Контуры посткризисной Европы

(попытка мини-прогноза)

Из истории европейской интеграции хорошо известно, что одной из её характерных черт была дискретность (прерывистость), развитие от кризиса к кризису.

Действительно, вспомним провал «плана Плевена» от 1952 г. по созданию «Европейского оборонного сообщества» и одно-временно политического сообщества, политику «пустых стульев» и «люксембургский компромисс», «евросклероз» конца 1970-х – начала 1980-х гг., провал референдума по евроконституции в мае 2005 г. во Франции и Нидерландах. Перечень мож-но было бы продолжить. В этом контексте нынешний кризис, казалось бы, не является чем-то из ряда вон выходящим.

Правда, каждый раз Европе удавалось находить выход из непростых ситуаций, обеспечивая поступательное движение ев-ропейского проекта, его выход на новый качественный уровень. Каждый из кризисов имел свою специфику, но, пожалуй, их род-нило то обстоятельство, что впереди были очевидные резервы развития и перспективы.

Своеобразие нынешнего кризиса состоит не только в его комплексом характере, где сплелись в один клубок различные кризисы, но на наш взгляд, и в том, что Европа подошла к тако-му рубежу, когда, с одной стороны, дальнейшее развитие интеграции требует кардинальных и системных решений. А с другой, существует риск отката назад, развала самого успешного в новейшей истории интеграционного объединения. И это принципиально новый момент. При этом в отличие от предшествую-щих кризисов, ситуацию нельзя заморозить и оставаться в состоянии stand by. Неслучайно, анализируя характер нынешнего кризиса, Еврокомиссия пришла к выводу о морально-политиче-ском кризисе ЕС, который заставляет выдвинуть мобилизующий проект обновления Европы. Жозе Мануэль Баррозу в своей ре-чи в Европарламенте 12 сентября 2012 г. заметил в частности: «Страны-члены ЕС не способны в одиночку справиться с создав-шимся положением (…). Мы переживаем переломный момент, который требует принятия решений и политической воли»[58].

В этой связи попробуем сделать мини-прогноз того, какие изменения могут произойти в ЕС в ближайшие годы. Какие но-вые параметры он приобретёт? Какой будет конфигурация посткризисной Европы?

Остановимся (в форме тезисов) на некоторых принципиаль-ных моментах, не претендуя на их исчерпывающий характер.

1. Начнём с главного. Несмотря на рост числа евроскептиков и обилие самых мрачных сценариев будущего Европы, думается, все прекрасно понимают, что предсказания о развале Объединённой Европы и её гибели оказались сильно преувеличенны-ми. Евро и еврозона сохранятся, как и сам ЕС.

На чём основывается такая уверенность? Хоть и с большим трудом, с опозданием, руководителям стран-членов ЕС удалось принять бюджетный пакт, создать фонд стабилизации, ЕЦБ стал выкупать долговые облигации. Финансовые рынки успокоились. Самые крупные проблемные страны (Италия, Испания) смогли уйти от дефолта, стабилизировать ситуацию. Деятельность пра-вительств Монти и Рахоя (несмотря на манифестации горячих южан) в целом была успешной. Франция сейчас может брать в долг по беспрецедентно низким процентам. В экономике Великобритании наметилась стабилизация. Представляется, что зада-ча создания в 2013 г. банковского и бюджетного союза вполне по плечу странам, входящим в зону евро. А это можно расценить как становление некоего экономического правительства еврозоны.

2. Правда, создание общего бюджета зоны евро не только де-факто, но и де-юре будет означать появление «Европы двух ско-ростей». Об этом уже давно говорили, но теперь это свершивший-ся факт. О чём без обиняков заявили и Меркель, и Олланд. Так, в интервью газете «Ле Монд» 10 октября 2012 г. французский лидер отметил, что «он выступает за Европу, которая идёт вперёд на разных скоростях»[59]. Напомним, что такое усиленное со-трудничество допускалось ещё в рамках Маастрихтского договора, не говоря уже о Лиссабонском договоре. Но ситуация всё же отличается, если принять во внимание идею создания «парламента Еврогруппы». Её обнародовал министр финансов Германии Вольфган Шойбле. Эти инициативы не вызвали возраже-ний по другую сторону Рейна. Более того, Ф. Олланд полагает, что «зона евро должна выступать своего рода авангардом, кото-рый получит политическое измерение». Таким образом, можно говорить о юридическом оформлении ядра и периферии ЕС.

