Социальное регулирование деятельности субъектов права в киберпространстве. Источники интернет-права

Однако все же не ясно, какие же сегодня источники присущи интернет-праву как новому комплексному институту права? С нашей точки зрения, интернет-право имеет собственные источники. Учи­тывая изложенное и тот факт, что интернет-право носит межгосудар­ственный характер, к основным видам его источников можно отнести: международные договоры (соглашения, хартии, обращения и др.), ка­сающиеся Интернета; внутреннее информационное законодательство и правовые обычаи.

Очевидно, что при определении содержания интернет-права важно в первую очередь определить совокупность норм, регулирующих ин­тернет-отношения и основные источники интернет-права, которые характеризуют его особенности. При этом данные нормы охватывают либо могут охватывать своим воздействием разнообразные «среды» интернет-отношений, в соответствии с которыми может строиться вся система норм и положений, регулирующих сферу кибернетического пространства, и те разделы законодательства, с которыми оно связано.

Кроме того, отдельные нормы, регулирующие отношения в кибер­нетическом пространстве, могут формулироваться в виде отдельных концепций, доктрин, деклараций. К их числу, скажем, можно отне­сти разработку актуальных проблем киберэкономики — электронные деньги, реклама, маркетинг, электронные публикации, сетевые дого­воры (например, ст. 160, 434, 847 ГК РФ); пожелания скорейшего раз­решения проблем правового регулирования электронного документо­оборота, а также разработку проблем информационной безопасности, повышения юридической ответственности участников правоотноше­ний в Интернете (в частности, Доктрина информационной безопасно­сти РФ от 9 сентября 2000 г., Концепция использования информаци­онных технологий в деятельности федеральных органов государствен­ной власти до 2010 г.[42], Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации, утвержденная Президентом РФ 7 февраля 2008 г.) и др.

Иначе говоря, это в основном нормы российского права. Одна­ко отношения в сфере кибернетического пространства регулируются (причем в первую очередь!) и нормами международного права. Ска­жем, эти отношения сегодня регулируются Хартией глобального ин­формационного общества[43], принятой в июле 2000 г. в Окинаве, Кон­венцией ООН об использовании электронных сообщений в междуна­родных договорах, принятой в Нью-Йорке 23 ноября 2005 г.[44], Деклара­цией о свободе обмена информацией в Интернете, принятой Советом Европы 28 мая 2003 г., Европейской декларацией о правах человека и верховенстве права в информационном обществе 2005 г., Будапешт­ской конвенцией о киберпреступности 2001 г., Европейской конвен­цией о трансграничном телевидении от 5 мая 1989 г. с изменениями, внесенными Протоколом от 1 октября 1998 г., Европейской конвен­цией о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального на­силия 2007 г., Соглашением между Правительством РФ и Европей­ским сообществом о сотрудничестве в области науки и технологий от 16 ноября 2000 г., Соглашением между странами СНГ о сотрудничестве в области информации от 9 октября 1992 г., Соглашением между стра­нами СНГ о сотрудничестве в борьбе с преступлениями в сфере ком­пьютерной информации от 1 июня 2001 г., Декларацией принципов построения информационного общества 2003 г. и Планом действий Тунисского обязательства 2005 г., принятыми Всемирным саммитом по информационному обществу, международными договорами между провайдерами России, США, Франции, Германии и других государств в сфере заключения и исполнения сделок, сетевых договоров, догово­ров по оказанию интернет-услуг и др.

Исследование показало, что в настоящее время внутреннее инфор­мационное законодательство Российской Федерации и других стран весьма обширно[45]. Однако оно пока, к сожалению, далеко от совер­шенства и требует разработки и принятия новых актов (в частности, касающихся отношений в Интернете в целом и сохранения всемирно­го цифрового наследия каждым из государств в отдельности).

