Эволюция брака

В том изменении чувств и нравов, которое вырисовыва­ется в начале периода феодализма, отдельное место зани­мают новые представления, связанные с любовью. Эти изменения в демонстрации чувств происходят на фоне серьезной эволюции такого института, как брак. Важный аспект григорианской реформы, о которой мы еще пого­ворим, состоял в том, что Церковь придала браку новые черты, просуществовавшие в Европе практически до се­годняшнего дня без особых изменений. Брак становится строго моногамным, хотя в действительности аристокра­тия продолжает вести полигамный образ жизни; кроме

IV. ФЕОДАЛЬНАЯ ЕВРОПА. XI —XII ВЕКА 93

того, брак становится нерасторжимым. Получить развод было крайне сложно. Папский престол предпочитал ре­шать этот вопрос своей властью, а главная причина для развода и практически единственная, принимавшаяся к рассмотрению, — это кровное родство, определяемое на­прямую до четвертого колена; браки между родственни­ками находились под строгим контролем Церкви. Попут­но и, видимо, в связи с этим ужесточением правил за­ключения брака, вводятся очень серьезные наказания за адюльтер, который, похоже, распространялся все больше. Важней всего, конечно, то, что брак, который раньше яв­лялся гражданским договором, все чаще принимает фор­му религиозного ритуала, происходящего под наблюдени­ем Церкви. Церковь сокращает количество браков, устро­енных родственниками, постулировав, что союз должен заключаться по обоюдному согласию, — таким образом, улучшается положение женщины, хотя в принятии реше­ния сохраняется преобладающая роль родителей и жениха. В XII веке брак включается в перечень таинств, которые могут совершать только священники. Контроль за брака­ми, нужный для избежания кровосмесительных союзов, осуществлялся в основном через оглашение о предстоя­щем браке (ставшее обязательным по решению ГУЛате-ранского собора): объявление совершалось в той церкви, где будет происходить церемония. Однако принцип проведения свадебной церемонии в церкви устанавлива­ется не сразу. До XVI века она совершалась перед церко­вью, но не внутри.