Глава 45 Первые три дня третьего штурма. 11 страница

Оказавшись в укрытии за стенами каземата, моряки тут же повалились на пол и, казалось, никакая сила не в состоянии их поднять. Тогда свое комиссарское слово сказал Ефименко. Сначала он где-то раздобыл сухарей и воды -- каждому понемногу, а затем завел разговор по душам:

-- Спасибо, что пришли, хлопцы, -- сказал тихо и просто. -- Вы нам очень нужны. А еще земной поклон за то, что пришли с оружием, боеприпасами. Будем драться вместе. Разве можем мы простить фашистам эти страшные месяцы, отнятые у мирной счастливой жизни? Не можем! Убитых братишек, раны друзей, свою скорбь и печаль -- тоже не можем. Так что, пока есть чем, будем драться". Утром в 7часов 30 минут разгорелся бой.

Из воспоминаний П.П.Сметанина: "21 июня батарея Лимонова -- Кутузова помогла защитникам равелина выдержать натиск. Более двух десятков "юнкерсов" направлялись бомбить равелин -- открыто, на небольшой высоте. Но зенитчики встретили их дружными, а главное, неожиданными залпами. Один самолет задымил, второй взорвался. И тогда "юнкерсы" главный удар нацелили на батарею. До 14 часов бушевал огонь. Одно за другим вышли из строя три орудия, гибли моряки, но батарея сражалась. Лишь израсходовав последний заряд, зенитчики взорвали единственную уцелевшую пушку, чтобы она не досталась врагу. Тех, кто уже не мог держать в руках оружие, отправили в Михайловский равелин. Остальные продолжали бой в бухте Матюшенко. В тот день и на самом равелине было жарко. Враг все время обстреливал его артиллерией крупного калибра. От мощных снарядов трещали и лопались стены укрепления, простоявшие, без малого, сто лет. В казематах все горело". Бой шел по периметру стены, соединявшей казармы рядом с фортом. Обстрел форта велся все теми же немецкими мортирными дивизионами N815 и N 857, т.е. мортирами калибром 210 и 305мм. Один из 210мм снарядов влетел в подвал форта, где находился перевязочный пункт. Погибло 17 человек. Их тела были извлечены поисковиками А.П.Запорожко через 40 лет после войны. Восточная часть стены была разрушена, но защитники укрылись от обстрела в подземных складах на правом фланге обороны. К середине дня противнику, под прикрытием дымзавесы удалось прорваться за 2-ю линию обороны. Из воспоминаний П.П.Сметанина: " Страшная то была картина, Моя группа сделала свое дело, и вместе с пулеметчиками я оказался на втором этаже равелина. Оттуда все, как на ладони. Видел, как вперед вырвался тот самый старшина, находившийся при первом орудии за наводчика. В порванной тельняшке, в бинтах крест-накрест. Ручной пулемет на весу, как игрушку, держит. Он все время что-то выкрикивал и поливал врагов градом свинца. А за ним приморцы -- с ножами, штыками, гранатами. Их азарт передался и нам. Стоим напряженные, бледные, мысленно каждый там. И, знаешь, без слов понимаем друг друга. И те, что наверху, и те, что внизу. Стоило старшине глянуть влево, туда же смотрим и мы. А там из-за пригорка подползают гитлеровцы. Только я собрался скомандовать: "Гранаты!", как ребята уже сами забросали фашистов "лимонками", а тех, кто уцелел, добивали из пулемета. И тут на помощь подоспел старший политрук Ефименко с последним своим резервом. Он бежал с пистолетом в руке, у остальных -- штыки и гранаты. Так и врезались в фашистские порядки. Все смешалось в сплошном темном ворочающемся клубке. Один из гитлеровцев наладился бежать. За ним вдогонку бросился какой-то морячок. Догнал, уложил, бросился на другого. Выручил его тот же Ефименко -- с ходу выстрелил в гитлеровца. Морячка спас, но фашист успел дать автоматную очередь. Одну-единствеиную. Ефименко рухнул на землю. Как пушнику, подхватил его на руки краснофлотец-богатырь (я узнал: Завгородний его фамилия) и, прикрываемый своими, отнес в равелин. Гитлеровцы отступили. Однако еще долго, до глубокой ночи, на батарее рвались снаряды и бомбы. Они перепахали, изрыли все вокруг, разрушили стены. А главное -- унесли таких людей, которым жить бы да жить. Оставшаяся горсточка бойцов держалась".

