Глава XIII

Прежде всего, кому не известно, что первые годы -- самый приятный ивеселый возраст в жизни человека? Детей любят, целуют, ласкают, дажевраг-чужеземец готов прийти к ним на помощь. Чем объяснить это, если не тем,что мудрая природа окутала младенцев привлекательным покровом глупости,который, чаруя родителей и воспитателей, вознаграждает их за труды, амалюткам доставляет любовь и опеку, для них необходимые. За детством следует юность. Кому она не мила, кто к ней не благоволит,кто не стремится помочь ей, кто не протягивает ей дружелюбную руку? Но вчем, спрошу я, источник очарования юности, если не во мне? Чем меньшеумничает мальчик по моей милости, тем приятнее он всем и каждому. Разве ялгу, утверждая, что люди, по мере того как они становятся старше и начинаютумнеть благодаря собственному опыту и воспитанию, понемногу теряют своюпривлекательность, проворство, красоту и силу? Чем более удаляется от менячеловек, тем меньше остается ему жить, пока не наступит наконец тягостнаястарость, ненавистная не только другим, но и самой себе. Никто из смертныхне вынес бы старости, если б я не сжалилась над несчастными и не поспешилабы на помощь. Подобно тому как у поэтов боги, видя, что человек готоврасстаться С жизнью, стараются облегчить его участь посредством какой-нибудьметаморфозы', так и я, по мере возможности, возвращаю к детству тех, ктостоит уже на краю могилы. Недаром про дряхлеющих старцев говорят в народе,будто они впали во второе детство. Если кто спросит, каким способомпроизвожу я подобное превращение, то это не тайна. Я веду старцев к истокуЛеты, берущей свое начало на Счастливых островах (лишь узким ручейкомструится она затем вдоль Подземного царства), и там, испив влаги забвения,они понемногу смывают с души своей все заботы и набираются новых сил. О нихговорят, будто выжили они из ума и несут вздор... Тем лучше! Это и означает,что они снова стали детьми. Быть ребенком и нести вздор -- разве это не однои то же? Разве не больше других веселится в этом возрасте тот, кто поглупее?Кому не мерзок и не кажется чудовищем мальчик с умом взрослого человека?Пословица недаром гласит: Ненавижу я мальчишек, зрелых преждевременно. И кто согласится водить знакомство со стариком, который, наряду сприобретенной за долгие годы опытностью, сохранил полностью силу духа иостроту ума? Лучше уж ему, право, стать дураком по моей милости. Это избавитего от тяжких забот, которые терзают мудреца. Благодаря мне он еще считаетсянедурным собутыльником. Он не испытывает пресыщения жизнью, стольмучительного в более молодом возрасте. Когда он, по примеру старичка,выведенного Плавтом, пожелает вспомнить коротенькое словечко: ЛЮБЛЮ, онбудет несчастнейшим из людей, ежели сохранил свой ум². А междутем по моей милости он счастлив, приятен друзьям и может порою принятьучастие в веселой беседе. Из уст его, как у Гомерова Нестора, струится речьслаще меда, в то время как Ахилл изливает свою злобу в желчных словах³. У того же Гомера старики беседуют, сидя на городской стене, иголоса их поэт сравнивает с шелестом, лилий ⁴. В этом отношениистарость стоит даже выше младенчества, без сомнения сладостного, нобессловесного, лишенного приятнейшей из житейских утех -- мирной болтовни. Прибавьте к этому, что старики очень любят детей, а дети легкопривязываются к старикам.