3. Из предыдущего тезиса можно сделать вывод о том, что новый облик посткризисной Европы будет определяться формированием «политического союза», о котором в последнее вре-мя много рассуждают и практики, и эксперты. Правда, что понимать под политическим союзом, пока не совсем ясно. Видимо, он должен стать конкретизацией известного предложения немцев о некоей «Федеративной Европе». В той же речи Барро-зу в Европарламенте содержалась идея продвижения к «федера-ции государств-наций» как долгосрочной цели ЕС. Этой цели планируется достичь путём формирования трансъевропейских партий, прямых выборов президента ЕС, проведения единой внешней политики и политики безопасности, которая до сих пор остаётся ахиллесовой пятой евроинтеграции.

4. Следует отметить ещё одну отличительную особенность Европы в ближайшие годы – снижение роли «франко-герман-ского локомотива» интеграции, а может быть, и смену её лидера, которым до сих пор неформально считалась Франция. Несмотря на заверения сторон в незыблемости франко-германско-го партнёрства и его ключевой роли в ЕС, создаётся впечатление, что в условиях Европы-27, окончания холодной войны и объединения Германии этот мотор евростроительства начинает давать сбои. Дело не только в различии позиций по вопросу о выходе из нынешнего кризиса. Противоречия, думается, имеют более глубокие причины. Франко-германский исторический ком-промисс, закреплённый Елисейским договором (в этом году ему исполнилось 50 лет) выполнил возлагавшиеся на него задачи. Франция «поставила под контроль» Германию, держа её в орби-те ЕС, попутно обеспечив «своё величие», а Германия восстано-вила своё реноме и территориальное единство. Теперь она уже не испытывает комплекс вины за содеянное во Второй мировой войне. В качестве косвенного подтверждения этого тезиса сошлёмся на то обстоятельство, что Ф. Олланд смог достичь ком-промисса с А. Меркель по вопросам недавнего бюджетного до-говора только при активной поддержке Италии и Испании. Да и создание усилиями президента Саркози Средиземноморского союза в 2008 г. можно расценивать как ассиметричный ответ на усиление немецкого влияния в странах ЦВЕ. В ближайшие годы Франция, вероятно, будет искать новые опоры в своей поли-тике в лице Италии, Великобритании (несмотря на её традиционный евроскептицизм) и Польши.

* * *

Я попытался вкратце обрисовать наиболее вероятные новые черты, или контуры, которые приобретёт ЕС в ближайшие годы.

Много сказано по поводу прогнозов и их точности. Так, М. Кейнс заметил однажды: «Единственное, что мы точно знаем, так это то, что всё будет не так, как мы предсказываем». Если хоть что-то оправдается, то уже будет хорошо.

В самом деле, на каждый из названных выше пунктов можно найти контрдовод или выявить их противоречивый характер. Прежде всего, это касается перспектив политического союза. Такие попытки предпринимались и раньше. Не очередная ли это утопия? Ведь уже сейчас французский лидер говорит о том, что политический союз следует оставить на потом, что он последует за бюджетным и банковским союзом и даже союзом в социальной сфере. По мнению Ф. Олланда, он «поставит процесс со-лидарной интеграции в демократические рамки»[60]. Проще гово-ря, это означает, что французы не могут поступиться своим су-веренитетом.

Также непонятно, как деятели ЕС собираются проводить выборы по новой системе или возможные референдумы, если сейчас, по данным опросов (IFOP), 67% французов считают, что ЕС идёт не туда, а курс на усиление интеграции в экономической и бюджетной сфере не поддерживает 60% опрошенных. Образование некоего единого европейского государства считает возможным только 44%.

Не менее евроскептичны и немцы (данные Bertelsmann): 65% полагают, что надо было сохранить дойч марку, а 49% считают, что лично им было бы лучше, если бы ЕС вообще не существовал. Интересно, что такое мнение разделяет только 28% поляков[61].

Тем не менее, 65% французов не желают расставаться с евро и возвращаться к франку, а 49% полагают, что Союз – в интересах Франции.

* * *

Подытоживая, следует отметить следующее. Несмотря на до-минирующий в последние годы скептицизм в отношении евроинтеграции и разные представления лидеров Германии и Фран-ции по поводу содержания обновлённого ЕС, можно с достаточ-ной долей вероятности прогнозировать продвижение стран исторического ядра Союза по пути к федеративному образованию. О.В. Буторина весьма точно назвала этот процесс «ползучим федерализмом». А известный французский интеллектуал и «большой друг» России Бернар-Анри Леви в этой связи ещё бо-лее категоричен – «Федерализм …или смерть!». Так называлась его статья от 28 сентября 2012 г. в журнале «Ле Пуэн»[62].

Поживём – увидим. Так или иначе, но кризисы всегда закан-чиваются. Движение ЕС назад невозможно как по политическим, так и экономическим причинам. Он обречён продвигаться только вперёд, углубляя уровень интеграции.

А.Г. Браницкий*