Михайловский форт держался при огневой поддержке двух морских орудий. П.А.Моргунов пишет: "За ночь удалось восстановить два орудия (100-мм и 130-мм) на береговых батареях N 2 и 12, а ночью на шлюпках и катерах перебросить по 40--50 снарядов к ним. С утра 21 июня они могли вести огонь по танкам противника. Эти батареи находились у Константиновского равелина и прикрывали подходы к нему. На них оставили по 10 человек на каждое орудие под командованием капитана М. В. Матушенко". На самом деле, М.В.Матушенко почему-то оказался сначала в Константиновском форте, а затем на Южной стороне, а личный состав возглавил ст. л-т С.Д.Дзампаев. Как пишет П.А.моргунов, "Вскоре Матушенко был вызван в штаб Береговой обороны, где ему поставили задачу по организации батарей для противодесантной обороны города. Оставив в равелине часть бойцов и забрав раненых, он переправился на Южную сторону".

Тяжелый бой шел и в районе Инженерной пристани. В опорном пункте Инженерной пристани восстановили одну 122-мм гаубицу и одну 152-мм пушку 725-й батареи Береговой обороны, а ночью доставили боезапас. Противнику до вечера захватить старые укрепления 4-й батареи не удалось. Бойцы Местного стрелкового полка держались стойко. Два немецких танка подбили, остальные повернули назад.

Константиновский форт, прикрытый Михаловской батареей и береговыми батареями в бой в этот день не вступал, но подвергался бомбежкам и обстрелам. Контр-адмирал Фадеев поставил задачу бойцам ОХРа (Охраны рейда), занимавшим оборону в Константиновском форте, удерживать укрепление до тех пор, пока из Южней бухты не будут выведены все плавсредства.

Здесь занимали оборону около сотни моряков охраны рейда во главе с капитаном 3-го ранга М.Е.Евсевьевым, часть личного состава 2-й и 12-й береговых батарей и 178-го инженерного батальона, а также 95-й стрелковой дивизии во главе с командиром 161-го стрелкового полка майором И.П.Дацко. Для Удобства управления М. Е. Евсевьев разделил равелин на три сектора: юго-восточный, северо-восточный и северо-западный. За оборону каждого сектора отвечал назначенный командир, которому был подчинен выделенный личный состав.

Части третьего сектора (25-я, 345-я стрелковые дивизии и 138-я стрелковая бригада) сохранили занятые накануне позиции.

В 5 часов утра 21 июня противник возобновил наступление в 1-м и 2-м секторах. На сей раз в бой был введен еще один новый немецкий пехотный полк - 420-й (из 125-й пехотной дивизии), приданный в подчинение 170-й пехотной дивизии. Наступление поддерживалось 9 штурмовыми орудиями и 5 танками. Наступление велось в трех направлениях. Первая группа атаковала в направлении Кадыковки, вторая, в направлении отм. 74.0 (турецкий редут), третья атаковала Южные скаты Федюхиных высот.

Из описания боев немецкого 420-го пехотного полка: " Перед Сапунскими высотами расположены сильно укрепленные Федюхинские высоты. Они - цель атаки 21.6.42г смешанных подразделений из состава 170ПД и 420-го пехотного полка. Так как аэродром (имеется в виду бывший советский аэродром с Южной стороны Федюхиных высот) хорошо просматривался с Сапунских высот и подвергался артобстрелу, то атаку спланировали на темное время суток - вскоре после полночи. По северному краю аэродрома позицию для атаки занимают: слева 399-й ПП (170-й ПД), справа 420-й ПП. Без артиллерийской подготовки батальоны проникают в первую линию обороны и проламывают ее в первой же атаке. Подразделения 420-го ПП имеют целью наступления - захват "высоту тропинки" ("FußsteighЖhe"), (отметка 135.7, современная отметка 139.0). К 4 ч. 420-й ПП достиг линии 500 м к югу от вершины, но с наступлением рассвета усилился артогонь с Сапунских высот и из многочисленных фланкирующих укрепленных позиций, так что атаку приходится продолжать, прижавшись к земле.

