены триасовыми известняками. Основная их часть – плато, изъеденное карстом, отчасти замаскированным лесной растительностью. Изучение 800 коррозионных воронок позволило характеризовать их морфометрию, плотность, почвенный покров, микробиальный комплекс, микроклимат, влияние экспозиции на форму. В горах Бюкк – много карстовых логов с водотоками, формирующих туфовые плотины (р. Салайка).

Есть здесь и пещеры. В шахте Вечембюк достигнута глубина -245 м. Исследован микроклимат ряда пещер. По данным 150 мониторинговых станций содержание радона в воздухе пещер колеблется от 0,2 до 14 Бк/м³. Многолетние наблюдения на 10 метеостанциях и 25 источниках позволили рассчитать водный баланс массива. Осадки составляют 788 мм, испарение – 500 мм (63,5%), инфильтрация – 288 мм (36,5%), причем сток через источники составляет 33,0%, а переток в другие водоносные горизонты – 3,5%. Я проводил такие же работы в Горном Крыму и получил схожие результаты.

Большое впечатление произвело посещение купальни в Тапольце. Раздеваешься как в бане и входишь в теплую воду, затем вплываешь под теплый водопад… Запомнилось также пересечение Токайских холмов, где в песчаниках проложено более 200 штолен для хранения вина (самая древняя из них датируется 1242 г.). Из рода в род переходит почетная должность "пинцмейстера" – погребных дел мастера. В его обязанности входит не только слежение за самим вином, но и за плесенью мышиного цвета, шкурой покрывающей своды галерей. Плесень регулирует влажность воздуха, препятствует образованию вредных грибков, придает вину неповторимый букет…

У нас до отъезда оставалось два дня и мы решили побывать на озере Балатон. Это национальная гордость Венгрии и туда ходят поезда. По сравнению с прозрачными озерами Урала и Сибири мутный Балатон нам не понравился, и мы поехали катером на остров Тихань, смотреть пещеры в базальтах и гейзеритах.

Вечером состоялась встреча в Венгерском обществе исследователей пещер. Главное – доклад Л. Якуча. Венгерская спелеология имеет традиции, восходящие к 1037 г. Хотя карстующиеся породы развиты всего на 1,5% территории страны, карст Венгрии поражает своим многообразием и хорошей изученностью. Карстовые явления в Венгрии развиты в горах Кестерхедь, Баконь, Вертеш, Бюкк, Северо-Венгерском нагорье, Рудобанье, Будайских и Трансдунайских горах. Здесь известно более 20 крупных полостей. В Венгрии находятся пещеры, описание которых в карстоведении стало классическим. Это "речные" полости Аггтелека; гидротермальные лабиринты Будайских гор и пещеры-шары Шаторкепуста близ Дорога; сингенетические пещеры в известковых туфах у Лиллафюреда.

Карст Венгрии хорошо изучен: здесь выделены геоморфологические поверхности разного возраста, установлено наличие автогенного и аллогенного карста, отличающихся по питающим водотокам; исследовался водный баланс отдельных карстовых массивов; выявлены причины изменений окраски сталактитов; оценено значение содержания углекислоты в почвах как активизатора карстовых процессов; исследовались процессы спелеогенеза в условиях гидротермокарста, проводились стационарные наблюдения за приливно-отливными движениями в пещерах. Хорошо изучена спелеофауна страны (сейчас известно 435 ее видов); изучается флора пещер, в том числе и возникающая при искусственном освещении (лампенфлора); проведены важные палеонтологические работы; найдены новые местонахождения позвоночных, в том числе видов, считавшихся вымершими еще в плиоцене.

Затем состоялся наш с Игорем Александровичем доклад о развитии спелеологии в СССР. Последняя ночевка в Будапеште ознаменовалась двумя событиями. Игорь Александрович остался недоволен моим разговором с председателем Общества о будущем совещании по карсту Европы в Болгарии. Он заявил мне, что "такое поведение недопустимо". Печеркин только что перенес инфаркт и мы старались беречь его. Поэтому я в шутливой форме ответил, что в нем говорит проректор по науке, который привык, чтобы все в вузе ему подчинялись. Я представляю другой вуз, и действую по другому заданию, выданному мне ВЦСПС… Печеркин признал инцидент исчерпанным.

Второе событие было комичным… В связи с большим заездом в гостиницу нас переселили и Клару Андреевну случайно поместили в один номер… с Шимановским. Мы все – геологи, можем посмеяться по этому поводу и все… Но Клара Андреевна проявила принципиальность и нам не пришлось спать полночи… Больше всего нас рассмешила ее фраза: "Ну, если бы еще с Дублянским…". Мы потом долго гадали: это похвала моему поведению или критика…

На вокзале долго ждем проходящего поезда Белград-Москва. Коротали время рассказами и анекдотами. Как-то раскрылся всегда чопорный Гвоздецкий. Он немного рассказал о себе. Карсту посвящено около 250 его работ, из которых 60 – спелеологические. Первые его публикации о пещерах Абхазии появились в 1940 г. Позднее он почти ежегодно публиковал описания спелеологических районов и отдельных пещер, их отложений и фауны.

Как автор монографий "Карст" (1950, 1954, 1981) и "Проблемы изучения карста и практика" (1972), он ввел в этот удивительный мир тысячи читателей. Заслуги Гвоздецкого в области спелеологии отмечены золотой медалью в Оломоуце (1973). Он явился инициатором публикации в СССР книг Н. Кастере (1956, 1959, 1962, 1969, 1974), Л. Якуча (1963, 1979), У. Холидея (1963), М. Сиффра (1978, 1982), знакомство с которыми способствовало становлению отечественной спелеологии. Его комментарии к этим работам часто были не менее интересны, чем сами работы.

Н.А. Гвоздецкий много путешествовал по Советскому Союзу, Зарубежной Европе, Азии, западной Африке, Кубе. Его научные и научно- популярные книги знакомят нас и с миром пещер этих стран. Оказалось, что Николай Андреевич хорошо рисует, играет на рояле. После этой откровенной беседы он предстал перед нами совсем другим человеком: доброжелательным, увлеченным, жизнелюбивым... Время прошло незаметно и мы угомонились уже в поезде.

СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ. Летом мой отряд по заданию Островского работал на Северном Кавказе. Прежде всего мы сделали топосъемку знаменитого провала на горе Машук. Гора Машук – лакколит. Откуда здесь пещеры? Оказалось, что пещера заложена в перекрывающих вулканическую толщу палеогеновых карбонатных породах. Под действием гидротерм в известняке образовалась полость, а затем ее свод провалился. Именно об этом Провале писал Лермонтов в "Герое нашего времени", но съемки его не было лет сто. По распоряжению Управления курортов галерея, ведущая к озеру на дне Провала, была закрыта и ключи переданы нам. Мы начали работу. И как будто ожили герои романа Ильфа и Петрова: мои ребята, стоящие у входа, не успевали отбиваться от желающих "приобрести билетик…".