Судьбой героя у него всегда встает трагическая судьба нации

Подобная стереоскопичность взгляда определяет и стилистическую

структуру его прозы. В ней первенствует принцип вариации,

фуги, возвращения к одному и тому же образу, воспоминанию,

представлению. Но это не просто излюбленная манера выражения.

Это и воплотившееся в стиле убеждение в активности и ответственности

человеческой мысли и памяти, их постоянной прикованности

к главному, к тому, что не подлежит забвению в быстротечности

момента. Но это еще и боязнь возвращения прошлого, боязнь

«дурного повторения». Наблюдения Бёлля над действительностью

ФРГ 50-х годов лишь укрепляют его убежденность в том, что

прошлое не преодолено. Поэтому-то особенно часты у Бёлля именно

ретроспективные ассоциации, а внешне плавная и размеренная

ткань повествования то и дело разрывается негодованием, отчаянием,

сарказмом.

Какие бы стороны общественного организма ФРГ ни показывал

Бёлль, сквозь них постоянно, как под рентгеновскими лучами,

просвечивают отвратительные контуры неумершего прошлого. Это

оно — в форме постоянной и мучительной памяти о голодных годах

детства — преследует Вальтера Фендриха в повести «Хлеб ранних

лет» (1955) и вносит резкий диссонанс в патетически-взволнованное

повествование о его первой любви. Это оно зловеще маячит за

фантасмагорической ситуацией сатирической повести «Не только

под Рождество» (1952), где тема прошлого, тема традиции предстает

в гротескно-перевернутом виде: «святыни традиций» флером поверхностного