Убийственный огонь вражеской пехоты усиливается. Вскоре после 6 ч. Появились немецкие пикирующие бомбардировщики. В соответствии с планом атаки передовыми группами были зажжены фальшфейеры и дымовые патроны для целеуказания. Ю- 88 начали адскую бомбардировку, некоторые тяжелые бомбы падали меньше чем 100 м перед собственной линией передовых подразделений полка. После бомбежки, пикирующие бомбардировщики бортовым оружием атакуют вражеские укрепления. В то же время пока еще не стихли последние залпы бортовых пушек атакующих самолетов, подразделения 420-го полка бросаются в атаку и берут 8.30 ч. высоту тропинки. 399-й ПП прорывается к вершине высоты с запада, со стороны ложбины с грунтовой дорогой.

После перегруппировки оба подразделения приступают 13.15 ч. к атаке второй и третьей линии укрепленных позиция русских. Теперь собственная артиллерия и пикирующие бомбардировщики покрывают Сапунские высоты дымовыми снарядами и бомбами, так что русские не могут вести оттуда никакого корректируемого огня по наступающим батальонам. К 14 ч. следующая высота была взята. После 16 ч. противник предпринимает дважды контратаки из Новых Шулей, из-за железнодорожной линии. Отражение атаки частично происходит в том числе и в рукопашной схватке. Вечером подразделения полка окапываются на занятых позициях.

21 июня был для 420-го ПП очень тяжелым боевым днем, он стоил значительных потерь. В этот день отличился майор Плат, командир 1-го батальона 420-го ПП при штурме высоты тропинки. Он принял под командование батальон лишь 18.5.1942, после того, как командир батальона был убит".

Т.е. противник значительно потеснил 7-ю бригаду, захватив среднюю Федюхину высоту (отм. 135,7). На левом фланге 7-й бригады, части 72-й немецкой пехотной прорвались вдоль Чернореченской долины, на стыке с 386-й дивизией. В первом секторе противник захватил 25,6 (район современного кирпичного завода) и 29,4 (окраина Кадыковки). Остальные части свои рубежи удержали. В I секторе действовали два батальона, артиллерийский и минометный дивизионы 9-й бригады морской пехоты. Эффективно поддерживал свои части и отражал атаки фашистов артиллерийский дивизион полковника Ю. И. Неймарка.

Части II сектора отошли на рубеж: высоты 74,0 (турецкий редут)-- 57,5 (у подножья Сапун-Горы, ниже современного мототрека, в 500м севернее современного Ялтинского кольца) -- 36,4 (в 1,8 км севернее современного ялтинского кольца)-- дер. Нов. Шули -- отм. 3,5 (берег Черной речки) -- высоты 67,1 (северная часть долины Кара-Коба) -- 119,9 (край плато). Т.е. были почти полностью потеряны Федюхины высоты.

Эсминец "Безупречный" прибыл из Новороссийска, доставив 253 человека маршевого пополнения и 87 т боезапаса. Приняв на борт 640 раненых и 158 эвакуированных, "Безупречный" вышел в Новороссийск.

Спустя час того, прибыли эсминец "Бдительный", сторожевой корабль "Шквал", базовые тральщики "Защитник", "Мина", подводная лодка "А-4" и четыре сторожевых катера. Они доставили 601 человека маршевого пополнения, 164 т боезапаса, 38 т авиабензина и 5,2 т продовольствия.

Ф.С.Октябрьский направил вышестоящему командованию довольно эмоциональную телеграмму: "Информация для ориентировки.

1. Большинство моей артиллерии молчит, нет снарядов, много артиллерии погибло.

