Отношение к целомудрию в Северной и Южнной Индии

Целомудрие, которое в Южной Индии 2 тысячи лет назад считалось великой ценностью, осталось таковым до сего дня. В тамильской версии Рамаяны Камбана (IX век?), на Равану наложено проклятие, не позволяющее ему коснуться Ситы (он вообще не может коснуться женщины без ее согласия), тогда как в версии Вальмики Равана хватает ее и уносит. Суктангар упоминает четыре добавления в южном издании Адипарвы, цель которых – «исправить распущенность сексуальных отношений, подразумеваемых в древнем повествовании». Целомудрие есть сакральное обязательство, вытекающее из обмена брачными символами. Такое обязательство в крайней форме проходит через всю историю Тамилнада. В древнетамильском обществе мужчина дарил женщине одеяние, не получая ничего взамен. Он был свободен быть неверным своей возлюбленной, что стихи демонстрируют постоянно, описывая его дела с parattai, но преданность женщины была абсолютной, и во всей до-современной тамильской литературе трудно найти пример жены, неверной мужу.

В сюжете одного из лучших романов современной Южной Индии, Chemmen (малаялам), где неверность все же встречается, выражена, тем не менее, традиционная идея: от целомудрия женщины зависит жизнь ее супруга. Согласно поверьям, распространенным среди рыбаков Кералы, если жена нецеломудренна, с мужчиной в море может случиться несчастье. В последней главе, когда жена Палани впервые падает в объятия Парикутти, которого она любила еще до брака, на лодку Палани налетает шторм, и она идет ко дну.

Даже словоупотребление в санскрите и тамильском указывает на различие концепций целомудрия. Санскритское слово для обозначения целомудрия – pātivratyam, «выполнение обета, данного мужу». На тамили целомудрие – ka r pu ( от kal – «изучать»), слово, которое, кроме верности, означает и воздержание от всех нескромных побуждений, и сакральную силу, обретаемую женщиной, которая имеет такие качества. Из этого сравнения видно, что тамилов гораздо больше, чем северян, интересует энергийный аспект данного явления.

Если мы сравним термины, означающие «изнасилование» в двух культурах, различие будет не столь велико: на тамили это ka r pa l ittal, «нарушение целомудрия», тогда как на санскрите balāt sambhoga (словарь Апте) «наслаждение, взятое силой» и dūşaņa, «порча». Последнее слово кажется подобным тамильскому, оно означает, по-видимому, что-то вроде ухудшения качества энергии или ее рассеивания, как и слово ka r pa l ittal. В Манавадхармашастре говорится, что человек будет «испорчен» сексуальным контактом с женщиной, которая не является его женой.

Отношение к женщине, ее сакральным силам и обязанностям, похоже, не претерпело заметных изменений на протяжении двух тысячелетий. Однако что касается северной Индии, изменения произошли весьма значительные. В ведические времена целомудрие женщины не считалось столь важным, как позднее, что демонстрирует церемония Varuņapraghāsa, описанная в Шатапатхабрахмане (II.5.2.20). Эта церемония, проводимая каждые четыре месяца, описывается Кейтхом следующим образом: «В первый день подношений ячмень жарится на огне Дакшина… затем готовится множество блюд с ячменной кашей, по одному на каждого члена семьи плюс один, очевидно, для еще нерожденного. Жена жертвователя затем вопрошается жрецом, кто ее любовники; она должна назвать их, или указать количество, держа столько стеблей травы, сколько у нее любовников, этим действием она очищает себя от грехов: иначе, если она не скажет правду, с ней и ее связями не все будет обстоять благополучно. Затем она берется к южному костру, в который она подносит блюда со словами: «Какой бы грех мы ни совершили в деревне, в лесу, перед людьми или в самих себе, жертвоприношением мы устраняем его», и далее подношение делается Варуне, которого просят щадить жизни просящих и не гневаться». В другом отрывке из Шатапатхабрахманы Сукарья, вступая в брак со старым и одряхлевшим мудрецом Чьяваной, говорит: «Я не оставлю моего супруга, пока жив он, тот, кому мой отец отдал меня», демонстрируя, что целомудрие не требует от нее крайней верности, какую находим у тамилов и в более поздних санскритских сочинениях, где ожидается, что жена будет верна и став вдовой.