Среди действующих в этой сфере источников права можно особо выделить Федеральные законы «Об электронной цифровой подписи» от 10 января 2002 г., «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июля 2006 г., «О персо­нальных данных» от 27 июля 2006 г., «О связи» от 7 июля 2003 г., «О техническом регулировании» от 27 декабря 2002 г., «Об обя­зательном экземпляре документов» от 29 декабря 1994 г., «О третейских судах в РФ» от 24 июля 2002 г., «О государственной авто­матизированной системе "Выборы"» от 10 января 2003 г., «О про­тиводействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г., «О государственном регулировании деятельности по организации азартных игр»" от 29 декабря 2006 г., «Об архивном деле в РФ» от 22 октября 2004 г., «О рекламе» от 13 марта 2006 г., Гражданский кодекс РФ, Закон РФ «О защите прав потребителей» от 7 февраля 1992 г. и другие акты.

Важную роль в регулировании данной сферы играли утратившие с 1 января 2008 г. юридическую силу в связи с действием части чет­вертой ГК РФ законы: «Об авторском праве и смежных правах» от 9 июля 1993 г., «О правовой охране программ для электронных вычис­лительных машин и баз данных» от 23 сентября 1992 г., «О правовой охране топологий интегральных микросхем» от 23 сентября 1992 г., «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест про­исхождения товаров» от 23 сентября 1992 г., Патентный закон РФ от 23 сентября 1992 г.

Отдельные рассматриваемые нормы представлены в виде норм мо­рали и этических стандартов саморегулирования. Так, Национальный кодекс деятельности в области информатики и телекоммуникаций[46], принятый 27 мая 1966 г. Торгово-промышленной палатой России, со­держит этические стандарты саморегулирования, действующего на основе законодательства России и международного права. И он вы­ступает лишь в роли средства самодисциплины, а также предназначен для использования судами в качестве справочного документа в рамках соответствующего законодательства (разд. 1 Кодекса). Большое прак­тическое значение для этой сферы имеют также Резолюции россий­ского Интернет-форума (РИФ), которые содержат синтез мнений и конкретные предложения специалистов в сфере регулирования Ин­тернета.

Большая совокупность рассматриваемых норм несет отпечаток сложившихся международных отношений, которые отражены в кон­кретных соглашениях и которыми пользовались и пользуются сейчас участники многообразных интернет-отношений.

Среди них, например, многочисленные международные соглаше­ния по вопросам интеллектуальной собственности (в частности, Па­рижская конвенция по охране промышленной собственности 1883 г.). 23 декабря 1977 г. СССР ратифицировал Договор о патентной кооперации 1970 г. Помимо этого, в отношениях между государствами — участниками СНГ с 1 января 1996 г. действует Евразийская патентная конвенция 1994 г.

Среди коллизионных норм, регулирующих отношения в этой сфе­ре можно особо выделить Соглашение между государствами — участ­никами СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осущест­влением хозяйственной деятельности, вступившее в силу для России 19 декабря 1992 г.

Многосторонним соглашением в области авторского права высту­пает и Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений 1886 г., пересмотренная в Стокгольме в 1967 г. и Пари­же в 1971 г. Важным соглашением в этой области является Всемирная конвенция об авторском праве 1952 г., подписанная в Женеве и допол­ненная на Конференции в Париже в 1971 г.

При отсутствии необходимых законов, регулирующих сферу Ин­тернета и мирового виртуального пространства, необходимо признать источниками интернет-права также международные обычаи, осно­ванные на последовательном и длительном применении одних и тех же правил, в ходе правоприменительной информационной деятель­ности.

Мы считаем, что обычаи, в основе которых лежат принципы суве­ренитета и равенства государств, обязательны для всех стран. Что же касается других обычаев, то они обязательны для того или иного госу­дарства в случае, если они им в какой-либо форме признаны (напри­мер, правовой обычай делиться информацией между государствами о готовящихся киберпреступлениях, вытекающий из Конвенции по борьбе с киберпреступностью 2001 г.).

Кроме международно-правовых обычаев имеют место в интернет-отношениях обычаи информационного обмена, контактов и др., которые в настоящее время находят широкое применение в Интернете.

Процессы правообразования в интернет-сфере можно сравнить и проводить аналогию с тем, что происходило на протяжении веков с морским правом и правом вооруженных конфликтов. Например, дол­гое время морское право регулировалось исключительно обычаями.