2. Авиация противника летает весь день на любой высоте, ищет по всем бухтам плавсредства, топит каждую баржу, каждый катер.

3. Наша авиация, по существу, не работает, сплошной обстрел, непрерывно летают Me-109.

4. Весь южный берег Северной бухты -- теперь передний край обороны. Пулеметный огонь с того берега.

5. Город разрушен, разрушается ежечасно, горит.

6. Противник захлебывается, но все еще наступает, живой силы у противника нет, все перебили. Противник собирает всех связистов, хозяйственников, обозников, собирает из дивизии батальон и бросает в бой. Все он решает сейчас авиацией, артилерией (снарядов у него неограниченно много) и танками. Сейчас штурмует равелины 12-дм артиллерией.

7. Противник много и беспощадно расстреливает солдат за вялость, нежелание наступать.

8. Мы, сокращая фронт, собираем все в кулак, силы еще есть. Главное -- боезапас.

9. Полностью уверен, что, разгромив 11-ю немецкую армию под Севастополем, добьемся победы. Победа будет за нами, она уже за нами.

10. История запишет разбитого победителем, победителя -- разгромленным. Октябрьский".

Для снабжения войск СОР, наконец, начали использоваться транспортные самолеты ПС-84 (типа "Дуглас") московской авиагруппы особого назначения (командир майор М.В.Коротков, военком батальонный комиссар И.М.Карпенко).
За ночь на Херсонесском аэродроме приземлялось 12-13 машин, доставляя в среднем по 2 т боезапаса каждая. Обратными рейсами вывозили на каждом самолете по 14-16 человек раненых или ценные грузы. Г.И.Ванеев относит начало работы этих самолетов на 23-е июня, но это не верно. В ночь с 21 на 22.06.1942: вылетело 6 ПС-84, 1 вернулся из-за "потери ориентировки". 5 ПС-84 доставили в Севастополь 8937 кг боеприпасов и продовольствия, обратно вывезли 56 человек (54 раненых и 2 офицера).

22 Июня 1942г ночью, личному составу 2-го артдивизиона удалось подвезти на батареи N2 и 12 около 50 снарядов. На Северной стороне продолжали сопротивление Михайловский форт, батареи N 2 и 12, Константиновский форт, сражавшиеся единым фронтом. Отдельным островком держалась "старая" батарея N4 и Инженерный городок, обороняемый Местным стрелковым полком. Прекратили сопротивление Северное укрепление и телефонная станция в б.Голландия.

Гарнизон 30-й батареи был полностью блокирован, но не сдавался. Из книги Мусьякова "Подвиг 30-й батареи": " За дело взялись саперы, химисты и огнеметчики. Гитлеровцы, вероятно, знали, что батарея имеет специальное противохимическое оборудование. Поэтому они прежде всего вывели из строя энергетические установки. Все вентиляторные грибки и выхлопные трубы дизелей они залили жидким, быстро затвердевающим бетоном. Под бронированной переборкой машинного зала взорвали большой заряд тола и окончательно вывели из строя дизель-динамо. Батарея перешла на аккумуляторное освещение, а все механизмы, работавшие от электромоторов, остановились. Вышло из строя противохимическое оборудование, и фашисты стали задувать под массив ядовитые дымы. Зашипели огнеметы, вдувая в вентиляторные отверстия и пробоины пламя и угарный газ. Появились отравленные и обожженные. Противогазы плохо помогали против угарного газа. Люди стали задыхаться. Но все же самым страшным оружием для осажденных был тол. Его взрывали у башен, выходных дверей, амбразур командного пункта. Тол не мог разрушить броню, но взрывная волна все же проникала внутрь, она обжигала, калечила и контузила людей.

Как рассказывает И. В. Андриенко, взрывы раздавались все чаще и чаще. Пламя врывалось внутрь, обжигало людей, сметая всех, кто находился в главном коридоре... Запах горелого мяса стал распространяться по всем помещениям. Андриенко дважды взрывной волной так швырнуло о стенку, что он терял сознание, из носа и ушей шла кровь. После нескольких взрывов немцы предлагали сдаться, но осажденные отвечали огнем".

