Энтропия совершенства, совершенная энтропия

В " демиургическом " мире совершенно отсутствует категория Иного, которая является критерием подлинного, божественного влияния Принципа. Конечно, никакой из реальных Принципов (бытия, небытия, универсальной возможности, синтеза и т.д.), даже представляя собой надкосмическое, вечное состояние, не является совершенно Иным по отношению к проявленному миру. Этим совершенно Иным - и по отношению к космосу, и по отношению к его Принципам - является только Нереальный Абсолют. Однако, всякое влияние Принципов на проявленный космос всегда отмечено качественной инаковостью по отношению к имманентным ему событиям. В этом отражается трансцендентное знание реальных Принципов об Абсолюте. В инверсивном же мире Демиурга существуют только количественные различия, выраженные в категории Другого.

Ориентация на возможное Другое вместо невозможного Иного приводит лишь к абсолютизации того или иного факта реальности и, вследствие этого, к наделению его чертами "совершенства". Но это "совершенство" в таком случае всегда оказывается ограниченным и усредненным. Поскольку в поиске количественно Другого неизбежно находится нечто "еще более усовершенствованное", которое, в свою очередь, оказывается "серединой" между предыдущим и последующим.

Только Абсолют является подлинно совершенным, потому что он тотально безотносителен и инаков по отношению ко всякому реальному "совершенству" или "несовершенству". Поэтому любое стремление "достичь совершенства" без знания об Ином с неизбежностью заводит любое такое достижение в нескончаемые циклические тупики количественно Другого, нарастающего "совершенства", которое, в сущности, являет собой лишь нарастающее отчуждение от того, к чему тщетно стремятся. Потому что за "совершенство" в какой-то момент (начало инверсии) принимается уже не качественное освобождение от "несовершенного" состояния, но - создание некой новой, замкнутой и "более усовершенствованной" системы.

А все замкнутые системы подчинены неумолимому метафизическому закону энтропии. Не вдаваясь здесь в подробное его описание, отметим лишь, пользуясь уже приведенными терминами, что энтропия как раз и означает взаимопогашение всех радикально "холодных" и "горячих" тенденций в посредственной "теплоте". И этот процесс неминуемо заканчивается тепловой смертью системы - складыванием в ней некоего статичного равновесия.

Эта тепловая смерть и является символическим аналогом контр-традиции, стремящейся скопировать Традицию за счет воспроизведения ее "совершенной формы". Однако, внутреннее содержание Традиции состоит не в создании замкнутых систем, но, напротив, - как раз в их размыкании, в открывании освобождающего метафизического пути, неведомого контр-традиции. Это - еще один ясный критерий инверсии.

Современный мир, с точки зрения Традиции, пребывает в состоянии именно такой тепловой смерти, быть может, просто еще не завершившейся. Это, по Мартину Хайдеггеру, мир man - " мир дремлющего сознания, обезличенных инстинктов, ни к чему не обязывающих отношений, повседневной болтовни, ложной стыдливости, социального и политического конформизма, моральной посредственности; это мир толпы, анонимных масс, безответственных исполнителей - мир опустошенный, лишенный жизненных сил, где всякая личность изначально себя отвергает, чтобы стать каким-нибудь "некто", которого всегда можно заменить ".

Мир, в котором побеждает стремление к подобному "совершенству", близок к своей совершенной энтропии, пределом которой является "сакрализация" этого состояния. Ирония здесь состоит в том, что, приближаясь к созданию " общества предельной полезности " (что предсказывают западные футурологи), этот мир становится метафизически бесполезным.