Взгляд на целомудрие, напоминающий тамильский, находим в Махабхарате. В Ванапарве, когда Дамаянти проклинает своей верностью мужу молодого охотника, злоумышляющего на нее, тот падает мертвым. В Сальяпарве описывается сила целомудренной женщины (pativratā): она может, если пожелает, сжечь мир или остановить движение солнца или луны. Подобные примеры находим во множестве в Махабхарате и Пуранах. В Махабхарате, однако, есть пассажи, которые демонстрируют позицию по отношению к целомудрию более сходную с ведической, чем с той, что встречается в тамильской поэзии. В Араньякапарве, например, когда Дамаянти не получает известий от Наля долгое время, она готовит новую сваямвару.

Среди ариев в ведические времена была распространена практика зачатия бездетной женщины ребенка от брата мужа и замужества с ним в случае вдовства. Такая практика называлась niyoga. Апастамбадхармасутра, относимая Кейном к 600-300 вв до н.э., утверждает: «Не должно этого делать чужим, только теми, кто из одной готры». Подобные правила niyoga упомянуты в Манавадхармашастре, практика упоминается в Мбх. И в Апастамбадхармасутре и в Манавадхармашастре практика niyoga,, описанная в упомянутых отрывках, осуждается. Позднее авторы дхармашастр безусловно запрещали ее. Дж.Харт утверждает, что новая норма победила лишь началу нашей эры. Тогда и были написаны отрывки эпосов и пуран о сакральной силе целомудренной женщины.

Обычай сати появился в брахманической Индии, за несколько веков до н.э.; по утверждению Страбона, Александр обнаружил такую практику в Панджабе. Несколько раз сати упоминается в Махабхарате: Мадри, Саурандхри, несколько жен Васудевы и Кришны подвергли себя самосожжению. Но в Стрипарве ничего подобного нет, хотя детально описана кремация Кауравов. Винтениц (Winternitz M. History Of Indian Literature Calcutta, 1962, vol.1, с. 444) полагает, что описания сати в Махабхарате являются более поздними вставками; в Рамаяне упоминания об этом обычае вообще отсутствуют. Самая ранняя эпигрфическая надпись о сати относится к 510 г. (эпоха Гуптов).

Практика приписывания чрезвычайной сакральной силы женщине и ее целомудрию, что мы находим в ранней тамильской культуре, а в санскритской - начиная с эпоса, была порождена, по мнению Харта, туземными народами Индии, и, возможно, еще мегалитической дравидийской культурой Декана, которая процветала в первом тысячелетии до н.э. Именно в дравидийской Индии подобное отношение остается в силе, а без исключений и постоянно - наблюдается только в тамильской литературе. Исключительно в ранней тамильской литературе этот исследователь видит указание на действительные причины сати и предписываемой вдовам аскезы: вдову переполняет сакральная энергия, которая может быть опасна для нее и других, если не будет подавлена, нейтрализована. Начиная примерно с III века до н.э. эти практики начинают прокладывать путь в арийскую Индию: случаи сати, еще редкие, есть в Махабхарате, и женское целомудрие начинает тогда принимать особое магическое качество, которое всегда отмечалось в тамильской литературе.

Со временем и другие дравидийские элементы внедрялись в культуру арийской Индии. Практика обривания вдовы, например, проникла в Северную Индию не ранее чем через 6 веков после того, как была засвидетельствована в Тамилнаду. Интересно, что в наше время в Тамилнаду данный обычай практикуется в основном в брахманской варне, хотя в брахманах больше арийской крови, чем в остальных тамилах. Это показывает, как туземные обычаи распространялись в индоарийской культуре: прежде чем группа ассимилировалась, брахманы, проникнув в нее, перенимали те ценности, которые вызывали наибольшее восхищение в группе, чтобы обрести уважение. Так обычай утверждался в брахманизме и был увековечен, когда потомки брахманов писали книги законов и копировали тексты с соответствующими вставками. Сегодня идеал целомудрия, не слишком отличный от раннетамильского, пронизывает всю Индию. Собственно, это один из сильнейших универсальных факторов цивилизации современной Индии, который сегодня ощутимо строже, чем в средневековой Индии, где практиковался тантризм. Эта особенность индуизма, сегодня поистине универсальная, распространилась от туземных групп, в основном от дравидийской культуры Декана, и была воспринята обществом ариев.