В ночь на 22-е июня немецкий 97-й полк был отведен в резерв, с последующей переброской в район 3-го сектора, вместе с основным составом 132-й дивизии. Его сменил 31-й пехотный полк 24-й ПД.

В течение дня в бывшем 4-м секторе шел, бой, но единственным успехом немецких войск стал захват (около 18 часов 22 июня) массива 130мм батареи N12. На батарее к тому времени действовало всего одно орудие (все остальные орудия батареи были повреждены и не действовали). В плен попало 24 человека из личного состава 2-й и 12-й батарей. Судьба ст.л-та С.Д.Дзампаева неизвестна, в списках пленных его нет, до настоящего времени он числится пропавшим без вести. По некоторым воспоминаниям его видели 23.06.42г. в районе 30-й батарей, но эти данные нуждаются в уточнении.

После захвата горки над Константиновским фортом, укрепление оказалось изолированным от Михайловского форта, с этого момента, укрепления сражались самостоятельно. Днем 22 июня командир ОВРа контр-адмирал В. Г. Фадеев в соответствии с решением командующего СОРом приказал продержаться еще один день, а после выхода буксиров и других плавсредств в ночь на 23 или 24 июня отойти на Южную сторону.

Пользуясь тем, что части бывшего 4-го сектора были блокированы в укреплениях, немецкая 132-я дивизия была снята с фронта. Из состава 436-го и 437-го пехотных полков был сформирован сводный полк, который отправили на Керченский полуостров. Дивизия была пополнена почти до полного состава, за счет 72-го и 42-го пехотных полков 46-й пехотной дивизии, и переброшена в 3-й сектор. Удар наносился одним полком с бронемашинами в направлении северо-восточного истока Мартынова оврага. 50-я дивизия, поддерживаемая танками, одним полком нанесла удар в направлении Графской балки и еще одним полком в направлении устья Мартынова оврага. 22-я дивизия наносила удар двумя батальонами в направлении Сухарной балки. Противнику удалось прорваться только на одном участке - по рукаву Мартынова оврага. Бой завязался у 3-го лесного кордона, бывшего штаба 25-й дивизии. 25-я дивизия отошла на рубеж по левому краю Мартынова оврага, далее вдоль изгиба железной дороги. Далее, минуя серпантин, вдоль ж/д насыпи (ныне в этом месте ж/д мост над Графской балкой) шли позиции 345-й дивизии. Еще левее, прикрывая Маячную и Сухарную балки, стояла 138-я бригада.

В ночь на 23 июня войска III сектора закреплялись на новых рубежах обороны: отм. 137,5 -- отм. 119,9 -- южные склоны Мартыновского оврага -- Мартыновская балка. На высоте. 110,3 (между двумя главными истоками Мартынова оврага) было выставлено боевое охранение. Небольшое боевое охранение было выставлено и на высоте 79.5 (на правом склоне, над пулеметным дотом).

В 1-м и 2-м секторах так же шли тяжелые бои. Ночью, около 1.30 часов немецкий 420-й ПП захватил деревню Новые Шули. Но огнем зенитной армейской батареи с высоты над селом противник был остановлен, а контратакой 7-й бригады в 4 утра противник был выбит со своих позиций. В 05.30, после сильной авиационной и артиллерийской подготовки части 170-й немецкой пехотной дивизии перешли в наступление на высоту 74.0. После тяжелого боя батальон 9-й бригады, не получив вовремя подкреплений, вынужден был оставить турецкий редут в районе современного памятника Киевским гусарам.

В 21.55 подводная лодка "М-32" (командир капитан-лейтенант Н.А.Колтыпин) Прибыла в Севастополь из Новороссийска. Она доставила 8 т боезапаса и около 6т авиационного бензина.

Ночь с 22 на 23.06.1942: вылетело 12 ПС-84, 1 вернулся из-за отказа мотора. 11 ПС-84 доставили 19 835 кг грузов, обратно вывезли 172 человека (из них всего 138 раненых, остальные, как ни странно, офицерский состав ЧФ) и 600 кг груза. Части СОР потеряли за день боев убитыми 324 и ранеными 1028 человек. Но, опять же эти цифры достаточно условные.

