Первичность женского божественного принципа в тамильской религиозности

Большинство индусов до сих пор проживает в деревнях с населением около 100 тыс. человек (сельское население в Индии в 2007 году составляло 828 млн. человек, или 70,8% -World population monitoring, focusing on population distribution, urbanization, internal migration and development//Economic and Social Council E/CN.9/2008/3 с.9 http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N08/205/14/PDF/N0820514.pdf). Для деревни одно из самых значительных божественных проявлений – это grāma-devatā, божество, которое особо отождествляется с деревней и к которому жители часто испытывают особую привязанность. В деревне может быть несколько грама-девата, каждое из которых имеет особые функции. Деревенские божества, более многочисленные, чем сами индийские деревни, естественно, различаются по характеру. Уже их имена предполагают различные характеристики и функции. Некоторые из этих божеств имеют региональную известность, их имена популярны во всем регионе (примеры - богини Мариамман в Южной Индии и Манаса в Северной Индии). Другие божества могут быть известны лишь в одной небольшой деревне. Grāma-devatā почитаются и их необходимо умилостивить.

В то время как в пантеоне индоариев доминируют мужские божества, деревенские божества дравидов – в основном женские. Уайтхед называет почитание женского принципа в природе ведущей чертой дравидийских культов, объясняя этот факт тем, что арии были преимущественно воинами, дравиды – земледельцами, а божества войны по всему миру являются мужскими, божества земледелия – женскими, поскольку связаны с идеей плодородия [Whitehead H. The village gods of South India. Delhi: Sumit Publications, 1976, 17]. В Тамилнаду большинство женских божеств имеют спутников-мужчин, которые занимают подчиненное положение, их функции – охранять храм, исполнять распоряжения богини [18]. В качестве единственного исключения можно назвать Айанара, занимающего независимое положение, имеющего свое святилище.

Деревенские божества обычно представлены не антропоморфными образами, а камнями, деревьями или маленькими святилищами. Иногда святилище вообще отсутствует, и только во время особых фестивалей временно сооружаются постройки, чтобы служить домом божества или представлять само божество. На мадрасском берегу холмики песка на небольшой платформе представляют Канниамму, grāma-devatā рыбацкой деревни, которая дает рыбу и помогает выжить [Whitehead с.].

Местные богини имеют для жителей гораздо большую значимость, чем великие боги индуистского пантеона. «Великие боги», контролирующие космические ритмы, не представляют большого интереса для большинства жителей, многие из которых традиционно даже не допускались на храмовую территорию этих божеств. Деревенская же богиня напрямую связана с их повседневными жизненными нуждами. Она воспринималась как «их» божество, чьей главной заботой является их благополучие и благополучие деревни.

Деревенские богини напрямую связаны с болезнью, внезапной смертью, несчастьями. Когда деревне угрожает бедствие, особенно эпидемия, говорится, что это местная богиня являет себя людям. Ее роль в эпидемиях или бедствиях амбивалентна: она воспринимается и как причиняющая болезни и как защищающая от них.

Это становится ясно из связи этих богинь с болезнью и разрушением, ими насылаемыми. Ибо эти богини редко бывают мирными, благостными и спокойными. Скорее, они имеют тенденцию к необузданности, независимости, требовательности и разрушительности, о чем свидетельствуют и посвященных им ритуалы, и их мифы.

Дэвид Кинсли отмечает, что важнейшей темой в мифах происхождения деревенских богинь является несправедливость, допущенная мужчинами по отношению к женщинам. Богиней становится женщина брахманского происхождения, обманутая и оскверненная браком с неприкасаемым, или женщина, убитая по приказу ее супруга за то, что полюбовалась красотой пролетающего над ней гандхарвы.

Обожествление Каннахи, героини эпоса «Силаппадигарам», также произошло после того, как с ней обошлись несправедливо. Верность и безупречность Каннахи должна была бы гарантировать благополучие и долгую жизнь ее супругу, несмотря на его развратное поведение. Как провозглашается и в народной, и в санскритской традициях, если жена верна, муж практически защищен от зла. Однако супруг Каннахи Ковалан был казнен царем Мадурая по несправедливому обвинению в краже браслета. Каннахи, предоставив доказательства невиновности супруга, в гневе вырывает свою грудь и поджигает город Мадурай. Впоследствии она становится богиней.

