Хроника Быховца

so Wikontom na RuS wojewaty, ko Smolensku, у recze: «Kto czto poyraet, sobie da oderzyt. Braniu za bran. A s nimi у litwu, у bez-czyslennoe litowskoie mnozestwo s nimi. A imenije prostrario, bi bo-hatswo ich mnoho» (т. XXXII, с. 132).

Уяснить смысл отрывка из Ипатьевской летописи трудно. Видимо, у летописца было два или больше документов, по-разному рисующих обстановку, и он не смог согласовать их. В результате в нескольких случаях получилась неувязка между единственным и множественным числами. Так, в самом начале сказано, что Миндовг изгнал «сыноецш Тевтивила, но тут же добавлено, что вместе с ним был изгнан и другой племянник – Едивид, т. е. что «сыновцов» (сыновей брата) было двое. Далее сообщается, что с этими же князьями был послан Выконт «со воемь своими». Здесь, вероятнее всего, должно было быть не «со воемь», а «со вуемь» (как в Хлебниковском списке), т. е. с дядей по матери, но и в таком случае несогласование в числах остается. Не означает ли выражение «вражбою бо за ворожьство», что поход литовских князей на Смоленск должен был представлять собой ответную акцию за нападение на Литву смолян или что здесь говорится о вражде между Миндовгом и племянниками? Слова «с ними литву», видимо, должны означать, что в походе трех князей, кроме их личных сил, должен был участвовать отряд литовцев, очевидно находившийся в подчинении у Миндовга. Заключительная фраза «зане поймана бе вся земля Литовьская ибещисленое имение их притрано» не вытекает (или вытекает лишь косвенно) из предыдущего текста. Смысл ее такой, что Миндовг (об этом прямо не сказано) захватил всю Литву, в том числе владения и вообще богатства своих племянников. Слово «притрано», встречающееся в этой фразе, неясное; во всяком случае, И. И. Срезневский не смог объяснит его значение ¹⁴.

В хронике Быховца рассказ об этих событиях начинается с сообщения, что Миндовг послал племянников в поход на Смоленск, находясь в Новогрудке и «на русских городах» (видимо, говорится о Слониме и Волковыске). Очевидно, подобное начало должно было показать, что в то время Миндовг находился в самом мощном пункте своих владений и что он вообще располагал тогда такими силами, которые давали ему возможность «забивати племя свое». Далее так же, как в Ипатьевской летописи, но несогласование в числах встречается только один раз («сы-новца своего Тевтивила и Ердивила»}.

Сообщение хроники Быховца о местонахождении Миндовга говорит о том, что Ипатьевская летопись здесь не могла служить источником

^{---------------------------}

¹⁴ Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1895, т. II, с. 1479. Слово «притрано» взято из той же фразы Ипатьевской летописи и неопределенно переведено как «страшно». Такой перевод совершенно не увязывается со смыслом фразы. Наиболее вероятным кажется, что слово «притрано» означает «захвачено».

хроники. Еще большие расхождения получаются между Ипатьевской летописью, с одной стороны, хроникой Стрыйковского, хроникой Литовской и Жмойтской и Тобольским хронографом – с другой¹⁵. Во всех трех источниках отсутствуют такие выражения, как «имение их притрано» и «вражбою бо за ворожьство», но вместе с тем там сказано, что Товтивил и Едивид, захватив Полоцк и Витебск, окрестились «в рускую веру», чтобы их новые подданные относились к ним благожелательно. Кроме того, в Тобольском хронографе отчетливо выражено то, о чем в Ипатьевской летописи и хронике Быховца сказано неясно: «А при литовском войску с тыми трома княжаты вышло много жмойт на Русь для сполного лупу и здобычи» (ч. I, с. 286; т. XXXII, с. 206). Значит, и здесь источником сведений Ипатьевская летопись не была. На полях против этого места у Стрыйковского сказано, что он использовал «летописцев».

Продолжением изложенного является отрывок, содержащий переписку Миндовга и ливонского магистра Андрея. В ней изложена просьба Миндовга убить Товтивила и Едивида или хотя бы изгнать их и отказ магистра сделать это. Рассказ имеется в Ипатьевской летописи, хронике Быховца и хронике Стрыйковского, передающей «прямой текст» Берестовицкой летописи:

Ипатьевская летопись

Миндовг «убоявся, послал тайне ко Андрееви, мастеру рижьeку, и убеди и дарми многими си-речь умоли его; послал бо бе злата много и сребра и сосуд серебреный и златыи, и красный, и коне многы, рекыи: «Ащь убьеши и женеши Тевтивила и еще болша сих приимеши». Оному же рекъшу: «Не можеши избавлен быти, аще не по-слеши к папе и приимеши крещения, не одолееши врагу. Дружбу имею к тебе. О злее зла. Златомь ослепих очи свои. Им же ныне пакы от них беду приемлеть» (т. II, стб. 816–817).

Хроника Быховца

Mindowg, «у wboiawsia, у postaw tayne ko Ond-rejewi, maisteru ryzsko-mu, у udary ieho dary mnohimi, у tym jeho whodyi. Postal bo jemu ziata ranoho у srebra, у sosud srebrny, ziaty, krasny, koni mnohi, у mowit: «Koli ubiiesz abo izzenesz Tertywifa, у ieszcze bolszy ozmesz». Y mister ryzski mowit jemui «Ne mozesz izbawlen byty, koli ne poszlesz k papi a ne prymesz kreszczenija, ne odalejeszy wrahu. A sluzbu ime od tebe, a chotia zlatom oslepich oczy swoj, kotorych ze teper od tebe maiu, у tym tobe spryiaiu» (т. XXXII, с. 132).