23 Июня 1942г ночью, началась частичная переброска немецкой авиации под Харьков. С 23-го по 25 июня из Крыма убыли группы III/KG76, M/StG77 и III/JG3. Группа III/JG77 передислоцировалась на аэродромы Керченского полуострова. 23 июня временно в командование VIII авиакорпусом полковник фон Вильдт, т.к. барон В.фон Рихтгофен с частью штаба убыл под Харьков. Группа III/LG1 так же временно прекратила вылеты. Немецкие летчики, "работая" под Севастополем, были вымотаны до предела. Обер-лейтенант Янке из группы III/LG1 писал: "По моей летной книжке я подсчитал, что только с Михелем вылетал 81 раз с 10 мая по 2 июля 1942 г. 2 и 4 июня по три раза в день с 6 часов до 12.30, 6 июня -- четыре раза, 7 июня -- пять раз и 11 июня даже семь раз на Севастополь. Каждый раз атака с пикирования иногда с единственной бомбой. Иногда в день мы производили до 16 пикирований. Мне кажется, что это произошло 26 июня, когда во время семи вылетов между 04.15 и 15.25 мы должны были наносить удары в 15 (!!!) метрах от нашего переднего края и должны были попасть. Это было трудное дело, особенно для того, кто должен был контролировать сброс. Я, к сожалению, не уверен, что все произошло там так, как должно было".

Но вместе с тем, в связи с почти полным подавлением советской авиации, к охоте подключились истребители "Bf-109", под плоскости которых подвешивали бомбы. Истребители штурмовали катера, шлюпки, и, даже отдельные машины, двигавшиеся днем. Для борьбы с ними использовались счетверенные "Максимы", установленные в кузове грузовика. Четыре таких машины числились на 35-й батареи, кроме того, были дооборудованы еще три таких же машины.

В этот день, противник начал штурм Михайловского и Константиновского фортов. В связи с тем, что все советские орудия в районе фортов были разбиты, противник вывел штурмовые орудия на прямую наводку и начал разрушение горжевой стены Михайловского форта, за которой укрывались защитники Михайловского форта. Защитникам форта, совершив несколько вылазок, удалось поджечь одну машину, но полностью предотвратить обстрел не удалось. Ситуация складывалась крайне сложная.

Артиллерия 24-й дивизии, планомерно выбивала огневые точки на подступах к Константиновскому форту. Стены форта в ряде мест обрушились. Часть бойцов и командиров погибла. Командир гарнизона капитан 3-го ранга М.Е.Евсевьев был ранен, но продолжал руководить боем. 100мм орудие на валу бывшей царской батареи N5 было повреждено, и не действовало

Досадно, но рядом, на пристани, на берегу бухты Матюшенко стояли вполне исправные зенитные орудия 227-й батареи, и пушки 52-го артполка, но добраться до них не было никакой возможности, местность простреливалась противником. Да и снарядов к этим орудиям не подвезли. В сводке трофеев 24-й ПД указывается "... четыре 12см пушки, четыре 7, 62 см зенитных пушки, три 45мм пушки, 12 пулеметов (из них пять станковых)" и.т.д. Но, может, это ошибка? К сожалению, это действительно так. В сводке 110-го ЗенАП, указывается: "Состав, оставшийся на Северной стороне к 26 июня: Орудия 76,2 мм. 31 г. 4шт. Пулеметы М-1 2шт. М-4 1 шт. ДП 4 шт. Винтовки 158шт. Снаряды 300шт. Патроны 2900шт. ".

В ночь с 23 на 24 июня 1942г. опорные пункты в районе Михайловского и Константиновского фортов, а так же в районе "старой" 4-й батареи были оставлены. Их гарнизоны были частично перевезены на Южную сторону. Почему частично?

Несмотря на все усилия полковника А.П.Старушкина, нужного количества плавредств набрать не удалось. Командующий флотом запретил использовать для этой цели строжевики и тральщики ОВРа.

