И Т О Г И

Мы завершили путешествие к основам кантовской метафизики. Еще раз окинем взглядом "Критику чистого разума" как наиболее совершенное выражение теоретической философии Канта. Основу "Критики" составляет "Учение об элементах", образуемое, в свою очередь, тремя разделами: "Трансцендентальной эстетикой", "Аналитикой" и "Диалектикой". Сравнительная ценность их неодинакова. "Диалектика", раскрывающая тщетность притязаний разума на априорное синтетическое познание, выходящее за пределы опыта, играет, по словам Канта (А 702-704 / В 730-732), иллюстративную и во многом подчиненную роль в системе теоретической философии (если взять кантовскую философию в целом, то "Диалектика" приобретает значительно больший вес). Ведь в общем виде невозможность надопытного познания показывается в "Трансцендентальной аналитике". Именно здесь предопределяется характер выводов, сделанных Кантом в "Трансцендентальной диалектике". Уступает по значимости "Аналитике" в системе критической философии и "Трансцендентальная эстетика" как учение о чувственности. Принципы этого учения были сформулированы Кантом еще до постановки главного вопроса "Критики" о возможности, объеме и границах априорных синтетических познаний вообще. Поэтому, хотя "Эстетика" и составляет необходимую предпосылку философии критицизма, она все же не охватывает ее существо.

Ядром теоретической философии Канта является, таким образом, "Трансцендентальная аналитика". Основные проблемы этого раздела "Критики" сфокусированы в "трансцендентальной дедукции категорий". Концептуальным же фундаментом дедукции является аргумент, в свое время выведший Канта из "догматического сна": если невозможно a priori доказать объективную значимость категорий, они должны быть признаны незаконно возникающими из опыта. Выявление условий требуемого доказательства совпадает с ограничением области возможных априорных познаний, задающим ориентиры для "Диалектики". Тот же аргумент, лежащий в основании трансцендентальной дедукции, предопределяет характер исследований, помогающих ответить на вопрос о возможности априорных синтетических познаний. Их возможность может быть доказана уже через метафизическую дедукцию категорий, раскрывающую априорное происхождение последних. Но этот путь подразумевает обращение к факту широкой применимости категорий в опыте - "регрессивный" метод, нашедший отражение в "Пролегоменах". Или же эта возможность усматривается совершенно a priori. Соответствующее доказательство и есть трансцендентальная дедукция как таковая, а метод, сообразный такой линии аргументации, называется Кантом "прогрессивным" и реализуется им в "Критике чистого разума".

Выявление аргумента, лежащего в основании дедукции и, по существу, в фундаменте всей теоретической философии Канта, а также рассмотрение связанных с ним возможностей реализации целей критической философии, составляло главную задачу настоящей работы. Для того, чтобы закончить эту книгу, осталось сказать всего лишь несколько слов, но я предлагаю на мгновение остановиться. На протяжении всех стадий анализа мы постоянно находились внутри аргументативных коридоров кантовской дедукции. Мы искали выход из них. Но если мы нашли этот выход, то это не означает, что дело сделано. Напротив, теперь слово за нами самими. Всякий имманентный анализ стремится как к своей цели к исходным интуициям того или иного философского дискурса. Здесь источники живой мысли. Другого пути к ним нет. А когда эти интуиции найдены, то следующий шаг выведет нас за пределы разбираемой системы, и этот шаг будет сделан уже не историком философии. В данной работе я предусмотрительно останавливался в этих пограничных точках кантовской метафизики. Мы шли по коридорам дедукции, но опасались по-настоящему осмотреться. Интеллектуальная среда оставалась не до конца проясненной, словно бы бессознательной, и отчасти именно этим обусловлено "мифологическое" оформление всего путешествия.

Но вернемся к центральному персонажу книги - кантовскому пониманию мышления как высшей и наиболее доступной для философской рефлексии познавательной способности.

Мышление как продуктивная способность противостоит пассивной восприимчивости чувственности. В то же время, способность мыслить вызывается к деятельности опытом как совокупным содержанием чувственных созерцаний. Пробужденное опытом мышление действует по определенным законам, и формальные компоненты этих законов, абстрагированные от самой деятельности, Кант называет элементарными понятиями чистого рассудка, или категориями. Все другие понятия чистого мышления "вырастают" из категорий и, будучи вторичными по своей природе, играют менее важную роль в познании. К примеру, трансцендентальные идеи разума проявляются только как регулятивные принципы.

Категории, по Канту, имеют троякую природу. С одной стороны, они принципиально совпадают с логическими функциями суждений, с другой - являются понятиями, позволяющими мыслить предметы, стоящие за субъективными данными чувств. Наконец, категории суть функции единства многообразного в первоначальной апперцепции. Три этих тезиса тесно связаны друг с другом. Третий доказывается Кантом через второй (первоначальная апперцепция параллельна трансцендентальному предмету), второй - через первый (отнесение представлений к предмету осуществляется в суждениях). Есть и обратная связь: первый тезис не может быть истинным при ложности третьего. Троякая природа категорий проявляет себя на разных уровнях функционирования наших познавательных способностей. В связи с логическими функциями и в качестве понятий о предметах категории "работают" в опытном познании, в то время как тождество категорий с функциями единства представлений в сознании составляет трансцендентальное условие самой данности предметов чувств в опыте и последующего "пробуждения" эмпирической составляющей рассудка. На трансцендентальном уровне осуществляется частичное проникновение рассудка в чувственность при помощи воображения, остающееся за пределами непосредственной досягаемости для наблюдения.

Обозначая тот или иной аспект категорий, Кант решает важнейшие проблемы своей теоретической философии. Выведение категорий из логических функций доказывает априорное и нечувственное происхождение этих основных понятий рассудка, позволяет ограничить область их возможного применения для познания явлениями и в то же время оставляет возможность применения категорий к вещам самим по себе в рамках практической философии. Кроме того, привязка категорий к логическим функциям позволяет систематизировать элементарные понятия чистого мышления и набросать план всей системы метафизики.

Доказательство, что предметы могут мыслиться только с помощью категорий, заостряет внимание на функционировании категорий как принципов конституирования объективности в контексте обыденного опытного знания и развивается Кантом в сфере "эмпирической психологии", понимаемой им примерно так, как сейчас нами понимается "феноменология". Наконец, акцентуация того, что категории являются необходимыми функциями единства представлений в самосознании, позволяет Канту положительно ответить на главный вопрос его критической философии о возможности априорных синтетических познаний из чистого рассудка.