Лишь с появлением в 1958 г. Женевских конвенций о морском праве можно говорить о системе специальных норм права, регулирующих безопасность мореплавания, охрану окружающей морской среды, а также других вопросов судоходства[47]. Все эти отношения сегодня на­ходятся в постоянной взаимосвязи и взаимозависимости и составляют единое целое, благодаря воздействию на них правовых норм. Можно предположить, что подобная ситуация может повториться и в отноше­нии совокупности тех отношений, которые входят в предметную об­ласть интернет-права.

На сегодняшний день пока не выяснено: что следует понимать в интернет-праве под судебной практикой? Под судебной практикой здесь необходимо понимать проводимые в решениях взгляды судей на какой-либо правовой вопрос в отношении деятельности субъ­ектов в киберпространстве, имеющие руководящее значение при решении судами аналогичных вопросов в дальнейшем[48]. Подобный источник права имеет особое значение в ряде стран, причем в не­которых из них он является основным. Такое положение существует в Великобритании, частично в США, Новой Зеландии, Канаде, Ав­стралии, Индии.

Значение судебного прецедента в нашем случае состоит в придании нормативного (общеобязательного) характера решению суда по кон­кретному делу, касающемуся отношений субъектов в Интернете. Для признания судебной практики источником интернет-права (т. е. чтобы судебное решение приравнять к закону) необходимо существование действительно независимой и развитой судебной системы, высокого профессионализма судебного корпуса, а также устоявшихся традиций той или иной правовой системы.

В Российской Федерации судебная практика обычно не рассма­тривается как источник права вообще, так и интернет-права в отдель­ности, несмотря на то, что постановления пленумов Верховного Суда РФ иВысшего Арбитражного Суда РФ[49] фактически обязательны для нижестоящих судов. В этой связи можно согласиться с мнением про­фессора М. Н. Марченко о том, что «применительно к отдельным от­раслям права и соответствующим им отраслям юридической науки признание прецедента, а еще шире — судебной практики в качестве источника права, безусловно, будет создавать благоприятные условия и предпосылки для их дальнейшего развития и совершенствования»[50].

Думается, что Российской Федерации важно в свете вхождения в мировое информационное сообщество хотя бы частично признать су­дебную практику в качестве источника интернет-права. И здесь еще предстоит немало поработать ученым и практикам для реализации этой идеи.

Как показывает анализ, удельный вес названных видов источни­ков интернет-права в разных государствах неодинаков. Кроме того, в одной и той же стране, например в Российской Федерации, в зависи­мости от того, о каких отношениях в кибернетическом пространстве идет речь, применяются нормы, содержащиеся в различных источ­никах.

В этом смысле нормы интернет-права выступают в виде определен­ных правил (образцов) поведения в виртуальном (и материальном, когда это необходимо) пространстве, которым должны следовать все субъекты права. В этой связи можно выделить признаки норм интернет-права:

1) они выступают правилами (образцами) поведения в Интернете;

2) регулируют общественные отношения в этой среде; 3) создаются в результате сознательно-волевой деятельности людей; 4) носят обще­обязательный характер; 5) обеспечиваются в необходимых случаях соответствующими средствами воздействия (например, коллективно­го, корпоративного), в том числе принудительной силой государства; 6) содержат предписания, дозволения, запреты, а также рекоменда­ции; 7) обусловлены уровнем развития общества.

Сказанное позволяет выделить следующие особенности социаль­ного регулирования отношений в кибернетическом пространстве Ин­тернета:

1) социальное регулирование этой среды является не чисто право­вым, нормативным. Оно использует как нормативные (нормы морали, этики и др.), так и ненормативные регуляторы (ценностный, дирек­тивный, информационный, технический);

2) поскольку мировые сети не могут быть собственностью одного субъекта (человека, организации, страны и др.), то социальное регули­рование основывается на принципах правового регулирования, само­регулирования и сорегулирования;

3) информационно-правовая деятельность различных субъектов права в Интернете зачастую носит международную окраску и осущест­вляется на базе норм международных договоров и национального за­конодательства;

4) оценка эффективности правового регулирования интернет-от­ношений осуществляется субъектами разных стран; можно прогно­зировать, что в скором времени станет возможным выведение единых показателей эффективности регулирования в области всемирного ки­бернетического пространства.