Большая часть личного состава переправлялась вплавь. Организованно удалось переправить только остатки Местного стрелкового полка. Личный состав ОхРа, оборонявшийся в Константиновском форте, имел в наличии четыре восьмивесельных яла, но два из них были присыпаны обрушившимися стенами (один из них до сих пор виден из-под кучи камней и земли), один разбит снарядом. В распоряжении защитников форта оставался всего один ял. Переправлялись, в основном, вплавь. П.А.Моргунов указывает: "В полночь началась эвакуация. Первым уходил личный состав юго-восточного сектора во главе с лейтенантом Коренько, остальные обеспечивали его отход. С этим составом должен был уходить комиссар Кулинич, чтобы организовать на том берегу встречу. С первой очередью отправился и майор Дацко. Вторым отходил состав северо-западного сектора во главе с главстаршиной Березанским, а последними уходили бойцы северо-восточного сектора во главе с лейтенантом В. В. Семиглазовым. Каждый сектор оставлял 2--3 человека для прикрытия. Евсевьев руководил отходом; с ним оставались бойцы для прикрытия и поджога помещений и имущества. Переправляющиеся, чтобы лучше держаться на воде, брали стеклянные шары от противолодочных сетей, связанные попарно. К раненым прикреплялись хорошие пловцы. Бойцы переплывали с оружием и по возможности с обмундированием. Как пишет Г.И.Ванеев: "Хотя враг вел по бухте огонь, почти всем бойцам и командирам (около 40 человек) удалось достичь южного берега в районе батареи N 13 (мыс Александровский)". Если учесть, что к вечеру в форте оставалось 78 человек, то получается, что эвакуация не обошлась без потерь.

Гарнизон Михайловского форта, так же переправлялся вплавь, причем, с большими потерями. Южного берега достигли 38 человек. Но, как ни досадно признавать, ушли не все. В документах 24-й ПД за 24.06.42г. числятся взятыми в плен и бойцы ОхРа, и бойцы 110-го полка, и бойцы 95-й дивизии. Меньше всего взято в плен бойцов Местного стрелкового полка. Но, может, немцы лгут, или эти бойцы взяты в плен на другом участке? К сожалению, нет. По советским документам, только по 110-му артполку, "оставленными на Северной стороне по состоянию на 26.06.42г.", числятся достаточно много бойцов и командиров 79-й, 219-й и 227-й зенитных батарей. У большинства, в личном деле стоит отметка "ПБВ". Т.е. "пропал без вести".

В связи с тем, что Северная сторона была полностью потеряна, наверное, стоит подвести итоги. Современные историки очень любят писать о "97 тысячах пленных, захваченных на мысе Херсонес", о "колоннах пленных, неделю непрерывным потоком шедших через город". После таких "научных" трудов создается ощущение, что защитники города, немного посопротивлявшись, строем отправились на мыс Хероснес, сдаваться в плен. Простите за выражение, но это глупость. Защитники города честно выполнили свой долг, и не их вина в том, что кто-то из них попал в плен. И... объективно говоря, большинство из них погибли, или были пленены в боях на тех рубежах, где они сражались.

Подведем предварительные итоги, пользуясь официальными советскими данными. Пусть они не полные, но дают вполне ясную картину. Но, прежде всего, нужно определиться, какие потери нас интересуют. Начнем с невозвратных. Если просуммировать сводки (далеко не полные) за все предыдущие дни, то, убитыми наберется 9,5 тыс. человек Если считать точно по сводкам 9571). Вывезено раненых (всеми видами транспорта) около 7,5 тыс. человек (если точно 7469). Еще 10, 5 тыс. раненых, (по сводкам чуть больше 11652) по состоянию на 23.06.41г. нуждались в эвакуации. Все? Увы, нет.

По состоянию на 23.06.42г. немецкий 54-й армейский корпус, сообщил о захвате 8 тыс. 731 пленных, еще 5 372 человека захватил 30-й армейский корпус.