В другом ряде мифов о происхождении деревенских богинь повествуется об изначальной богине, у которой один из ее сыновей, Брахма, Шива или Вишну, обманом отнимает третий глаз, символизирующий ее изначальную мощь. Заполучив ее силу, бог уничтожает ее, из ее тела возникает множество шакти, которые и становятся деревенскими богинями ().

Данные сюжеты, демонстрирующие, как деревенские богини подверглись несправедливому обращению со стороны мужчин, по мнению Дэвида Кинсли, объясняют главные характеристики деревенских богинь: их яростную амбивалентную природу, которая проявляется во внезапных приступах гнева, относительную независимость богинь от своих спутников или превосходство над ними. Деревенские богини часто не выходят замуж совсем, а если выходят, они превосходят своих спутников – переворачивание сексуальных ролей в индийской культурной модели (19). Об этих яростных независимых богинях можно сказать, что они «выучили свой урок» (20); теперь, превратившись в богинь, они решили оставаться независимыми от мужчин. Это тема использования богинями мужчин и жесткого обращения с ними положена в основу некоторых моментов их празднеств. Мужские персонажи принимают участие в действе, но не доминируют над богинями и не угрожают их силам. В конце праздника мужской персонаж обычно символически уничтожается, унижается или изгоняется из деревни. Карающий гнев богинь выражается во время фестивалей в ритуалах жертвоприношения животного (мужского пола), часто идентифицируемого с «супругом» богини. Богини - гневные божества, нуждающиеся в умиротворении.

Обычай приносить деревенским божествам в жертву животных в Тамилнаду причудливо модифицировался под влиянием брахманизма.

В Тамиллнаду вообще, как заметил еще Уайтхэд, влияние брахманизма более заметно, чем в других частях Южной Индии: мужские божества играют большую роль, чем у телугу и каннада, гораздо меньше жертвоприношений животных (которые никогда не совершаются богу Айанару и добрым богиням). Если убивают животных, то при закрытых дверях святилища богини, чтобы не шокировать ее видом крови. Жертвоприношения выполняется внекастовыми служителями. Жрецы обычно – не брахманы, но в трех милях от Танджавура в храме Марийамман служат брахманы, там в центре нет жертвоприношений, но совершаются в углу храмовой территории, где есть отдельное святилище с образом Марийамман.

Вследствие упомянутого влияния брахманизма, в стране тамилов сильна тенденция связывать деревенские божества с пантеоном индуизма, и особенно с богом Шивой, самым популярным богом Южной Индии. Так, в танджавурском районе, главные богини – семь сестер – рассматриваются как эманирующие из Парвати.

Тамильский храм изначально является домом богини: так, Минакши рождается в Мадурае и там правит, в то время как ее супруг Сундарешвара-Шива приходит с севера. Даже мифы, утверждающие, что священное место отмечено с незапамятных времен сваямбхулингамом или другим знаком, настаивают, что Дэви прибывает сюда прежде Шивы, причиной появления которого является женитьба. В этих мифах Дэви идет поклониться в храм, чтобы искупить какую-либо вину, и ее поклонение вынуждает Шиву появиться и согласиться на вторую, земную свадьбу (повторение свершившейся ранее в мире небесном). Такое объяснение – поздняя рационализация мифа. Тем не менее, последовательность, ее описывающая, ясна: в священном месте для совершения бракосочетания бог присоединяется к богине.

Бог чаще всего поселяется в храме благодаря богине: примером может служить Камакши, которая удерживает на месте песчаный лингам в Канчипураме. Богиня, таким образом, обеспечивает само основание поклонения, благодаря чему выявляется ее связь с концепцией пратиштха, твердой опоры, на которой пребывает жизнь, окруженная беспорядком и хаосом[viii]. Жизнь укоренена в богине, вместилище силы и фокусе стабильности. Более того, богиня связана с землей, идентифицируется с почвой, из которой она и создает божественный образ. Часто главный храм города назван просто именем богини, хотя он является домом также ее спутника: великое святилище Мадурая – храм Минакши. Именно богиня призывает бога в данную местность, где он укореняется через бракосочетание с ней. Тем же путем человек, преданный, жаждет придать безопасное основание своей жизни, ритуально имитируя роль бога в своем браке.