С точки зрения информационного права возникает множество пра­вовых проблем, связанных с деятельностью субъектов интернет-отно­шений. Обозначим их, но сначала сформулируем несколько принци­пиальных выводов.

1. Исследуя совокупность существующих законов, применяемых к участникам интернет-отношений в странах Европы и США, мы мо­жем сделать вывод о том, что не существует никакой потребности вве­дения какого-то глобального, общемирового, специфического закона для Интернета. В рассматриваемой среде, где любой тип информаци­онной деятельности может быть осуществлен самостоятельно, суще­ствующие правила уже регулируют какую-либо свою область (рекламу, налоговую систему, интеллектуальную собственность). Хотя опреде­ленные международные (наднациональные) нормы здесь необходимы.

2. Межграничные и межнациональные цифровые сети приводят к существенной модификации (изменению) обычных способов регули­рования. С одной стороны, государственное регулирование должно соединяться (комбинироваться) с саморегулированием субъектов ин­тернет-отношений (участников), т. е. речь идет о вмешательстве пу­бличных органов государственной власти в Интернет с целью разъяс­нения принципов регулирования, а также для превентивных действий против совершения различных правонарушений в сетях. С другой сто­роны, учитывая границы, присущие любой чисто национальной ини­циативе, международное сотрудничество (кооперация) государств в этой области будет как никогда полезно для защиты публичных инте­ресов субъектов интернет-отношений, в которых доминирует частная инициатива (частный интерес). Иными словами, Интернет и цифро­вые сети выявляют двойную взаимозависимость — между публичными и частными субъектами (участниками) и между самими государства­ми. Все это делает очень сложным выработку и осуществление любой политики в этой области.

3. Правительства разных государств должны определять общие стратегические направления, обеспечивающие координацию меж­государственных позиций по проблемам Интернета с различными учреждениями и организациями: Советом Европы, ЮНСИТРАЛ, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Всемирной торговой организацией (ВТО), Всемирной организацией интеллектуальной собственности (ВОИС) и др. Сегодня координация в этой области кажется недостаточной с общепланетарной точки зре­ния. Необходимо как можно скорее сформировать межведомственный координирующий орган, наделенный легитимной силой и способный влиять на работу публичных служб и частных участников в Сети. Глав­ная цель такого органа — способствовать выработке общих позиций на международных переговорах по Интернету. Так, после запуска первого искусственного спутника Земли в октябре 1957 г. Генеральная Ассам­блея ООН в 1959 году учредила постоянный орган — Комитет по ис­пользованию космического пространства в мирных целях, в состав ко­торого первоначально входили 24 государства, а в настоящее время — 65 государств. Аналогичная инициатива может появиться и в отноше­нии динамично развивающегося организма — Всемирной паутины.

4. Мир сетей находится в постоянной эволюции. В этой связи функции наблюдения и постоянного анализа будут крайне важны и полезны. Никакое решение не может быть высказано раз и навсегда. Необходимо следовать за эволюцией цифровых сетей, чтобы наилуч­шим образом решать острые юридические проблемы, сопутствующие деятельности субъектов в Интернете. Именно постоянно действую­щий координирующий орган (ячейка) мог бы привлекать все заинте­ресованные стороны к решению насущных проблем.

И в этом контексте встает задача решения проблем, связанных с совершенствованием регулирования мировой инфраструктуры Ин­тернета. Среди этих проблем можно выделить пять исходных. Они яв­ляются сегодня предметом углубленного изучения (учитывая их зна­чимость и актуальный характер современных интернет-отношений): 1) защита персональных данных и частной жизни в Сети (одна из наи­более чувствительных тем для пользователей); 2) правовое регулиро­вание электронной торговли, обеспечение безопасности сделок в Ин­тернете; 3) защита интеллектуальной собственности, стимулирующая появление новых электронных продуктов в Сети; 4) борьба против незаконного содержания информации и противоправного поведения в Сети и 5) адаптация правового регулирования электронных сообще­ний и онлайн-услуг к смежным явлениям информатики, аудиовизу­ального распространения и средствам телекоммуникаций.