За этот же период в Севастополь было доставлено около 10,5 тыс. человек (если не считать погибших во время доставки). Т.е. если мы говорим о том, сколько оставалось в строю в рядах защитников, то путем простого подсчета получим, что в составе СОР оставались в строю, чуть более 75 тыс. человек (даже с учетом пополнений). Причем, стоит обратить внимание на то, что это общая численность, с учетом морских частей. Т.е. в боевых частях Приморской армии оставалось около 55 тыс. человек. Если нас интересует, сколько всего, оставалось на тот момент в Севастополе, то с учетом не вывезенных раненых наберется около 85 тыс. Это грубый подсчет, но порядок цифр будет именно таким.

К сожалению, на Северной стороне было потеряно много техники и боезапаса. Только 22-я пехотная дивизия доложила о захвате (по состоянию на 23.06.42г.) следующей техники:

-9 орудий

-1 зенитное орудие 8,8см (скорее всего 85мм орудие одной из армейских зен. батарей)

-10 противотанковых орудий

-30 тяжелых минометов

-21 легкого миномета

-6 станковых пулеметов

-26 ручных пулеметов

-11 ПТР

-2-х подбитых танков,

-1-го вкопанного танка

-12 тыс. различных мин

-16 автомобилей

-3 мотобота

-2 торпедных катера,

-1 гидросамолет в ангаре

-3 баркаса и.т.д.

Но, это только официальные трофеи, реально, покрывая свои потери в ходе штурма. Если сравнить состав немецкого 22-го артполка до штурма и после, то станет ясно, что полк "присвоил" 7 шт. 76мм дивизионных орудий, две танкетки, 12 грузовиков, две легковых машины и 12 тягачей. Советские 7,62см снаряды появляются в заявках на боезапас, уже начиная с 20-го июня. 132-я ПД могла похвастать еще большим количеством захваченной техники, но ее хитро "перераспределили", выведя часть ее на Керченский полуостров, для охраны побережья. Большие трофеи взяла и 24-я ПД.

В связи с оставлением Северной стороны генералом Петровым были введены новые разграничительные линии секторов и несколько изменен их состав. По документам, к утру 24 числа части должны были занимать следующие позиции:

I сектор -- комендант -- генерал-майор П. Г. Новиков; рубеж обороны: от Балаклавы до выс. 113,2 (г. Крагач, над Ялтинским шоссе, современная отметка отсутствует); силы: 109-я и 388-я стрелковые дивизии, 9-я бригада морской пехоты.

II сектор -- комендант -- полковник Н. Ф. Скутельник; рубеж обороны: от вые. 113,2 до выс. 75,0 (старый французский редут на скатах Сапун-горы) включительно; силы: 386-я стрелковая дивизия, 7-я бригада морской пехоты, два батальона дотов (из состава исключена 8-я бригада морской пехоты).

III сектор -- комендант -- генерал-майор Т. К. Коломиец; рубеж обороны: вые. 75,0 -- Нов. Шули -- отметка 9,5 (французский редут в районе совр. пос. Штурмовое) -- каменный столб (находился на повороте дороги, которая сейчас ведет в современную в/ч в долине Кара-коба) -- гора Четаритир (Кара-Коба) -- вые. 113,7 (в районе современной "Горбачевской" трассы -- овраг Мартыновский -- Трензина балка -- Северная бухта -- ст. Инкерман; силы: 25-я стрелковая дивизия, включена 8-я бригада морской пехоты, один батальон дотов и 3-й полк морской пехоты.

IV сектор -- комендант -- полковник А. Г. Капитохин; рубеж обороны: от ст. Инкерман до Павловского мыска; силы: остатки 79-й стрелковой бригады и 2-го Перекопского полка морской пехоты (в каждом до батальона), сводные полки 95-й и 345-й стрелковых дивизий и остатки 138-й стрелковой бригады. Как подвижный резерв сектору приданы: сводный батальон Черноморского флотского экипажа и две усиленные роты местного стрелкового полка. IV сектор поддерживали бронепоезд "Железняков", 2-й и 177-й отдельные артиллерийские дивизионы Береговой обороны.