Хроника Стрыйковского

Mindowg, «wyprawil posly swoje do Andricha albo Henrika, mejstera liflandskiego, г wielkimi podarkami naczynia zlotego, koni у klejnotow drogich, uchodzanc go w tym i jeszcze'mu wigcej obiecujac, gdyby Towczlwiia, synowca jego, pomogf rnu z Potocka wygnac, albo izby go sam kazat zabic. Ale mistrz liflandski od-powiedziat: «Is z nami pokoju jako zywo miec nie mozesz, poniewaz jestes poganinem, ani zbawion bedziesz, jesll sie nie ochrzcisz w wiare powszechna hrzesciaiiska, a do papieza z ofiarowanim posiuszenstwa nie poslesz, tedy chociabych ja ziotem tym, ktore mi dajesz, ossypai oczy swoje, nigdyi sprzyjac nie (ч. I, c. 287-288

--------------

Тобольским хронографом называем рукопись, хранящуюся в Государственном архиве Тюменской области в Тобольске (Отдел рукописных книг, № 79). В составе этой рукописи находится хроника Литовская и Жмойтская. Отдельные места из хронографа в дополнение к хронике помещены в ПСРЛ, т. XXXII. Прил. В них и находятся указанные сведения.

В Ипатьевской летописи письмо изложено путанно. Миндовг просит магистра убить и изгнать Товтивила, хотя после убийства изгонять нет нужды. Тут должно быть не <ш женешш, а тли женешш>. Далее ошибка такого же рода – магистр отвечает Миндовгу: «аще не послеши к папе и приимеши крещения». Здесь должно быть не «и при-имеши», а «и не приимеши». Очень неясно заключительное выражение: «Им же ныне пакы от них бедоу приемлеть». Поскольку в предыдущем предложении говорится об «очах», то, должно быть, сказанное тоже относится к «очам» и, следовательно, беда будет от них. Очень неопределенно и начало рассказа. Миндовг послал письмо к магистру «тайне». Это понятно, так как о подобной просьбе кричать не следует. Но вот что дальше: Миндовг «убедил» магистра, «сиречь оумоли его». Следовательно, магистр уже согласился, но далее следует, что Миндовг пока только просит совершить убийство, подкрепляя просьбу набором дорогой посуды и массой коней, обещая в случае согласия дать еще больше. Значит, здесь начало фразы находится в противоречии с концом. Учитывая это, можно предположить, что летописец не пользовался самим письмом, а слышал его в пересказе и поэтому передал неточно, что и неудивительно. Более удивительным было бы, если бы секретный документ, посланный Миндовгом в Ригу, оказался (хотя бы в хорошей копии) у летописца.

Гораздо более осмысленно передано указанное место в хронике Быховца. Миндовг послал письмо магистру втайне, прибавив многие дары, что магистру очень понравилось. Просьба Миндовга изложена так: «Если убьешь или изгонишь» Товтивила, то получишь еще больше. Так же осмыслен и ответ магистра, написавшего: «С нами мира никогда не можешь иметь, а поскольку ты язычник, не будешь иметь и спасения, если не крестишься в общую веру христианскую и не пошлешь к папе подношения и не выкажешь послушания». Требует, однако, пояснения промежуточное предложение в хронике Быховца «А службу от тебя имею». Если здесь не ошибка (вместо «дружбу» написано «службу»), то это означает, что Миндовг не только прислал магистру богатые дары, но и оказал «службу», т. е., вероятнее всего, услугу военного характера.

Несмотря на наличие темных мест, ясно одно: Ипатьевская летопись здесь не могла служить источником хроники Быховца, так как хроника более исправна, чем летопись.

Еще иначе передано подобное сообщение в хронике Стрыйковского, т. е. в Берестовицкой летописи. Миндовг отправил послов к лифляндскому магистру Андриху (т. е. Андрею.– Я. У.), или Генриху, с богатыми дарами. Сообщение, что это было сделано втайне, у Стрыйковского отсутствует, хотя, надо полагать, в его источнике оно было. Далее сообщается, что Миндовг просил магистра изгнать Товтивила, племянника великого князя, из Полоцка или убить его. Магистр ответил, что поскольку Миндовг является язычником, то мира с ним не может быть, и, кроме того: «ты не будешь иметь и спасения (очевидно, душа твоя не может быть избавлена от посмертных мук), если не крестишься в,общую" христианскую веру и не пошлешь послов к папе с дарами и выражением послушания». Без этого магистр, хотя бы он тем

золотом, которое получил от Миндовга, осыпал свои глаза, способствовать ему не будет (не может). Впрочем, магистр, возможно, в свой ответ вкладывал и такой смысл: если Миндовг крестится, то магистр может убить язычника Товтивила «законно», сохранив все подарки.

Согласно этой версии Миндовг просит не вообще изгнать Товтивила, а изгнать из Полоцка. Затем, у Стрыйковского подчеркнуто, что Миндовг не просто должен креститься, но креститься в «общую веру», т. е. по католическому обряду, и в конце говорится, что без крещения и без посылки посольства в Рим магистр способствовать ему не будет. О «дружбе» или «службе» у Стрыйковского (в Берестовицкой летописи) нет ничего. Магистр в хронике Быховца называется Андреем, а в Берестовицкой – это Андрих, или Генрих, притом, по хронике Быховца, он рижский магистр, а по Берестовицкой – лифляндский. Из всего сказанного следует, что в указанном месте наиболее достоверные сведения содержатся в Берестовицкой летописи.

Последний случай, когда Стрыйковский дает перевод летописного текста с отметкой на поле, что это «собственные слова русских летописцев», относится к обстановке в Польше после поражения под Хойницами. Отрывок есть также в хронике Быховца.