Социальная ответственность

В философии довольно давно была выработана идея, устанавливающая четкое различие между суждением о сущем, к разряду которого относится научное, и техническое знание и суждением о должном, т.е. морально-этическим высказыванием. Из данной идеи не следует, что познавательное отношение человека к окружающей его действительности и к самому себе не может в принципе стать объектом его этической или иной оценки. Человек, наоборот, всегда имел возможность выразить свое оценочное или, говоря более точно, ценностное отношение, как к миру, так и к своим знаниям об этом мире.

Вопрос о том, является ли истина и ее поиск сами по себе благом, впервые вынудил ученых усомниться в положительном ответе на него. Данную ситуацию образно и довольно точно обрисовал один из видных ученых XX столетия, немецкий физик-теоретик Макс Борн, который подчеркивал, что «в реальной науке и ее этике произошли изменения, которые делают невозможным сохранение старого идеала служения знанию ради него самого... Мы были убеждены, что это никогда не может обернуться злом, поскольку поиск истины есть добро само по себе. Это был прекрасный сон, от которого нас пробудили мировые события».

А другой ученый, американский физик - создатель атомной бомбы Роберт Оппенгеймер еще более жестко отреагировал на эти события, когда заявил, что физики после американских атомных бомбардировок японских городов в 1945 году потеряли свою невинность и впервые познали грех. Видимо, именно осознание им своей доли вины за гибель в результате данной варварской акции десятков тысяч мирных и ни в чем неповинных людей и вынудило его впоследствии выступить против создания водородной бомбы.

Что же касается техники, которая намного старше науки и имела более богатую по сравнению с ней историю, то дело обстояло несколько иначе. Отношение к ней не было столь простым и однозначным. Как раз наоборот, она с древних времен вызывала смешанные чувства и амбивалентные оценки. Ее то обоготворяли и благословляли как абсолютное добро, то проклинали как демоническое зло. В эпохе Просвещения веры в человеческий разум и формированием идеи безграничного прогресса превалировала позитивная оценка техники, а протест против ее разрушительной мощи и всевластия остался гласом вопиющего в пустыне. И все же этот протест против бездумного и бесконтрольного развития техники был, наконец, услышан в XX столетии.

Одним из первых, кто не ограничивался общей критикой техники, а конкретно заговорил о необходимости упреждающей оценки всевозможных последствий технического развития, был немецкий социолог и экономист Вернер Зомбарт. Он выдвинул идею, согласно которой внедрение новой техники всегда должно сопровождаться или даже предваряться ценностным анализом ее возможных последствий. Данная идея была впоследствии подхвачена и дальше развита многими исследователями и стала одной из важнейших положений философии техники, а осознание жизненной важности ее практической реализации привело к созданию в 1972 году первой официальной структуры по оценке техники - «Бюро по оценке техники».

Однако деятельность «ОТА», как показал более чем тридцатилетний опыт его работы, была малоэффективной, из-за чего оно нередко подвергалось острой критике. Роспуск «Бюро» спустя более трех десятилетий после его создания весьма симптоматичны. Они, несомненно, говорят о том, что любые попытки взять под контроль дальнейший ход научно-технического прогресса без каких-либо изменений основ существования современного общества непременно окажутся бесплодными и поэтому будут обречены на полный провал.

Вопрос о социальной оценке науки и техники волновал не только философов-профессионалов, но и многих ученых и техников, которые были искренне встревожены реальной тенденцией дегуманизации современного научно-технического прогресса. Альберт Эйнштейн выдвинул важнейшее положение, согласно которому «забота о человеке и его судьбе должна быть в центре внимания при разработке всех технических усовершенствований».

А «отец» кибернетики Норберт Винер (1894-1964) в своей научной деятельности не ограничивался, как известно, личным отказом от всякого рода сотрудничества с военно-промышленным комплексом США, но и призывал своих коллег последовать его примеру. Уже в своей первой работе по кибернетике он полностью осознал тот факт, что эта новая наука «ведет к техническим достижениям, создающим огромные возможности для добра и зла». Н.Винер также рекомендовал два требования: а) «позаботиться о том, чтобы широкая публика понимала общие направление и значение» указанных исследований и б) «ограничиться в своей собственной деятельности такими далекими от войны и эксплуатации областями, как физиология и психология».

Серьезную озабоченность по поводу общей направленности современного научно-технического прогресса и тех опасностей, которые он таит в себе, выразили не только отдельные ученые и техники, но и целые научные сообщества. Проходившая в Вене в ноябре 1957 г. III Пагуошская конференция обратилась с декларацией, в которой призывала ученых не только внести свой вклад в образование людей, но и распространить среди них глубокое понимание тех опасностей, которые таит в себе нынешнее беспрецедентное развитие науки и техники.

Однако самым примечательным событием в процессе осознания учеными своей профессиональной и социальной ответственности, пожалуй, остается беспрецедентный в истории науки и техники добровольный мораторий, который ввела группа ученых-генетиков и микробиологов в середине 70-х годов XX столетия на проведение некоторых исследований и экспериментов. Научное сообщество впервые поставило под вопрос право ученого на неограниченный научный поиск, на абсолютно свободное научное творчество.

Вопрос о социальной оценке техники стал предметом обсуждения и дискуссии в философии техники. При его решении четко выработались два основных подхода. Первый из этих подходов объявляет технику аксиологически нейтральной, а ответственность за злоупотребление ею целиком и полностью перекладывает на самих людей. Данный подход исходит из понимания техники не как самоцели, не как отдельной сущности, а лишь как созданное самим человеком средство, позволяющее ему легче достичь своих целей. Второй подход, согласно которому технику ни при каких обстоятельствах нельзя считать аксиологически нейтральной. «Нет никакой реально существующей техники, которая была бы ценностно нейтральной...», - довольно категорично заявляет один из сторонников данного подхода, немецкий исследователь Алоиз Хунинг. Другой исследователь - С.Флорман заметил, что ни один человек и ни одна социальная группа не желают того, чтобы техника была такой, какая она есть на самом деле.

Указанный подход реализуется в двух основных формах, которые можно было бы охарактеризовать как умеренную и крайнюю. Фактически отрицая социальную обусловленность техники, и признавая, что ни один из ее аспектов не может быть нейтральным в морально-этическом плане, умеренная форма все же возлагает ответственность за злоупотребления техническими достижениями именно на человека. Более последовательно выступает крайняя форма рассматриваемого подхода, которая, отрицая социальную обусловленность техники, фактически превращает ее в самостоятельно существующую сущность (субстанцию). При обращении техники в самостоятельную субстанцию, в само по себе существующую объективную реальность, становится в принципе возможным говорить о ней, о технических устройствах, как о субъекте морально-этической и правовой деятельности, а соответственно и об их ответственности.