Борьба Сократа и софистов

Принципиально не занимаясь онтологией, Сократ тем не менее имел четкую объективно-идеалистическую и метафизическую позицию: фундамент бытия – это единая божественная сущность. Классик философии не может не иметь онтологического фундамента, поскольку без этого невозможно исследовать место человека в мире. Софисты в онтологии, как это уже отмечено в табл. 2, были единственными субъективными идеалистами, что ярко выражено в знаменитом тезисе Протагора: «Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Узнаем в этом тезисе будущую классически прозрачную позицию субъективного идеалиста Беркли: «Вещи – совокупность наших ощущений». Но в отличие от Беркли софисты с детской непосредственностью проговорились в глубинной тайне субъективного идеализма: эта позиция логично ведет к онтологическому релятивизму. Если человек – точка отсчета всего существующего, то все существует относительно человеческой субъективности. Прямолинейно это выразил другой старший софист – Кратил, который решил подправить диалектику Герклита и утверждал, что в одну и ту же реку нельзя войти и единожды. Хорошей иллюстрацией этой позиции онтологического релятивизма являются следующие отечественные лепные мультфильмы: «Падал прошлогодний снег», «А может быть, ворона…». То есть нет никакого момента устойчивости и качественной определенности в структуре бытия.

В гносеологии Сократ является рационалистом и диалектиком. Его диалектика, оттачиваясь в борьбе с софистами, раскрыла глубину соотношения относительной и абсолютной истины.

Разрабатывая диалектику относительной и абсолютной истины, Сократ тем самым утверждает ее объективность, т. е. само ее существование, поскольку объективность является сущностью истины. Истина – это адекватное объективное отражение действительности.

Софисты в гносеологии, на основе онтологического релятивизма, разрабатывают релятивизм гносеологический, поскольку целью их риторики (греч. rhe-torike наука об ораторском искусстве) выступает доказательство субъективного интереса в качестве истины. Гносеологический релятивизм как позиция, заключающаяся в том, что истина – это то, что выгодно субъекту, возможен благодаря относительности истины как объективной характеристики процесса познания. Именно поэтому софисты смогли поставить на поток обучение софистическим приемам. Если бы относительность истины не была объективно присуща процессу познания, то интеллектуальное шулерство, чем, по сути, является софистика, было бы доступно только тем, кто обладает харизмой (греч. charisma — милость, божественный дар – исключительная одаренность, наделяющая человека в глазах других людей особенным авторитетом, мудростью, героизмом). Гносеологический релятивизм логично приводит софистов к агностицизму, поскольку абсолютизация относительности истины вплоть до ее субъективности означает отрицание истины вообще. Об этом свидетельствует тезис старшего софиста Горгия, утверждающего, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если познаваемо, то невыразимо. Фактически в этом тезисе выражены три позиции:

1) ничто не существует безотносительно к субъекту, т. е. закрепляется субъективно идеалистический тезис Протагора;

2) если существует, то непознаваемо – непосредственное выражение агностицизма;

3) если познаваемо, то невыразимо – это иррационализм.

При всей спекулятивности софистики это единственная школа античности, концептуально обозначившая позиции, ставшие актуальными в социальной практике только после промышленного переворота, т. е. в современной культуре. Универсальность античной философии во многом состоялась благодаря творчеству старших софистов.

В этике столкновение Сократа и софистов было непосредственным. Сократ выступает как этический рационалист, нравственный просветитель и ходячая совесть Афин. Софисты в этике реализуют самоцель своего творчества: этический релятивизм. Это означает реализацию принципа: нравственно то, что мне выгодно. Онтологический и гносеологический релятивизм софистов – это фундамент и средство обоснования этического релятивизма. Таким образом, именно софисты сыграли в определенном смысле роль развратителей юношеских умов, в чем по иронии судьбы был обвинен и за что казнен Сократ. Ученики и друзья Сократа, как известно, подготовили ему побег, от которого он отказался, не желая тем самым хотя бы косвенно признать правоту своих обвинителей. По приговору суда Сократ испил чашу с ядом добровольно, будучи безвинным. Сократу, так же как Фалесу, Ксенофану и не в такой яркой форме другим досократикам, открылась единая божественная сущность, за что он и пострадал, утверждая, что всегда советуется с демоном в душе для принятия серьезных решений в жизни. Демон (греч. daimon – божество, дух) в греческой культуре – это божество или дух-хранитель, способствующий или препятствующий человеку в исполнении его намерений. Классики философии – все от Бога. Им, а не только религиозным пророкам, он открывался с глубокой древности. Доказательством их близости к Богу является единство смысла их жизни, раскрываемого в их творчестве, и их повседневного существования.